Глава 4. РЕГИОНАЛЬНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В ОБЛАСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА 8 страница-------------------------------- <1> См.: Дело Chamal v. the United Kingdom. § 92, 105.
С другой стороны, по делам об экстрадиции если заявитель жалуется на условия пребывания "в ожидании смертной казни", Суд может отклонить запрос о применении предварительных мер, если Высокая Договаривающаяся Сторона получила заверения от Правительства в том, что заявитель не подвергнется смертной казни. Таким образом, по делу Einhom v. France, в котором заявитель разыскивался за убийство своей бывшей подруги, Суд пришел к выводу, что заверения, полученные Правительством Франции от властей США, устраняли опасность того, что заявитель будет приговорен к смертной казни в Пенсильвании. Следовательно, в таком случае у заявителя не было риска возникновения ситуации "ожидания смертной казни" <1>. -------------------------------- <1> См.: Дело Einhom v. France. N 71555/01. 16 october 2001.
Интересным с точки зрения изучения опыта применения Комитетом министров Совета Европы предварительных мер является принятая им предварительная резолюция "О нарушении принципа правовой определенности процедурой пересмотра дел в порядке надзора в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации - принятые общие меры и остающиеся вопросы в свете Постановлений Европейского суда по правам человека по делу Рябых (24 июля 2003 года) и делу Волкова (5 апреля 2005 года)". По жалобам Ryabykh v. Russia и Volkova v. Russia были вынесены Постановления Европейского суда соответственно 24 июля 2003 года и 5 апреля 2005 года. Обе жалобы касались порядка надзорного производства при пересмотре гражданских дел. Суд единодушно пришел к выводу, что в результате применения процедуры пересмотра окончательных судебных постановлений в порядке надзора были допущены нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции в виде нарушения принципа правовой определенности (устойчивости вступивших в законную силу судебных решений) и, таким образом, было ущемлено гарантированное заявителям Конвенцией право на доступ к правосудию. Чтобы уяснить суть вынесенной резолюции, необходимо рассмотреть суть претензий Суда к надзорным процедурам. Например, в деле Ryabykh v. Russia заявительница обратилась в районный суд с иском к Сбербанку, требуя проиндексировать ее вклад в соответствии с законом о восстановлении сбережений. Суд иск удовлетворил и обязал Федеральное казначейство выплатить деньги. Суд второй инстанции это решение отменил и вернул дело на повторное рассмотрение. Суд первой инстанции вынес новое решение, по которому сумма индексации была увеличена. Это решение никто не оспорил, и оно вступило в законную силу. Но денег заявительнице получить не удалось, потому что председатель облсуда опротестовал решение по ее иску в порядке надзора. Без ведома Рябых надзорная инстанция отменила решение районного суда и в иске отказала. Это последнее решение было пересмотрено в порядке надзора уже Верховным Судом, который отправил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, а тот снова вынес решение в пользу заявительницы. Кассационная инстанция решение отменила и вновь отправила дело районному суду, который снова вынес решение в пользу Рябых. После очередной отмены решения в кассационной инстанции дело вернулось в районный суд, который на этот раз отказал Рябых в удовлетворении ее иска. Решение суда вступило в законную силу. После того как в Страсбурге приступили к рассмотрению жалобы Рябых на действия российских судов, надзорная инстанция решение районного суда опять отменила и отправила дело Рябых в первую инстанцию. Рассматривая иск Рябых в шестой раз, районный суд пришел к компромиссному решению - претензии заявительницы удовлетворил частично. Это решение уже никто не пересматривал. Рассмотрение иска Рябых в различных инстанциях в целом заняло четыре года. Европейский суд, рассматривая обстоятельства дела Рябых, указал, что право обращаться в суд и разнообразные гарантии справедливого рассмотрения дел, которые государство дает своим гражданам, теряют всякий смысл, если судебное решение, ставшее окончательным и неопровержимым, отменяется вышестоящим судом по протесту чиновника. С точки зрения Европейского суда решения судов каждой страны должны защищаться принципом правовой определенности, т.е. неопровержимости решений, вступивших в законную силу. Полномочия вышестоящих судов по пересмотру должны использоваться для устранения судебных ошибок, злоупотребления правосудием, а не заменять повторное рассмотрение. Протест не должен являться замаскированной жалобой, и возможность существования противоположных мнений по предмету спора не есть основание для его повторного рассмотрения. Суд также обратил внимание на то, что российское законодательство позволяет пересматривать дела в порядке надзора по инициативе судей и должностных лиц прокуратуры. Кроме того, закон не предоставляет сторонам дела права полноценно участвовать в этой процедуре <1>. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Учебник "Международное право и правовая система Российской Федерации. Особенная часть: Курс лекций" (Зимненко Б.Л.) включен в информационный банк согласно публикации - Статут, РАП, 2010.
