Глава II. Гносеология. Основные проблемы познания.

 

Гносеология (теория познания) - это раздел философии, в котором изучаются такие проблемы, как природа познания, его возможности и границы, отношение знания к реальности, субъекта и объекта познания, исследуются всеобщие предпосылки познавательного процесса, условия достоверности знания. Термин "гносеология" происходит от греческих слов "gnosis" - знание и "logos" - понятие, учение, т.е. учение о знании. Термин "знание" обычно употребляется в трех основных смыслах:

1. Способности, умения, навыки, которые базируются на осведомленности, как что-либо сделать, осуществить.

2. Любая познавательно значимая информация.

3. Особая познавательная единица, гносеологическая форма отношения человека к действительности.

Понятие знания включает в себя взаимодействие. Оно предполагает субъекта или субъектов. Сказать, что мы знаем что-то, несомненно, означает, что это известно некоторому индивиду или индивидам, обладающим сознанием, осмысливающим, различающим, помнящим окружающую действительность и реагирующим на нее. Мало смысла говорить о знании, отвлекаясь от человека, его поведенческой активности и реакций на те объекты и процессы, которые входят в доступную ему область взаимодействий. Знание это активный процесс действий и взаимодействий, оно является инструментом, посредством которого люди решают свои задачи и достигают намеченных целей.

Необходимо проводить различие между убеждением и знанием. Мы можем верить, что нечто является истинным, однако наши убеждения могут оказаться ложными, и тогда они не равноценны знанию. Думая, что обладаем знанием, мы можем на самом деле пребывать в заблуждении. Только, если эти убеждения основаны на чем-то таком, что подтверждается независимыми от них данными, мы действительно обладаем знанием. Различие между убеждением и знанием существенно, поскольку значительная часть убеждений, разделяемых многими, может всего лишь иллюзиями, фантазиями, мифологемами, или просто заблуждениями.

Вопрос о том, может ли объективная реальность быть данной в сознании человека, давно интересовал людей. Подавляющее большинство философов и ученых утвердительно решает вопрос о том, познаваем ли мир. Однако существует такое учение, как агностицизм (от греч. agnostos – недоступный познанию), представители которого отрицают (полностью или частично) принципиальную возможность познания объективного мира, выявления его закономерностей и постижения объективной истины. Термин «агностицизм» был введен анг. естествоиспытателем Т. Гексли в 1868 г. для обозначения философской позиции, ограничивающей сферу компетенции философии рамками «позитивного» знания.

Выражение позиции агностицизма обнаруживается в предшествующей философии в форме скептицизма. Скептицизм глубоко укоренен в философской традиции. Термин «скептицизм» происходит от греческого, что означает «рассмотрение», «проверка», «сомнение». Скептицизм обеспечивает философию, религию, мораль, общество в целом мощным инструментарием критицизма и играет существенную роль в процессе познания, поскольку в сомнении находятся истоки подлинного исследования. Признавая скептицизм, мы способствуем возникновению новых идей и рост знания.

В самом развитии скептицизма относительно познания, можно выделить следующие его исторические формы:

– Первый вид скептицизма можно определить как нигилизм. Наиболее ярко выраженная, экстремальная форма нигилизма – это тотально отрицающий скептицизм, т.е. абсолютный отказ от всех возможных утверждений относительно истинности или ценности. С точки зрения тотального скептицизма познание невозможно, не может быть никакой уверенности ни в чем, нет никаких надежных оснований для веры, не существует вообще никакой истины. Невозможна не только уверенность в познанном, сомнительны сами критерии истинности или ложности.

В области этики методы скептика-нигилиста порождают столь же опустошительные результаты. Здесь тотальный скептик оказывается абсолютным релятивистом и субъективистом. Понятия добра и зла, плохого и хорошего рассматриваются как изменчивые как на индивидуальном, так и на общественном уровнях. В основе морали не лежит ничего реального, она беспричинна и не поддается обоснованию. Тотальный скептицизм может порождать циничный аморализм, т.е. становиться на позиции того, кому «все позволено».

