Мокрое дело

 

Темное небо, разорванное тысячью крылатых теней. Красный дождь. Вкус крови на губах. Смерть повсюду. Жесткая, беспощадная битва. Они убивают друг друга, еще не понимая главного.

Что я здесь делаю ‑ мое время уже давно прошло, моя воля выполнена, проклятие снято, а крылатой деве уже давно пора исчезнуть. Что я здесь делаю, ответьте?

Я хочу уйти… и я хочу остаться…

Вкус крови на губах… уже не моих.

Я словно вынырнула из своего сна, как рыбка ‑ раскрывая рот и рассматривая мир испуганными осоловевшими от страха глазами. Горло сжимали спазмы рыдания, щеки мокрые от слез. А кошмар все вертелся за гранью сознания.

‑ Лилит, родная, очнись же. Это был сон, просто сон. Приди в себя, прошу.

Окончательно проснувшись, я увидела перепуганного Данте, прижимающего мое дрожащее тело к своей груди. Уткнувшись носом в его мокрую от моих слез рубашку, я прошептала:

‑ Все в порядке. Я просто слишком давно не видела кошмаров, отвыкла.

‑ Девочка моя, что ты говоришь, как можно привыкнуть к кошмарам?

‑ Просто. Когда не знаешь что лучше ‑ всю ночь лежать с открытыми глазами или просыпаться от кошмаров, а третьего не дано, и к такому привыкаешь. ‑ В его руках я пригрелась и вырываться из их защиты не имела никакого желания. Вместо этого поглубже зарылась лицом в складки льняной рубашки. От него пахло осенью и ветром. А лица ласково касалась длинная косичка. ‑ Данте, мне страшно.

‑ Не бойся, девочка. Пока я с тобой, тебя никто не обидит. Никто.

Я улыбнулась.

‑ Почему ты все еще зовешь меня девочкой? Мне уже давно не восемнадцать.

‑ Ну, так и я на месте не стоял, ‑ усмехнулся асур, осторожно касаясь моей головы. ‑ Я еще слишком хорошо помню тебя неуравновешенной взбалмошной восемнадцатилетней девчонкой, больше похожей на подростка.

‑ Сам ты… неуравновешенный.

‑ Тш‑ш, хватит болтать. Давай засыпай. А то завтра будешь в седле носом клевать.

‑ А я это умею мастерски. Могу спокойно выспаться в седле.

‑ Нет уж. Если боишься засыпать, я могу зачаровать тебя, и снов вообще не будет.

‑ Хорошо. Только… никуда не уходи. Пока я не усну.

‑ Не уйду, ‑ услышала я уже через сладкую дрему.

Тело медленно растаяло, словно желейное. Последний разум куда‑то поплыл, забыв сказать мне до свидания. И я провалилась в сон точно на облако.

П роснулась я завернутая в два одеяла и все равно клацала зубами.

Тут же мне сунули в руки горячую кружку отвара и бутерброд. Небо, если бы я не сделала это раньше, то сейчас точно влюбилась в этого вредного, заботливого демона.

‑ А я знаю, как воспользоваться Кристаллом, ‑ выдала я, покачиваясь на спине Бинки. Дождь прошел еще вчера вечером, так что теперь наш путь проходил в куда более сносной обстановке.

‑ Я весь внимание.

‑ Ведь нам не поверят в праведность помыслов. Альтруизм нынче не в моде. А я уже давно хотела домик свой заиметь. Так вот…

Данте долго думал над моим планом и пришел к выводу, что он вполне реализуем. Здесь главное наглости побольше, чего у нас, пожалуй, в избытке ‑ морду кирпичом и вперед.

В общем, главная проблема ‑ договориться с королем Эрлии, он ведь много раз видел принцессу Лилит. По началу я пыталась заставить Данте сходить к нему, но потом мы решили сначала пойти к его противнику, а дальше действовать по обстановке.

Потратив первую половину дня на составление планов, вторую мы были вынуждены спасаться от начавшегося хмурого затяжного дождя.

Меня живо заняла тема возможности разгона туч, раз повезло иметь под боком повелителя ветров. Данте занимала возможность этого не делать. Не то чтобы он ленился, просто его излишне заботила проблема безопасности. Хотя я настаивала на своей версии.

В итоге, сотый раз перекинувшись фразами "лень ‑ не лень", мы перешли к активным боевым действиям. Начала конечно же я ‑ грубо, но действенно дернув асура за хвост. Данте оскалился и поддал им наподобие плетки по мокрому боку Бинки. Лошадка, не привыкшая к такому грубому обращению, понеслась по полю, разбрызгивая грязь во все стороны. В том числе и на меня, и на себя, и даже на зловредного асура, пытавшегося угнаться за нами. В итоге его изнеженный жеребчик поскользнулся, и оба ‑ конь и наездник ‑ искупались в ближайшей мутной луже. Я чувствовала себя отомщенной. Бинки и та злорадно косилась в сторону перемазанных с ног до головы противников. Недовольный Данте, черный от плодородной земли вчерашних пашен, превратившихся сегодня в сплошное месиво липкой грязи, смотрел на нас снизу вверх и строил план мести.

