Ярмарка в Фессалониках в первой половине XII в. 1 страница

 

С образованием Византийской империи Фессалоники оказываются в очень выгодном геополитическом положении – на пересечении дорог из Константинополя в Рим и из Афин в Причерноморье. В результате, город превратился в крупный торговый центр регионального значения.

 

Празднество в честь Димитрия здесь (в Фессалонике¹) играет такую же роль, как в Афинах Панафинеи и у Милетян Панионии. У македонян зто важнейшее празднество. Сюда стекается не только множество людей из этого племени и этой земли, но сюда отовсюду собираются эллины, затем различные племена мизян, обитающие вплоть до Дуная и до границы скифов, жители Кампании, Италии, Иберии, Лузитании и страны кельтов по ту сторону Альп, и, короче сказать, все берега океана посылают к мученику благочестивых поклонников и просителей. Так велика его слава повсеместно по всей Европе. Я же, как каппадокиец, живущий за границей, никогда раньше не участвоваший в празднестве и знавший о нем только понаслышке, решил устроиться так, чтобы видеть перед глазами все зрелище и чтобы ничто не ускользнуло от моего взора. Ради этого я поместился на господствующей над местом праздника возвышенности и, усевшись там, мог рассматривать все не спеша. Здесь мне представилось следующее зрелище: палатки с товарами были разбиты ровными рядами друг против друга. Образованные таким образом длинные улицы давали достаточно простора для проходящих по ним толп людей. Глядя на их густоту и порядок расположения, можно было бы сказать, что это линии, проводимые шнуром на дальнее расстояние с противоположных точек. Поперек к ним примыкали другие ряды палаток... И это было поистине замечательное зрелище. То, что в действительности было двумя рядами палаток, вследствие густоты их расположения и правильного порядка, на-поминало зрителю одно живое существо. Казалось... переулки представлялись его щетинками...

Если же ты спросишь меня, мой любопытный друг, что было внутри лавок, когда я позднее спустился с возвышенности, чтобы рассмотреть все поближе, то представь себе все виды товаров, все, что может быть изготовлено мужской и женской рукой из тканей и пряжи; все, что привозится из Беотии и Пелопоннеса, и все, что торговые суда привозят эллинам из Италии. Но много товаров доставляет и Финикия, и Египет, Испания, и Геркулесовы столпы, где изготовляются лучшие ковры... Эвксинский же Понт посылает свои произведения сначала в Византию и тем способствует со своей стороны торжественности великого праздника, так как оттуда товары во множестве доставляются сюда лошадьми и мулами. Все это я увидел, когда спустился. Но когда я сидел еще на своем холме, я удивлялся разнообразию и множеству животных, и их смешанный рев оглушал мои уши: лошади ржали, быки ревели, овцы блеяли, свиньи визжали, а собаки лаяли, так как и они сопровождают своих хозяев, защищая их от волков и воров.

 

¹ Ныне г. Салоники.

 

 

Хрисовул императора Алексея I Комнина для венецианцев (1082 г.)

 

Хрисовул, т.е. особая императорская грамота с золотой печатью, императора Алексея I Комнина от 1082 г. – показывает привилегии, полученные Венецией от Византийской империи в трудный для последней момент. Эти привилегии обеспечивали Венеции полную свободу торговли в пределах Византийской империи.

В то время Византия, только что потерявшая в борьбе с турками-сельджуками почти всю Малую Азию (после битвы при Манцикерте в 1071 г.), должна была защищаться на западе от нападений норманнов, которые, захватив византийские владения на юге Италии и образовав там свои княжества, под начальством Роберта Гюнскара переправились через Адриатическое море и попытались заовевать также и балканские провинции империи. Венеция прислала на помощь Византийской империи свой флот, за что и получила оговоренные в документе торговые привилегии.

 

В вознаграждение заслуг венецианцев [имеется в виду военная помощь против норманнов] мое императорство соблаговолило настоящей златопечатной грамотой постановить, чтобы венецианцы получали ежегодно почетный дар в 20 ливров...¹ Почтили мы также и благородного дожа почетным званием протосеваста с полным причитающимся ему жалованьем. Эта честь должна переходить и его преемникам.