– Второй вид скептицизма определяется как умеренный. Умеренный скептицизм исходит из невозможности с какой либо определенностью установить окончательные истины о реальности. Тем не менее, он основывается на том, что исходя из соответствующей реальности, мы вынуждены делать обобщения, способные помочь нам решать практические проблемы бытия. Мы вынуждены принимать решения независимо от того, можем или нет найти полные обоснования. Умеренный скептицизм позволяет ориентироваться и действовать в повседневной жизни, как если бы мы обладали знанием.

– Третий вид скептицизма существенно отличается от предшествующих, будучи настроенным по отношению к ним крайне критически. Эту форму скептицизма обозначают «исследовательским скептицизмом». Его основным принципом является не сомнение, а исследование. Его основные отличие от других форм скептицизма заключается в его позитивности и конструктивности. В основном он является формой методологического скептицизма, поскольку здесь он реализуется как существенный этап процесса исследования. Этот скептицизм не носит тотального характера, а ограничивается контекстом исследования. Он не сомневается во всем и всегда. Он сомневается только в определенных вопросах и в ограниченном контексте исследования. Исследовательский скептицизма идет значительно дальше умеренного скептицизма Юма. Он не тонет в пучине бесконечной неопределенности, а вдохновляется способностью человеческого разума к познанию природы и овладению ею.

Скептицизм как метод сомнения, систематически требующий очевидности и обоснованности гипотез, является сущностью процессов научного исследования, философского диалога и критического мышления. Он противник абсолютной уверенности и догматической завершенности. Учитывая ограничения и ошибки на пути познания, скептицизм ценит важность таких принципов, которые уточняют степень определенности нашего знания.

 

История познания показывает, что знания всегда обусловлены потребностями общества. Вместе с тем по своему содержанию они должны впитывать в себя все то новое, что приносит с собой каждый из них.

Гносеология выделяет разнообразные формы знания.

Уже на ранних этапах истории существовало обыденно-практическое знание, поставлявшее элементарные сведения о природе, а также о самих людях, условиях их жизни, общении, социальных связях и т.д. Основой данной формы познания был опыт повседневной жизни, практики людей. Полученные на этой базе знания носят хотя и прочный, но хаотический, разрозненный характер, представляя собой простой набор сведений, правил и т.п.

Обыденное знание отличается недостаточной структурированностью, значительная часть его не объединена в концепции, планы, проекты, замыслы, но существует в форме слабо связанных и даже разрозненных идей, эмоциональных стереотипов. Оно не вполне артикулировано, слабо вербализовано. Оно принципиально противоречиво, будучи производным самых разных социальных ролей. Как показывал Альфред Шюц, австрийский философ и социолог, обыденное знание основывается на убеждениях в том, что а) жизнь и реальность в целом неизменны, а поэтому прошлый опыт достаточен для поиска решений в будущем; б) человек может опираться на знание полученное от родителей, учителей, традиций, даже если не понимает его смысла и не знает его истинных источников; в) в повседневной жизни достаточно общего и поверхностного «знания» о специфики явлений и событий; г) вся сфера обыденного знания принимается и используется индивидом так же, как и другими людьми общества.

Сфера обыденного познания многообразна. Она включает в себя здравый смысл, верование, приметы, первичные обобщения наличного опыта, закрепляемые в традициях, преданиях, назиданиях и т.п., интуитивные убеждения, предчувствия и пр.

Для большей ясности вышеизложенного подробнее остановимся на понятии «здравый смысл».

Здравый смысл - это представление людей о природе, обществе, самих себе, складывающееся под воздействием их повседневного жизненного опыта и общения. В процессе эволюции общества, культуры и человеческого мышления эти представления проходят жесткий отбор. Лишь такое знание закрепляется в арсенале здравого смысла, которое адекватно отражает среду человеческой жизнедеятельности и способствует его формам практики.

Важно подчеркнуть, что здравому смыслу с его "житейскими понятиями" никто не обучает специально и планомерно. Он осваивается всеми нормальными людьми в естественном жизненном процессе, в повседневном общении людей, в частности, детей и взрослых. Здравый смысл остается важным концептуальным истоком даже самых абстрактных теоретических построений и специализированных языков науки. "Вся наука является не чем иным, как усовершенствованием повседневного мышления", - утверждал Альберт Эйнштейн.