<1> Подробнее см.: Зимненко Б.Л. Указ. соч. С. 304.
Россия предоставила информацию о том, какие действия были предприняты для предотвращения повторения ситуации после принятия постановления по делу Ryabykh v. Russia. Во-первых, российские власти признали, что проблема является структурной. Во-вторых, основным аргументом российских властей стало принятие нового Гражданско-процессуального кодекса 14 ноября 2002 года, т.е. еще до принятия постановления по делу Ryabykh v. Russia. По мнению российских властей, основные отличия надзорного порядка в соответствии с новым ГПК РФ состоят в следующем: - круг лиц, имеющих право подачи жалоб в порядке надзора, ограничен сторонами судебного процесса и лицами, чьи законные права и интересы затрагиваются оспариваемым судебным постановлением (ч. 1 ст. 376); - период времени, в который возможна подача жалобы в порядке надзора, ограничен одним годом (ч. 2 ст. 376). Российские власти также отнесли к мерам общего порядка публикацию постановления по делу Ryabykh v. Russia в журнале "Обзор российского законодательства" (2004. N 5 (89)), который регулярно рассылается российским судам и заинтересованным органам власти. Постановление также было опубликовано в российских юридических журналах и помещено в базы данных, в том числе в Интернете, и, таким образом, стало легко доступно органам власти и общественности. Комитет министров отметил положительную роль реформы процедуры пересмотра судебных постановлений в порядке надзора с введением в действие нового Гражданско-процессуального кодекса. В частности, этим были решены некоторые проблемы: предоставлено право возбуждения надзорной процедуры только сторонам судебного процесса и физическим или юридическим лицам, чьи законные права и интересы нарушены судебными постановлениями (ч. 1 ст. 376), а срок на подачу жалобы в порядке надзора был ограничен одним годом (ч. 2 ст. 376). Тем не менее Комитет министров констатировал, что все еще остаются сомнения в том, действительно ли действующая сегодня процедура пересмотра дел в порядке надзора способна эффективно предотвращать новые нарушения принципа правовой определенности, гарантированного Конвенцией. Несмотря на положительные изменения, отмеченные выше, действующая процедура все еще не позволяет сторонам быть полностью уверенными в том, что судебные постановления, которые стали окончательными и обязательными для исполнения, не буду оспорены. Более того, Комитет выразил особое беспокойство тем обстоятельством, что на региональном уровне часто один и тот же суд действует последовательно то как кассационная, то как надзорная инстанция по одному и тому же делу. Комитет обратил внимание на то, что вышестоящий суд должен исправлять все выявленные недостатки в постановлениях судов низшей инстанции в одном-единственном слушании дела таким образом, чтобы последующее обращение за помощью к "процедуре пересмотра судебного постановления в порядке надзора" являлось действительно исключительной мерой, если уж без этого нельзя обойтись. Комитет обратил также внимание на то, что окончательное и обязательное для исполнения судебное постановление допустимо пересмотреть только при наличии исключительных обстоятельств, в то время как на деле использованием действующей процедуры пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений может быть отменено любое судебное постановление на основании неопределенного круга нарушений материального или процессуального права. При этом Комитет подчеркнул, что в эффективной судебной системе ошибки и недостатки в судебных постановлениях нужно исправлять прежде всего использованием процедуры обычного апелляционного обжалования и (или) рассмотрения дела в кассационной инстанции, после чего судебное постановление должно становиться окончательным и обязательным для исполнения, что позволит исключить последующий риск нарушения прав сторон и быть уверенным в окончательности судебного постановления, вынесенного по их делу. Комитет констатировал, что ограничение использования процедуры пересмотра окончательных судебных постановлений в порядке надзора случаями, в которых выявлено наличие действительно исключительных обстоятельств, должно осуществляться одновременно с совершенствованием судебной системы и повышением качества правосудия, что приведет к уменьшению потребности в исправлении судебных ошибок, для чего в настоящее время и используется "надзорная" процедура. Компетентные органы российской власти довели текст этой предварительной резолюции до широкого круга органов исполнительной власти, органов судебной власти, что привело в конечном счете к появлению большого количества решений, касающихся пересмотра судебных решений в порядке надзора не только в гражданском, но и в уголовном судопроизводстве. Как