Колониальное проникновение буров и англичан в Южную Африку

 

Южная Африка наряду с Северной Африкой, Сенегалом и Зо­лотым Берегом относится к тем районам материка, где началось продвижение колонистов в глубь суши. Еще в середине XVII в. голландские, а затем немецкие и французские поселенцы приобре­тали большие участки на территории Капской провинции. Среди колонистов преобладали голланды, поэтому всех их стали назы­вать бурами (от голландского «бур» — «крестьянин»). Буры, од­нако, вскоре стали вовсе не мирными земледельцами и скотово­дами, которые собственным трудом снискивали себе пропитание. Колонисты — их число непрестанно пополнялось вновь прибыв­шими поселенцами — к началу XIX в. уже владели огромными полями и пастбищами и упорно просачивались дальше, во внут­ренние районы. При этом они уничтожали или изгоняли отчаянно сопротивлявшихся бушменов и другие народности койсаноязычной группы, отнимали у них земли и скот.

Британские миссионеры, стремившиеся оправдать колониаль­ную политику Англии, в начале XIX в. с возмущением писали в своих отчетах о зверском, бесчеловечном уничтожении местного населения бурами. Английские авторы Барроу и Персиваль изо­бражали буров ленивыми, грубыми, невежественными людьми, жестоко эксплуатирующими «полудиких туземцев» * (* Впечатления об африканерском населении Капской колонии нашего сооте­чественника В. М. Головнина, пробывшего в Саймонстауне (тогда — Симонсштадт) с апреля 1808 г. по май 1809 г., во многом подтверждают мнение (см.: Африка глазами наших соотечественников. М., 1974, с. 157—171).). Действитель­но, прикрываясь догматами кальвинизма, буры объявили своим «божественным правом» порабощение людей с кожей иного цве­та. Часть покоренных африканцев использовалась на фермах и находилась почти на положении рабов. Это относится в первую очередь к хинтерланду Капской провинции, где колонисты имели огромные стада скота.

На фермах велось в основном натуральное хозяйство. Стадо нередко насчитывало 1500—2000 голов крупного рогатого скота и. несколько тысяч овец, ухаживали за ними африканцы, силой при­нуждаемые работать. Вблизи городских поселений — Капстада, Стелленбоса, Граф-Рейнета — применялся, кроме того, труд ра­бов, доставлявшихся издалека. Они работали в домашнем хозяй­стве, на сельскохозяйственных предприятиях, виноградниках и по­лях, в качестве зависимых ремесленников. Буры непрестанно раз­двигали границы своих владений, и только коса героическими усилиями сдерживали их на реке Фиш. В первые полтораста лет своего существования Капская колония служила в основном ни­дерландской Ост-Индской компании промежуточной станцией на пути в Индию, однако затем колонисты вышли из-под ее контроля. Они основали, прежде всего под влиянием Великой французской революции, «автономные районы», где, превознося на словах сво­боду, на деле осуществляли территориальную экспансию и экс­плуатацию африканского населения * (* Противоречия между словами и делами здесь, собственно, не было: сво­бода в представлении колонистов-африканеров имела типично буржуазный характер,т. е. это понятие само по себе включало свободу эксплуатации. В то же время В. М. Головнин очень хорошо понял, насколько развитые формы буржу­азных свобод, принесенные в Капскую колонию англичанами, пусть только для белого населения, были шагом вперед в сравнении с мелочной опекой и регла­ментацией всех сфер жизни общества, которые были характерны для управле­ния голландской Ост-Индской компании — типичной привилегированной компа­нии эпохи мануфактурного капитализма (см.: Африка глазами наших соотечест­венников, с. 173).).