Но возникает важный вопрос: если здравый смысл столь хорош, то зачем тогда вообще нужна наука? Дело в том, что хотя здравый смысл необходим и неизбежен в концептуальном отношении, то, что он утверждает о существовании и свойствах вещей, в определенном смысле является ложным. Это связано с наивным реализмом - убеждением в том, что реально все, что нормальный человек воспринимает в нормальных условиях (при хорошем освещении, в подходящей перспективе и т.п.) и описывает общепринятым языком.

С точки зрения наивного реализма в целом весь мир, окружающий нас, мир цветных, пахнущих, звучащих вещей - именно таков, каким мы его воспринимаем.

Между тем наука говорит нам, что чудный запах розы суть лишь диффузия молекул определенных веществ в воздухе, что звуки и цвет - волновые процессы.

Другую, важную роль, особенно на начальном этапе истории человечества, играло мифологическое познание. Его специфика в том, что оно представляет собой фантастическое отражение реальности, является бессознательно-художественной переработкой природы и общества народной фантазией. В рамках мифологии вырабатывались определенные знания о природе, космосе, о самих людях, их условиях бытия, формах общения и т.д.

В 20 веке к мифу как одному из интереснейших феноменов духа, культуры было обращено внимание очень многих философов, культурологов, социологов, историков. В ситуации идейных противоречий, сопровождающих изучение любого сложного объекта культуры, возникло много интересных, проницательных интуиций о мифе. Сложились принципиально новые трактовки этого духовного феномена.

В современных научных изысканиях понятие «миф» обретает полифоничное звучание, включающее в свое содержание различные смысловые оттенки. От традиционного понимания, в котором миф рассматривается как повествование, одухотворяющее явления природы или культуры, до понимания мифа как разновидности общественного сознания. В новейших исследованиях под мифом подразумевают некритически воспринятое воззрение.

Философия издавна стремилась раскрыть природу мифа, его социальную роль, присущие ему экзистенциальные и общественные функции. Сегодня ни у кого не вызывает сомнения, что миф является одним из ярчайших достижений человеческой культуры, отражающий социальные, культурные и антропологические феномены. В мифе воплощаются тайные желания человека, так как ему не всегда уютно в противоречивом, разорванном, неустроенном мире. Поэтому, он интуитивно тяготеет к целостному мироощущению. Миф успокаивает человека, давая ему надежду и смысл. Иллюзия зачастую спасительней, чем жесткая констатация происходящего. Миф дает возможность преодолеть безжалостную критичность разума, возможность отступить от трезвой мысли, отдавая предпочтение миру мечты.

Неслучайно, своеобразный исследовательский ренессанс мифа приходится именно на 20 столетие, которое с полным правом можно назвать веком грандиознейших мифологем. Выяснилось, что миф – это один из самых сложнейших феноменов. Немецкий мыслитель XX в. Э. Кассирер, справедливо указывал на то, что технология создания мифа усложняется в той степени, в какой усложняется социум и мышление человека. Миф предстает как «подлинная иммагинативная реальность», писал выдающийся русский мыслитель теперь уже прошлого столетия – Голосовкер.

Вообще, уже к началу двадцатого столетия в судьбе мифотворчества в нашей стране произошли существенные изменения в связи с тем, что возникла сугубо социальная мифология, которую можно понимать как совокупность общественнозначимых иллюзий, целенаправленным и сознательным образом распространяемых в конкретных социумах для достижения определенных целей. (Потом такой феномен стали называть целенаправленным манипулированием общественным сознанием). Миф становится выразителем иррациональных стремлений больших групп людей, средством социальной ориентировки толпы. В этом плане, миф в отечественной культуре стал, с одной стороны, позволять эффективно «управлять» массовым человеком, с другой, более отчетливо (в силу своей максимальной проявленности) понимать этого «массового» человека.