Сверх того даем мы венецианцам лавки с их верхними этажами, находящиеся по проезду в Перу [один из городских районов Константинополя], имеющие с него вход и выход на всем пространстве от еврейского квартала до Виглы, как жилые, так и нежилые, как занятые венецианцами, так и занятые греками, Даем им три морские пристани, находящиеся в этих пределах. Жалуем также святому Акиндину² пекарню, которая находится у стены этой церкви.

Император жалует свободу торговать всякими товарами... не платя решительно ничего за какую-либо сделку во всех частях Романии... и в самом великом городе [т.е. Константинополе] и вообще во всех областях, находящихся под властью императора.

 

¹ Ливр (венецианский) – денежная единица, считался равным двум бизантиям. Бизантий (константинопольский), или иперпер, – монета с содержанием золота около 3,5 грамма. Может быть, тут имеется ввиду «ливр иперперов», равный 72 иперперам, тогда получается огромная сумма в 1440 иперперов.

² Церковь венецианцев в Констанинополе.

 

 

Хрисовул императора Мануила I Комнина для венецианцев (1148 г.)

 

В XII в. в числе угроз, исходящих в адрес Византийской империи оказалась деятельность сицилийского короля Рожера II, войска которого совершали опустошительные походы на владения Византии. В этих условиях, Мануил I Комнин счел необходимым прибегнуть к помощи венецианского флота. Дож Петр Полани изъявил готовность выступить против норманнов, но в замен потребовал расширения торговых привилегий для венецианских торговых людей, о чем свидетельствуют две грамоты от октября 1147 года и марта 1148 года, по которым Венеции давалась возможность свободной торговли на Кипре и Родосе ивместе с тем расширялся уступленный ей ранее квартал в Константинополе. Это мы можем увидеть в хрисовуле императора Мануила I Комнина для венецианцев от 1148 г.

 

Желающий усилить оборону даже сильно укрепленных городов изобретает двойные башни, прибавляет стражей к стражам и стены к стенам, противопоставляя силу приступам врагов, не отказывается даже затратить крупные суммы для усиления крепости, чтобы она могла держаться долее, и многое другое изобретается для усиления укреплений города и его всесторонней охраны.

Мы же, облеченные императорским достоинством, имеющие власть и добродетель, разве не дадим щедро друзьям, верным и желанным служителям денежные сокровища, если это нужно и вызывается необходимостью, не укрепим договор договором, не приложим свою руку, чтобы скрепить пером их прочность, не наложим одну ограду на другую, чтобы еще более усилить и укрепить средства обороны? И так как в этом заключается императорское намерение и желание, мы не закроем им уста, не отвратим от них наш слух, но дружественнее воззрим на них и выполним их просьбу. Зачем мне длинные речи? Венецианцам был дан хрисовул императорами, достойной памяти дедом моим, жалующим им различные блага, а за этим последовал и другой, данный императором, блаженнейшим и дражайшим господином и отцом моей царственности, тоже дарующий и выполняющий их просьбы, направленные на восстановление прочного служения и верности нашей империи, и договора, обусловленного сохранением ими чистой любви и привязанности к Романии.

Достопамятный хрисовул императора, господина и отца моей царственности, гласит следующее: «Старая верность и благожелательность обычно изглаживает и уничтожает память о последующих недоразумениях. У господ и друзей побеждает память о прежней доброте друзей и служителей. Это имеет место и в отношении венецианцев. Моя царственность помнит о старой их благожелательности и верности, которую они всегда проявляли к моему вечно памятному отцу и императору, подвергая себя великодушно опасностям ради Романии и упорно и без колебаний сражаясь против врагов, выступивших тогда с войском против нас.

