Распад империи Аттилы

(Иордан, «О происхождении и деянии гетов», L-LII)

 

Иордан о распаде империи Аттилы.

 

Окончив погребальные обряды, наследники Аттилы, по свойству юношей увлекаться властолюбием, подняли спор о разделе государства; но, безрассудно желая повелевать все вместе, они все вместе потеряли власть. Таким образом, большое число наследников часто бывает более вредно государству, нежели недостаток в них.

Сыновья Аттилы, которые, вследствие его крайней чувственности, составляли почти целый народ, требовали, чтобы подданные были разделены между ними поровну, так что воинственные короли и их племена, подобно домашней прислуге, должны были быть пущены по жребию. Ардарик, король гепидов, узнав о том, пришел в негодование за оскорбление столь многих народов, с которыми хотели обращаться, как с презренными рабами, первый восстал против сыновей Аттилы и счастливым исходом дела омыл позорное пятно рабства. Он освободил своим восстанием не только свой, но и прочие, равно угнетенные народы; легко все поддерживают то, что предпринимается для общей пользы. Таким образом, все вооружились на взаимную погибель. Война ведется в Паннонии, на берегах реки, называемой Нетад. Там сошлись различные народы, находившиеся под властью Аттилы. Королевства распадаются на нации, из одного тела образуются отдельные члены, и один не чувствует боли другого, но, по отсечении головы, наносят взаимно удары.

Сильнейшие народы, не находившие прежде равных себе, теперь растерзывают сами себя, всасываясь в раны друг другу. Я полагаю, это было удивительное зрелище, где можно было встретить гота, размахивающего булавой, свирепого гепида с мечом в руках, руга, переламливавшего копье в ране своих единоплеменников, пешего свева и пускающего стрелы гунна, алана в тяжелом и герула в легком вооружении. Наконец, после многих тяжких битв, победа нежданно улыбнулась гепидам; почти тридцать тысяч как гуннов, так и других содействовавших им народов истребил меч Ардарика и его союзников. В одном сражении был убит и старший сын Аттилы, по имени Эллак, которого отец, говорят, любил более прочих до того, что назначил его своим преемником, предпочтительно перед всеми своими многочисленными сыновьями; но судьба не согласилась с желанием отца. Нанося частые поражения своим врагам, он, как известно, погиб с таким мужеством, что и его отец, если бы он оставался еще в живых, мог бы пожелать себе столь славной кончины. Другие же братья, после его смерти, были прогнаны к берегам Понта, где прежде жили готы. Такой конец имели гунны, которым, казалось, уступала вся вселенная. Раздор бывает до того пагубен, что те же люди, которые при внутреннем согласии наводили страх, в разъединении были сокрушены. Эта победа Ардарика, короля гепидов, была счастливым событием для тех различных народов, которые неохотно подчинялись господству гуннов, и их давно уже изнывавшее сердце забилось сильнее от радости желанной свободы; многие отправили послов в римскую землю и, получив радушный прием у тогдашнего императора Восточной империи Маркиана, заняли для поселения отведенные им земли. Гепиды, захватив силой прежнее жилище гуннов и овладев, как победители, пределами Дакии, заключили с римлянами дружеский договор, не требуя от них, как храбрые люди, ничего другого, кроме мира и торжественных ежегодных подарков. Император охотно согласился на то, и до сих пор этот народ получает от римского правительства обычный дар. Готы же, видя, что гепиды не впустят их в земли гуннов, несмотря на то, что гунны владели страной, издревле им принадлежавшей, желали лучше обратиться к римлянам с просьбой о поселении их в пределах империи, нежели с опасностью для себя напасть на чужие владения, и получили Паннонию, которая расстилается широкой равниной, гранича к востоку с верхней Мизией, к югу Далмацией, к западу Нориком, а на севере отделяется Дунаем. Они украсили свою родину многими городами, из которых ближайшим был Сирмий, а отдаленнейшим – Виндомина. Савраматы же, которых мы называем сарматами, и цемандры вместе с частью гуннов заняли данные им земли в империи подле Марсова поля. Отсюда был родом Бливила, герцог Пентаполитанский, его брат Фройла, и наш современник, патриций Бесса. Сциры, садагары и прочие аланы вместе со своим вождем Кандаком получили Малую Скифию и Нижнюю Мизию. При этом Кандаке, пока он был в живых, стоял секретарем мой дед Париа, то есть отец моего отца Алановамутиса; сын же его сестры, Гунтигис, которого звали также и Базой, начальствовал над пехотой и, родившись от Андагиза, сын Андалы, происходил из фамилии Амалов. Я, Иордан, также хотя безграмотный¹, был до своего обращения секретарем. Руги же просили позволения занять Биццис и Аркадиопол. Эрнак, младший сын Аттилы, вместе со своим народом избрал для себя самые отдаленные части Малой Скифии. Эмнедзур и Ултцикдур, его родственники, овладели Утом, Гиском и Альмом; много гуннов, мало-помалу нападавших, явилось в Романии; из них некоторые и до сих пор называются сакромонтизиями и фозатизиями.

