Общая информация о субъекте малого или среднего предпринимательства 2 страница

Кэйси: Прекрати давить на меня. Я имею в виду, это действу-

ет наоборот, детка, — когда ты требуешь внимания, это меня расхолаживает.

Вирджиния: Я знаю, что вы говорите на основании обширного опы­та. Это звучит не очень конкретно, а не могли бы вы сказать конкретнее? Что именно вы хотели бы, чтобы Марджи изменила в общении с вами?

Кэйси: Конечно. Это что-то вроде того, что одно дело, когда

вы и дети хотите пойти в парк, а другое — когда вы хотите пойти в парк с детьми. (1983)

Вирджиния также знала, что если человек хочет, чтобы кто-то другой (или другие) изменился, — неважно, насколько обо­снованно такое требование, — он автоматически занимает пози­цию бессилия, попадает в зависимость от готовности других людей брать на себя обязательства. По-настоящему позитивный результат должен быть связан с теми изменениями, которые может осу­ществить он сам. Вопрос: «Что вы можете сделать, чтобы он (она) отреагировал желательным для вас образом?» — может пе­ренести фокус внимания человека на то, что он сам может сде­лать для улучшения ситуации.

Будучи одним из первых психотерапевтов, имевших доста­точно отваги для проведения сеанса одновременно с целой семь-

ей, Вирджиния также понимала, что желаемый результат для каж­дого индивида должен быть в то же время желаемым или, по меньшей мере, приемлемым и для всех остальных членов семьи. Когда клиент предлагал ей позитивно сформулированный резуль­тат, она начинала действовать осторожно, но настойчиво. Если

произведенное вмешательство не работало, она пробовала как-то изменить его или переходила к другим вмешательствам до тех пор, пока не получала желаемые результаты.

В тех случая, когда Вирджиния все же фокусировалась на прошлом, она, как правило, имела при этом целью наглядно продемонстрировать паттерны взаимодействий, которые присут­ствовали и в настоящем. Еще одной причиной обращения к про­шлым событиям могло быть намерение пересмотреть их, прида­вая им более позитивный смысл в отношении настоящего.

Позитивное намерение

Одним из самых сильных аспектов работы Вирджинии было допущение, что поведение каждого человека, каким бы ужаса­ющим оно ни казалось, имеет в своей основе позитивные намере­ния. И она использовала эти позитивные намерения в качестве прочного фундамента для достижения согласия и поиска более позитивных чувств, способов коммуникации и поведения. Изве­стен, по крайней мере, один случай, когда она помогла участни­кам группы, в которую входили бывшие узники одного из нацист­ских лагерей смерти и бывшие охранники того же самого лагеря, лучше понять друг друга и прийти к признанию их человеческой общности. Вирджиния, даже если не облекала это в слова, всегда, тем не менее, предполагала наличие позитивного намерения и проводила различие между намерением и поведением. Она вери­ла, что в глубине души все люди стремятся к хорошему, даже если они делают нехорошие вещи.

Я слышала, как вы говорили, что начали делать это [кричать на детей], стремясь угодить Марджи. (1983)

Среди того, что я обнаружила, я вижу огромное чувство заботы и любви со стороны вашего отца ко всем вам, детям и со стороны вашей матери ко всем вам, детям. Но я думаю, что они не всегда проявляют их так, как могли бы. (1983)

Уверенность, что человеком движут позитивные намерения, меняет наше отношение к его проблемному поведению. Речь идет о том, что мы можем принять намерение человека и его челове­ческие качества, хотя и не одобряем само поведение. Вместо того чтобы спорить или бороться с ним, мы можем объединиться для поиска альтернативных вариантов поведения, которое устраива­ло бы нас обоих.

Никаких обвинений

Вирджиния никогда никого не обвиняла. Она исходила из предпосылки, что жестокое и деструктивное поведение является просто результатом отсутствия возможности научиться реагиро­вать более позитивно.

...Мы учимся на основе всего нашего опыта. Правильно?

Я не говорю, что это плохо, я просто говорю, что мы усваиваем

определенные вещи. (Satir, 1983)

Вы выходите из себя. Что же, такие вещи иногда случаются. (1983) ■

Хорошо. А теперь, что произошло бы, если бы ничего из этого не могло случиться без помощи всех? (1983)

Как считала Вирджиния, психотерапевт является своего рода педагогом, и его задача — объяснить и показать клиентам, что они могут воспринимать, реагировать и действовать способом более приемлемым и эффективным, чем их настоящее поведение.