Я не сохраняю память о дурных деяниях, совершенных ими незадолго перед этим, показываю им дружеское внимание и принимаю приходящих под свою руку и соответственно с этим считаю достойным снисхождения. Никоим образом со стороны кого-либо они не должны подвергаться нареканию за то, что по дьявольскому, вероятно, изволению оскорбили мою царственность и Романию; напротив, они всегда будут пользоваться моим снисхождением, которое даровано настоящим хрисовулом, так как они снова обязываются всей душой сражаться за Романию и за весь христианский порядок, подчиненный моей царственности, а равным образом обязываются письменно и клятвенно выполнять со своей стороны разные службы для моей царственности, о чем подробнее говорят заключенные их уполномоченными соглашения. Они просили снова восстановить дарованный им ранее хрисовул блаженного господина и отца моей царственности, так как лишились права пользования им благодаря совершенной ими провинности. Моя царственность услышала их всех и приказала записать без изменения и установить следующее:

«Какое может быть вознаграждение за чистую дружбу и верность? Кто может вознаградить достойно друзей и слуг, когда они добровольно подверглись опасности за друзей и господ и, в особенности, когда они добровольно вступили ради них в сражения с неприятелем? Наша ревность, высоко ценя этот порыв и волю, не находит достойного вознаграждения. Воздает, однако, как позволяет время, и тем, что желательно друзьям и служителям. Награды, дающиеся за верность и добровольную службу, меньше нашего искреннего и добровольного желания. Однако их нельзя назвать незначительными и недостойными друзей и слуг. Какую награду и что я имею в виду? Всякий знает совершенное венецианцами – как они, построив множество судов, пришли к Эпидамну, который мы называем Диррахиумом, каким образом они прислали нам на помощь мужей, сражающихся на море, каким образом собственным флотом они победили флот противника, уничтожив его вместе с находящимися на нем людьми, и как теперь они постоянно помогают нам, что совершено тружениками моря и что всем хорошо известно, даже если бы мы об этом и не говорили.

Поэтому моя царственность твердо желает вознаградить их за эти заслуги настоящим хрисовулом, чтобы они ежегодно получали во время выдачи руги двадцать литр и распределяли их ежегодно в своих церквах по своей воле. Благородный их дука удостаивается почетной должности протосеваста с полной присвоенной этой должности ругой. Эта почетная должность присваивается не персонально данному, но вечно непрерывно будет передаваться дукам – его преемникам. Патриарх удостаивается звания ипертима, то есть сверхпочетного, с ругой в двадцать литр. И это почетное звание передается через преемников тем патриархам, которые будут избираться впоследствии, так что оно непрерывным и постоянным будет, а не связано только лично с этим.

Моя царственность также постановляет, чтобы святейшая церковь святого апостола и евангелиста Марка в Венеции получала от каждого амальфитянина, имеющего эргастерии в столице и во всей Романии и находящегося под властью настоящего патриарха, ежегодно по три номисмы, к этому даруются также эргастерии, находящиеся в эмволе Перамы с прилегающими к нему площадями, которые имеют вход и выход на эмвол, простирающийся от еврейского квартала до Вигла, обитаемый и необитаемый, в эргастериях которого постоянно находятся венецианцы и греки, а также три морские гавани, которые находятся в этой местности. Даруется также и святому Анкидину мельница, находящаяся вблизи данной церкви, принадлежащая дому Петрии и дающая доход в двадцать безантов. Равным образом жалуется им и церковь святого Андрея со всеми относящимися к ней императорскими пожалованиями, за исключением относящейся к ней афесии, которую нужно давать на хеландии. Жалуется им также право торговать во всех частях Романии всеми товарами, а именно в великой Лаодикее, Антиохии и Мамистре, Адатии, Тарсе, Атталии, Стровиле, Хиосе, Теологоне, Фокиде, Диррахиуме, Авлоне, Коринфе, Бондице, Метоне, Короне, Навплии, Фивах, Афинах, Еврипе, Деметриаде, Фессалонике, Хризополе, Паритетеории, Авиде, Редесто, Адрианополе, Апросе, Гераклее, Селимврии и в самом великом городе и, короче говоря, во всех частях, находящихся под властью нашей благочестивой милости, без уплаты за собственную торговлю каких-либо торговых пошлин или других казенных сборов, как, например, каплокаламия, портовых, входных, дачи подарков, экзафолла и других сборов, падающих на торгующих. Во всех местах торговли дается им нашей царственностью льгота, заключающаяся в том, что они освобождаются от всяких поборов. Освобождаются от власти самого эпарха, парафалассита, логофета, управляющего казначейством, коммеркиариев, хартуляриев, гипологов и чиновников подобного рода, причем никто из тех, кто держит власть на местах и выполняет общественную службу, не может пренебрегать определенным здесь. Разрешается им торговля всякими вещами и товарами, а также покупка всего, что им нужно, без уплаты каких-либо сборов.

