Битва при Сауле (22 сентября 1236 г.) и поражение Ордена меченосцев

(«Ливонская рифмованная хроника»)

Фолквин с братьями узнал,

Что вдалеке существовал

Один духовный честный орден,

Весь справедливости исполнен,

Немецким домом называем,

Опорой слабых почитаем,

Где добрых рыцарей немало.

Тогда всем сердцем возжелал он

Свой орден с тем соединить.

Велел гонцов он снарядить,

И Папу попросил о том,

Чтоб принял их Немецкий дом.

К несчастью, он уже почил,

Господь Всевышний так судил,

В том не было вины его,

С ним пилигримов полегло,

Тогда прибывших в Ригу, много.

Они отправились в дорогу,

Наслышавшись о жизни в крае.

От нетерпения сгорая,

Они просили лишь об этом,

Чтоб он поход возглавил летом.

Из Хазельдорфа рыцарь славный

Стараний приложил немало,

И граф фон Данненберг был с ними:

И все герои так просили –

Их на Литву вести.

«Лишений вам перенести,–

Тогда сказал магистр Фолквин, –

Поверьте мне, придется много».

Заслышав эту речь, они:

«За этим мы сюда пришли!» –

Все разом так проговорили,

Богаты или бедны были.

Противиться не стал магистр боле.

Сказал: «Мы здесь по Божьей воле,

Господь нас сможет защитить.

Охотно с вами мы пойти

Готовы, раз уж вы решили в бой.

Лишь дайте срок нам небольшой,

В поход вас поведу, и там

Добычи будет вдоволь вам».

Гонцов на Русь тогда послал,

Их помощь вскоре прибыла.

Проворно ополчились эсты,

Не медля, прибыли на место;

Латгалы, ливы в бой собрались,

В селеньях дома не остались.

И рады были пилигримы.

Они рвались нетерпеливо

В поход с большой прекрасной ратью:

И до Литвы пришлось скакать им

Полями, много рек переходя.

Лишений множество снеся,

Они в литовский край пришли.

Здесь грабили они и жгли,

Всей силой край опустошая,

И за собою оставляя

Повсюду ужас разоренья.

На Сауле путь возвращенья

Их шел, среди кустов, болот.

Увы, к несчастью в тот поход

Задумали идти они!

Лишь до реки они дошли,

Как неприятель показался.

И мало в ком тот пыл остался,

Что в Риге их сердца сжигал.

Магистр к лучшим подскакал,

Сказал: «Ну, пробил битвы час!

Всей чести дело то для нас:

Как только первых мы положим,

Тогда уж без опаски сможем

Домой в веселье возвращаться».

«Но здесь мы не хотим сражаться, –

Ему герои отвечали, –

Нельзя, чтоб мы коней теряли,

Иначе станем мы пешцами».

Магистр сказал: «Вы что же, сами

Cложить c конями головы

Хотите все?» Так в гневе молвил.

Поганых множество пришло.

На утро, только рассвело,

Поднялись воины христовы,

Принять нежданный бой готовы,

С врагами битву завязали.

Но в топях кони увязали,

Как женщин, воинов перебили.

Мне жаль героев, что почили

Там, без защиты оказавшись.

Иные, сквозь ряды прорвавшись,

Бежали, жизнь свою спасая:

Земгалы, жалости не зная,

Без разбору их рубили,

Бедны те или богаты были.

Магистр с братьями сражались,

Героями в бою держались,

Пока их кони не упали.

Они же биться продолжали:

Врагов немало положили,

И лишь тогда их победили.

Магистр с ними пребывал,

В бою он братьев утешал.

Их сорок восемь оставалось,

И эта горстка защищалась.

Литовцы братьев оттеснили,

На них деревья повалили.

Господь, их души сохрани:

Погибли с честию они,

И не один пал пилигрим;

Господь, яви же милость к ним,

За то, что приняли мученье.

Их душам ты даруй спасенье!

Таков конец магистра самого,

А с ним и братьев ордена его.

Магистром девятнадцать лет

Он был и верности обет

Хранил он Богу. Точно знаю,

Что милосердьем не оставит

Его Господь. Все в Божьей воле.

Я говорить не стану боле

О той ужаснейшей беде.

Для христиан тогда везде

В Ливонии печали дни настали.

Но братья гонцов послали

К мужу умудренному,

В Зальцахе рожденному,

Что возглавлял Немецкий дом.

Он, ознакомившись с письмом,

Утешил так послов прибывших:

«Должны мы, как хотел Всевышний,

Перенести смиренно горе.

А к вам пришлю я братьев вскоре

Во множестве. Вам воины нужны

Восполнить рыцарства ряды».

По случаю тому магистр

Велел созвать капитул быстро.

Просил сбираться он в дорогу

В страну, возлюбленную Богом,

Многих комтуров с людьми,

Чтобы они там помогли

Исправить в крае положенье.

«Совместно мы нести служенье,-

Сказал он, – Господу должны

Всяк час, покуда живы мы:

В том долг духовный наш и право.

И проследим, чтоб к вящей славе

Из братьев лучших дать в число

Той помощи». Так все произошло.

Среди братьев избран был один,

Добродетелью известный им,

Магистром в край Ливонский дальний:

Его брат Герман Бальке звали.

Из лучших собран был отряд,

Где каждый был той чести рад:

Героя пятьдесят четыре.

Их в изобилии снабдили

Едой, конями, добрым платьем.

Пора настала выступать им

В Ливонию тогда.

Пришли в край гордо, без стыда.

И были приняты по чести

Всеми рыцарями вместе;

Утешился край ими в горе.

Христовы рыцари же вскоре

Свой знак отличия сменили,

На платье черный крест нашили,

Как то велит Немецкий орден.

Магистр был радости исполнен,

И братья все возликовали,

Что с ним в краю том пребывали.

Магистр Бальке размышлял,

Как повести ему дела,

Чтоб люди за него стояли,

И чтоб Господня воздаянья

Виной нечаянной не лишиться.

Та мысль в нем продолжала биться,

И разум к добродетели склоняла.

Ему в том дисциплина помогала.

О всех делах, что в крае были

Ему подробно доложили.

О Виронии и Ревеле,

Что уже немало времени

В руках у братьев находились,

О том читать мне приходилось,

Что знаки все они сложили

И на себя крест возложили.

Их меченосцами назвали.

И крепости и земли в крае

У язычников они отняли,

И добычи много взяли.

Их орден стал Немецким домом:

Весь край был радости исполнен.

Магистр много был наслышан,

О том, как с Ревелем все вышло,

Король датчан забрать хотел его.

Немного времени прошло,

Гонцы в дорогу поспешили:

Все вести Папе сообщили.

Когда же Папа все узнал,

Направил в качестве посла

Он мудрого легата своего.

И дал такой совет посол его:

Пусть Харьен, Ревель и Вирония

Под руку королевскую отходят,

Владеньем короля датчан.

А братьям же тот край был дан,

Что носит имя Йервен,

И братьям он был передан

Навечно во владение.

Воистину, в том нет сомненья,

Богатым был тот королевский дар,

Что Дому Немецкому дал Вальдемар.

За то от Бога будет он

В вечности вознагражден.

Проведены границы были,

Раздел тот письменно скрепили,

Чтоб договор нарушить никогда

Не смел никто до Страшного Суда.