Проблема всегда в нас самих. Проблема — это не проблема, это способ, каким человек организует свое поведение. То, что разрушает человека, не есть «проблема». Если мы научимся действовать по-другому, мы будем по-другому относиться к проблемам, и они изменятся сами. (1989)

Часто, стремясь сообщить человеку мысль, о ценности и достоверности его собственного опыта — каким бы он ни был, — Вирджиния предлагала ему представить, что у него на шее ви­сит медальон, сделанный из какого-то красивого, по его мне­нию, материала:

На одной стороне написано «Нет», и это означает: «Спасибо, что обратили на меня внимание, но то, что вы просите, сейчас меня не устраивает, поэтому ответ будет отрицательным».

Вы поворачиваете его, а на другой стороне написано «Да». Это значит: «Спасибо, что обратили на меня внимание. То, что вы просите, вполне меня устраивает, поэтому ответ будет п оложитель ны м».

И теперь, если вы в какой-то момент оробеете, вы возьмете в руки ваш медальон и повернете его той стороной, которая вам действительно подходит. Вы посмотрите на то, что там написано, и будете знать, что сказать. (1989)

Умение человека просто понимать, устраивает ли его дан­ное требование или предложение, ценно само по себе. Научив-

22 шись отвечать простым «нет» или «да», можно избежать всех этих «должен», «обязан», неконгруэнтности, замешательства, за­щитных реакций и обвинений, которые так часто возникают, когда человек пытается казаться не тем, кто он есть на самом деле.

Равенство

Вирджиния часто использовала ролевые игры, чтобы пока­зать разрушительные результаты типичных и освященных тра­дицией семейных паттернов доминирования и подчинения. Она также использовала ролевые игры для того, чтобы научить чле­нов семьи альтернативному способу поведения — общению на равных. В качестве психотерапевта Вирджиния намеренно дей­ствовала с позиции равенства как в своем вербальном, так и не­вербальном поведении. Например, разговаривая с ребенком, она могла наклониться, чтобы их глаза находились на одном уровне, а еще она часто предлагала детям (и вообще невысоким людям) встать на стул, чтобы сравняться в росте с взрослыми людьми. Она непрерывно демонстрировала, насколько лучше относиться к другим людям как к равным.

Вирджиния часто использовала местоимение «мы», включая себя, тем самым, на равных в семейную борьбу: «Я думаю, мы все должны с этим бороться [контролировать гнев]» (1983); «Вы знаете, когда мы выходим из себя, нам трудно что-либо разглядеть» (1983). Она также нередко могла сослаться на собственный опыт, кото­рый имел сходство с опытом кого-то из членов семьи. Включая себя, таким образом, в ситуацию, она запускала эффективный процесс, который многие называют нормализацией, — т. е. спо­собность рассматривать трудности просто как нормальную про­блему, ожидающую решения. Когда у нас возникают трудности, мы часто неоправданно преувеличиваем их масштабы, что, разу­меется, сильно осложняет поиск решения. В то же время умение воспринять трудности как нормальное явление может стать важ­ным шагом на пути к их преодолению.

Еще один аспект обучения равным отношениям связан с гибко­стью, которую Вирджиния проявляла относительно исполняемых ролей: «Любой из нас может быть как учителем, так и учеником для другого человека» (Satir, 1989). Это убеждение проходило че-

рез всё, что она делала, и с особенной очевидностью проявлялось в том, как она просила членов семьи поправить ее, если она оши­бается в оценке их взаимоотношений. Будучи очень прямым че­ловеком, Вирджиния была при этом очень осторожной, так что часто переспрашивала, уточняя, что именно она слышала, и про­сила членов семьи при необходимости вносить исправления и уточнения.