отмечалось выше, ходатайство о применении предварительных мер может быть подано только после обращения в Европейский суд с индивидуальной жалобой в порядке ст. 34 Европейской конвенции о правах человека. Сама подача жалобы, как известно, обусловлена исчерпанием всех средств внутренней правовой защиты (ст. 35 Конвенции). Из этого можно сделать вывод, что и предварительные меры могут быть приняты только после исчерпания заявителем всех внутренних средств правовой защиты. Тем не менее для того, чтобы Европейский суд указал государству-ответчику на принятие предварительных мер, исчерпание внутренних средств правовой защиты обязательно не во всех случаях. Во-первых, принятие предварительных мер процессуально не связано с рассмотрением вопроса об исчерпании внутренних средств защиты. Вопрос о предварительных мерах может быть рассмотрен до того, как Европейским судом будет решен вопрос приемлемости жалобы. Во-вторых, Европейский суд не применяет правило исчерпания внутренних средств и признает жалобу приемлемой, если неиспользованные заявителем внутренние средства неадекватны или неэффективны. Так, в деле Бахаддар против Нидерландов Европейский суд указал на то, что "не обязательно обращаться к средствам защиты, которые неадекватны или неэффективны". К тому же, согласно "общепризнанным принципам международного права", могут быть особые обстоятельства, которые освобождают заявителя от обязанности исчерпать все возможные внутренние средства защиты <1>. -------------------------------- <1> См.: Дело Bahaddar v. the Netherlands. N 145/1996/764/965. Judgement of 19 February 1998.
Как известно, не все ходатайства о применении предварительных мер удовлетворяются Европейским судом, который может отказать в принятии предварительных мер даже в случаях, когда рассматривается дело о нарушении государством-ответчиком ст. 3 Конвенции (запрещение пыток). В частности, по делу Вилвараях и другие против Соединенного Королевства заявители обратились в Европейскую комиссию по правам человека с жалобой на действия Соединенного Королевства, нарушающие, по их мнению, ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) и ст. 3 Конвенции. Заявители просили принять предварительные меры, запрещающие Соединенному Королевству их депортацию в Шри-Ланку, в результате которой они стали бы жертвой судебного произвола и подверглись бы пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, противоречащим ст. 3 Конвенции. Несмотря на это, Комиссия отказала в принятии предварительных мер, и заявители были депортированы в Шри-Ланку. Впоследствии Европейский суд, разбирая данное дело, переданное на его рассмотрение Комиссией, установил, что Соединенное Королевство не нарушило ст. 3 Конвенции. Европейский суд мотивировал это тем, что право на политическое убежище не предусмотрено ни в Конвенции, ни в протоколах к ней. Со ссылкой на решение по делу Круз Варас и другие против Швеции Европейский суд указал, что вопрос ответственности государства за нарушение ст. 3 Конвенции может возникнуть только в том случае, если "заявителем были представлены веские основания полагать, что в стране, в которую он был бы выслан, он предстанет перед реальной угрозой пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания". В рамках же данного дела Европейский суд установил, что представленные доказательства не подтверждали, что положение заявителей, тамильцев по национальности, было хуже положения большинства тамильского населения <1>. -------------------------------- <1> См.: Case of Vilvarajah and others v. the United Kingdom. N 45/1990/236/302-306. § 102, 103, 111.
В заключение следует отметить следующие ключевые моменты, связанные с применением Европейским судом предварительных мер. Институт предварительных мер дает возможность временно прекратить предполагаемое нарушение прав, предусмотренных Конвенцией и протоколами к ней. Это действенная защита стороны разбирательства, используемая до принятия Европейским судом решения по делу. Указание Европейского суда на принятие предварительных мер обязательно для исполнения государством-ответчиком. Решение вопроса о принятии предварительных мер зависит от судебного усмотрения, которое определяется доказательствами и аргументами, представленными заявителем. Как правило, заявление о принятии предварительных мер удовлетворяется Европейским судом, если ходатайствующая сторона смогла обосновать, что вынесенная государством-ответчиком против заявителя санкция будет приведена в исполнение и что в результате ее исполнения заявителю будут причинены невосполнимые потери <1>. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Молостова Е.В. Применение предварительных мер Европейским судом по правам человека // Международное публичное и частное право. 2005. N 2.
