Глава 16. Время во сне порой выкидывает фортели и течет, как ему вздумается, похоже, с воспоминаниями та же картина

 

Время во сне порой выкидывает фортели и течет, как ему вздумается, похоже, с воспоминаниями та же картина. Кажется, что я уже с десяток лет набиваю руку в боях на мечах, побеждая врага за врагом, выступая на стороне Раффи.

Должно быть, адских тварей разъярило, что кто-то из жен Хранителей избежал своей участи, и всё благодаря Раффи. Он посягнул на то, что демоны считали своим по праву. И с тех пор они охотятся за ангелом, преследуя любого, кто мог бы быть ему дорог. Ну что тут сказать, демоны не страдают маразмом и не склонны прощать.

Шли века, сменялись эпохи, но история повторялась. Будь то средневековое поселение, Первая мировая, буддийский монастырь в горах Тибета или чикагский бар. Ведомый людской молвой и слухами, Раффи искал нефилимов, уничтожая адских тварей и других созданий, третировавших человечество. А после растворялся в ночи. Он покидал любого, к кому мог привязаться в процессе, и тем спасал их жизни.

Вечно одинокий Раффи.

Меч был его компаньоном.

А теперь он лишен и меча.

Стоит мне подумать, что урокам настал конец, как меч открывает мне то, от чего мое сердце готово разбиться.

В ту же секунду, как я погружаюсь в это воспоминание, на меня обрушивается цунами чувств и эмоций.

Раффи буквально рычит от ярости и бьется в агонии.

У него серьезные неприятности. Он охвачен мучительной болью. Но еще мучительней потрясение.

Моя бестелесная оболочка кружится, границы ее размываются, отчего я чувствую себя абсолютно дезориентированной. Переживания Раффи настолько интенсивны, что топят мои собственные мысли и чувства.

Его прерывистое дыхание - это все, что я слышу. Это все, что слышит и он. Его прижимают к земле чьи-то руки и чьи-то колени, но ладони соскальзывают с кожи Раффи. Он пропитан собственной кровью.

Боль в спине растекается по телу. Дробит кости. Пронзает глаза. Разрывая легкие.

Кровь растекается по асфальту.

 

***

Краем глаза он замечает, как огромные руки перекладывают нечто белого цвета. Ему отчаянно не хочется смотреть, но он не в силах отвернуться.

Крылья.

Белоснежные крылья.

Отрезанные и брошенные в дорожной пыли.

Дышать становится труднее, и все, что он видит – белые перья на черном асфальте.

С чьей-то ладони капает кровь и приземлятся прямо на перо. Демон по имени Велиал нависает над крыльями Раффи с видом полноправного хозяина.

Раффи не уверен, показалось ему или кто-то действительно крикнул «Эй!». Ему стоит немалых усилий обратиться на звук.

Все размыто перед глазами, боль и пот не дают сфокусироваться. Он несколько раз моргает, стараясь превозмочь невыносимую боль в спине и что-либо разглядеть.

Перед ним тощая дочь человеческая, потерявшаяся на фоне одного из нападающих. Ее практически не видно из-за темно-оранжевых крыльев воина, но Раффи ее замечает и ему совершенно ясно – кричала она.

Это я. Но неужели я, и правда, выгляжу такой ничтожной и крохотной по сравнению с ангелом?

Она бросает ему что-то, прилагая все свои силы.

Его меч? Как такое возможно?

Не время изумляться. Ради него этот меч пойдет на все, даже позволит человеку к себе прикоснуться, если только это поможет.

Вспышка ярости заряжает его энергией. Он вырывается из захвата своих противников и вскидывает руку. Предплечье дрожит от напряжения.

Целый мир сужается до его меча, Велиала и ангелов перед ним.

Он ловит меч и в ту же секунду рассекает им живот Велиала. При этом лишь чудом устояв на ногах. Воспользовавшись всеобщим замешательством, он ранит ангела, стоящего рядом.

Эта сцена не замедляется, как было с другими боями. А ей и не надо. Я и так чувствую каждую мышцу, дрожащую от напряжения, каждый шаг, угрожающий падением, и каждый отрывистый вздох.

У него кружится голова, он прилагает титанические усилия, чтобы держаться прямо. Нападавшие улетают, а он видит, как воин с темно-оранжевыми крыльями наносит девчонке удар, отчего та падает на дорогу, и Раффи полагает, она мертва.