К сожалению, я узнала об этом слишком поздно, когда оказалась рядышком. Прочувствовав все прелести жизни земляных червей, я тихо закипала.

В итоге был устроен аналог любимой забавы амазонок ‑ борьбы в грязи. Сначала мы ею просто перекидывались, но зато потом, поняв всю безуспешность своих попыток соперничать с демоном воздуха в метании, я пошла врукопашную. Поваляв друг друга по земле, мы в итоге перемазались с ног до головы и приобрели ровный коричневый цвет (вне зависимости от первоначального).

‑ Да‑а, ‑ протянула я, оглядываясь.

‑ Полностью согласен.

Посреди поля с убранными хлебами образовалась небольшое грязевое озеро, окруженное выбоинами от файерболов ‑ все же привычка вторая натура. Посреди этого безобразия сидели два пугала огородных, больше похожих на големов, сделанных из грязи. Метрах в десяти стояли две обалдевшие от происходящего лошадки.

‑ Интересно, они ставки делали? ‑ склонила я голову на бок.

‑ Уж явно не на тебя.

Подхватив полную пригоршню грязи, я со смаком размазала ее по лицу демона. Оно и раньше не могло похвастаться чистотой, а теперь вообще единственное, что выделялось на скульптурных чертах мордашки Данте, это синие как вечернее небо глаза, уставившиеся на меня с великой обидой. Я рассмеялась и с удовольствием повисла на его шее.

После такого нам ничего не оставалось делать, как искать хоть какой‑то водоем, чтобы вымыться. Да и еще постирать одежду асура, которая была просто пропитана жидкой грязью. Впрочем, как и моя. Разница лишь в том, что у меня запасная лежала в седельной сумке.

На берег реки мы вышли часа через два, уже порядком продрогшие и измученные. И еще полчаса искали подходящее место. Когда я наконец обнаружила что хотела, то отослала Данте готовить нам ночлег, а сама принялась колдовать.

Для начала вырыла круглую яму в метр глубиной и укрепила ее стенки. Потом позвала на помощь Уголька и объяснила что нам требуется. Саламандра задумалась, и дала по котловану такой струей огня, что грязь на мне, стоящей рядом, превратилась в заскорузлую корку. Но и стенки моей ванны обожглись и затвердели наподобие глиняной чаши. Следующим этапом пришлось договориться с русалками. За помощь топлянки игриво попросили одолжить на пару часов мужчинку, пришедшего со мной, на что ответом было нечто весьма витиеватое и не совсем цензурное в духе "губа треснет". В итоге сошлись на паре побрякушек.

Ванну мне наполнили чистейшей ключевой водой, а саламандра услужливо нагрела ее до температуры, близкой к закипанию. Сбегав за Данте, я упросила его поставить над купальней непроницаемый для дождя щит, правда, он долго отнекивался, утверждая, что нас и так слишком легко засечь по чрезмерному использованию магии. На это я пригрозила оставить его без ванны, и он, тяжко вздохнув, подчинился. Кстати, пока я устраивала купальню, демон тоже без дела не сидел, а сорудил довольно сносный навес.

‑ Это что, ‑ ухмыльнулся Данте. ‑ Ты бы знала, что заставляет нас делать отец на военной подготовке. А вчетвером мы вообще за час можем целый дом отстроить. При том без применения магии.

Подхватив вещи, я скрылась в купальне, лишь злобно прошипев на предложение потереть мне спинку.

Следующие полчаса я провела в раю ‑ лежала в горячей воде, рядом то кролем, то брасом, то по‑собачьи, то по‑лягушачьи, плавала Уголек, и это было забавно. На небе медленно зажигались звезды. Плеск близкой реки умиротворял. Красота!

Потом я сжалилась над бедным чумазым демоном и, вздохнув, решила заканчивать помывочные процедуры. Пришлось вылезать и одеваться.

Потянувшись к чистым вещам, я вдруг ощутила странный холодок, пробежавший по спине, и резко обернулась… чтобы натолкнуться на огромные синие глаза на совершенно растерянной мордашке.

Завизжав на весь берег, я схватила рубашку и как могла закуталась. А могла мало, только чуть посередине.

‑ Что ты здесь делаешь?

‑ Я побоялся отпускать тебя одну надолго и… ‑ Данте попытался опустить глаза. Действительно только попытался, максимально низкая точка была на кончиках моих пальцев, после которой его бесстыжий взгляд снова поплыли вверх по моим ногам.

‑ И? ‑ нажала я, отвлекая его от созерцания моих конечностей.

‑ И решил проследить.

‑ Проследил! ‑ Я конечно обиделась и отвернулась.

А потом вдруг почувствовала почти невесомое прикосновение к обнаженному плечу. Длинные синие волосы щекотали кожу. А Данте нагнулся, и проскользил губами по тонкой, чувствительной коже шеи.

Ну, ничего себе!