Давайте проверим, правильно ли я вас услышала. Речь идет о том, как ваш отец, если я не ослышалась, выражает свои мысли... По вашим ощущениям он приходит в страшный гнев или что-то в этом роде? (1983)

Хорошо. Позвольте мне показать вам, что я вижу в данный момент. Я просто хочу набросать некую картину, а вы потом поможете мне ее проверить... Это всего лишь мое собственное представление, оно может совершенно не соответствовать действительности, но может и соответствовать. (И затем она переходит к созданию «семейной скульптуры», отражающей ее представление.) (1983)

Позвольте мне вернуться немного назад, просто чтобы проверить, правильно ли я поняла. Часть этой сцены, изображает поддержку, которую вы могли бы получить, если бы ваши дети делали больше, чем вы просите. Ваша сцена об этом? (1983)

Вот что, как мне показалось, вы сказали до этого. Я правильно вас услышала? (1983)

Если члены семьи не соглашались друг с другом, Вирджи­ния могла сказать что-нибудь вроде: «Каждый создает свой соб­ственный образ» или «Все в порядке, это проблема всех людей» (1983). Таким образом, она подтверждала достоверность личного опыта каждого члена семьи, избегая принимать чью-либо сторо­ну в споре о том, кто прав и кто виноват.

Ее любимые фразы, которыми она заполняла паузы в про­цессе обдумывания, это «Хорошо», «Правильно», «Отлично», что буквально означает: «Все в порядке».

Если кто-то не соглашался с тем, как она описывала тот или иной опыт, она, как правило, просто произносила: «О, значит, я ошиблась», — и просила человека пояснить, в чем именно. Или она могла поблагодарить за уточнение и переключиться на что-то другое.

Работа на позициях равенства позволяет психотерапевту одно­временно решить 3 важные задачи. Во-первых, она показывает, как

отойти от участия в той борьбе за доминирующее положение, которая очень часто возмущает и осложняет семейную коммуни­кацию. Во-вторых, гарантирует, что психотерапевт не будет вклю­чен в семейную иерархию и не станет частью проблемы вместо того, чтобы стать частью решения.

Наконец, в-третьих, акцент Вирджинии на равенстве имеет и еще более глубокий смысл. Основой споров и конфликтов все­гда является неполная информация и подчеркивание различий. В предельном случае каждая сторона воспринимает другую на­столько отличной от себя, что отказывает ей в принадлежности к человеческому роду. Напротив, понимание и сострадание осно­вываются на более полной информации и подчеркивании сход­ства между людьми. Вирджиния концентрировала внимание на присущих людям общих чертах, подводя к пониманию того, на­сколько все мы, в сущности, похожи друг на друга. Вирджиния верила, что при наличии достаточно обширной базы общего опыта и возможности взаимопонимания все споры между людьми мо­гут быть разрешены. В приведенном ниже примере она сначала напоминает о детском опыте отца семейства, а затем проводит параллели между ним и его собственным сыном.

Вирджиния: Как вы думаете, что делал ваш отец, когда вы не могли сделать то, чего он хотел от вас?

Кэйси: Он требовал, чтобы я нес ответственность за мою ма-

ленькую сестренку, и он требовал, чтобы я вел себя, как мужчина, хотя обращался со мной, как с ребен­ком.

Вирджиния: То есть это были как бы два сообщения: «будь мужчи­ной» и «не будь мужчиной».

Кэйси: Ну да. Что его действительно восхитило, так это то,

что я стал водить мотоцикл в двенадцать лет, и он ду­мал, что это очень по-мужски. Он обошел весь город, представляя меня своим приятелям, особенно когда я выиграл гонку. Если я падал или тому подобное, я был плохим мальчиком. Я должен был заботиться о сестре.

Вирджиния: Возможно, это похоже на то, что Коби должен забо­титься о Лизе и Люси. Тут есть сходство? (1983) j

Предоставление позитивного альтернативного выбора

Хотя данная техника доказывает свою неэффективность уже на протяжении не одного столетия, многие люди все еще пыта­ются пресекать проблемное поведение непосредственно, с помо­щью разного рода наказаний. Если миллиарды опытов на крысах что и доказали в экспериментальной психологии, так это то, что наказание не способствует устранению приобретенного поведе­ния. Наказание просто подавляет данное поведение, создавая кон­фликт между противоположными мотивами. Большинство лю­дей уже имеют вполне достаточно конфликтов, и им совершенно не нужны новые. Напротив, Вирджиния знала, что если вы на­учите человека более приемлемым и комфортным способам осу­ществлять взаимодействие с другими людьми, он просто не захо­чет возвращаться к старым, болезненным и разрушительным. Как сказала много лет назад Мама Йокум*: «Добро лучше зла, пото­му что оно приятнее». Большинство психотерапевтов пытаются вычитать проблемное поведение. Вирджиния, наоборот, спраши­вала себя: «Что я могу добавить в существование этого человека, чтобы он больше не хотел вести себя таким образом?»