Несомненно, что зачастую социальная мифология как таковая опрощает миф, используя его только в качестве идеологии, но, в то же время она ясно и ярко выражает энергию определенных социальных групп, поскольку здесь миф становится «сущностной, жизненной необходимостью» (А.Ф. Лосев). Все попытки заменить его анализом, рассудком, научной критикой обрекаются на неудачу, так как любой миф архетипичен в силу своей неотъемлемой связи с глубинными процессами этнического человеческого бытия. Русский человек, в этом плане, не исключение. С этой точки зрения, пора отказаться от отождествления мифа и неправды, мифа как своеобразного знака «неумного» сознания. Сознание человека всегда способно впасть в мифотворчество, но оно обладает одновременно и даром критически себя оценивать. Следовательно, рассуждения о мифе - это поиск очертаний данного духовного образования. Когда мы констатируем в качестве мифа какую-либо социальную идею, мы тем самым предполагаем и необходимость ее критического осмысления.

Некоторые современные исследователи полагают, что в наше время значение мифологического познания отнюдь не уменьшается. Так, П. Фейерабенд убежден, что достижения мифа несравненно более значительны чем научные: изобретатели мифа, по его мнению, положили начало культуре, в то время как рационалисты только изменяли ее, причем не всегда в лучшую сторону. Уже в рамках мифологии зарождается художественно-образная форма познания, которая в дальнейшем получила наиболее развитое выражение в искусстве. Художественно осваивая действительность в различных своих видах (живопись, музыка, театр и т.д.), удовлетворяя эстетические потребности людей, искусство одновременно познает мир, а человек творит его - в том числе и по законам красоты.

Одним из древних форм познания являются религиозное и философское познание. Их особенность мы разбирали в I главе.

Говоря о формах знания, нельзя обойти вниманием достаточно известную (особенно в современной гносеологии) концепцию личностного знания, разработанную М. Полани. Он исходил из того, что знание - это активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого искусства и особых инструментов. Поскольку науку делают люди, то получаемые в процессе научной деятельности знания (как и сам процесс) не могут быть деперсонифицированными. А это значит, что людей со всеми их интересами, целями и т.п. нельзя отделить от производимого ими знания. Согласно Полани, личностное знание необходимо предполагает интеллектуальную самоотдачу. В нем запечатлена не только познаваемая действительность, но и сама познающая личность, ее заинтересованное отношение к знанию, личный подход к его трактовке и использованию.

Изучая процесс познания, философия обращает внимание на то, что в нем задействованы практически все способности человека, среди них такие важнейшие, как чувства («живое созерцание») и разум (мышление, рациональное), находящиеся в тесном единстве друг с другом и с другими человеческими способностями.

Чувственное познание осуществляется посредством органов чувств – зрения, слуха и др., которые у человека есть «продукты всемирной истории», а не только результат биологической эволюции. Будучи моментом чувственно – предметной деятельности (практики), живое созерцание осуществляется в трех основных взаимосвязанных формах: это ощущения, восприятия и представления, каждая из которых есть субъективный образ объективного мира.

Ощущения представляют собой отражение в сознании человека отдельных сторон, свойств и предметов, а также внутренних состояний организма, непосредственно воздействующих на органы чувств. Наиболее важную роль среди всех играют зрительные ощущения. Ощущения, как правило, выступают в качестве компонентов более сложного образа- восприятия.

Восприятие – это целостное отражение предметов, явлений и событий в результате непосредственного воздействия объектов реального мира на органы чувств. Наиболее важные особенности восприятия – предметность, целостность, структурность, константность, осмысленность и постоянство.

Представление – это образ ранее воспринятого предмета или явления (память, воспоминание), а также образ созданный продуктивным воображением. В отличие от восприятия представление поднимается над непосредственной данностью единичных объектов и связывает их с понятием. По сравнению с восприятием в представлении отсутствует непосредственная связь с реальным объектом.

Большую роль в процессе познания, помимо чувственного восприятия, играет рациональное осмысление мира.

Рациональное познание наиболее полно и адекватно отражено в мышлении.