Были еще готы, именуемые малыми, народ многочисленный, имевший своим епископом и примасом Вульфилу, который, рассказывают, ввел у них письменность. Они и теперь еще живут в Мизии, населяя никополитанский округ, при подошве Гемуса; это народ бедный и мирный; у них нет ничего, кроме различных пород рогатого и мелкого скота, пастбищ и строевого леса; земля изобилует овощами, но гороху весьма мало. Виноградников не имеют, но употребление вина известно, так как они покупают его у соседей; сами же большей частью питаются молоком.

Остготы, поселившиеся в Паннонии, под управлением Валамира и его братьев, Теодемира и Видемира, разделили между собой страну, но жили совершенно согласно: Валамир господствовал между Скарниунгой и Черной Водой, двумя реками; Теодемир – в окрестностях озера Пельзоиса, а Видемир находился между ними. Вскоре случилось, что сыновья Аттилы, считая готов своими беглецами, спасавшимися от их господства, напали на Валамира, и братья его ничего не знали о том. Но он и с небольшими силами поразил гуннов; утомленные походом, они были стеснены до того, что только небольшая часть их спаслась и, обратившись в бегство, удалилась в те части Скифии, которые орошаются Днепром и на их языке называются Гунниваром.

 

¹ Grammatus – вероятно, по отношению к латинскому языку.

 

 

Вандалы и их действия: захват и разграбление Рима вандалами

(Исидор Севильский, «История готов, вандалов и свевов», 71-77)

 

Захват Рима вандалами (2-16 июня 455 г.) сопровождался разграблением столицы Западной Римской империи. Воспользовавшись переворотом в Риме, в результате которого был убит император Валентиниан III, король вандалов Гейзерих отправился из Карфагена с флотом на столицу Западной Римской империи. Город был захвачен без боя, оказавшись без войск и власти в результате убийства толпой узурпатора императорской власти Максима. Римский папа Лев I уговорил вандалов не разрушать город и не убивать жителей в обмен на сдачу Рима.

 

71. Два года спустя после нападения на город Рим поднялись, по наущению Стилихона, народы аланов, свевов и вандалов, перешли Рейн, вторглись в Галлию, разбили франков и неостановимым походом дошли до Пиренеев, чьи перевалы защищались весьма знатными и могущественными братьями Дидимом и Веронианом. Три года подряд оба они преграждали им [варварам] проход в Испанию и они [варвары] кружили по прилегающим провинциям Галлии. Но, после того как названная пара братьев, собственными средствами защищавшая Пиренейские перевалы, была по подозрению в стремлении к [узурпации] трона, совершенно неповинно умервщлена императором Констанцием, эти вышеупомянутые народы в 406 году ворвались в Испанию.

72. В 406 году прошли вандалы, аланы и свевы Испанию, убивая и опустошая, вдоль и поперек, они поджигали города и пожирали награбленные запасы, так что население от голода употребляло в пищу даже человечину. Матери ели своих детей, дикие звери, привыкшие насыщаться телами павших от меча, голода или мора, нападали даже на живых и угрожали им смертью. И этими четырьмя бедствиями исполнилось предсказание божественного гнева, которое некогда возвестили пророки.