Я никогда не стараюсь прекратить поведение. Я говорю: «Ладно, вы приобрели такой навык. Теперь давайте посмотрим, можем ли мы приобрести другие». (Satir, 1984)

Такое поведение не является чем-то дурным, оно просто говорит нам, что мы имеем возможность чему-то научиться, и все. Чему бы мы ни научились, мы можем оставить это в прошлом и научиться чему-то еще. Мы не должны сначала «разучиться» делать что-то, чтобы научиться другому. Это работает не так. Поэтому мы не должны беспокоиться о том, как освободиться от того, чему мы научились. Что мы действительно должны сделать, так это понять, чему мы научились, и затем поискать, чему мы хотим научиться еще. (1984)

Когда Вирджиния на одной из сессий помогла мужу, Кэйси, получить позитивную реакцию от его жены, Марджи, предложив ему просто дотронуться до нее, она сказала:

Персонаж серии комиксов «Малыш Эбнер», созданных в 1934 г. А. Каппом. Герои комиксов — жители вымышленного захолустного городка Собачий-Угол в США. — Примеч. пер.

26 Это стало для вас новостью? Что вы можете так влиять на

кого-то? (Кэйси: «Нуда».) Так может, эта сцена поможет вам понять, каким в действительности может быть ваше влияние. Вы более чем достаточно наслушались о том, как ужасно вы кричите. Вы знаете подобный способ воздействия. Но есть множество других возможностей. Вот одна из них, так что вы теперь и ее знаете (1983).

Рефрейминг поведения и восприятия

Вирджиния особенно славилась своим умением так менять восприятие человека, что он начинал видеть те или иные собы­тия в более позитивном свете, что существенно облегчало реше­ние его проблем. Ворчание матери становилось доказательством ее заботы о детях, наказание за слишком позднее возвращение домой превращалось в защиту со стороны любящего отца.

Однажды Вирджиния работала с женщиной, которая в детстве подверглась жестокому обращению со стороны отца. Он страшно избил ее кнутом, а затем отвез в дом ее дедушки и бабушки, бросил там и больше не вернулся. Вирджиния интерпретировала этот от­каз от собственной дочери как предельное проявление отцовской любви. Отец понял, что теряет контроль над собой, поэтому он ос­тавил дочь с бабушкой и дедом и никогда не встречался с ней, ли­шая себя малейшей возможности причинить ей боль еще раз.

Характерные для работы Вирджинии поиск позитивного на­мерения, отказ от обвинений и акцент на желаемом результате также представляют собой эффективные способы рефрейминга. Они меняют смысл поведения и его восприятие, приводя в ре­зультате к возникновению более позитивных чувств и более кон­структивного поведения. Можно выделить два основных типа реф­рейминга: контекстный и смысловой.

Контекстный рефрейминг помещает «проблемное» поведе­ние в другой контекст, тот, в котором оно может иметь опреде­ленную ценность. Нацример, отец может рассматривать «упрям­ство» своей дочери как отрицательную черту, до тех пор пока не подумает об этом в контексте ее возможной встречи с человеком, имеющим дурные намерения и пытающимся склонить ее к чему-либо. Любое поведение может представлять ценность в опреде­ленном контексте. Даже убийство может оказаться оправданным

и необходимым в ситуации самозащиты. Контекстный рефрей-минг зависит от способности психотерапевта находить контек­сты, в которых клиент мог бы рассматривать «проблемное» пове­дение как имеющее определенную ценность.

Следующим шагом является подтверждение ценности пове­дения в определенных контекстах и затем — поиск альтернатив­ных форм поведения для тех ситуаций, в которых то же самое поведение может создавать проблемы.

Часто Вирджиния рассматривала проблемное поведение как совершенно неосознаваемый ответ на прошлые ситуации, в кото­рых человек не имел достаточной информации и чего-то не по­нял.

Вирджиния: Хорошо. Итак, вы сказали мне, что у вас был пре­красный образец родительского поведения в лице вашего отца и совершенно ужасный — в лице вашей матери.

Марджи: Верно.

Вирджиния: Сейчас я хочу сказать вам, Марджи, о чем это говорит мне... и, может, мы сумеем заполнить этот пробел. По­лучается, что у вас не было модели материнского по­ведения женщины.

