Одиннадцать

 

Мне снился Люк. Он сидел в своем верном Буцефале, опустив голову на руки, скрещенные на руле. Обруч на предплечье, его секрет, едва заметно блестел в темноте. Меня в машине не было; я словно превратилась в крошечную невидимку.

Его губы шевельнулись. Он едва слышно произнес:

– Я Люк. – Пауза перед следующими словами затянулась на часы. Бледный туман окружал машину, оставляя следы на стекле. – Минуло одна тысяча триста сорок восемь лет, два месяца и одна неделя. Пожалуйста, не забудь обо мне.

Туман обволакивал, будто завораживающая музыка, обещая покой умирающему человеку. Люк включил радио.

Динамики загрохотали, и я проснулась. Который час? В комнате было странное освещение. Потом я поняла, что это из-за тумана. В каждой поверхности отражалась луна. Я застонала и вытянулась на диване, пытаясь размять затекшую шею. Рай посмотрел на меня со своего поста на полу, словно намекая, что нам обоим спалось бы лучше на привычных местах.

– В моей комнате привидения, – прошептала я.

Я села и снова потянулась. Часы показывали два ночи. Сон улетучился.

Не успев понять, что же все-таки меня разбудило, я услышала глухой стух в окно. Рай вскочил. Я тоже вскочила, испуганная скорее реакцией Рая, чем шумом. Из тумана материализовалось лицо и приникло к стеклу.

Рай заворчал, но я вздохнула с облегчением. Люк. Он прижался носом к окну и состроил рожицу. Я сделала ему знак подождать, вытащила из корзины для стирки на кухне джинсы и футболку с длинными рукавами и отправилась к черному входу. Рай, поскуливая, следовал за мной. Мне было немного неловко, что Люк видел меня в пижаме и с растрепанными волосами.

Только потом я вспомнила слова бабушки. Внутренний голос, соглашаясь с мамой и бабушкой, шептал: «Он из Их племени. Он играет твоими чувствами. Он украдет тебя. Он не боится железа. Держись от него подальше».

Внутренний голос мог не стараться. Как только я увидела Люка у окна, я поняла: ничто меня не удержит. Я должна была с ним встретиться. Ему и слова не пришлось сказать: при мысли о том, что он ждет, мое сердце билось сильнее. И пусть я веду себя глупо!

Я открыла дверь в серебристый незнакомый мир. Луна купалась в тумане, освещая все вокруг мерцающим голубым светом. Люк, будто сотканный из голубого пламени, стоял на крыльце. Его торс скрывала черная рубашка с длинными рукавами, руки он держал в карманах. Это больше напоминало тот сон, от которого я проснулась.

– Извини, если разбудил. – В его голосе не слышалось и тени сожаления.

Я закрыла за собой дверь, чтобы не потревожить родителей, и тихо ответила:

– Мне плохо спалось.

– А мне совсем не спалось. – Он отвел взгляд, потом снова посмотрел на меня с легкой улыбкой. – Я эгоист? Разбудил, ожидаю, что ты меня развлечешь…

Я сложила руки на груди и подставила лицо легкому ветерку. Чудесно пахло свежей травой и цветами. Ночью кажется, что люди переоценивают солнце.

– Как мне тебя развлечь? Я немного умею бить чечетку, но с босыми ногами…

Люк задумался.

– Чечетку? Пожалуй, не стоит. Лучше… – Впервые он почувствовал себя неуверенно. – Я знаю, ты не хочешь, чтобы я на тебе тренировался. Но мы могли бы погулять, а я бы притворился, что всего-навсего увлечен тобой, и ничего больше.

У меня засосало под ложечкой. Потребовалось немало усилий, чтобы устоять на ногах.

– Я буду с тобой в безопасности?

Он вздохнул. Трудно было понять, о чем он думает.

– Возможно, что нет.

Я тоже вздохнула и протянула ему руку.

– Ты же слышала, как я сказал «возможно, что нет»?

Я кивнула.

– Плевать. Я иду с тобой. – Мне стоило этим и ограничиться, но слова сами сорвались с губ: – Ты должен сбить меня с толку, а потом украсть?

Он пристально посмотрел на меня.

Я вновь не смогла промолчать.

– Бабушка рассказала мне, кто ты такой.

Не сводя с меня взгляда, он спросил:

– И… кто же я такой?

