ДЕДОВЩИНА КАК ПОСВЯТИТЕЛЬНЫЙ ОБРЯД

Непременным атрибутом армейской дедовщины выступает обряд посвя­щения новобранцев — своего рода испытание, которое те должны пройти для того, чтобы приобщиться к воинскому братству. При этом само воин­ское братство толкуется не только или исключительно как социальная, но прежде всего и в первую очередь как духовная общность людей, одетых в униформу, призванных на действительную службы, проживающих два года в одинаковых условиях, испытывающих одни и те же трудности и способ­ных делить общие радости.

Переход солдат из одной категории в другую часто связан с переходным обрядом — переводом. Формы перевода различны в различных частях; суше-

⁵⁸ Неуставные отношения в российской армии: анализ и пути решения проблемы. 2004 г. (www.hrw.org).

ствует, например, такой обряд: солдат должен получить столько ударов рем­нем, сколько месяцев ему осталось служить, все это он должен переносить молча. Однако когда котла переводят в деды, удары ему наносят ниткой, при этом он должен кричать во весь голос, как будто от сильной боли.

Из ритуалов перехода самый известный происходит через 12 месяцев службы — самых трудных и изнурительных. Прослужившего год именуют черпаком, потому как переводят его в это звание путем нанесения 12 уда­ров черпаком по обнаженному заднему месту (процедура столь же мучитель­ная и страшно болезненная, сколь и неизбежная).

Сегодня дедовщина в худших своих проявлениях есть свидетельство деградации общества в целом

По квалифицированному мнению Т. Б. Щепанской, основательно изу­чившей антропологию и этнографию вопроса, в культуре «дедовщины» сре­ди солдат срочной службы соучастие в насилии — один из главных цемен­тирующих факторов⁵⁹. Несомненно, насилие неотделимо от дедовщины как социального явления, она порождена им и в свою очередь порождает еще большее насилие. Однако силовое воздействие существует и вне армейской среды. Оно присутствует в разных субкультурах и практикуется в таких си­туациях, прием в сообщество (обряды посвящения, испытания), нарушение норм (наказание, испытание, разборка, пытка) и исключение из сообщества (убийство, казнь).

⁵⁹ Щешнская Т.Б. Зоны насилия (по материалам русской сельской и современных субкультурных традиций) //Антропология насилия / Отв.ред В.В. Бочаров и В.А. Тишков. СПб., 2001. СП.

Своеобразие «дедовского» насилия заключается в том, что оно воспри­нимается новобранцами как полушутливое мероприятие, на которое стыд­но обижаться, или стародавняя армейская традиция, против которой бес­смысленно протестовать. Старослужащий вполне может устроить молодым воинам особый тренаж: отбой, подъем, построение, по полной форме оде­вание, потом опять построение — и так в течение нескольких часов. Нико­го персонально он не унижает, честь и достоинство не оскорбляет, никого физически не калечит, значит все это «настоящий мужчина», как считают первогодки, должен переносить с улыбкой на устах. Легко относиться к труд­ностям — это обязательный элемент мужской социализации, просто в армии он доведен до своих крайних форм. Помимо того в полусерьезных-полу­шутливых инициациях заключен изве­стный социокультурный смысл. Такого рода обряды служат посвящению но­вичка нормам и ценностям армейской жизни, а самое главное — позволяют сразу же почувствовать дух армии как суровой школы жизни.

Нередко инициации приобретают индивидуально-воспитательный кон­текст, когда они направлены против конкретного солдата, так или иначе нарушающего общепринятые нормы или своим поведением способного подвести коллектив. Например, лени­вого или нечестного новобранца сер­жант заставляет вне очереди убираться в туалете, мыть посуду, чистить плац и т.д. Ему таким способом дают понять, что другие не должны страдать из-за его личных недостатков. Посвятитель­ные меры моментально превращаются в просветительные. Если солдат по­жадничал и не поделился присланной из дому посылкой, то его ждет целая серия экзекуций, имеющих своей целью «разъяснить и поставить на место». Поскольку в армию приходит самая разная молодежь, то старослужащие, предъявляющие ко всем одинаковые требования, чаще всего выполняют очень нужную роль воспитателя. Далеко не всех юношей, особенно город­ских и избалованных родителями, с детства приучили регулярно мыться, чистить зубы, не крошить и не сорить, заправлять постель, гладить одежду и делать многое другое, что относится к элементарным правилам санитар­ной гигиены. Казарма — это кроме всего прочего достаточно тесное для большого количества здоровых молодых тел помещение, где особенно не­обходимо соблюдать чистоту. Вонь, нечистоты, грязь, неряшливость — от всех таких пороков «освобождают» невоспитанную молодежь старослужа­щие, которые давно уже поняли, что отсутствие личной гигиены — бич для всего коллектива.

Если для объекта инициации силовое воздействие является мучительным испытанием, то для ее субъекта, старослужащего, это чаще всего очередное развлечение. В армии и местах заключения известна шутка под названием

велосипе&. между пальцев ног спящего человека вкладывается пакля или вата, ее зажигают, человек делает движения ногами, как будто едет на велосипе­де. Вариант, когда вата находится между пальцами рук, называется мельни­ца. Встречаются и зооморфные развлечения. Так, старослужащий будит молодых солдат приказом: «Сушить крокодилов!» (нужно висеть над крова­тью, зацепившись ногами и руками за ее спинки), «Сушить летучих мышей!» (висят под кроватью, вцепившись в панцирную сетку снизу); «Сушить по­пугаев!» (сидят на корточках на спинке железной кровати).

«Дедовские» игры могут заходить очень далеко и переступать грань раз­влечения. Из актов инициации они превращаются в акцию зомбификации, в результате которой деморализуется сознание новобранца.

«Салага» подвергается частым ночным избиениям со стороны старослу­жащих, стирает их белье, выполняет унизительные операции вроде чистки пола уборной зубной щеткой. Затем он получает промежуточный статус «черпака» и «деда» (на этой стадии он начинает принимать участие в ритуа­лах зомбификации новобранцев; внешней атрибутикой является сильно

Врезка