4.1.4.4. Обязательный характер решений Европейского суда и контроль за их исполнением
В соответствии со ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод государства - участники Конвенции обязуются исполнять окончательные решения Суда по делам, в которых они являются сторонами (п. 1). Окончательное решение Суда направляется Комитету министров Совета Европы, который осуществляет надзор за его исполнением (п. 2). Статья 46 лежит в основе всего механизма Конвенции и определяет одно из главных отличий этого договора от других инструментов классического международного права. Конвенция впервые решениям международного судебного органа придала строго обязательный характер и впервые установила процедуру систематического контроля за их исполнением со стороны межправительственного органа. Таким образом, впервые в истории международного правосудия был создан не только собственно юрисдикционный механизм, определяющий, "что есть право", но и механизм, способный обеспечить осуществление этого права. Из п. 1 ст. 46 Конвенции прямо следует, что решения Европейского суда имеют обязательный характер. При этом решения Суда всегда выносятся в "декларативной" форме, т.е. они ограничиваются "декларацией" (объявлением) того, в чем состоит нарушение Конвенции в данном конкретном деле, но, кроме денежной компенсации, не уточняют, какие меры необходимо принять для устранения выявленного нарушения. В ответ на выдвигающиеся заявителями ходатайства указать в самом решении меры индивидуального или общего характера, необходимость осуществления которых вытекает из установленного нарушения их прав, Европейский суд с неизменным постоянством отмечал, что Конвенция не дает ему такого права, и всегда строго ограничивался констатацией нарушения <1>. -------------------------------- <1> См., например: Eur. Court H.R. Belilos v. Switzerland. Judgement of 29 April 1988. Series A. N 132. Paras 76, 78. Pelladoah v. Netherlands. judgement of 22 September 1994. Series A. N 297-B. Para 34.
Декларативный характер решений Европейского суда в указанном выше смысле никак не сказывается на их обязательности. В настоящее время является общепризнанным, что констатация Европейским судом нарушения Конвенции налагает на государство-ответчика в силу п. 1 ст. 46 четкие и определенные обязательства. Первое из них касается частной ситуации заявителя и заключается в том, чтобы "положить конец нарушению и устранить его последствия с целью восстановления, насколько это возможно, ситуации, существовавшей до нарушения" <1>. На практике это означает, что кроме выплаты назначенной Судом денежной компенсации государство-ответчик должно принять и некоторые другие меры (так называемые меры индивидуального характера). -------------------------------- <1> См.: Eur. Court H.R. Papamichalopoulos and others v. Greece. Judgement of 31 october 1955 (Article 50). Series A. N 330-B. Para 44.
Второе обязательство государства-ответчика состоит в принятии "действенных мер для предотвращения новых нарушений Конвенции, подобных нарушениям, выявленным решениями Суда" <1>. Эти меры называются мерами общего характера. Данные обязательства, основывающиеся не только на ст. 46 Конвенции, но и на общих принципах международного права, в частности на принципе добросовестного исполнения международных обязательств, неоднократно подтверждались в решениях Суда и в резолюциях Комитета министров <2>. Убедительная констатация этих принципов содержится, в частности, в решении Большой палаты по делу Скоцари и Джунта против Италии от 13 июля 2000 года. Суд подтвердил, что "государства в принципе свободны в выборе средств, которые ими будут использоваться для выполнения этих обязательств". Однако, добавил Суд, эти средства должны "находиться в соответствии с выводами, содержащимися в решении Суда". Более того, выбор средств для исполнения решения происходит под контролем Комитета министров, который в силу своей функции в рамках Конвенции следит за исполнением решений Суда. -------------------------------- <1> См.: Committee of Ministers. Interim Resolution DH (99) 434 Human Rights Action of the Security Forces in Turkey: Measures of a General Character - Case of Akdivar and others against Turkey. <2> См.: Eur. Court H.R. Akdivar and others v. Turkey. Judgement of 1 april 1998 (Article 50). Reports. 1998-II. Para. 47. Scozzari and Guinta v. Italy. Judgement of 13 july 2000. Para. 249.
