Различие между причинными атрибуциями действующих лиц и наблюдателей

Приведенный выше анализ, помимо прочего, подразумевает, что само действующее лицо и наблюдатель очень по-разному понимают причины поведения действующего субъекта. Наблюдатель склонен привлекать для объяснения личностные диспозиции действующего лица, в то время как сам действующий субъект привлекает для объяснения предоставляемые ситуацией возможности и налагаемые ею ограничения. Джонс и Нисбетт (Jones & Nisbett, 1972) утверждают, что в этом обычно и состоит различие. Действующие лица склонны давать объяснение поведению в терминах личностных диспозиций в меньшей степени, чем наблюдатели. Например, в уже цитированном ранее исследовании Нисбетта и его соавторов (Nisbett et а1., 1973)испытуемые-наблюдатели считали, что те из действующих лиц, кто записался добровольцем за некую сумму денег, принадлежали к типу людей, которые вообще охотно участвуют в добровольных мероприятиях. Тех же, кто не стал этого делать за гораздо меньшую сумму, наблюдатели сочли относящимися к типу людей, неохотно участвующих в подобных мероприятиях.

Однако сами действующие лица объясняли свое поведение исключительно суммой предложенных денег. Аналогичная структура объяснений наблюдалась и у испытуемых, которых просили рассказать, почему они выбрали именно данный предмет своей специализацией и почему они встречаются именно с этой девушкой (или молодым человеком). Действующие лица объясняли подобный выбор свойствами стимула («Я встречаюсь с этой девушкой, потому что она очень эмоционально отзывчива»), в то время как наблюдатели были более склонны привлекать для объяснения личностные диспозиции «деятелей» («Он встречается с ней, потому что ощущает потребность в зависимости и нуждается в подруге, которая не использовала бы эту его особенность в своих интересах»).

В дополнение к этому Нисбетт и его коллеги обнаружили, что действующие субъекты полагают, что для описания их самих можно было бы применить гораздо меньшее число личностных черт, чем к их лучшим друзьям, новым знакомым или даже к широко известному комментатору программы новостей. Когда на карту поставлено собственное «я», разнузданный диспозиционизм немедленно берется под контроль.

Утверждение о том, что расхождение между атрибуциями действующего субъекта и наблюдателя происходит (по крайней мере отчасти) за счет различий в их восприятии, нашло подкрепление в исследовании, проведенном Майклом Стормсом (Michael Storms, 1973). При первом знакомстве Стормс дал двум своим испытуемым возможность побеседовать, записывая весь их разговор на видеопленку. Во время беседы в помещении присутствовали и два наблюдателя, которые находились в таком положении, что один мог лучше видеть испытуемого А, а другой — испытуемого Б. После беседы испытуемых попросили объяснить их собственное поведение, а наблюдателей — поведение того из действующих лиц, которого они могли лучше видеть. Оба активных испытуемых отнесли свое поведение на счет ситуационных факторов — таких, как поведение другого участника ситуации и непривычный контекст. Наблюдатели же были более склонны относить поведение беседовавших субъектов на счет предполагаемых у них личностных диспозиций.

Однако когда наблюдателям показали видеозапись беседы, акцентировавшую внимание на поведении собеседника, которого они не могли до этого хорошо рассмотреть (т.е. на ситуации, с которой столкнулся сам объект их наблюдения), то их атрибуции стали напоминать атрибуции тех испытуемых, за которыми они наблюдали. Еще более примечательно то, что когда участникам беседы показывали видеозаписи их самих, сформулированные ими атрибуции были очень похожи на атрибуции наблюдателей^.