Марджи: Верно.

Вирджиния: Хорошо. И это говорит мне еще кое о чем. Что какие-то части вашего самоощущения как женщины оказа­лись утрачены.

Марджи: Совершенно верно. (1983)

Установив, что некая реакция принадлежит прошлому кон­тексту, Вирджиния могла затем попытаться внести изменения и добавления в восприятие человека и осмысление им ситуации, так чтобы он научился реагировать более позитивным и умест­ным образом в текущем контексте.

Смысловой рефрейминг меняет значение поведения в данном конкретном контексте. Например, если отец кричит на сына, сын может увидеть причину в том, что отец его не ценит и не любит. Если же мы посчитаем, что отцом руководит желание сделать жизнь сына лучше, но его способности к коммуникации ограни­чены, потому что его собственный отец был жесток с ним, мы

придадим этому крику несколько более позитивное значение. В результате сын будет по-другому реагировать на него, что, в свою очередь, изменит и реакцию отца. Очень легко накричать на того, кто презрительно смотрит сквозь тебя, и очень трудно — на того, кто проявляет понимание и уважение.

Часто Вирджиния осуществляла рефрейминг, просто исполь­зуя для описания проблемного поведения другие слова. Смысло­вые оттенки, привносимые новым описанием, приводили к более положительному восприятию поведения. Вирджиния, например, описывала отцовский гнев как способ, которым тот «выражает свои мысли» (1983). Когда жена Кэйси потянулась, чтобы при­коснуться к нему, и он описал свои ощущения как «странные», Вирджиния использовала формулировку «новые ощущения» (1983). Позже на этой же сессии она переопределила критику как воз­можность чему-то научиться: «Так что когда я спрашиваю, спо­собны ли вы воспринимать критику, я всего лишь имею в виду, способны ли вы учиться» (1983).

Я сам однажды слышал, как Вирджиния сказала подростку, от которого забеременели 2 его одноклассницы: «Прекрасно, в конце концов, мы теперь знаем, что у тебя хорошая способность к оплодотворению». Говоря это, она вовсе не собиралась потвор­ствовать его поведению. Она хотела только преодолеть обвине­ния, оскорбления и нападки с его стороны, чтобы они могли стать союзниками и вместе начать работать над поиском решения.

Книга Бэндлера и Гриндера «Рефрейминг» (Bandler & Grinder, 1982) представляет собой по большей части вытяжку из тех пат­тернов рефрейминга и согласования, которые Вирджиния исполь­зовала, чтобы помочь членам семьи обрести общее для них про­странство, где они могли бы взаимодействовать. В «Рефрейминге» также описаны процедуры, с помощью которых можно облегчить процесс приобретения этих важных психотерапевтических навыков.

Действие

Еще одной существенной составляющей эффективности Вир­джинии был ее упор на действии. Она понимала, что человек может измениться только в том случае, если будет иметь полный опыт того события или восприятия, на которые слова способны всего лишь указать.

Слова не обладают никакой энергией, если они не запускают образ. Слово само по себе, как таковое, не содержит ничего. Одна из вещей, о которых я думаю постоянно, это вопрос: «Какие слова могут послужить толчком для образов у данного человека?» А затем человек следует чувствам, которые вызвал у него образ. (1989)

Вирджиния неоднократно указывала, что люди склонны при­держиваться привычной формы поведения или возвращаться к ней. Активно используя новые формы поведения, человек пре­вращает их в привычные. Вирджиния часто советовала людям, что им говорить и как говорить. Она иногда могла даже сказать это сама, демонстрируя при этом на невербальном уровне, чего именно она от них хочет.

Если вы переходите к новому поведению и позволяете себе реализовать его, оно становится привычным, так что первый шаг на пути к изменению — это действовать «как если бы». Сейчас прошло уже много времени с тех пор, когда действовать «как если бы» означало мошенничать. На самом деле то, что происходит при этом, дает нашим системам новый набор стимулов для ответа... Если я хочу помочь человеку делать то, что ему нравится, вместо того, что он имеет обыкновение делать, я помогаю ему также придумать, как он мог бы отыграть прямо передо мной эти новые возможности. (1989)

После того как десятилетняя Лиза отреагировала на слезы своей матери, сказав: «Все было так печально» (1983) и добавив, что все члены семьи ощущают себя нежеланными, произошел следующий диалог:

Вирджиния: Я хотела бы предложить тебе одну вещь, потому что это может оказаться полезным. Я собираюсь выяст нить, действительно ли каждый член семьи знает, что значит ощущать себя нежеланным, но я хотела бы знать, что произошло, если бы ты действительно по­чувствовала это и сказала: «Вы знаете, прямо сейчас я чувствую, что никто меня не любит». Что, как ты ду­маешь, могло бы произойти, если бы ты произнесла эти слова?