Мышление – это активное отражение объективной реальности, состоящее в целенаправленном, опосредованном и обобщенном познании субъектом существенных связей и отношений предметов и явлений, в творческом созидании новых идей, в прогнозировании событий и действий. Отправляясь от чувственного опыта, мышление преобразует его, дает возможность получать знания о таких свойствах и отношениях объектов, которые недоступны непосредственно эмпирическому познанию. Орудием мышления является язык и другие системы знаков, которые используются для основных операций мышления – абстрагирования, обобщения, опосредствования и др.

Для выяснения сущности мышления необходимо рассмотреть его уровни и формы. Уже в античной философии были выделены два необходимых, качественно различных уровня мышления – рассудок и разум, где рассудок – (способность рассуждения) познает все относительное, земное и конечное, то разум, сущность которого состоит в целеполагании, открывает абсолютное, божественное и бесконечное. Рассудок, который предстает в качестве психической деятельности, связанной с образованием понятий, суждений и умозаключений, дает «материал» для разума. В связи с этим рассудок иногда называют «мыслящей душой», способной мыслить предметы и их связи посредством понятий. Разум – это способность человеческого духа, направленная на познание мира с помощью понятий и ценностей.

Стремление понять мир с помощью разума и преобразовать его в соответствии с разумом называется рационализмом. Рациональное понимание мира опирается на дискурс (организованную рассудочную речь) и концепты (логически выстроенную речь).

Нельзя забывать, что процесс развития мышления включает в себя не только взаимосвязь, но и взаимопереход рассудка и разума, которые, изучаются соответственно формальной логикой и диалектикой.

Формы мышления – способы отражения действительности посредством взаимосвязанных абстракций, среди которых исходными являются понятия, суждения, и умозаключения.

Понятие – форма мышления, отражающая в обобщенной форме предметы и явления действительности и существенные связи между ними посредством фиксации общих и специфических признаков, в качестве которых выступают свойства предметов и явлений и отношения между ними. Предельно общие понятия - это философские категории (бытие, человек, развитие, свобода и т.д.)

Суждение – форма мышления, выражающая отношение говорящего к содержанию высказываемой мысли и сопряжено обычно с психологическим состоянием сомнения, знания, убежденности или веры. Суждение в этом смысле, в отличие от высказывания, всегда модально и носит оценочный характер.

Умозаключение - форма мышления, связывающая в ряд посылок и следствий мысли различного содержания. Умозаключение может в своей основе выступать как подсознательный и непроизвольный акт.

Непосредственная цель познания в любой его форме - истина, путь к которой обычно сложен, труден, противоречив.

В общефилософском смысле проблема истины шире вопроса об истинности знания. Так, мы можем говорить об "истинном образе жизни", об "истиной красоте". В более узком смысле под истинностью понимается точное и достоверное отображение реальности в знании. Именно так истину понимали в древнегреческой философии. Так Платон пишет: «Тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит иначе – лжет». Перед нами исток классической теории истины. Впрочем, само понимание истинности как соответствия существовало задолго до Платона. Его усматривают уже в текстах Эпмедокла, Левкиппа и Демокрита. Аристотель истину как явление сознания определят в полном согласии с Платоном: «…Истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным и связанное – связанным, а ложное тот, кто думает обратно тому, как дело обстоит с вещами».

Если Платон дал классическое определение истины, то в произведениях Аристотеля оно развернуто в целостную теорию. Именно поэтому теорию соответствия называют не платоновской, а аристотелевской теорией истины.

Согласно этой концепции, истина есть соответствие представлений или утверждений реальному положению дел. Поскольку главной здесь является идея соответствия то эту концепцию истины называют " корреспондентной теорией истины " (от лат. respondeo – соответствовать, отвечать, осведомлять).

Так, например, утверждение, что молекула воды состоит из одного атома кислорода и двух атомов водорода, или что К. Маркс родился 5 мая 1818 г., является истинным или ложным в зависимости от того, действительно ли соотношение атомов в воде или определенных событий в прошлом таково, как говорится в данных утверждениях.

Казалось бы, классическая теория истины настолько ясна, что не может порождать каких-то серьезных проблем. Однако постепенно стали выявляться слабые стороны этой теории.