В начале XIX в. Капскую колонию захватила Великобритания. С 1806 г. в Капстаде находилась резиденция английского губер­натора. Этим было положено начало периоду еще более интенсив­ного колониального проникновения в Южную Африку, которое по­влекло за собой в конечном счете колониальный захват ее терри­тории, жестокое покорение и эксплуатацию племен и народов Южной и Юго-Западной Африки английскими монополиями. На­ступление Великобритании в Южной Африке с самого начала слу­жило колониальным интересам некоторых групп торгового и про­мышленного капитала. Колонизация была частью программы ко­лониальных кругов. Английские колонисты продолжили и усилили начатый бурскими фермерами захват земель и бесчеловечное ист­ребление покоренного населения. И здесь, в Южной Африке, на первый план выступили новые задачи промышленного капитализ­ма, а именно наряду с капиталистической политикой колонизации освоение дешевых источников сырья и сбыт массовой продукции отечественных мануфактур и фабрик. У африканских племен и народов появился новый, исключительно опасный противник, и в конце концов он взял верх над ними.

Между двумя группами, заинтересованными в колониальной экспансии, — бурами и английскими колонизаторами — началась борьба. И те и другие преследовали одну цель — эксплуатировать население Африки, но они различались по непосредственным задачам, мотивам и формам своей деятельности, ибо представляли различные этапы и движущие силы колониальной экспансии. Проиграли в этом поединке буры — они оказались не в состоянии пешительно перейти к капиталистическим методам эксплуатации. Этому предшествовали многочисленные разногласия и столкнове­ния, и многим буржуазным авторам вся история Южной Африки XIX в. даже предстает в свете «англо-бурского конфликта», хотя обе стороны желали лишь одного — эксплуатировать коренных жителей Южной Африки и равно несли им порабощение, горе, ги­бель и жестокий гнет.

Вскоре после того как Капская колония стала английским владением, административная власть перешла от голландских органов власти к английским чиновникам. Были созданы колони­альные войска, в состав которых входили африканские «вспомо­гательные» части. Фермеров-буров обложили большими налогами. С 1821 г. начался усиленный приток английских поселенцев. Им в первую очередь администрация предоставляла самые плодород­ные земли в восточной части колонии. Отсюда они, сломив длив­шееся десятилетиями сопротивление коса, двинулись к реке Кей. К 1850 г. этот район был присоединен к английской колонии, а затем была завоевана вся территория расселения коса.

Английские власти поддерживали капиталистическую ко­лонизацию соответствующими мероприятиями, в том числе и при­влечением туземцев в экономику в качестве рабочей силы. Рабство зачастую продолжало существовать, правда в косвенной форме, в виде принудительных работ или системы отработок. В крупных хозяйствах оно лишь постепенно уступало место су­ществующей по сей день капиталистической эксплуатации афри­канских сельских рабочих и арендаторов («сквоттер систем»). Эти формы эксплуатации отнюдь не были для африканского на­селения более гуманными, чем рабский труд и иные формы зави­симости на фермах буров. Бурские фермеры считали себя ущем­ленными в своих экономических и политических правах. Особый протест вызывали у них запрещение рабства, законодательные ак­ты английской администрации относительно привлечения и исполь­зования африканских рабочих, превращение бурских ферм в кон­цессии, обесценение голландского риксдалера и другие факторы такого рода.

К этому времени сказались также последствия примитивных, хищнических методов использования пахотных площадей и паст­бищ Капской провинции. Экстенсивное скотоводство и действовав­ший порядок наследования земли и прежде толкали колонистов к тому, чтобы двигаться дальше в глубь страны и захватывать но­вые участки. В 1836 г. значительная часть буров снялась с места, чтобы освободиться от нажима английских властей. Начался «ве­ликий трек», переселение 5—10 тысяч буров на север. В колони­ально-апологетической историографии его часто романтизируют и называют походом свободы. Буры ехали в запряженных быками тяжелых фургонах, которые служили им в пути жилищем, а при вооруженных стычках с африканцами превращались в крепость на колесах. Рядом двигались огромные стада, их охраняли вооружен­ные до зубов всадники.

Буры оставили далеко позади реку Оранжевую, и здесь в 1837 г. они впервые встретились с матабеле. Африканцы мужест­венно защищали свои стада и краали, но в решающей битве при Мосиге, столице матабеле, на юге Трансвааля, дравшиеся только копьями воины-матабеле не устояли перед современным оружием буров, хотя и бились до последней капли крови. Тысячи их были перебиты. Матабеле всем народом поспешно отступили на север, через Лимпопо, и угнали свой скот.