73. В году 421 варвары наконец решились, после жестокой судьбы, которую претерпела Испания под их ударами, заключить мир по Божьему велению, от которого стенала земля и поделили по жребию провинции [Испании] между собой. Галлисию заняли вандалы и свевы, аланы-Лузитанию и провинцию Картаго Нова [Картахена]; вандалы же зовомые силингами, отказались от Галлисии, опустошили строва тарраконской провинции, пришли назад и захватили Бетику. Испанцы, находившиеся в оставшихся городах и кастеллах, покорились, сломленные наказанием Божьим, ярму господствующих варваров. Первым королем вандалов в Испании пришел к власти Гундерих, восемнадцать лет подряд властвовавший над частью Галлисии. Он разорвал существовавший союз со свевами и осаждал их в эрбазийских горах¹, оставил потом это предприятие и уничтожил балеарские острова, принадлежавшие к тарраконской провинции. Затем он разрушил Картаго Спартариа, обратился со всеми вандалами против Бетики, уничтожил Гиспалис и после большого кровопролития снова его оставил. Когда же он, в надежде на свою королевскую власть непочтительно поднял руку на базилику Винценция, покровителя этого города [Гиспалиса], то Божьим повелением был на рыночной площади настигнут дьяволом и пал мертвым.

74. В году 428 Гейзерих наследовал своему брату Гундериху и правил 40 лет². Из христианина-католика он сделался отступником и первым принял арианскую ересь. На побережье провинции Бетика он, со всеми вандалами и их семьями, покинул Испанию и переправился в Мавретанию и Африку. Валентиниан Младший³, император Запада, бывший слишком слаб для борьбы с ним [Гейзерихом], дал ему согласие на мир и добровольно передал вандалам часть Африки, после как Гейзерих его клятвенно заверил, чтот не пойдет дальше [по Африке].

75. Этот же [Гейзерих], чьи заверения о дружбе были удостоены внимания, нарушил клятву и хитростью захватил Карфаген. Различными видами пыток он выжал из жителей все их богатства и забрал их себе. Затем он опустошил Сицилию, осаждал Панорм, распространил заразу арианского учения по всей Африке, выгонял священников из их церквей, сделал большое их число мучениками и передал, согласно предсказанию Даниила, церкви святых, путем изменения таинств, врагам Христа, он даже радавал Божьи строения [т.е. церкви] своим как жилища.

76. Против него снаряжался на войну Феодосий Младший, император Востока. Но из этого не получилось ничего, ибо так как гунны опустошали Фракию и Иллирию, войско, уже посланное против вандалов, было с Сицилии отозвано для защиты фрацийцев и иллирийцев. Когда же затем император Майориан из Италии прибыл в Испанию и в провинции Картаго [Картахена] снарядил некое число кораблей для похода против вандалов, то вандалы узнавшие об его намерении, захватили суда на рейде Картаго Новы. И так Майориан увидел свое намерение расстроенным и возвратился в Италию, где был предательски убит патрицием Рицимером.

77. Когда Гейзерих прознал об этом [смерти Майориана], то больше не удовольствовался опустошением Африки, но поплыл с флотом в Италию и напал на Рим. Четырнадцать дней подряд (12-26 июня 455 г.) грабил он богатства Рима, затем он увел вдову Валентиниана, ее дочерей⁵ и много тысяч пленных с собой [в Африку]. После этого он вернулся в Карфаген и посольством добился мира с императором. Вдову Валентиниана он отослал обратно в Константинополь, одну из ее дочерей он выдал за своего сына Гунериха. После того, как он таким образом убийствами и грабежами опустошил многие провинции, он умер на сороковом году своего правления.

 

¹ Между Овьедо и Леоном.

² 49 лет.

³ Валентиниан III (425-455 гг.).

 

 

Остготы в Италии

(Прокопий Кессарийский «Война с готами», I, 1)

 

Отрывок из сочинения (553 г.) знаменитого византийского историка VI в. Прокопия Кесарийского (между 490 и 507 гг. – после 565 г.), военного чиновника и придворного в Константинополе. Его самым крупным по объему произведением являются «Войны» в восьми книгах, описывающих кампании византийского полководца Велизария, в которых автор принимал непосредственное участие: «Война с персами», «Война с вандалами» и «Война с готами».