Таким образом, в отличие от четко обозначенного в решении обязательства выплатить определенную компенсацию, способы исполнения которого едины и предельно ясны, принятие мер индивидуального и общего характера является, как справедливо отмечается в доктрине, "обязательством достичь определенного результата" <1>. Пути достижения требуемого результата могут быть различны в зависимости от обстоятельств, и та свобода действий, которая предоставляется государствам в этом отношении, позволяет в должной мере учесть специфику правовой системы каждого государства. Функцией Комитета министров является проверка соответствия достигнутого результата двум вышеуказанным требованиям, а именно устранению нарушения и его последствий для заявителя и предотвращению подобных нарушений в будущем. -------------------------------- <1> См.: Sudre F. Droit International et Europeen des Droits de l'Homme. Paris, 1997. P. 339.
Правовые последствия решений Европейского суда для государства-ответчика, очевидно, будут различны по своей природе в зависимости от того, идет ли речь о восстановлении нарушенного права конкретного заявителя или об изменении общей правовой ситуации для предотвращения подобных нарушений в будущем. При этом и те, и другие последствия могут быть крайне разнообразны в силу специфики правовых систем государств - участников Конвенции. В соответствии со ст. 46 Конвенции контроль за исполнением решений Европейского суда по правам человека возложен на исполнительный орган Совета Европы - Комитет министров. В Совете Европы, который является единственной организацией, где предусмотрен систематический контроль за исполнением решений международного судебного органа, с самого начала имело место осознание того, что Европейская конвенция о правах человека должна стать эффективным механизмом конкретной реализации прав человека, сформулированных в Декларации прав человека 1948 года. В результате Европейская конвенция является на сегодняшний день одним из самых действенных международных инструментов по реализации прав человека, провозглашенных во Всеобщей декларации. Высокая эффективность этого инструмента объясняется, на наш взгляд, не только деятельностью Европейского суда, решения которого обязательны для государств, но также и подконтрольным исполнением этих решений. В соответствии с ч. 2 ст. 46 Конвенции окончательное решение Суда, как было отмечено выше, направляется в Комитет министров Совета Европы, который следит за его исполнением. Комитет министров, являясь по существу основным исполнительным органом Совета Европы, решает все вопросы, связанные с деятельностью организации, в том числе политические, административные, финансовые, а также многие другие вопросы межгосударственного сотрудничества. В то же время в рамках Конвенции Комитет министров наделен особой функцией надзора за исполнением решений Европейского суда, и эту функцию не следует смешивать с другими аспектами деятельности Комитета. Согласно Уставу организации Комитет министров состоит из министров иностранных дел государств-участников. При этом заседания Комитета с личным участием министров иностранных дел проводятся лишь два раза в год. На всех остальных заседаниях, в том числе тех, которые посвящены контролю за исполнением решений Европейского суда, министры представлены их постоянными представителями при Совете Европы. Заседания, посвященные контролю за исполнением решений Суда, проводятся, как правило, каждые два месяца, т.е. шесть раз в год. Каждое решение Суда, констатирующее нарушение Конвенции, ставится на повестку дня ближайшего заседания. Далее решение Суда рассматривается Комитетом министров периодически, с интервалами, как правило, не превышающими шесть месяцев (эти интервалы зависят от срочности вопросов, связанных с исполнением каждого судебного решения), до тех пор, пока Комитет не сочтет решение исполненным и соответственно не завершит его рассмотрение принятием закрывающей дело резолюции. До того как Комитет завершит рассмотрение дела, он может принимать на различных этапах контроля так называемые предварительные резолюции (Interim Resolutions), в которых он выражает свою позицию по различным вопросам, связанным с исполнением решений Суда. Комитет министров начинает рассмотрение судебного решения с требования к государству-ответчику проинформировать его о мерах, принятых для исполнения данного решения (Правило 2а Регламента Комитета министров по применению ст. 54 Конвенции). Для исполнения решений Европейского суда у государства есть следующие возможности. Естественно, что самым видимым в судебном решении в большинстве случаев является присуждение заявителю "справедливой компенсации";, т.