Лиза: Тогда моя мама, наверное, сказала бы, что на самом

деле она меня любит.

Вирджиния: Тогда, возможно, твоя мать подошла бы к тебе и ска­зала, что на самом деле она любит тебя? Это как-то помогло бы?

Лиза (кивает): Это просто снова сделало бы меня счастливой.

Вирджиния: Это просто снова сделало бы тебя счастливой. Хоро­шо. Ты сидишь здесь, но мне интересно, сможешь ли ты, просто для тренировки, просто, чтобы все могли услышать и ты сама могла услышать, сказать: «Прямо сейчас я чувствую, что никто меня не любит». Можешь ли ты сказать эти слова?

Лиза: Прямо сейчас я чувствую, что никто меня не любит.

(1983)

В то время как члены семьи пробовали новые способы взаи­модействия друг с другом, Вирджиния внимательно следила за их невербальным поведением, чтобы убедиться в конгруэнтно­сти коммуникации. Заметив неконгруэнтность, она могла спро­сить об их ощущениях в данный момент, чтобы сделать комму­никацию более полной и понятной. Особенно ее интересовали те чувства разочарования и тоски, которые, невысказанные, стояли за жестокими словами и холодным молчанием. Вирджиния по­лагала, что подобные чувства можно преодолеть посредством бо­лее ясной коммуникации.

Позвольте мне убедиться. Судя по выражению вашего лица — я не уверена в том, что вы сейчас чувствуете, Сьюзи, — чувствуете ли вы на самом деле, что это серьезное соглашение? (1983)

Вирджиния: Кстати, Марджи, как вы себя почувствовали, когда Лиза подошла к вам, когда вы плакали?

Марджи: Хорошо.

Вирджиния: Вы можете сказать это ей?

Марджи (глядя на Лизу). Я чувствовала себя хорошо. Я чувство­вала себя в безопасности. (1983)

Оказав одному или нескольким из членов семьи помощь в осуществлении изменений, Вирджиния могла попросить их сно­ва поучаствовать в реальной жизненной ситуации, для того что­бы она могла проверить и оценить проделанную работу. В том случае если Вирджиния замечала проявления вербального или невербального поведения, которое могло помешать чистой и точ­ной коммуникации, она останавливалась, чтобы прояснить их и продемонстрировать человеку, как собирать информацию и реа­гировать на возражения. Таким образом она показывала, как можно

достичь «чистого звучания» коммуникации и получить соответ­ствующий позитивный ответ от других членов семьи.

Убедившись, что все члены семьи чувствуют свое участие во взаимодействии, Вирджиния спрашивает их:

Вирджиния: Что произошло бы, если, испытывая подобное ощуще­ние, вы выразили бы его словами, как это сделала Лиза? Как вы думаете, Кэйси, что произошло бы, если бы вы сказали эти слова? «Прямо сейчас я чувствую, что никто меня не любит»?,

Кэйси: Но я сказал. Я сказал это раньше.

Вирджиния: Этими словами?

Кэйси: Ну, я сказал: «Всем наплевать на меня».

Вирджиния: О, это же совершенно другое дело. (Поднимается с места и наставляет указательный палец на Кэйси.) По­тому что вы знаете, что это значит — «Вам не следо­вало бы плевать на меня», и это не то же самое, что сказать «Я сейчас чувствую, что меня никто не лю­бит». (Садится, продолжая смотреть в глаза Кэйси.) (1983)

Вирджиния использовала действия, чтобы перевести надеж­ды и разочарования в соответствующее им поведение, обеспечи­вая, таким образом, ясность и однозначность коммуникации и в вербальном, и в невербальном плане. Когда другие члены семьи давали ответ, она могла прояснять и их сообщения тоже. Когда Марджи выразила желание стать ближе своему мужу, Вирджи­ния сказала:

Вирджиния: Что же, попробуйте выразить свое желание в дей­ствии — сделайте это и посмотрите, что произойдет. (Марджи наклоняется вперед и касается колена Кэй­си.) То, что вы сейчас делаете, вам будет намного про­ще, если вы перейдете сюда.