Когда я оглянулась, мерзавца уже не было.

И что он хотел этим сказать? Что я должна была понять из его выходки?

Я когда‑ нибудь вообще смогу его понять?

Быстренько одевшись в чистое, я попросила русалок поменять воду и, оставив саламандру за старшую, пошла к костру.

…И несколько смущенному демону. Ну надо же, щеки розовые, глаза прячет, прямо как девка нецелованная. Обалдеть! Не верится даже. Ох как не верится.

‑ Ну? ‑ Данте вздрогнул. ‑ Чего расселся? Быстро мыться, пока Уголек воду греет, чудо ты неумытое.

Улыбнувшись, он вскочил на ноги и сделал попытку скрыться в направлении речки.

‑ И куда ты направился? Я, знаешь ли, в отличие от некоторых, стриптиз наблюдать не собираюсь. Плащ что ли мой возьми. И вот этот пузырек. Вымоешься, кинешь одежду в воду и выльешь это зелье. Минут через пять можешь доставать, все будет чистым. Топай.

Данте кивнул и, подхватив вещи, скрылся в кустах.

В походном котелке я нашла вкусную гречневою кашу с ветчиной. Но не успела и ложку ко рту поднести, раздался крик:

‑ Лилит!

Понятное дело я со всех ног кинулась к купальне.

И чуть со смеху не упала, разглядев, что же так напугало асура.

Данте сидел в ванне, прижавшись спиной к бортику, а рядом плескались, плотоядно поглядывая на обнаженного красавчика, две полногрудые русалки.

‑ Хватит смеяться, ‑ глянул на меня Данте. ‑ Убери их.

‑ Чертенок, не поняла, чего тебе не нравиться? ‑ Хихикнула я, присаживаясь рядышком. ‑ Две красотки пришли потереть тебе спинку, а ты теряешься. Не по мужски как‑то.

‑ Прекрати немедленно. Или ты их убираешь, или я вылезаю.

‑ М‑м, тогда сюда русалки со всей округи приплывут. ‑ Я растрепала его сырые темные волосы и провокационно улыбнулась. ‑ Раз так, то давай хоть таксу назначим за просмотр.

Демон покраснел. А русалки захихикали и попытались подплыть поближе. Дернувшись, словно это были не прекрасные водные девы (русалочки здесь действительно что надо), а прошлогодние упыри, Данте выпрыгнул из воды и сел на бортик, свесив в воду ноги. Гидра его покусай, ведь действительно сейчас всех русалок соберет. С такой‑то фигуркой.

‑ Лилит! ‑ требовательно посмотрел на меня асур. ‑ Извиняюсь. Я ничего не видел. Только убери их.

‑ Что ты хочешь этим сказать? Что у меня и посмотреть не на что?

В этот момент к бортику подплыла русалка и провела рукой по его обнаженной ноге. Ох, как мне это не понравилось.

‑ Девочки, я, конечно, все понимаю, ‑ глянула я в сторону водяных дев, ‑ но этот мужчина явно не желает с вами общаться. Имейте гордость, женщины.

‑ Ну что, тебе жалко, ведьма? ‑ прожурчала одна из них. ‑ Он молодой, сильный, на всех хватит.

Встав на коленях позади демона, одной рукой я предупреждающе сжала его плечо, а другой медленно, с вызовом, скользнула по его груди к животу. Должна признаться, ощущения мне и самой понравились ‑ кожа у него была теплой, эластичной, а мышцы тугие и скульптурные.

‑ Я не привыкла делиться тем, что принадлежит мне, ‑ стервозно заявила я. ‑ Это мой мужчина.

Надув губки, русалки тяжко вздохнули, бросили на Данте последний жаркий взгляд и удалились, покачивая бедрами. У самой кромки реки одна из них обернулась.

‑ Когда ведьма надоест, можешь заглянуть в гости. Не пожалеешь.

Как только речные суккубы скрылись, я повалилась на землю и продолжила истерику:

‑ Ну Данте, ты попал.

‑ Прекрати смеяться. Что я опять не так сделал? ‑ обиделся демон, вновь спрыгнув в воду.

‑ Ничего особенного. Просто для русалок ты теперь будешь как кусочек вкусной, ароматной ветчины для кошки, к тому же надкушенный. Они на все пойдут, чтобы заполучить тебя, чертенок, ‑ промурлыкала я, косясь на побледневшего демона.

Данте выглядел потерянным и слегка осоловевшим. Какой же он красивый когда краснеет.

‑ И как от них отделаться?

‑ Никак. Это как гончие собаки, они тебя везде найдут, где есть вода. И объявятся, как только меня не будет рядом. А хочешь отделаться, то я советую "поддаться искушению". Хотя тоже не факт ‑ ты им понравился. К тому же сделать мне гадость они не преминут.

‑ Тогда зачем ты… сказала это.