Я чуть не произнесла запретное слово.

– Один из Них. Она готовит зелье, чтобы держать тебя на расстоянии.

Слова как будто обрели собственную волю. Я не могла остановиться.

Люк замер. Его голос звучал напряженно.

– Ты тоже думаешь, что я один из Них?

– Не знаю. Мне плевать. Это я и пытаюсь тебе объяснить. Мне плевать, кто ты такой. – Я сделала шаг назад и закусила губу. Только что я выпустила на свободу все чувства, которые мы, женщины из семьи Монаган, должны держать при себе.

Люк сжал кулаки.

– Я не один из Них.

– Тогда кто ты?

– Я не могу рассказать. Никому. Скорее я научусь летать.

Внезапно меня озарило.

– Можешь.

– Нет.

– Тебе не придется ничего говорить. Позволь мне прочитать свои мысли. – Такая простая и в то же время гениальная мысль. Я видела образ над головой Джеймса. Если мне хватило короткого контакта глазами, то что же получится, если я как следует постараюсь?

На лице Люка отразилась борьба. Если бабушка права, он не согласится. Хотя, даже если она ошиблась, он тоже может не согласиться. Вот мне скрывать нечего… Впрочем, я бы не хотела, чтобы мои мысли кто-нибудь прочел.

Люк посмотрел в туман, потом подошел ко мне и тихо произнес:

– Ты умеешь читать мысли?

– По-моему, да. Сегодня у меня получилось.

Он прикусил нижнюю губу, как ребенок, который пытается принять решение.

– Не знаю. Это очень…

– Личное?

– Да. – Он вздохнул. – Ладно. Давай попробуем. Только не здесь. Выберем более безопасное место.

Что-то изменилось. Каким-то образом мы снова оказались по одну сторону баррикад. Я смотрела в прозрачную голубизну ночи, думая о том, от кого или от чего надо прятаться. И что можно считать безопасным местом. Мы же не поедем в город. Церковь?.. Церковь была в десяти минутах езды.

– Тут ведь кладбище неподалеку? – Люк нарушил ход моих мыслей. – По-моему, я его видел.

Я кивнула.

– Ты имеешь в виду то кладбище, которое за домом? Старое кладбище с ограждением?

– Там железный забор, верно?

Я нахмурилась.

– Но там нет ворот.

– Не важно. Под железной аркой Им в любом случае не пройти. Там ведь есть арка? – Люк прижал кулак ко лбу. – Боже, не могу поверить. Ты не представляешь, какую глупость я сейчас совершаю. – Он протянул мне руку. Я дала ему свою, и он крепко ее сжал. – Глупо в смысле глупо.

Мы вместе прошли через двор под серебристыми деревьями, по старой тропе, ведущей к кладбищу. Вокруг двигались сияющие потоки воздуха, касаясь нас невидимыми холодными руками. Они висели между деревьями, словно мерцающая паутина, блестели на листьях, как драгоценные камни. В этой ночи не было ничего человеческого, кроме нас с Люком, идущих рука об руку. Магия окружала нас таким плотным слоем, что казалось, его можно потрогать.

У меня появилось ощущение, что за нами следят.

Люк не отпускал мою руку и держался настороже. Его движения выдавали внутреннее напряжение. Он был словно сжатая до предела пружина, готовая в любой момент распрямиться. Увидев его борьбу с кошкой, было трудно себе представить, какой враг может ему всерьез угрожать. Разве что он сам – этот враг.

Внезапно деревья расступились, и перед нами появилась арка старого кладбища. Люк быстро толкнул меня в нее, прыгнув вслед за мной, будто за нашими спинами сомкнулись гигантские челюсти. Я оглянулась. Перед аркой замерла, потом растворилась в тумане едва заметная тень. У меня мурашки побежали по коже. Я хотела спросить Люка, что это за тень, но мне было страшно услышать ответ.

– Войдем? – предложила я шепотом, указывая на мраморное сооружение в центре кладбища. Люк кивнул.

Мы начали пробираться к убежищу между могильных плит и платанов, и мертвые слушали наши шаги. Никогда не думала, что на кладбище буду чувствовать себя в большей безопасности, чем где-то еще.

Перед нами возникли белые, как снег, стены мавзолея. Внутри стояла статуя человека, баюкавшего дитя, тоже из белоснежного мрамора.