Марджи: Действительно, вместо того чтобы тянуться. (Теперь Марджи сидит напротив Кэйси, рядом с ним, касается его колена и улыбается ему.)

Вирджиния: Сейчас я кое-что заметила. Обратите внимание, что произошло, когда вы сделали это. Что произошло?

Марджи: Он, вроде бы, немного отодвинулся.

Вирджиния: Это то, что вы увидели?

Марджи: Может быть, он не вполне уверен, что он чувствует.

Вирджиния: Я видела пару движений, но я не уверена. Но вы може­те спросить Кэйси, что он, по его мнению, сделал. Я ви­дела, как он сначала слегка подвинулся вперед, а за­тем — немного назад. (Смотрит на Кэйси.) Вы сделали именно это?

Кэйси: Угу.

Вирджиния: Хорошо. Какие ощущения вы испытали, когда Марджи рискнула последовать своему желанию приблизиться к вам?

Кэйси: Странные.

Вирджиния: Хорошо. Это были новые ощущения.

Кэйси: Угу.

Вирджиния: А теперь, если отбросить ощущение странности, что вы чувствуете, когда она сидит здесь?

Кэйси: Как так и надо.

Вирджиния: И это значит?

Кэйси: Ну, мне приятно.

Вирджиния: Я бы хотела, чтобы вы сказали это ей.

Кэйси: Мне хорошо. Как-то тепло, пушисто... (1983)

Семейная скульптура представляет собой один из широко известных приемов, с помощью которых Вирджиния переводила слова в действия. Используя его, Вирджиния наглядно отобра­жала систему семейных взаимодействий, помогая членам семьи увидеть себя более ясно. Она создавала из членов семьи живые картины, или скульптуры, отражающие их типичные способы взаимодействия: поддержку, привязанность, обвинения, заиски­вание, включение, исключение, дистанцию и близость, сильные и тесные отношения и т. д. (1983). Иногда она добавляла опоры, например веревки, чтобы более явно продемонстрировать, как члены семьи ограничивают друг друга посредством жестких пра­вил и ролей, страхов, обязанностей и долгов.

А иногда, напротив, исходная скульптура приходила в дви­жение и превращалась в «балет напряжений», показывая после-

довательность взаимодействий между членами семьи (1983). Та­кая упрощенная драматизация помогала членам семьи увидеть постоянно повторяющиеся процессы, характеризующие их взаи­модействие независимо от контекста. Когда Вирджиния учила их новым способам взаимодействия друг с другом, эти измене­ния, как правило, происходили в большом разнообразии контек­стов.

Вирджиния много двигалась, стремясь создать физический контакт между собой и каждым членом семьи поочередно. Она также часто прерывала непродуктивные взаимодействия, просто становясь между участниками и мешая им, таким образом, уви­деть друг друга. (Когда я впервые увидел Вирджинию, а это было в начале 1960-х гг., трехдюймовые каблуки и пышный начес на голове служили немалым дополнением к ее собственным 6 фу­там — поистине титан среди психотерапевтов.)

Заставляя членов семьи реагировать на нее, а не друг на дру­га, она облегчала появление позитивных ответов. Получив более благоприятный отклик, она устранялась с дороги и позволяла им взаимодействовать дальше. Когда супружеская пара, описанная в книге «Сатир: шаг за шагом», зашла в тупик, потому что каж­дый из них начал неодобрительно отзываться о внешности дру­гого, Вирджиния решила прервать их и поработать с женой от­дельно. Она вклинилась между супругами и повернулась лицом к женщине.

Вирджиния: Ладно, ладно. Прервитесь на минутку. (Кэйси встря­хивает головой и недоверчиво улыбается.) Я собира­юсь сделать это прямо сейчас (Вирджиния ставит свой стул напротив Марджи, закрывая ее от Кэйси, одно­временно с этим Вирджиния отводит правую руку на­зад, так, чтобы коснуться колена Кэйси), потому что хочу соединить вас. У вас есть такое желание, и ваше желание... Я делаю это намеренно, вы знаете, что (на­мекает на тот факт, что она спрятала Кэйси), хм, ваше желание состоит в том, что вы хотели бы прикасаться к нему. (1983)