Другая группа буров, также увлеченная жаждой захватов, под руководством своего предводителя Ретифа перешла через Драконовы горы в Натал. В 1838 г. они учинили среди живших здесь зулу настоящую резню, утвердились на их землях и в 1839 г. провозгласили независимую Республику Натал со столицей Питермарицбург. Управлял ею народный совет. Они построили город Дурбан (или Порт-Натал, по названию побережья, в честь высадки на него Васко да Гамы в рождество 1497 г.) и тем обес­печили себе выход к морю. Земля была разделена на большие фермы по 3 тысячи моргенов * (* Морген — здесь около 0,25 гектара.) и более в каждой. Однако англий­ская колониальная администрация Капской провинции тоже дав­но зарилась на плодородные земли Натала. Англичане заняли Натал и в 1843 г. объявили его колонией. Хотя за бурскими фер­мерами было признано право поселения, большинство их покину­ли насиженные места. Они опять пересекли со своими стадами и фургонами Драконовы горы и воссоединились с бурами Трансваа­ля. Поблизости от них, к северу от реки Вааль, они образовали три республики: Лейденбург, Заутпансберг и Утрехт, которые в 1853 г. объединились в Южно-Африканскую Республику (Транс­вааль).

Год спустя к югу от нее было провозглашено Оранжевое сво­бодное государство. Правительство Англии и колониальные вла­сти Капской провинции были вынуждены признать суверенитет вновь образованных бурских государств, но делали все, чтобы удержать их под своим влиянием. Оранжевое свободное государ­ство и Трансвааль были республиками, крестьянскими по суще­ству, религиозно-аскетическими по внешним атрибутам. С середи­ны XIX в. на территории Оранжевого свободного государства се­лились также купцы и ремесленники, появилось некоторое число английских колонистов. Кальвинистская церковь, следуя своим принципам обособленности, приняла окостеневшие формы догма­тики.

В оправдание эксплуатации африканского населения она раз­работала своеобразную систему расовой дискриминации и объ­явила ее «божественным провидением». В действительности же буры сгоняли с земель и порабощали оседлое коренное население и родовые группы племен суто и тсвана, захватывали огромные территории и превращали их в фермы. Часть африканцев была оттеснена в резерваты, часть — обречена на принудительные ра­боты на фермах. Тсвана защищались от силой навязывавшихся мероприятий по «обороне»; многие уходили на запад, в безводные местности, походившие на пустыни. Но и здесь их вожди очень ра­но испытали давление с двух сторон.

Великобритания поняла, что эти области, лишенные экономи­ческой ценности, имеют большое стратегическое значение: тому, кто ими владеет, нетрудно окружить владения буров и обеспечить свои интересы в соседнем Трансваале. Затем Германская империя, также покушавшаяся на центральный Бечуаналенд, захватила Юго-Западную Африку, и это решило судьбу племен тсвана. Ве­ликобритания поспешила воспользоваться договорами о «помо­щи», которые она мошенническим путем давно заключила с неко­торыми их вождями, и в 1885 г. небольшое подразделение англий­ских колониальных частей фактически оккупировало их терри­торию.

Еще один важный анклав годами успешно сопротивлялся во­оруженным отрядам буров и их «треку», предпринимавшемуся в поисках тучных пастбищ и дешевых рабочих рук, — территория суто во главе с племенным вождем Мошешем. Племена южных су-то обитали в гористых верховьях реки Оранжевой в нынешнем Лесото. Плодородная и богатая горными пастбищами, эта мест­ность была густо заселена. Естественно, она рано стала предме­том вожделений бурских скотоводов, а затем и английских фер­меров. Здесь еще во время оборонительных боев против зулу и ма­табеле сложилось и окрепло объединение племен суто. При Мошеше I, блестящем военачальнике и организаторе, его людей сплоти­ла борьба против европейского колониализма. В трех войнах (1858, 1865—1866, 1867—1868) им удалось отстоять свои богатые пастбища и самостоятельность Басутоленда.