 

Приблизительно в это же время¹ поселившиеся еще с разрешения императора (Феодосия I) во Фракии остготы с оружием в руках восстали под начальством Теодориха, получившего в Византии звание патриция и сан консула, против римлян. Умевший хорошо пользоваться обстоятельствами, император Зенон² убедил Теодориха отправиться в Италию и, вступив в войну с Одоакром, добыть себе и готам власть над Западной империей. «Ведь достойнее, – говорил он, – для него, тем более что он носит высокое звание сенатора, победив захватчика власти, стать во главе всех римлян и италийцев, чем вступать в столь тяжелую войну с императором». Теодорих, обрадовавшись такому предложению, двинулся на Италию, а за ним последовали и все готы, посадив на повозки детей и жен и нагрузив все домашние вещи, которые они могли взять с собой. Подойдя к берегу Ионийского залива, готы убедились, что, не имея кораблей, они совершенно не могут переправиться на другой берег. Тогда они пошли вдоль берега, собираясь обогнуть этот залив; двигаясь все дальше и дальше, они прошли через пределы тавлантиев и других живших тут племен. Навстречу им вышел Одоакр со своими войсками; он был побежден во многих сражениях, и его войска принуждены были запереться в Равенне – с ними был и Одоакр – и в других наиболее укрепленных местах. Осадив их, готы захватили все остальные укрепления различными способами и в различное время, как им представлялся для этого благоприятный случай. Но крепость Цезену, находившуюся от Равенны на расстоянии 300 стадий³, и самую Равенну, где находился и Одоакр, они взять не могли, ни заставив их капитулировать, ни решившись на открытый приступ.

Пошел уже третий год с тех пор, как готы с Теодорихом стали осаждать Равенну, и готы уже утомились от этого бесплодного сидения, а бывшие с Одоакром страдали от отсутствия нужного продовольствия. Тогда при посредничестве равеннского епископа они заключили между собою договор, в силу которого Теодорих и Одоакр должны были жить в Равенне, пользуясь совершенно одинаковыми правами. И некоторое время они соблюдали эти условия, но потом, говорят, Теодорих, открыв, что Одоакр строит против него козни, коварно пригласил его на пир, убил его⁴, а тех из варваров, которые раньше были его врагами и теперь еще уцелели, он привлек на свою сторону и таким образом получил единоличную власть над готами и италийцами. Он не пожелал принять ни знаков достоинства, ни имени римского императора, но продолжал по-прежнему называться именем гех (король) – так обычно варвары называют своих начальников, – подданными же своими он управлял твердо, держа их в подчинении, как это вполне подобает настоящему императору. Он в высшей степени заботился о правосудии и справедливости и непреклонно наблюдал за выполнением законов; он охранял неприкосновенной свою страну от соседних варваров и тем заслужил высшую славу и мудрости, и доблести. Лично он не притеснял и не обижал своих подданных, а если кто другой пытался это сделать, то он не дозволял ему этого, исключая того, что ту часть земли, которую Одоакр дал своим сторонникам, Теодорих тоже распределил между своими готами.

По имени Теодорих был тираном, захватчиком власти, на деле же самым настоящим императором, ничуть не ниже наиболее прославленных, носивших с самого начала этот титул; любовь к нему со стороны готов и италийцев была огромна, не в пример тому, что обычно бывает у людей. Ведь другие, находясь во главе правления, становятся на ту или на другую сторону, и поэтому установившаяся власть нравится тем, кому она в данный момент своими постановлениями доставляет удовольствие, и вызывает к себе нерасположение в том случае, если идет против их желаний. Теодорих умер⁵, проправив 37 лет, грозный для всех своих врагов, оставив по себе глубокую печаль у всех своих подданных.

 

¹ 487-488 гг.

² В то время император Восточной Римской империи.

³ Около 55 километров.

⁴ В 497 г.

⁵ В 526 г.

 

 

Теодорих Великий и завоевание остготами Италии

(Иордан, «О происхождении и деянии гетов», LII–LVII)

 

Иордан о Теодорихе Великом и завоевании остготами Италии.

 

В то самое время, когда Валамир, старший из трех остготских королей, отправил к брату Теодемиру радостное известие о поражении им сыновей Аттилы, вестник его в день своего прибытия нашел в доме Теодемира еще более счастливую новость.

А именно, в тот самый день родился его сын Теодорих, хотя и от наложницы Эрелиевы, но тем не менее мальчик подавал большие надежды. Немного спустя Валамир и его братья, Теодемир и Видемир, когда император Маркиан запоздал прислать обычные дары, получаемые ими как жалованье за соблюдение условий мира, отправили посольство в Византию. Послы увидели там Теодориха, сына Триария, происходившего из племени готов, но из другого рода, а не из Амалов; он жил на земле византийской счастливо, вместе со своим народом, и пользовался как дружбой римлян, так и ежегодными дарами, между тем как они, паннонские готы, были в пренебрежении. Раздраженные этим известием, три брата берутся за оружие и опустошают почти всю Иллирию, пройдя ее по всем направлениям. Но император, переменив свои намерения, обратился немедленно к прежним дружеским отношениям, и отправив посольство, предлагал дары не только за прошедшее и настоящее время, но обещал и в будущем высылать без всякого спора, а для ручательства прочности мира просил у готов в заложники Теодориха, малолетнего сына Теодемира, о котором я говорил выше; Теодориху в то время уже исполнилось семь лет. Когда отец медлил с выдачей сына, Валамир стал его умолять согласиться, для того, чтобы сделать мир между готами и римлянами более прочным. Таким образом, Теодорих был выдан готами как заложник, отведен в Константинополь к императору Льву (преемнику Маркиана), и так как он был прекрасный мальчик, то и заслужил расположение императора...