‑ Так они бы по‑другому не отстали. Можно конечно было чем‑нибудь в них пальнуть, только мне с водяниками ссор не надо. Вдруг еще кому придет в голову идея меня топить, ‑ пожала я плечами, поднимаясь. ‑ Заканчивай водные процедуры и пошли спать, у меня уже глаза слипаются. Да и еще, ‑ уже в кустах крикнула я, ‑ ты бы русалок больше не соблазнял своей обнаженкой.

В спину мне полетело что‑то твердое, но я увернулась.

Данте пришел к костру всклокоченный и злой. Я старалась не смеяться… громко.

Высушив направленным потоком теплого воздуха от костра свои одежды, он попросил меня отвернуться и быстро оделся. Смех перешел в банальное хрюканье. Раздраженно фыркнув, демон лег на свое заготовленное ложе и отвернулся. Еще немного похихикав с Угольком (видел бы он какие комментарии выводила саламандра огненными струями), мы тоже завалились спать. Я накрылась с головой и одеялом, и плащом; Уголек, намаявшаяся с нашей ванной, обосновалась в костре.

Разбудил меня странный звук. Прислушавшись, я поняла, что это дробь моих собственных зубов. Только тогда я обратила внимание на факт своего окоченения. От холода сводило скулы. Я очень старалась не дрожать. Пару раз проваливалась в сон, но меня всякий раз будил стук собственных зубов.

"Что же за ночи такие холодные, ‑ размышляла я где‑то за гранью сознания. ‑ Все холоднее и холоднее. Земля остыла!" ‑ поняла я и уснула.

На этот раз меня разбудила возня рядом. Я даже глаз не успела раскрыть, как почувствовала на себе тяжесть еще одного одеяла.

Рядом сидел Данте.

‑ Подвинься.

‑ Чего?

‑ Двигайся. Если не хочешь замерзнуть насмерть.

Я послушалась и чуть подвинулась. Свободное место тут же занял демон. Подумав, я повернулась и бесстыже прижалась к нему. Данте оказался теплым, и я погрузилась в это тепло с головой, удобно устроив оную у него на груди. Асур обнял меня одной рукой и прорычал:

‑ Все демоны Тантраса, ты на ледышку похожа. Хорошо меня саламандра разбудила, а то утром ты не проснулась бы.

‑ Большая грелка, ‑ уже сквозь дрему, разомлев от пришедшего тепла, пробубнила я.

‑ Теперь спи.

И я действительно уснула, улыбаясь от счастья.

Н адо ли говорить, что проснулась я самым счастливым человеком на свете. Полночи я провела уткнувшись носом в грудь любимого, мне было тепло и дело обошлось без кошмаров. Что еще надо юному миротворцу? Правильно ‑ завтрак.

Демон все еще спал, намаялся со мной бедненький, а солнце уже озарило молодую рощицу на берегу реки. Полюбовавшись на красивое лицо милого, я попыталась встать. Не тут‑то было. Данте держал меня так, словно я сбежать пыталась. Мало того, что руки у него как железные скобы, так еще и хвостом опутал по ногам.

Вздохнув поглубже, я попыталась выбраться из этого капкана, но безрезультатно. Такой хватке и гидра позавидует. Дернувшись в очередной раз и почувствовав себя жертвой цветка росянки, я обреченно вздохнула. А потом, упершись подбородком в грудь демона, страдальчески попросила:

‑ Данте, ну отпусти меня. Я есть хочу.

Из приоткрытых глаз блеснуло сапфировой звездой. Губы чуть тронула улыбка.

‑ Да? ‑ протянул он.

Я кивнула, все еще не в силах оторвать от него взгляда. Чувствую себя влюбленной кошкой, разве что не урчу. Да и то лишь потому, что язык отнялся и слабость по телу гуляет.

‑ Я тоже хочу. Приготовишь?

‑ Разумеется.

‑ Тогда иди.

‑ Тогда отпусти. ‑ Даже не смей!

‑ Зачем? ‑ приподнял он бровь.

Я растеклась сливочным маслом.

И с ощущением полной нереальности происходящего следила за тем, как медленно скользят его пальцы по моему позвоночнику. По телу тут же побежали электрические разряды, а дыхание сперло в груди. Что же ты делаешь со мной, милый?

"Играет как кошка с мышкой", ‑ насмешливо подсказал внутренний голос.

‑ Мне не нравится эта игра, ‑ нахмурилась я и поняла, что сказала это в слух.

Объяснять что‑то Данте просто глупо, он все понял сам.

Объятия моментально разжались.

‑ Ловлю тебя на слове, завтрак готовишь ты.

‑ А там вчерашняя гречка осталась. ‑ Я села и потянулась. ‑ Правда, если до нее Уголек не добралась.

Звякнула крышка котелка и из‑под нее опасливо выглянула мордашка саламандры.

К ак это ни удивительно (с нашими‑то темпами), к вечеру мы добрались до границы двух враждующих королевств. Точнее, к небольшой приграничной деревушке.