Так определило и решило священное благочестие моей царственности, и никто не может мешать им, как истинным и прямым моим рабам, помощникам против врагов и обещающим оставаться таковыми вечно. Никто не может думать обратное этому и противиться, чтобы им были переданы указанные эргастерии и пристани, чьи бы они ни были – церковные, частные или государственные, или священного дома. Это не имеет никакого значения, так как отныне они принадлежат верным рабам моей царственности – венецианцам и на будущее время останутся за ними, так как они проявили большое благорасположение и благородство по отношению к Романии и моей царственности, обещают сохранить их навсегда и желают и обещают охотно сражаться за римский порядок и христиан. Кто же будет противоречить таким мужам и возбуждать против них судебные дела? Поэтому ни приказ Петрии или Мирелей, никто из частных лиц, или монастырь, или священный храм, которым могут принадлежать пожалованные эргастерии и пристани, не должны этому противиться. Они будут молчать и будут послушны пожалолованиям и распределениям, произведенным моей царственностью. Ибо, если не пожалуем желаемое достойным, тем, кто держал себя мужественно и стремился и будет стремиться к подвигам мужества, то кому другому пожалуем мы это? Поэтому пусть будут одарены пожалованным им недвижимостями без изъятия и помехи на будущее и вечное время согласно содержанию переданного им практика протоанфипатом Георгием и нотарием моей царственности Махитариу, да будет незыблимым, прочным и неизменным все, что в нем содержится. Должно оформить соответствующий документ в тех же приказах, в которых оформлен и настоящий хрисовул нашей царственности в обозначение того, что пожаловано верным рабам моей царственности – венецианцам в предотвращение попыток затруднить им пользование этим. И что здесь постановлено, пусть будет определенным, крепким, невредимым и никем не пренебрегаемым. Если же кто нарушит что-либо из пожалованного в настоящем хрисовуле, с него немедленно будет взыскано приказом императорских имуществ десять литр золота, и он уплатит вчетверо больше, чем у них захватит, так как это твердо и незыблимо установлено настоящим благочестивым хрисовулом, написанным в мае месяце пятого индикта, в 6200 г., в котором его и подписала богоустановленная и благочестивая моя царственность».

Подтверждая этот хрисовул, моя царственность твердо желает, чтобы все было выполнено так же, как изложено в пожаловании, чтобы в дальнейшем без уменьшения производилась выдача солемний, и почести своих званий имели благороднейший дука и святейший партиарх, получали бы также и ругу и полностью владели пожалованными и переданными им эргастериями и пристанями. Равным образом пусть также пользуются правом торговать свободно, безпошлинно и без каких-либо поборов во всех городах и областях, которые под властью нашей царственности, поименованных в вышеприведенном хрисовуле. Равным образом в пользу святейшей церкви апостола и евангелиста Марка, находящейся в Венеции, как это установлено в хрисовуле, эргастериями амальфитян будут даваться без уменьшения. Так как, однако, нередко случалось обложение пошлинами тех, кто в ромейских городах вступал в торговые сделки с венецианцами, и эта практика имела место долгие годы, как сказано, то просили мою царственность ее любезнейшие рабы и друзья венецианцы, чтобы была уничтожена и эта практика и, пожаловано было бы им освобождение и льгота от этого. Моя царственность выполняет и эту просьбу и настоящим хрисовулом определяет, чтобы никто из находящихся под властью царственности, когда греки торгуют с венецианцами во всех областях Романии, когда продают или когда покупают от кого-либо из них, не платил какой-либо пошлины или другого побора, но освобождались бы и они и те, с кем торгуют.