Во-первых, дискуссии вызывала неопределенность понятия "соответствие". Как можно сравнить знание, которое является идеальным, с вещами, которые суть материальны?

Во-вторых, как быть с утверждением типа "энергия сохраняется", "все имеет причину" и т.п. С какого рода реальными объектами или фактами можно соотносить подобные утверждения, которые относятся ко всему на свете?

В-третьих, можно указать на плюрализм истины. Возьмем, например, описания Москвы, составленные экономистом, архитектором, демографом и т.п. Для архитектора "истинным" будет максимально детальный макет города; для экономиста - набор подробных сводок его хозяйственного состояния; для демографа - свод статистических данных о жителях города. А есть еще "театральная", "криминальная", "политическая" Москва. Какую из этих "истин" следует предпочесть, и можно ли их свести в некую единую картину? Эти и другие трудности корреспондентской теории истины привели к тому, что многие стали считать, что истина - это только регулятивная идея, некоторый идеал, к которому нужно стремиться, но достичь который невозможно. В этой ситуации появились иные концепции истины: когерентная и прагматическая.

В когерентной теории основным критерием истинности какого-либо знания является его согласованность (когеренция) с более общей, охватывающей системой знания. Обычно сторонники этой концепции, среди которых наиболее известным был Гегель, придерживаются философского монизма, представления о том, что мир суть единое целое, в котором все, даже самые мельчайшие и незначительные явления связаны между собой и входят в это целое. Поэтому знание об отдельной вещи или явлении должно соответствовать и согласовываться с системой знания о мире в целом. Как таковая истина одна, и частные (относительные) истины должны быть элементами этой единой и всеохватывающей - абсолютной истины.

Под абсолютной истиной понимается полное, исчерпывающее знание о действительности. Под относительной истиной понимается неполное, приблизительное знание, которое будет углубляться, уточняться по мере развития практики и познания. При этом старые истины либо заменяются новыми (например, классическая механика сменилась квантовой), либо опровергаются и становятся заблуждениями (например, "истина" о понятии теплорода, существовании эфира и т.д.).

С позиции прагматизма истинным признается такое знание, которое имеет благие последствия для человеческой жизни и которое может успешно применяться на практике. Понимание истины состоит в отождествлении ее с успехом, с полезностью идей, теорий и пр. Поскольку идеи, теории, системы предназначены для решения той или иной проблемной ситуации, то если они оказываются успешными в выполнении их функций, тогда на них можно положиться, тогда они основательны, надежны, хороши, истинны. Если они не избавляют от недостатков, не ликвидируют серьезных противоречий, вызывают путаницу, неуверенность и зло, когда действуют на их основе, тогда их следует признать ложными.

Так, один из основателей прагматизма,У. Джеймс, полагал, что истинность суждения "Бог существует" не зависит от реальности существования Бога и обусловлена тем, что убежденность в Его существовании благотворна для человеческого общежития.

В менее метафизических сферах истинность нашего знания удостоверяется его практической применяемостью. Если на основе определенного знания строятся самолеты, которые летают, или мосты, которые не падают, значит это знание истинно. В этом понимании практика есть критерий истины.

Несомненно, что мы широко используем этот критерий. Проверенное в своих последствиях и приложениях, практически полезное знание вызывает куда больше доверия, чем бесполезные спекуляции. Но при этом нужно учитывать следующий важный момент. Прагматистской трактовке истины недостает интуитивно ощущаемого требования к истине как адекватному соответствию реальности. Известно, например, что в мореплавании весьма удобными и практически эффективными являются навигационные расчеты на основе геоцентрической (птолемеевой) модели. Но нельзя же на этом основании считать, что она более истинна, чем гелиоцентрическая (коперниканская) система. Б. Рассел указывал, что сведение истинности к проверке последствиями может привести к парадоксальным результатам. Представим себе на минуту, например, что нацисты выиграли войну. Так что же, нужно считать, что их человеконенавистнические учения в такой ситуации выдержали проверку и являются прагматически истинными?