По окончании войны готов со швабами и алеманнами Теодемир, возвратившись победителем домой, то есть в Паннонию, получил от императора Льва обратно своего сына Теодориха, которого он отдал заложником в Константинополь, с большими подарками. В то время Теодорих вышел уже из отроческих лет и вступил в юношеский возраст, так как ему был восемнадцатый год. Собрав себе дружину из верных телохранителей своего отца и из охотников в народе, он, без ведома Теодемира, перешел широкий Дунай и напал на Бабая, царя сарматов, который, по одержании им победы над римским полководцем Камундом, управлял с большой гордостью. Теодорих, напав на Сарматию, умертвил его, ограбил весь его дом и казну, и с победой возвратился к отцу. Дорогой завоевав г. Синиидун, которым владели сарматы, он не передал его римлянам, удержал в своей власти…

Вскоре по окончании войны готов в Фессалии король Теодемир тяжко заболел в городе Церрах, он созвал там готов и, назначив наследником своего сына Теодориха, сам в непродолжительном времени умер. Император Зенон, услышав, что народ поставил Теодориха королем, милостиво принял это известие, вызвал его к себе и, приказав явиться в столицу, встретил его с надлежащими почестями и вместе причислил к вельможам своего дворца. Спустя немного времени, для увеличения его воинских почестей, император усыновил его и на свой счет устроил ему триумф в столице. Теодорих был назначен ординарным консулом, что считалось высочайшей наградой и первой в свете почестью. Сверх всего того, для большей славы такого великого мужа, Зенон поставил ему конную статую против той части дворца, где находились собственные покои императора. Между тем Теодорих, связывая себя условиями договора с империей Зенона и пользуясь в столице всеми удобствами, знал, что его народ, обитавший в то время в Иллирии, жил не в особенном довольстве и достатке. Тогда он предпочел, по обычаю своего народа, добыть хлеб своим трудом, вместо того, чтобы самому жить в праздности, пользуясь благами Римской империи, между тем как его народ живет в нужде. Рассуждая так с самим собой, он сказал императору: «Хотя мы, подчиненные вашей власти, ни в чем не нуждаемся, однако, ежели ваша милость удостоит меня, то выслушайте благосклонно желания моего сердца». Так как ему обыкновенно дозволялось говорить запросто с императором, то он и сказал ему затем: «Равнины Гесперии (т.е. Западная Римская империя) с давних времен управлялись вашими предшественниками и предшественниками предшественников, равно как и Рим, глава и владыка вселенной; почему же теперь он должен страдать под тиранией короля турцилингов и ругов (т.е. Одоакра)? Если ты повелишь, пошли туда меня с моим народом, и таким образом здесь ты избавишь себя от тяжести расходов на наше содержание, а там, если с Божьей помощью останусь победителем, слава вашей милости воссияет.

Гораздо лучше, чтобы я, сын и слуга ваш, оставшись победителем, получил от вас в дар это королевство, нежели он (Одоакр), которого вы не знаете, и который наложил на ваш сенат иго деспотизма, поработив часть вашего государства. В самом деле, если я останусь победителем, то буду владеть Италией, как даром вашей щедрости; если же меня победят, то ваша милость не только ничего не теряет, но даже, как я сказал, еще выигрывает, по случаю прекращения издержек на нас».