Дождь лил целый день, так что земля превратилась в сплошное месиво грязи. Платок уже не исчезал из моих рук, дышала я чуть приоткрыв рот и каждые пять минут сотрясала округу чихом. Уставшие лошадки нехотя перебирали копытами. И только демон оставался невозмутимым и спокойным. Кто бы знал, как это раздражало всех четверых ‑ меня, Бинки, Дакши (коня, спертого у ректора) и даже саламандру. Сначала мы с Угольком даже строили план козней, но потом решили ‑ если плохо нам, то не стоит делать гадости и другим. В нас проснулся гуманизм!

Но стоило вдалеке показаться паре печных труб, курящих сизый дымок, коней не пришлось понукать к бегу, они сами бросились в нужном направлении.

Народ здесь по улицам не болтался, еще бы в такую погоду, и единственный, кого удалось заловить, был неважнецкого вида мужичок, что‑то подозрительно сжимавший под рваненькой телогрейкой.

‑ Любезный! ‑ позвала я вмиг напрягшегося мужчинку. ‑ Вы не подскажете, есть ли в вашем городке, ‑ лесть для патриотов сладка, ‑ постоялый двор?

‑ Отродясь не бывало, госпожа… э‑э…

Под широким плащом ни моего вызывающего облачения, ни оружия, ни других магических атрибутов не было видно, и селянин явно растерялся. Но рассеивать его незнание я не спешила.

‑ Тогда может быть, уважаемый, вы подскажете, у кого из ваших односельчанин есть лишняя комната и желание получить пару монет?

Глаза мужичка загорелись, и я почти видела, как он мысленно пересчитывал барыши.

‑ Идите к Марфе‑вдовице, ‑ улыбнулась внезапно появившаяся полная женщина с корзиной в руках и подтолкнула мужичка в спину. Тот покачнулся на узкой доске, положенной над здоровенной лужей, и был вынужден замахать руками, удерживая равновесие. Вот тогда и стало видно, что же так бережно он прятал ‑ бутыль с самогоном.

Я перехватила ее у самой земли и слевитировала к себе. Понюхала ‑ отвратительный запах. Но лицо мужичка просветлело.

‑ Ой, спасибо, госпожа… э‑э, ведьма! Ой, спасли. Разбейся она родная, все, закончилась бы жизнь моя. Погнали бы из деревни, как последнего упыря.

Молчавший до этого Данте рассмеялся, запрокинув голову назад, отчего капюшон с его лица спал, выставив на всеобщее обозрение сказочно красивую мордашку, несколько заостренные уши, внушительные клыки и пару темных рожек, выглядывавших из копны синих волос.

‑ Изыди, изыди, бес проклятущий, ‑ тут же заверещал мужик и побежал прочь, сверкая пятками.

Теперь смеялась уже я.

Дом мы все же нашли. Он оказался большим и на первый взгляд весьма запущенным. Попросив демона подождать, я спрыгнула из седла и, подойдя к калитке, дернула за подвешенный грузик в виде улья с сидящей на его вершине пчелой ‑ этот знак, символизировавший собой прилежание и мудрость, сразу расположил меня к сему дому. Если живущие здесь разбираются в подобных вещах, мага со двора не прогонят.

Дверь открыла молодая женщина лет тридцати, красивая, но с печатью тоски и страданий на лице. Одета она была в темное домашнее платье, а голову покрывал черный платок.

‑ Чего вы ищите? ‑ чудным грудным голосом спросила она.

‑ Нам нужна Марфа. Добрые люди сказали, что она не откажет путникам в приюте. За плату, конечно.

‑ И кто это у нас в деревне такой добрый, ‑ не весело усмехнулась молодица. Когда так делаю я, окружающие предпочитают схорониться на время разборок.

‑ Женщина с корзиной шла. Полная, в красном платке в белый горох, ‑ тут же сдала информатора я.

‑ Анька‑змея. Ну что же, ‑ передернула она плечами. ‑ Только ответьте, сколько вас и надолго ли вы к нам приехали?

‑ Нам переночевать, сами видите, погода не прогулочная. Нас двое, и еще лошадки.

‑ А кто второй?

‑ Мой друг. Только… он не совсем человек, понимаете?

‑ У каждого свои недостатки, ‑ хмыкнула Марфа. ‑ Проходите. Лошадей можете поставить в сарае, там есть сено.

Мы разместили наших довольных животинок в сарае, по соседству с коровой и добрым десятком опрятных курочек на насесте вдоль стены. В углу копошились кролики. Все это так расслабляло и убаюкивало, растворяя в уюте простого деревенского дома.

Войдя в большую кухню, Данте сложил вещи на пол, а я осмотрелась. Здоровенная печь, длинный, ладно сбитый стол и лавки. По стенам развешаны полочки, вышитые полотенца, я даже лютню заметила. Окна прикрывают чистенькие занавесочки. В углу за шторкой умывальник и средних размеров бадья, рядом насос сложной конструкции, но без капли магии. Дощатый пол покрывает сшитый из разноцветных лоскутиков ковер.

На нем и резвилась пара пострелят, теребивших большую лохматую собаку.

При виде нас компания застыла, а собака оскалилась, глухо зарычав.

