Где столь тончайший бисер, где прибрежный
Янтарь прозрачный и рубин искристый И где тот мастер, тот художник истый, Что в высший час создаст рукой прилежной
Из редкостных сокровищ изваянье, — Иль все же будет плод его старанья Не похвалой — невольным оскорбленьем
Для солнца красоты в лучах гордныи, И статуя померкнет пред явленьем Кларинды, сладостной моей врагини?
* * *
Рои печальных вздохов, ливни слез, Исторгнутые сердцем и глазами, Качаю? ветви, льются меж стволами Алкидовых дерев и влажных лоз;
Но ветер, заклиная силы гроз, Туманы вздохов гонит с облаками, Деревья слезы жадно пьют корнями — И вздохи тают, и мелеет плес.
И на моих ланитах слез потоки — Несчитанную глаз усталых дань — Благого мрака отирает длань;
Поскольку ангел, по-людски жестокий, Не верит мне, — где сил для слез возьму? Напрасны вздохи, слезы ни к чему.
* * *
Нет ни в лесу, ни в небе, ни в волне Такого зверя, рыбы или птицы, Что, услыхав мой голос, не стремится С участьем и сочувствием ко мне; Нет, не пришлось в полдневной тишине Моей тоске без отклика излиться — Хоть в летний зной живая тварь таится В пещере, в чаще, в водной глубине, —
Но все же, скорбные за слыша стоны, Оставя тень, и ветвь, и глубь ручья, Собрались бессловесные созданья;
Так собирал их на брегах Стримона, Певец великий; верно, боль моя Влечет, как музыки очарованье.
* * *
|
