-- Но ещё удивительнее создание живого организма. Клеточки в нём так распределяются, что одни из них идут, например, в создании человеческого тела, на образование костей: тут должен был твердый материал, другие -- на создание мозга, чрезвычайно остроумного и крайне запутанного аппарата, третьи -- на устройство сердца, четвертые -- на образование крови и т. д. И строитель организма никогда не ошибётся, он твёрдо знает, что и как нужно делать: сердце он не сделает твердым, как кость, и костей не построит такими мягкими, как тело. У него всё строится по точному плану, по твёрдо установленному распределению материала. Бывают, конечно, и уродливые организмы, но это вина не строителя его, а посторонних причин. Однако, с разными препятствиями этот строитель ведёт сильную борьбу и твёрдо прокладывает свою линию. Посмотрите, например, на криво выросшие деревья. Мешало им расти правильно какое-нибудь препятствие -- колода какая-нибудь, соседнее дерево, сильные ветры, упавшие на молодые побеги предметы и т. п. Строитель дерева не останавливается перед этими преградами, не прекратит свою постройку. Он заставит выращиваемое дерево изогнуться, искривиться, как-нибудь обойти, обогнуть встретившееся препятствие, но идти всё дальше, расти всё больше. И только когда план будет доведен до конца, строитель оставит дальнейшую постройку. До облаков он не потянет дерево, у него нет для того плана. И человека он создаёт не выше леса стоячего, не толще слона ходячего. Строитель организма ограничен в своей работе, он может делать только до данному ему плану, по предписанным ему законам. Сам он не творец, а только исполнитель чужой воли, чужих предписаний.
-- Так чьи же предписания он исполняет? -- почти вскричал Д. Л. Он с изумлением слушал Матюнина и все вглядывался в него: не подменил ли его кто? Раза два он даже потёр свои глаза. С удивлением и с сдержанным дыханием слушала его и публика. И ей казалось, что Матюнин стал точно другим. А он всё продолжал свои разъяснения, точно увлечённый каким-то невидимым потоком. Новый вопрос Д-на Л-ча не мог его остановить.
-- Вот, вы давеча спрашивали: зачем это зародыш цыплёнка заготовляет ещё в скорлупе: и крылышки, и ножки, и головку, и клюв, и всё прочее? Кто ему сказал, что всё это ему пригодится? Откуда зародыш знает, что он вылупится из яйца и что ему понадобятся все эти члены? Как в каждом организме, так и у яиц есть свой строитель, который всё это делает по заранее данному ему плану Он так твёрдо за него держится, что, как бы вы на него ни влияли, не собьёте его с указанной ему дороги. Он скорее прекратит свою работу, совсем уйдет с неё, но не подчинится вашим требованиям. Попробуйте яйца утки положить под курицу, всё равно выйдут утята, а не цыплята. Из яйца ласточки непременно выйдет ласточка, а не воробей, а из воробьиного яйца выйдет непременно воробей, а не другая какая-нибудь птичка. Хотя для всех птиц требуется один и тот же материал, и яйца одних птиц очень похожи на яйца других птиц, но строитель их никогда не ошибётся в данных ему планах, как бы вы ни старались сбить его с этих планов. Если бы даже весь учёный мир всевозможными способами старался заставить строителя яйца, например, вороны, вывести курицу или коршуна, никакого успеха от этих стараний не было бы! Строитель яйца подчиняется не человеку, а высшей силе, давшей ему определённые законы и точно установленный план. Только в том случае, если в этом плане заложена возможность разнообразия, оно может произойти при изменении, например, климатических условий или почвы. А если в плане не дана эта возможность, то и влияние климата, почвы ничего не могут сделать. Дуб, например, или кедр на одной почве могут быть роскошными, многоплодными деревьями, а на другой -- тощими, худосочными, какими-нибудь замухрышками бесплодными. Но всё же это будет дуб и кедр. Никакими усилиями, никакими условиями природы, ни климатом, ни почвой и ничем вы не заставите дуб, чтобы он, вместо жёлудей, давал яблоки или апельсины, а кедр плодил бы не орехи, а какие-нибудь ягоды. Данных природе законов и предписаний никто не может изменить с каким-то упоением воскликнул Матюнин.
-- Кто же дал ей эти законы? -- снова попробовал было Де-мьян Лукич остановить Матюнина. Но тот не остановился, а продолжал ещё с большим увлечением, точно он на самом деле попал в какое-то сильное и непреодолимое течение.