Равным образом и венецианцы должны сознавать твердо и непоколебимо то, что по заключенному соглашению клятвенно обещано их послами моей царственности. То же относится к правам, пожалованным им настоящим хрисовулом без всякого уменьшения навсегда, чтобы остался твердым и непоколебимым настоящий хрисовул, данный в августе месяце четвертого индикта 6634 года, на котором подписалась и моя богоустановленная и благочестивая царственность.

Вот то, что было дано верным служителям нашей царственности венецианцам хрисовулами достойным хвалы императором и дедом моей царственности и блаженнейшим императором и отцом моей царственности. Эти хрисовулы подтверждает и моя благочестивая царственность настоящим хрисовулом и определяет, чтобы они имели такую же силу, какую имели до смерти похвальной памяти императора и блаженнейшего господина и отца моей царственности, так же, как должны хранить силу и принятые на себя венецианцами клятвенные обязательства сохранять по отношению к моей царственности и Романии полнейшую верность и службу чистую, истинную и прямую.

Сообщено также моей царственности присутствующими в великом городе послами венецианцев, что они получили хрисовул похвальной памяти господина и отца моей царственности, дающий им льготу невозбранно торговать даже на острове Кипре и Крите и беспошлинно на всей территории империи всеми товарами, которые служат предметом торговли на вышеозначенных островах, но случилось так, что дарованное в этом хрисовуле не получило осуществления, и потому до настоящего времени венецианцы лишены и не пользуются пожалованной им привилегией. И потому они просили, чтобы моя царственность осуществила ту привилегию, которая заключается в вышеуказанном повелении похвальной памяти императора и отца моей царственности, но которой венецианцы не пользовались. По причине верности и службы, которую показывают мне самому и Романии венецианцы и обещают показывать на будущее время, моя царственность, услышав и эту их просьбу, желает и постановляет, чтобы они торговали и на островах Крите и Кипре и чтобы за это никто ничего с них не взымал.

 

 

Из договора Византийской империи с Генуэзской республикой (1169 г.)

 

Документ отражает новую стадию борьбы итальянских городов за преобладание в сфере торговли на территории Византийской империи.

К XII в. положение Византии несколько упрочивается, вследствие чего ее императоры из династии Комнинов стремятся освободиться от тягостной опеки Венеции, с оружием в руках противящейся всякой попытке лишить ее полученные ею торговых привилегий. Утратившая свое былое могущество Византия не имеет, однако, сил (сособенно морских) для самостоятельной борьбы с Венецией и вынуждена искать помощи у других итальянских городов и прежде всего у постоянной соперницы Венеции – Генуи. Предоставляемые в договоре привилегии и являются своего рода компенсацией за такую помощь.

 

За услуги и доброе расположение к империи император обещает дать Генуэзской республике квартал, пристань и церковь вне Константинополя, в так называемом Оркосе... Также дарит каждый год республике по 500 иперперов и по 2 куска парчи, архиепископу же генуэзскому по 60 иперперов и 1 куску парчи. Торговые пошлины они будут уплачивать в Константинополе по 4 со 100, в остальных же областях государства так же, как и остальные латиняне, уплачивающие пошлину.

Во всех областях личность и имущество генуэзцев будут неприкосновенны, если же генуэзцам будет кем-либо нанесен ущерб, то они найдут суд и управу у императора, как установлено. Если генуэзцы хотят принести жалобу на кого-либо из греков или иностранцев [т.е. не-генуэзцев], то они найдут управу в императорском суде.

Корабли генуэзцев могут плавать повсюду, кроме Росии и Матрахии¹, если императором не будет дано на последнее особого разрешения...

Если генуэзский корабль потерпит у берегов империи крушение и что-либо из его груза будет кем-либо присвоено, то император прикажет взыскать и вернуть отнятое.

Если генуэзец в чем-либо провинится, то он не будет судим кем-либо из иноземцев, но дело его будет разбираться в императорском суде... и виновный не будет заключен в тюрьму до суда, если даст поручителя...

 

¹ Росия – поселение русских, по данным позднейших источников, – в ус'тье Дона, на левом его берегу. Матрахия – на Таманском полуострове у входа в Азовское море, может быть, древняя Тмутаракань, о которой говорят русские летописи. С Азовского моря византийцы очень выгодно получали огромные количества рыбы.