е. определенной денежной суммы, с целью возмещения материального и (или) морального ущерба, нанесенного нарушением Конвенции, а также судебных издержек. Размеры компенсации определяются Европейским судом в резолютивной части его решения. Суд постановляет, как правило, что сумма компенсации должна быть выплачена заявителю в течение трех месяцев. Решение Суда предусматривает также размер годовых процентов, которые должны быть выплачены государством в случае несоблюдения трехмесячного срока (обычно устанавливаемые на уровне официальной процентной ставки Центрального банка данного государства). Контролируя исполнение решения Суда, Комитет министров следит за выплатой этих денежных сумм и возможных процентов за просрочку. В ходе рассмотрения судебного решения государство информирует Комитет министров о факте и дате выплаты присужденной денежной компенсации. Секретариат регистрирует факт и дату выплаты и в случае их соответствия условиям, определенным Судом в его решении, Комитет закрывает финансовый аспект дела. Следует отметить, что при контроле за выплатой денежной компенсации Комитет министров практически не имеет свободы действий и призван строго контролировать выплату в соответствии с буквой судебного решения. Вопросы, связанные с выплатой компенсации, носят на практике административный характер и крайне редко подлежат обсуждению в Комитете министров вследствие того, что государства, как правило, исправно платят определенную Судом компенсацию. Трудности, иногда возникающие в вопросах выплаты, носят в основном технический или административный характер (невозможность установления контакта с заявителем, отсутствие банковских координат и т.п.). Подобные трудности решаются в рабочем порядке между компетентными государственными органами и представителями заявителя, в случае необходимости - с помощью Секретариата Совета Европы. В случае возникновения спорной ситуации по вопросу выплаты заявитель может тем не менее представить Комитету свои письменные замечания (Правило 2а прим. Регламента Комитета министров по применению ст. 54 Конвенции). В этом случае государство будет призвано дать соответствующие объяснения и при обоснованности претензий разрешить проблему. Чаще всего речь идет скорее о технических и быстро разрешаемых трудностях. История Конвенции знает всего несколько исключений из благополучной практики выплаты государствами-ответчиками денежной компенсации. Одно из этих исключений касалось выплаты Грецией денежной компенсации в деле Нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции (решение от 9 декабря 1994 года). В своем решении Суд обязал Грецию выплатить заявителю сумму, эквивалентную более 30 млн. долл., с целью возмещения материального ущерба, нанесенного нарушением ст. 1 Протокола N 1. Это самая большая денежная компенсация, которая когда-либо присуждалась Европейским судом. В данном деле речь шла о нарушении Грецией прав компании "Стрэн" и ее единственного акционера Стратиса Андреадиса, которые в 1972 году, т.е. во время действия в Греции военной диктатуры, заключили с государством контракт на постройку нефтеперерабатывающих заводов и вложили в греческую экономику крупномасштабные инвестиции на основании этого контракта. Некоторое время спустя после свержения диктатуры греческое государство заявило о своем намерении разорвать контракт с компанией в одностороннем порядке. В контракте имелась оговорка, в соответствии с которой любые споры, связанные с его осуществлением, должны быть решены в арбитражном порядке. Арбитражный орган, рассмотревший дело, решил спор частично в пользу заявителя и обязал государство возместить ему понесенный материальный ущерб. Речь шла о возмещении многих миллионов долларов. Государство безуспешно пыталось оспорить решение арбитражного суда в судах общей юрисдикции, которые признали законность образованного арбитражного суда и вынесенного им решения. Тем не менее за несколько дней до рассмотрения кассационной жалобы государства Верховным судом греческий парламент принял закон обратного действия, который упразднил принцип автономии арбитражной оговорки для всех контрактов, заключенных во время диктатуры. Согласно широко признанному принципу автономии арбитражной оговорки ее действие продолжается во времени даже после расторжения контракта, что является юридической основой для арбитражного суда с целью определения прав и обязательств сторон. Упразднив этот принцип, парламент задним числом лишил арбитраж его законной основы, в результате чего кассационный суд счел себя вынужденным аннулировать арбитражное решение. Г-н Андриадис обратился в Европейский суд, который в свою очередь усмотрел в действиях греческого государства сразу два нарушения Конвенции: нарушение ч. 1 ст. 6, вследствие вмешательства законодательной власти в судебную процедуру на последнем этапе разбирательства с целью решения дела по существу в пользу государства. Второе нарушение, констатированное Судом, - это нарушение ст. 1 Протокола N 1 вследствие несоблюдения государством справедливого равновесия между интересами общества и интересами защиты имущественных прав частного лица. На основе этих нарушений Конвенции Европейский суд обязал Грецию выплатить заявителю материальный ущерб в размере, определенном решением арбитражного суда, а также судебные издержки, т.е. общую сумму в размере более 30 млн. долл.
|