Но вожди суто не могли долго противостоять изощренной тактике английских колониальных властей, засылавших впереди себя торговцев, агентов и миссионеров из Капской провинции. Мошеш даже сам обратился к англичанам с просьбой о помощи, чтобы защититься от посягательств буров. В осуществление до­говоров в 1868 г. Великобритания установила над Басутолендом протекторат, а несколько лет спустя прямо подчинила его англий­ской администрации Капской колонии. Тогда суто снова взялись за оружие. На массовый захват земель, введение системы резер­ватов, колониальное налогообложение и проект разоружения аф­риканцев суто ответили могучим восстанием, продолжавшимся с 1879 по 1884 г. Англичане, не ограничиваясь зверскими каратель­ными экспедициями, несколько видоизменили и кое в чем даже ослабили систему протектората. В результате им удалось часть вождей подкупить, сделать их сговорчивее и в конце концов превратить в важную опору колониальной эксплуатации Басуто­ленда.

Таким образом, в 70-х годах Великобритания установила господство над Капской колонией, Наталем и Басутолендом. Теперь она целеустремленно направила свои действия против государства зулу к северу от Натала, замышляя одновременно окружение и захват бурских республик Оранжевая и Трансвааль. Борьба колониальных держав за овладение Южной Африкой вскоре получила новый могущественный стимул: в жаркие летние дни 1867 г. на берегу реки Оранжевой были найдены первые алмазы. Сюда устремились тысячи старателей, купцов и мелких предпринимателей. Возникли новые городские поселения.

Территория к востоку от реки Вааль до Копье и Ворнизигта, названная именем британского министра колоний Кимберли, была усеяна алмазными россыпями. Английская колониальная администрация Капской колонии обеспечила своим предпринимателям и купцам контроль над зоной добычи алмазов и свободный доступ внее. В 1877 г. английские войска напали на Трансвааль, но бурам удалось отбить атаку, защитить свой суверенитет и сохранит колонии, и в 1884 г. Великобритания снова подтвердила право Трансвааля на ограниченную независимость.

Однако открытие алмазных россыпей на Оранжевой, а в начале 80-х годов — богатых залежей золота вблизи Йоханнесбурга в Трансваале привело в движение такие силы, которым не могли противостоять буры скотоводы и фермеры, а тем более африканские племена и народы, хотя последние оказывали героической сопротивление. Отныне колониальная политика определялась крупными английскими компаниями и объединениями финансового капитала. Их беззастенчивые операции направлял стяжавший себе печальную известность Сесиль Родс (1853—1902), разбогатевший на биржевых спекуляциях акциями горнодобывающих предприятий. Всего несколько лет потребовалось ему, чтобы приобрести множество концессий на добычу алмазов, а затем и монополизировать всю добычу алмазов и золота в Южной Африке. В 80-х и 90-х годах группа Родса занимала господствующее положение в развивавшейся быстрыми темпами южноафриканской промышленности. При поддержке лорда Ротшильда Родс превратился в ведущего финансового магната своего времени. Он стал также исполнителем империалистических планов захвата и эксплуатации чужих народов.

С 80-х годов XIX в. английские монополисты мечтали о сплошном колониальном комплексе в Африке «от Капа до Каира» Претворяя эти мечты в жизнь, они сломили героическое сопротивление матабеле к северу от Лимпопо и загнали десятки тысяч африканских горняков и сезонников в рабочие лагеря. Непосильный труд доводил их до полного изнеможения, а иногда и до физической гибели. Мамона финансового капитала захватила своими кровожадными щупальцами источники сырья и население Южной Африки.

В это время племена и народности Южной, Юго-Восточной Юго-Западной Африки оказывали колониальным захватчикам сопроиивление, поражающее своим размахом и разнообразием форм. Мы уже говорили об антиколониальных выступлениях некоторых народов, в том числе суто и матабеле. Но наш рассказ будет неполным, если мы не скажем о борьбе и восстаниях коса и зулу против колониального завоевания и владычества.