Ну, Данте ей и ответил.

Что тут началось! Завизжав, дети бросились к боковой двери. А собака села и стала с любопытством разглядывать конкурента.

‑ Что случилось? ‑ вошла Марфа.

‑ Извините, ваши дети немного испугались моего друга.

‑ А у дяди клыки, ‑ заявил писклявый голос с печки. С завалинки нас разглядывала симпатичная девчушка лет пяти с пронзительно голубыми глазами.

Кивнув, Данте снял плащ, показываясь во всей своей красе. А она у него очень экзотичная.

‑ Простите, я не хотел кого‑то пугать. Меня зовут Данте, и, как вы наверное уже заметили, я демон. Если это так пугает вас, то я могу уйти. Просто позвольте этой девушке остаться на ночь.

‑ Куда это ты пойдешь? ‑ захрипела я. ‑ Без меня?

‑ Малышка, мне ничего не будет, но ты и без того уже простудилась.

‑ Ничего я… апчхи!

‑ Ну вот.

‑ Раздевайтесь, ‑ махнула рукой хозяйка. ‑ Вы все мокрые.

Комнату нам приготовили хозяйскую. Вот чем хотела уколоть Марфу соседка! Муж нашей хозяйки умер два года назад, а стало быть супружеская постель пустует. Сама же хозяйка уверила нас, что уже привыкла спать на печи. У детишек же есть своя комнатка.

Путешествующему налегке Данте добрая женщина дала теплые штаны и рубаху таких размеров, что асур в ней смотрелся довольно забавно.

‑ Мой муж был кузнецом. Да и плотником и столяром отменным, ‑ пояснила Марфа богатырские размеры одежды.

Меня же обрядили в длинную сорочку с рюшами, теплую фуфайку и носки из кроличьей шерсти. Выглядела я очень забавно. Взглянув в зеркало на этакое лохматое чучело (для просушки волосы пришлось расплести), я невесело усмехнулась ‑ вот вам и Владычица Царства Варуны. Мочалка непричесанная.

Вздохнув, я вышла в кухню.

‑ Садись вот сюда, к печке поближе, ‑ положила подушечку на табурет Марфа. ‑ Погрейся, а то смотри какой нос красный.

‑ Не волнуйтесь так. Я заварю себе трав, с вашего разрешения. Завтра все уже будет хорошо.

‑ Значит, правду мне подумалось, когда я тебя увидела ‑ ты магичка.

‑ Да. Ой, я же так и не представилась. Таня.

‑ Мне уже сказали, ‑ кивнула Марфа в сторону играющего с детьми демона. Проследив за ее взглядом, я улыбнулась ‑ возня клыкастого асура с ребятней выглядела очень мило.

‑ Можно спросить, почему вы впустили нас?

‑ Да ты бы себя видела тогда, Танюша. Курица мокрая и то меньше жалости вызовет. Зато смотри‑ка какой красавицей оказалась. А демон твой… ‑ Она пожала плечами, ни на миг не отвлекаясь от готовки. ‑ Если мужчина умеет смотреть так, как он смотрел на тебя, даже наличие хоть трех хвостов не сделает его хуже.

‑ Да, о мужчине больше говорит наличие рогов.

Я достала свой самый ценный сбор с остатками камнецвета и другими компонентами, подсказанными эльфами. Засыпав его в казанок и залив кипятком, мне осталось лишь дождаться, когда по кухне разнесется сладковатый аромат, и прочитать заклинание, раскрывающее все возможности отвара. Дух насытился приятной кислинкой. Часть получившейся жидкости я запасливо собрала в походную фляжку, а оставшееся разлила по кружкам. Травы же вновь заварила кипятком.

‑ Вот, пусть ваши дети выпьют, зимой к ним уже никакая простуда не прицепится. Да и вы пейте, отвар хороший, многие хвори лечит. В нем камнецвет, а этот цветочек и безнадежно больных с того света вытягивал.

‑ Так он же безумно дорогой, ‑ ужаснулась Марфа, с подозрением глядя на меня.

‑ Мне он ничего не стоил. А вот эльф попотел, его разыскивая, ‑ хихикнула я.

Присев на скамью, я обхватила пузатые бока кружки и посмотрела на возящихся на полу детей да чертика. На колени мои тут же взобралась кошка и, свернувшись клубочком, мирно заурчала.

‑ Данте, ‑ позвала я, ‑ а когда ты вернешься домой?

‑ Когда ты закончишь очередную авантюру, ‑ подозрительно сощурился он. ‑ Понимаешь, девочка, у нас четкие инструкции ‑ вытащить тебя из сложной ситуации, не мешая действовать самой. Поэтому мы стараемся как можно меньше использовать магию.

‑ Зак кажется говорил что‑то подобное. Тебе тоже дракона придется вызывать?

‑ Нет. После того, как Бали проучил его за ванну, я даже знаю чья это идея была, Заквиэль создал подходящий артефакт для перехода. Так что я могу вернуться в Царство, когда захочу. И даже забрать одну строптивую ведьмочку.