Задыхаясь в агонии, он задается вопросом, кто она и почему дочь человеческая принесла себя в жертву, чтобы ему помочь.

Он убеждает себя оставаться на ногах. Последние силы уходят на то, чтобы не уронить меч, поскольку Жженый готовится атаковать. Ноги Раффи ощутимо дрожат, а сознание покидает его, но ярость и упрямство не позволяют сдаться.

По всей видимости, Жженый слишком труслив, чтобы сражать в одиночку, а потому отступает и улетает. Стоит ему скрыться из вида, как Раффи падает на асфальт.

Он лежит на дороге, а мир поглощает тьма, хаотично прорезаемая цветными всполохами. Собственное дыхание заполняет слух, мешая расслышать что-либо еще, но он сосредотачивается.

Топот за закрытыми дверями. В здании шепчутся люди, они спорят о том, безопасно ли им выходить. Им любопытно, как дорого можно продать части тела Раффи, разрезав его на кусочки.

Но не это его беспокоит. Есть звуки и пострашнее – скольжение, едва различимые щелчки, так тараканы бегут по стене.

Они пришли за ним. Адские твари нашли его. Впрочем, как и всегда.

На этот раз они поймали удачу за хвост. На этот раз он совершенно беспомощен. Они уволокут его в ад и с наслаждением станут пытать до скончания веков.

Он отчаянно цепляется за реальность, пытается оставаться в сознании, но действительность тает и мир блекнет.

Кто-то взывает к матери. Голос сильный и решительный.

Должно быть, лихорадка вызывает галлюцинации. Ему трудно вообразить кого-то в здравом уме, кричащего посреди улицы, полной уличных банд. Слишком глупо.

Шаги на лестничных клетках затихают. Человеческие крысы шепчутся, уверенные в том, что раз девчонка не боится вести себя подобным образом, где-то поблизости ошиваются члены ее группировки. С чего бы еще так рисковать?

Адские твари тоже замирают. Они не очень-то сообразительны, в противном случае давно бы поняли, что разрозненные атаки ни к чему не приводят и что логичнее нападать организовано. И вот теперь они в замешательстве. Нанести удар или удрать?

Он пытается отползти, найти укрытие, но черные точки пляшут перед глазами, и Раффи снова теряет сознание.

Кто-то переворачивает его. Боль вгрызается в спину, вонзает в нее свои когти.

Маленькая ладошка дает ему пощечину.

На секунду он открывает глаза.

Темные волосы, развевающиеся по ветру, выделяются на фоне сияния звезд и света луны. Глубокий взгляд в обрамлении длинных ресниц. Губы такие красные, словно девушка их кусала.

Лишь миг уходит на то, чтобы понять, эта дочь человеческая и есть так, что рисковала собой, помогая ему. Она спрашивает его о чем-то. Настойчиво, но голос ее мелодичен. Под такой умирать приятно.

Он то приходит в себя, то вновь проваливается во тьму, пока она его перемещает. Раффи готов к тому, что-либо девчонка его прикончит, либо адские твари набросятся на нее. Вопреки ожиданиям, она перевязывает его раны и усаживает в инвалидную коляску, слишком тесную для такого, как он.

Девчонка ворчит и переигрывает, демонстрируя окружающим, какой он тяжелый – вероятно, чтобы доказать, насколько она сильна – его это несказанно забавляет, даже несмотря на боль. Кошмарная из нее актриса. Общеизвестно, что тела дочерей человеческих имеют большую плотность и вес по сравнению с телами ангелов, ее притворство смешно до колик.

Быть может, выбор Хранителей был обусловлен тем, что они находили своих жен забавными? Не бог весть какая причина, чтобы закончить свои дни в Преисподней, но раньше у него и вовсе не было для них оправданий.

Шаги приближаются со всех сторон, это человеческие крысы, спешащие к Раффи. Не отстают от крыс и адские твари, крадущиеся в его направлении.

Он пытается предупредить девчонку.

Но в этом нет нужды. Она уже бежит, скрываясь в тени, и толкает коляску так быстро, насколько хватает сил. Если ей удастся сохранять темп, адские твари отвлекутся на сочных человеческих крыс.

Последнее, о чем он успел подумать, перед тем как отключиться: эта девчонка понравилась бы его Хранителям.