Услышав это, император, хотя ему было прискорбно удаление Теодориха, однако, не желая его огорчать, согласился на его просьбу и, наделив его большими подарками, отпустил от себя, вверив ему судьбу римского народа и сената. Итак, Теодорих, оставив императорскую столицу и возвратившись к своим соотечественникам, взял с собой и народ готов, который сам согласился на то, и отправился в Гесперию (т.е. Италию); прямой дорогой через г. Сирмий он поднялся до областей, соседних с Паннонией. Оттуда он вступил в пределы венетов и расположился лагерем близ того места, которое называлось «Мостом Зонция». Пока он оставался там некоторое время, для того, чтобы дать отдохнуть и людям, и вьючному скоту, Одоакр двинул против него вооруженную силу. Встретившись с ним на Веронских полях, Теодорих разбил его наголову и, снявшись с лагеря, уже с большей смелостью вступил в пределы Италии, переправился через реку По, и раскинул лагерь в расстоянии не более трех миль от столичного города Равенны, в месте, называемом Пинета. Видя все это, Одоакр укрепился внутри города, откуда и делал часто по ночам вылазки и тем беспокоил войско готов. И это он делал не раз и не два, а часто в продолжение почти трех лет; но напрасны были его усилия, потому что уже вся Италия признала своим властителем Теодориха, все государство повиновалось его мановению. Один только Одоакр с немногими телохранителями и некоторыми там находившимися римлянами постоянно страдал от голода и войны в стенах Равенны. Когда ничто уже не помогало, Одоакр, отправив посольство, просил о пощаде. Теодорих, помиловав его сначала, вскоре потом лишил его жизни, и на третий год вторгшись в Италию, в правление императора Зенона, как я уже о том сказал, оставил привычки жизни частного человека и национальный костюм, и возложил на себя знаки королевского достоинства как повелитель готов и римлян. В то же время Теодорих, отправив посольство к Лодоину, королю франков, просил себе в жены дочь его, Аудефледу. Лодоин охотно и с радостью согласился на то, рассчитывая этим брачным союзом теснее соединить с готами своих сыновей, Целдеберта, Хельдеберта и Тундеберта. Но этот союз вовсе не так много содействовал укреплению мира, потому что эти два народа весьма часто были принуждены вступать друг с другом в тяжелую борьбу за земли в Галлии, и никогда гот не уступал франку, пока был жив Теодорих.

 

 

О нашествии готов на Рим и правлении Теодориха

(Альфред Великий, Предисловие к его переводу «Утешения философией»)

 

Альфред Великий (849-899 гг.) – король Уэссекса, одного из англосаксонских королевств. Альфреду Великому принадлежат переводы произведений известных в эпоху раннего Средневековья авторов. В их числе – Боэций.

Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Работая над «Утешением философией» Боэция, Альфред Великий перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам.

 

Вот старая сага, что пел нам Альфред,

Западных саксов король песнелюбый.

Песни свои дать людям желал он–

Пусть бы слушали их в народе,

Сердца веселили сказаньями древними.

И те, кто свои лишь печали уважит,

Тогда бы подъялись смиренно к радости.

Вот час мне пришел взять арфу звучную,

Чтоб песню простую, людям понятную,

Снова запеть. Кто желает – да слушает.

Давно то было: готы с востока,

Со Скифии дальней ратники дюжие,

На запад стремились потоками многими.

Два племени гордых к югу направились,

Числом умножались от года к году.

Были у них повелители сильные:

Редгод с Аларихом готами правили.

Спустились смелые с гор снегокрытых,

Славу стяжая в сече смертной.

Флаг боевой на древко подняли.

Край Италийский взяли бесстрашные.

Стали владеть щитодержцы гордые

Землями всеми от гор альпийских

До самого берега моря великого,

Где омывают воды Сицилию,

Остров великий, славный в сказаньях.

В прах обратилось господство Римское,

Город издревний готы разрушили,

Приступом взяли. Редгод с Аларихом

Там воцарились. Римлянин-цезарь

К народу греков бежал с дружиною.

Ушла удача, разбито воинство,

Чертог оставлен завоевателю.

Сокровища древние готам отданы,

Священное царство скорбно утрачено.

Нашли герои приют у греков,

А люд италийский врагу достался.

Так зимы сменялись в скорби народной,

Покамест престол не судился судьбою

Новому князю с его дружиною.

Теодорихом звался властитель.

Был он помазан Истинным Богом,

Тайну познал святого крещенья

В день счастливый для римлян гонимых.

Клялся владетель вернуть свободу,

Вернуть италийцам права их прежние –

Пусть бы в отечестве жили безгорестно.

Дал князю Бог над готами править

Мирно и мудро. Но клятвы нарушил

Теодорих. Арианскую ересь

Он предпочел закону Господнему.