‑ Ага, разбежался. Никуда я не пойду. У меня еще здесь дел полно. Не все королевства обзавелись памятными развалинами, не вся нежить оповещена о тревоге. Да и на драконах еще хочется покататься.

‑ А чем тебе Элвил плох? Хочешь дракона ‑ попроси, думаю принц тебе не откажет. А заодно и в разорении башен, и в запугивании нежити. Разнесешь Серебряный град, распугаешь всех демонов. Смотришь, и Хананель впечатлится.

‑ Данте! ‑ зарычала я.

‑ Лилит! ‑ отозвался он.

Мы немного попереглядывались и постепенно остыли. Вместо очередной разборки я занялась выспрашиванием информации.

‑ А как Зак это делает?

‑ Не знаю. Я в такие подробности не вникаю. Моя часть работы ходить по разным мероприятиям и улыбаться.

‑ Что, на испуг берешь?

‑ Какая же ты язва. Нет, конечно. Клыками у нас никого не удивишь. А вот не сойти с ума от скуки и официальных речей вполне возможно.

‑ Значит, ты занимаешься политикой, если я правильно поняла. ‑ Он кивнул. ‑ Заквиэль защитой, так? Аскар целитель. А Бальтазар… что‑то типа оружейника. Все правильно?

‑ Да. Примерно так. Только в одиночку мы должны совмещать все эти грани. Правда, следует признать, так грандиозно чаровать, как Заквиэль, я не умею. Все же привычка накладывает отпечаток на возможности.

‑ А я‑то все время думала, почему тебя так сложно понять, ‑ я пожала плечами. ‑ А это просто политический ход. Жаль конечно, что ты не можешь рассказать мне о телепортах.

‑ Почему?

‑ Я хочу научиться. Только чувствую ‑ это бесполезно. Когда Олеандр узнал, что младший принц не умеет телепортироваться, то… разозлился. Элестс еще полдня у меня прятался, знал, паршивец, что дядя при мне ему ничего не сделает. Правда, тот его все равно поймал. Ну и начал учить, заодно приставив к этому делу и меня. Но у эльфов это в крови, а у меня ничего не получилось. Попробовала пару раз. ‑ Я вздохнула и призналась: ‑ Мы пытались перенестись в соседнюю комнату. Первый раз телепорт выкинул меня прямо носом в дверь. А второй… в общем учебный корпус было решено отстроить заново.

Упав на пол, Данте начал дико смеяться.

Только отомстить мне было не суждено, Марфа позвала нас ужинать.

Заслышав волшебное слово, вылезла саламандра. Пришлось кормить и ее.

Наевшись, мы с Марфой разговорились. Она рассказывала мне о своей жизни. Как молодкой вышла замуж за полюбившегося ей кузнеца из чужой деревни, на всю округу славившегося своим легким характером и непостоянством. Каким хорошим и верным мужем стал вчерашний гуляка, как построил этот дом, как носил на руках жену и радовался рождению детей. И как тяжело заболел после спасения ушедших под лед вместе с санями людей. Как умер любимый муж и отец. Марфа рассказывала, как начали наведываться жадные родственники покойного. Как приходили свататься одинокие мужики, искавшие только чужого добра. Какую славу разнесли вчерашние подружки‑завистницы о младой вдове по деревням и весям. Женщина осторожно, чтобы дети ни видели, утирала платочком слезы и тихим голосом говорила, как тоскует по мужу.

Встав, я скинула мешавшую фуфайку и начала готовить успокаивающий отвар, попутно заговаривая его на приглушение тоски. Пусть сердце помнит, но не болит.

Меж лопаток засвирбело, и я обернулась, чтобы встретиться взглядом с синими глазами. Что‑то было в них такое, что заставило меня смутиться и покраснеть. Поспешно отвернувшись, я накинулась на зелье как коршун, влив в него столько своей силы, что оно даже слегка поблескивать начало. Нацедив половину в кружку, я отдала ее вдове. Вторую же часть пошла и выплеснула за ворота, проговорив слова старого бытового заклинания:

Нить плету, сеть вяжу,

Я злодеек накажу.

Если слово ваше ложь,

За него не дам и грош.

Кто на Марфу клевету ‑;

С языка сплюет змею.

Когда я вернулась, Данте осторожно сжал мои озябшие плечи и тихо, на самое ушко спросил:

‑ Наколдовалась?

Я довольно кивнула и прижалась к нему еще сильнее.

Где‑ то на самом дне моей души плескалась боль.

К ровать была по истине огромной. Муж Марфы явно старался во всю, когда делал ее. Нам с Данте чуть ли не кричать приходилось, дабы услышать друг друга с разных сторон ложа.

В окна стучали дождь и ветер, сотрясая стекла. А в комнате было сухо и тепло. Только у меня все никак не шел из головы разговор с Марфой. Вздохнув, я перевернулась на живот и привстала на локтях.

‑ Данте! Данте! Ну, Да‑анте…

‑ М‑м?