 

 

Договор Византийской империи с Генуэзской республикой (1261 г.)

 

Документ показывает те совершенно исключительные права, которые приобрела Генуя в Византии после ее восстановления в 1261 г. В момент заключения договора византийцы еще не овладели Константинополем. Остро нуждаясь в помощи Генуи, Византия для завершения своего восстановления и в целях борьбы со стоящей на пути этого объединении Венецией, была вынуждена принять крайне обременительные для себя условия договора.

 

...Во-первых, отныне и впредь наше императорство и его преемник будут иметь вечную любовь и будут вести войну с республикой Венецианской и со всеми венецианцами, нашими врагами, и не будут закдючать мира с означенной республикой, а также перемирия или соглашения без ведома и желания Генуэзской республики, а Генуэзская республика не будет заключать мира, перемирия или соглашения с означенной Венецианской республикой без ведома и желания нашего императорства.

...Все генуэзцы и из генуэзской области и признающиеся за генуэзцев вольны, свободны и изъяты по всей нашей империи от всяких таможенных пошлин, налогов и сборов при въезде в нашу империю и при выезде, во время пребывания и при передвижении из одной области в другую морем или сушей, с товарами или них, туда привезенными или там купленными для вывоза как они лично, так их товары...

...[Император пожаловал] в нижеперечисленных землях и во всем, что к ним принадлежит, в полное право собственности владения: в Анее, Смирне, Андрамите, и, божьим милосердием, в Константинополе и в области Салоник в Касандрии, а также в нижепоименованных островах, а именно: Митилене, Хиосе и, божьим милосердием, на Крите и Негропонте торговые помои ния, дворец, церковь, баню, печь, сад и достаточно домов для поселения купцов, которые будут там вести торговые дела, и за все это не должно взиматься или взыскиваться никакой арендной платы. Во всех означенных землях и островах генуэзцы должны иметь и могут иметь по своему желанию консулов, курию и полную юрисдикцию во всех гражданских и уголовных делах над всеми генуэзцами или из области Генуи и теми, кто признается за генуэзца.

Во всей нашей империи и владениях, которые божьим милосердием будут приобретены, никто из генуэзцев не будет задержан... за деяния или преступления другого как лично, так и его имущество, но виновники понесут сами наказание, так что остальные не потерпят никакого убытка или ущерба за долги, проступок или грабеж других лиц.

...Не будет допущено во всех землях и островах нашей империи... снаряжение какого-либо флота, который предназначался для действий против республики Генуэзской или генуэзцев и области генуэзской.

…Врагам Генуэзской республики [император] не предоставит какого-либо рынка, за исключением пизанцев, которые являются верными людьми в нашей империи, а также он изгонит из всей империи всех пиратов [действующих] против Генуэзской руспублики, и будет преследовать их и виновных карать по закону…

…[Если удастся овладеть Константинополем, то император обещает подтвердить все льготы генуэзцев, которыми они там пользовались], а также он даст Генуэзской республике дворец, жилые помещения и сверх того окажет милость республике, а именно даст ей церковь святой Марии, которой сейчас владеют венецианцы, с торговыми помещениями, находящимися вокруг церкви, и кладбище, а также участок земли, занимаемой замком венецианцев, находящимся в этом городе, – это если республика быстро и решительно пришлет галеры для взятия этого города.

Также [император] дал и уступил в полное право собственности и владения с полной юрисдикцией город Смирну и ее порт с подчиненными городу владениями и областью и населением и доходами от въезда и выезда по морю и суше... Означенный город очень удобен для купцов и имеет хорошую гавань, и сюда притекают всевозможные товары.

Император обещал, что не будет чинить республике Генуэзской во всей означенной империи какого-либо запрета... на какие-либо товары, продовольствие или зерно, но будет разрешать означенные товары, продовольствие и зерно вывозить из всей империи всем и каждому генуэзцу...

Император обещал, что он не разрешит впредь вести торговлю в пределах Великого [т.е. Черного] моря кому-либо из латинян, за исключением генуэзцев и пизанцев и тех, кто везет деньги или предметы для императорского обихода. Генуэзцам же не будет чиниться препятствий к входу в Великое море и выходу оттуда с товарами или без товаров, но они смогут свободно без уплаты какой-либо пошлины входить туда и выходить.