Римского папу, Иоанна доброго

Казнить приказал. То дело бесчестное!

На каждое доброе дело правителя

Сотня тяжких грехов приходилась.

Жил тогда в Риме дружинник гордый,

Древний родством, вовеки верный

Властителю Рима, ко грекам бежавшему.

Благочестивым был он пред Богом,

Златодарителем милым – в народе;

Мудрым в мире, славы взыскующим,

В познаниях книжных весьма научен.

Имя герою было Боэций.

В сердце своем отвергал он твердо

Злые соблазны врагов-пришельцев.

Верность хранил государю прежнему,

Помня права, привилегии древние,

Что были у римлян в его правление,

Щедрость и милость чтил государеву.

Умом изощрялся, как бы от греков

Помощь позвать, чтобы цезарь милый

Снова вернулся к народу верному.

Письма он слал былым правителям,

Тайно просил их именем Божьим,

Коему верили – войско сзывали бы,

Шли бы на Рим, чтобы с греками правили

Римским народом, дав им свободу

И право прежнее. Вести дошли

До слуха тирана Теодориха.

Мигом созвал он свою дружину –

Схватить героя. Зол был он сердцем,

Тиран боязливый. В темницу глубокую

Ввергнуть велел за засовы тяжелые.

Смутился сердцем, умом опечалился

Боэций храбрый. Долго в почете

Мирском он был. Тем тяжеле снести

Неверную долю герою гордому.

Горестен был он. Не чаял милости,

Замкнут в темнице. Блага лишенный,

На камни брошен, пал на лице он.

Голос свой поднял, плача полный.

Ушла надежда. Слаб, сокрушен,

Цепями скован, воззвал он к Богу

В строфах безрадостных спел Вседержителю: …

 

 

Отношения остготов с франками

(Письмо Теодориха Великого к Хлодвигу, начало VI в.)

 

В документе представлен один из примеров того, как развивались взаимоотношения остготов с франками.

 

Бог соединяет королей святыми узами родства для того, чтобы на их миролюбивых отношениях основать желаемое спокойствие народов. Ибо только то свято, что не может быть нарушено никакой враждой. На каких заложников можно полагаться, если нельзя будет доверять родственной любви? Короли вступают в родство для того, чтобы нации, разделенные между собою, могли иметь одну волю, и чтобы чрез эти узы, как проводники согласия, объединялись мысли народов. Если же все это справедливо, то мы удивляемся, каким образом вы, раздраженные ничтожными причинами, решились вступить в жестокую борьбу с нашим сыном Аларихом; разве только с тою целью, чтобы обрадовать вашею борьбою всех тех, которые теперь боятся вас? Оба вы короли великих наций; оба вы в цвете своих лет. Война ваша не дешево обойдется обоим народам, если вы, дав волю страстям, столкнетесь друг с другом. Берегитесь, чтобы ваша доблесть не сделалась источником внезапных бедствий для отечества. Большая вражда правителей по ничтожным причинам кончается тяжелым разорением для народов. Скажу откровенно, скажу от всего сердца, что чувствую. Весьма нетерпелив тот, кто после первого посольства немедленно хватается за оружие. Пусть предмет вашей распри исследуется предварительно судьями, избранными со стороны ваших родственников. Что вы сами подумаете о нас, если узнаете, что мы оставили вашу распрю без всякого внимания? Бросьте этот раздор, в котором один из вас может погибнуть, как побежденный. Отложите в сторону ваши мечи, вы, которые хотите своею войной нанести мне позор. Я угрожаю вам по праву отца и друга. Тот будет иметь врагом меня и моих друзей, кто пренебрежет (чего я не ожидаю) такими увещаниями. Поэтому мы сочли весьма нужным отправить к вашему превосходительству такого-то и такого-то, наших легатов; с ними же мы отправляем другое письмо к вашему брату и моему сыну, королю Алариху, чтобы никоим образом чужая злоба не могла посеять между вами ссору; но чтобы, напротив, оставаясь в мире, вы кончили полюбовно свои недоразумения, избрав своими посредниками друзей. Мы поручили также нашим посланникам передать вам на словах, чтобы страны, которые среди долговременного мира процветали при родителях ваших, не были опустошены внезапным потрясением. Вы должны доверять тому, кто, вы знаете, радуется вашей пользе. Кто хочет другого толкнуть в пропасть, тот, без сомнения, не даст доброго совета.