‑ Скажи, а ты сам когда‑нибудь влюблялся?

Он открыл один глаз.

‑ Спи давай, а не глупыми вопросами мучайся.

‑ Ну ты все равно не спишь, давай поговорим. Так влюблялся?

‑ Если отвечу, отстанешь?

‑ Обещаю!

‑ Влюблялся.

Я получше улеглась, обхватив руками подушку, и, с минуту помолчав, спросила:

‑ А в кого?

‑ Ты обещала отстать.

‑ Я отстала. А сейчас снова пристаю. Ну, в кого?

‑ В женщину, ‑ пробурчал он, отворачиваясь и накрываясь с головой.

‑ Было бы странно, если бы в мужчину. Хотя у каждого свое.

‑ Заткнись, пожалуйста. А то покусаю.

‑ Забавно, ты меня еще никогда не кусал. Давай попробуем?

Данте резко схватил меня за руку и впился зубами в запястье. Несильно, но как входят в кожу клыки, я почувствовала.

‑ Эй, ты что, с ума сошел?

‑ Я предупреждал.

Отцепив когти от моей покусанной и поцарапанной руки, он снова улегся.

Немного обиженно посопев и не дождавшись раскаяния, я снова присела.

‑ Неужели так сложно просто поговорить со мной.

‑ Не сложно, Лилит. Просто… Не береди старые раны. Иногда хочется выговориться. А иногда забыть.

Хотелось бы мне посмотреть в глаза той, которая отвергла этого мужчину. Какой же дурой надо быть! Хотя, если задуматься, я ведь тоже в своем роде такая же дура. Интересно, есть ли женщина, казнящая меня последними словами и страстно желающая оказаться на моем месте? Не считая властолюбивой демоницы Изи.

‑ Данте, мне хочется как‑то помочь Марфе за ее доброту.

‑ Хватит трепаться, ‑ разозлился демон.

Я сделала попытку зарыться в одеяло и избежать наказания, но меня выловили и уложили безвольное от испуга тело себе под бок. Еще сверху одеялом укрыли, так что только нос и торчал.

‑ Спи! ‑ гаркнул он и, крепко уцепив рукой за талию, тут же уснул.

А я и не думала сопротивляться. Пригревшись, мне уже и не особо куда хотелось. Лежать так было очень удобно и приятно. Я, правда, еще покрутилась для приличия, повздыхала. А затем устроила голову на его плече и быстренько так уснула.

Уснула и уже не могла заметить, как приоткрылись сапфировые глаза, сверкавшие в темноте. Он смерил ее взглядом и осторожно провел рукой по ее волосам. Вздохнув, асур склонил голову, уткнулся носом в растрепанную макушку девушки и закрыл глаза.

П роснулась я когда солнышко давно вышло из‑за горизонта и все порядочные люди начинали задумываться об обеде, а не о завтраке. Впрочем, назвать меня порядочный мог бы только слепой дурачок.

Я сладко потянулась, нежась под теплым одеялом и еще даже не соизволив открыть глаз. Чем же так вкусно пахнет? Из кухни доносился запах блинов, из приоткрытого окна ‑ сырой земли и хризантем. Но то, этот аромат, был куда тоньше и изысканней. Открыв глаза, я увидела розу, лежащую на соседней подушке. Пушистый крупный цветок с синими лепестками и чарующим благоуханием. Еще минут пять я лежала, уткнувшись носом в бутон.

Небо, как же я люблю его.

Но и своего жениха тоже!

Глухо зарычав от подобных мыслей спозаранку, я подняла свое разнеженное тело с мягкого матраса. Только прежде чем являть себя свету и пронзительным очам демона, стоит хотя бы нормально одеться.

"Эх, ‑ завздыхал феникс, ‑ все‑таки ты типичная баба";.

"Помнится, он тебе тоже нравился. Так чего ты теперь от меня хочешь? Я‑то от него вообще без ума";.

"Вот‑ вот";.

Состроив своему отражению в зеркале гримасу, я одела чистые кожаные бриджи, черную рубашку с синей вышивкой по объемному вороту, поручи и жилет, под тканью которых пряталась тончайшая кольчужная сетка, способная выдержать прямой удар меча. Ноги я засунула в любимые эльфийские сапожки. Расчесав и сдобрив волосы особой мазью, я заплела на висках две косички и закрепила их на затылке одной из своих трофейных заколок с вставленной в нее синей розой. То, что осталось, упало к лопаткам гладким шелком. Пришлось перераспределить амулеты, одев браслет с щитом на предплечье, а паучка вообще определив в карман. Покрутившись у зеркала, я пришла к выводу, что хороша сегодня, как никогда.

Как же все‑таки красит женщину близость любимого мужчины!

Но в кухне крутилась только Марфа.

‑ Проснулась, Танюша. Садись вот сюда, покушай. Ой, какая ты красавица.

‑ А где все? ‑ поинтересовалась я, усаживаясь за стол и притягивая к себе кружку с настоем.

‑ Детки во дворе бегают, мужу твоему мешают. А