Где столь тончайший бисер, где прибрежный

Янтарь прозрачный и рубин искристый

И где тот мастер, тот художник истый,

Что в высший час создаст рукой прилежной

 

Из редкостных сокровищ изваянье, —

Иль все же будет плод его старанья

Не похвалой — невольным оскорбленьем

 

Для солнца красоты в лучах гордныи,

И статуя померкнет пред явленьем

Кларинды, сладостной моей врагини?

 

 

* * *

 

Рои печальных вздохов, ливни слез,

Исторгнутые сердцем и глазами,

Качаю? ветви, льются меж стволами

Алкидовых дерев и влажных лоз;

 

Но ветер, заклиная силы гроз,

Туманы вздохов гонит с облаками,

Деревья слезы жадно пьют корнями —

И вздохи тают, и мелеет плес.

 

И на моих ланитах слез потоки —

Несчитанную глаз усталых дань —

Благого мрака отирает длань;

 

Поскольку ангел, по-людски жестокий,

Не верит мне, — где сил для слез возьму?

Напрасны вздохи, слезы ни к чему.

 

* * *

 

Нет ни в лесу, ни в небе, ни в волне

Такого зверя, рыбы или птицы,

Что, услыхав мой голос, не стремится

С участьем и сочувствием ко мне;

Нет, не пришлось в полдневной тишине

Моей тоске без отклика излиться —

Хоть в летний зной живая тварь таится

В пещере, в чаще, в водной глубине, —

 

Но все же, скорбные за слыша стоны,

Оставя тень, и ветвь, и глубь ручья,

Собрались бессловесные созданья;

 

Так собирал их на брегах Стримона,

Певец великий; верно, боль моя

Влечет, как музыки очарованье.

 

 

* * *