 

Экзистенциалистская концепция истины исходит из трактовки ее как индивидуального и необъективируемого явления. «Истину нельзя знать, в ней можно только быть» (Кьеркегор), следовательно, вхождение в истину предполагает только личностное, индивидуальное, неповторимое, которое никому другому пригодиться не может, так как только сам человек может извлечь из знаков, посылаемых ему бытием, свой собственный смысл. Истина не может быть понята как соответствие объективному положению вещей, ибо такое определение истины предполагает разделение субъекта и объекта и имеет силу только для науки. Экзистенциализм принципиально противопоставляет общезначимость истины, вытекающую из ее соответствия объективному положению вещей, ее интимной, личной значимости и «сообщаемости». Подчеркивается, что истина не безразлична человеку, что она захватывает все его существо, руководит его поступками, за нее человек может умереть.

Постмодернистская трактовка истины отбрасывает все классические о ней представления и видит в ней нечто полифоничное, разбросанное, многофункциональное, размытое. Поэтому природа истины в корне неоднозначна. Субъект будет неправ, если возомнит, будто способен преодолеть груз всех предрасположений своей субъективности. Остается только признать, что солипсизм человеческого сознания непреодолим ввиду полной невнятности мира. Постмодерн исходит из множественности несоизмеримых между собой человеческих истин. Разоблачаются обыденные представления о том, что разум способен продвигаться все дальше и дальше, приближаясь к абсолютной истине. О природе истины ничего нельзя сказать с определенностью, она такова, каковой нам позволяют описать ее нам подобные. Утверждать общие истины, как полагает постмодерн, значит навязывать хаосу явлений некую ложную догму. Отсюда, принимая во внимание случайность и прерывность, знание должно ограничиваться чем-то сугубо местным и специфическим.

 

В итоге мы видим, что, как и в других аспектах познания, в вопросе об истинности знания остается немало проблем. Однако гносеология, как и философия в целом, не призвана давать однозначные ответы. Ее задача - критически прояснять эти проблемы, соотносить различные позиции и аргументы за и против них.

Существенным результатом современной философии в осмыслении проблем познания является то, что движение идет от понимания одной единственной истины и одного изначально данного мира к процессу порождения многообразия верных и при этом конфликтующих вариантов или миров. И здесь важно учитывать следующие гносеологические реалии:

– гносеологические процессы и высказывания о реальности существенно зависят от принятых представлений о взаимосвязи познания и реальности. Последние являются элементами общего схематизма, т.е. видения мира и самого человека.

– внешний мир, т.е. объекты, предметы и их свойства сами по себе никаких гарантий адекватности знанию, которое получает человек; познание протекает при определенных культурно-когнитивных условиях; к таким условиям необходимо относить способы восприятия, описания и опыта, культурные формы поведения и деятельности. Поэтому истина всегда контекстуальна и определяется определенными формами, схемами, на основе которых она высказывается.

– знания не могут быть независимы от убеждений, мнений и желаний; объективность познания всегда связана с субъективностью установок мнения, веры, желания.

– поскольку знания имеют положение конструкций и зависимы от контекста и перспективы, то они относительны; их нельзя априори защитить от скептических выражений.

Исходя из обозначенного необходимо учитывать, что плюрализм в познании не уничтожает мир в котором живет человек. Но принятие вещного мира не означает принятие раз и навсегда уже ставшего мира. В больше мере это означает принятие определенной интерпретации, концептуальной схемы, языковых обозначений, а так же и того, что правильность решений, которые принимает человек, может быть обоснована разными способами, которые не могут быть просто отброшены как неверные, а должны быть осмысленно осознаны.

 

Вспомогательная литература по теме

 

Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М.,1988

Витгенштейн Л. О достоверности // Витгенштейн. Л. Философские работы. Ч.I М.,1994

Заблуждающийся разум? Многообразие форм вненаучного знания. М.,1990

Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.,1980

Липский Б.И. Практическая природа истины. Л.,1988

Куртц П. Новый скептицизм: Исследование и надежное знание. М.,2005

Марков Б.В. Разум и сердце. СПб.,1993

Рассел Б. Человеческое познание, его сферы и границы. М.,1957

Субъект, познание, деятельность. М.,2002