 

 

Договор Византийской империи с Генуэзской республикой (1351 г.)

 

Заключенный в 1351 г. между Византийской империей и Генуэзской республикой договор подвел итоги византийско-генуэзской войны – вооруженнго конфликта 1348-1349 гг. между Византийской империей и Генуэзской республикой, вызванный вопросом взымания пошлин за проход через Босфор.

 

Во имя Господа, аминь. Иоанн, в Христа Бога верный император и управитель Римский, Кантакузин.

Так как между царственностью нашей, с одной стороны, и коммуной Генуи, с другой, возникли раздоры, вследствие чего разразилась война между нами и названной коммуной и, в конце концов, состоялись многочисленные переговоры между царственностью нашей и благородными мужами – господами Оберто Гатилузи, Раффо Эрмино, светлыми синдиками господина дожа и коммуны Генуи, а также с Фредерико дель Орто и господином Ланфранко ди Подио от имени и со стороны благородного мужа господина Паганино Дориа, адмирала коммуны Генуи, а также с синдиками и синдикариями от имени названного господина дожа и коммуны Генуи согласно представленным верительным грамотам, написанным верительным грамотам Конрадом ди Креденца, нотариусом, от года MCCCLI, июля третьего дня, через посредство которых предъявлены верительные грамоты господина дожа и его совета, содержащие обещания и имеющие выгодные условия и клятву ‹договору› в общем и в частности, что тем самым господином адмиралом и заместителями его действительно исполнено, и обещано, и гарантировано от имени названного выше господина названного высокого титула. А также, Оберто Раффо, Фредерико и Ланфранко являются акторами-заместителями и прокураторами указанного господина адмирала с полной компетенцией, какую тот сам имеет согласно указанным выше верительным грамотам, написанным Тома Оттоне в данный год, день тридцатый апреля. Итак, царственность наша заключила с вышеназванными благородными ‹мужами› нижезаписанный мир в следующем.

Первое, разумеется, что этим подтверждаются договоры как новые, так и прежние, которые существовали между царственностью нашей и коммуной Генуи, в то время как мир и этот договор, заключенный господином адмиралом с адмиралом Орхан-беем, являются условием не препятствующим заключению вышеуказанного соглашения.

2. Далее, по соглашению царственности нашей, благодаря примирению, жалуется коммуне Генуи участок земли в Галате там, где ров протянулся вплоть до замка Санта-Кроче и длиной названный ров сто локтей, далее которого нельзя латинянам или грекам возводить какие-либо новые строения.

3. Далее, следует по договору и клятве царственности нашей, что нельзя каким-либо галеям каталонским или венецианским, которые прибывают в Константинополь, ‹со стороны› царственности нашей или греков предоставлять продовольствие или убежище, а также разрешать им спускать сходни, а также и в других торговых местах или названных укреплениях. Таким образом, если кто в тех местах окажется не в состоянии защитить себя и, если эти галеи захватят продовольствие, ‹то это› не ‹должно› понимать как основание для расторжения договора или как основание к нарушению клятвы, принесенной царственностью нашей. Не иначе следует поступать в случае войны между каталонцами, венецианцами и генуэзцами.

4. Далее, следует по договору и клятве царственности нашей, что в случае каких-либо раздоров, или ссор, или вражды между каталонцами, венецианцами и генуэзцами в империи нашей, или в каких-либо частях ‹ее›, или же в Константинополе, грекам названной империи в известной степени не должно вмешиваться в названные ссоры или раздоры. И если кто из названных греков вмешается в вышеназванное, надлежит выслать ‹его› из империи нашей или наказать нашей властью. Однако надлежит капитанам нашим в тех местах империи, где будет обнаружено, что наличествуют раздоры или ссоры между вышеназванными генуэзцами, венецианцами и каталонцами, задерживать тех, кто чинит раздоры, и доставлять генуэзцев, с одной стороны, к подеста Перы, венецианцев, напротив, к венецианскому бальи.