Я села в углу. Мраморная стена холодила спину. Люк достал из кармана пригоршню гвоздей и выложил их в линию у входа острыми концами в одном направлении, потом сел рядом со мной.

– Зачем это? – спросила я.

– Если кто-то попытается прорваться на кладбище силой, гвозди начнут двигаться. Если Они смогут пролезть в такую узкую дыру, их сущность повлияет на гвозди.

Я смотрела на его неподвижный силуэт на фоне мрамора.

– Ты говорил, что Им не пройти под аркой.

– Большинству. – Лицо Люка побледнело.

Я прошептала:

– Ты не передумал?

Он покачал головой.

– Что я должен делать?

Я в сомнении прикусила губу. Может, то, что случилось в «Свинушке», – простая случайность? Может, я и не умею читать мысли? Может, у меня были галлюцинации? Может, мы проделали путь на кладбище в компании с незримым преследователем только для того, чтобы сидеть в ледяной мраморной гробнице и смотреть друг на друга?

– Ди, что я должен делать? – тихо повторил Люк.

Его глаза блестели в холодном полумраке.

– Смотри мне в глаза.

Он вздохнул и притянул колени к груди, обняв их руками.

Какое-то время я могла думать только о том, как прекрасно иметь предлог смотреть на него, на прямую линию его носа, очертания его губ, светлые брови, нависшие над холодными глазами…

Над его головой вспорхнула белая птица. Я вздрогнула, и видение исчезло.

Люк уже был на ногах.

– Что случилось?

– Извини. Я увидела птицу. Испугалась от неожиданности.

Он нервно усмехнулся.

– Я думал о птице.

Мы вернулись на свои места.

– Подумай о чем-нибудь другом.

Хотя я и ждала чего-то необычного, я с удивлением увидела, как между нами появился клевер.

– Клевер? – спросила я.

Люк кивнул.

Но мне требовалось больше. Мне нужны были ответы, а не вопросы. Я хотела видеть всю картину.

– Не думай ни о чем.

Казалось, ему неуютно.

– Природа не терпит пустоты.

Он кивнул, подтверждая, что готов.

На этот раз я почувствовала, что читаю его мысли. Точка между глазами налилась жаром. Пространство между нами замерцало. Я ощутила, что Люк колеблется: он пускал меня в свои мысли, но очень понемногу.

Послышался низкий хриплый звук. Звук исходил из свечения, из разума Люка. Трель флейты лилась над широкой равниной, усеянной валунами размером с человека. Картина исчезла, словно рассеянный по ветру песок. Потом я увидела темный бар, где в тесноте, локоть к локтю, музыканты играли какой-то безумный ритм. Это видение исчезло еще быстрее, чем первое. Связка ключей, открытая дверь машины… Вот я иду в школу… Мужчина с золотой прядью в темных волосах хлопает Люка по плечу…

Я почувствовала, как Люка затрясло. Перед глазами продолжали мелькать картины. Он находился в маленьком темном помещении, содрогаясь от холода. Скрипач играл мелодию, флейта Люка вторила. Прекрасная женская рука схватила Люка за шею. Он упал на колени. Под колесами машины мелькали белые линии.

Я будто смотрела ускоренное слайд-шоу.

Убийственно красивый кинжал. Юноша, упавший лицом в грязь на улице, с кинжалом в боку.

Мужчина в странных одеждах (руки Люка на его шее с пульсирующей жилкой) ловит воздух ртом и падает. Невыносимая боль обжигает грудь Люка.

Женщина и душераздирающий крик. Лезвие кинжала касается ее белой кожи. Руки сжимают три железных гвоздя, до крови раздирая ладонь.

Другой юноша. Нож входит в его шею так же аккуратно, как в шею дикой кошки.

В луже крови – девушка моих лет. Жизнь покидает ее с каждым вздохом.

Безжалостный кинжал в руке Люка режет кожу на лоскуты, пытаясь снять золотой обруч. Белая птица бьется в крови. Восстает из крови. Еще тело. И еще. Руки, испачканные красным.

Голова закружилась. Задыхаясь, я упала на холодный мрамор. Раны на руке болели.

– Хватит!

Голос Люка был едва слышен. Бледный, как снег, он распластался на полу. Кровавая слеза скатилась по щеке, оставляя алый след.

Я поняла, что сделала больше, чем прочитала его мысли.