Глава 17. К тому времени, как я возвращаюсь к реальности, тени за окном становятся длиннее

К тому времени, как я возвращаюсь к реальности, тени за окном становятся длиннее. Меня по-прежнему трясет от того, что пережил Раффи. На этот раз я не просто знала его мысли, я чувствовала то же, что и он, я была им.

Неужели связь между Раффи и его мечом настолько сильна? По крайней мере, в чрезвычайных ситуациях. Как ни крути, а испытанное мной только что, смахивает на наркотические видения.

Я провожу дрожащей рукой по нагревшемуся лезвию и говорю себе, что все хорошо.

Теперь мне многое становится понятно. Поступки Раффи обретают смысл. Броситься мне на помощь во время драки в лагере Сопротивления он не мог, не то выдал бы нашу связь с потрохами. А где слухи, там и адские твари. Ведь как они его все время находили? Полагались на удачу, слежку и сплетни. Вмешайся Раффи и повод для пересудов готов. Участие в пари со ставкой против меня должно было всем доказать – моя судьба его не волнует.

А преследование демонов низшего уровня по лесу уже после того, как те обратились в бегство, было вызвано тем, что гости явились из ада. Если бы спасся хотя бы один из них, он поведал бы остальным о том, что Раффи пришел на помощь дочери человеческой. Вот тогда мои дни были бы сочтены.

А насколько обязательным было заявление о том, что я ему даже не нравлюсь, после нашего поцелуя? Как по мне, так вообще не особо.

Поцелуй.

Меня вдруг прошивает импульс расспросить меч о поцелуе.

Это глупо, стыдно, и, пожалуй, даже ничтожно, в сравнении с серьезностью опыта, которым он поделился со мной пару минут назад. Но после такой картины я бы хотела увидеть Раффи в принципиально иной ситуации. Пусть он будет дерзким и уверенным в себе, не испытывает боль и не подвергается опасности хотя бы пару секунд.

Ладно, на самом деле я просто умираю от желания узнать, что же почувствовал он во время нашего поцелуя. Знаю, это совсем не важно. Знаю и то, что ничего не изменится. Плюс я в курсе, какое это ребячество.

И все же. Может девчонка побыть девчонкой в течение, скажем, пяти минут?

- Покажи мне свои воспоминания о поцелуе.

Я закрываю глаза. Щеки горя, хотя стесняться мне некого, меч и так был с нами, он уже все видел. И вообще, что плохого в моем интересе, касаемо его чувств?

- Ой, да ладно? Опять двадцать пять?

Ничего.

- Последнее воспоминание было просто ужасным. А теперь я нуждаюсь в утешении. Давай, окажи мне маленькую услугу. Будь добр.

Ничего.

- Ленточек и бантов будет больше в разы, - говорю я максимально серьезным тоном. – И сияющий макияж для мишки.

Ноль реакции.

- Предатель, - знаю, заявление просто смехотворно, поскольку меч как раз остается верен, просто не мне, а Раффи.

Я убираю клинок в ножны, прислоненные к стулу, и надеваю мишку на рукоять. Затем перекидываю ремень через плечо и собираюсь отправиться на поиски мамы и Пейдж.

В коридорах толпится народ, впрочем, как и всегда. Сквозь эти людские дебри прокладывают дорогу два идентичных блондина, попутно со всеми здороваясь. Кажется, ребята пользуются успехом. Мгновение спустя я понимаю – это же Тру и Тра, о былой рыжине которых напоминает песочных отлив на обновленных шевелюрах.

Тру разжимает кулак и украдкой показывает брату что-то такое, отчего Тра собирает в кучу глаза и давится от смеха. Полагаю, Тру стянул какую-то вещицу, недоступную им законным путем.

Они машут мне руками, и я останавливаюсь.

- Что с вашими волосами? – интересуюсь я.

- Мы же боги шпионажа, забыла? – спрашивает Тру.

- Боги маскировки, - уточняет Тра.

- Нуу, - протягивает Тру, потирая окрашенные пряди у самых корней. – Пожалуй, с «богами» мы все же загнули.

- И с маскировкой тоже, - усмехаюсь я.

- Не, чувак, выглядишь ты прекрасно, - обращается Тра к Тру – Красавчик каких поискать.

- Что вы украли? – я понижаю тон на случай, если «жертва» грабежа где-то поблизости.

- Упс, бро, теряешь хватку. Она запалила. – Тра озирается по сторонам, дабы увериться, что нас никто не подслушивает.

- Еще чего! Все прошло как по маслу, - в доказательство Тру протягивает уже пустые ладони и шевелит пальцами. – Просто девчонка смышленая. В смекалке ей не откажешь.

- Согласен. Потому нам так больно исключительно фантазировать о твоих участиях в боях, Пенрин. Кстати, о них! Как на счет костюма монашки?

- Или горячей библиотекарши-очкарика? – кивает мне Тру, как бы намекая, что его вариант поинтересней будет. – Того гляди, будут нам и монашки, и библиотекарши.

- Что может быть лучше?! – округляет глаза Тра.

Близнецы обмениваются взглядами и хором выдают:

- Библиомахач в грязи! – они воздевают руки к потолку, как восторженные мальчишки лет эдак семи.

Окружающие тут же поворачивают головы в нашу сторону.

- Видишь?! Интерес налицо! – говорит Тру.

И в тот же самый момент толпа в коридоре рассасываться, люди выбегают за дверь. Что-то случилось.

Я вижу, как кто-то выглядывает на улицу, и спрашиваю:

- Что происходит?

- Понятия не имею, - на лице этого человека отражается смесь испуга и предвкушения. - Надо бы подобраться поближе, из-за толпы не разглядишь.

Мимо нас пробегает женщина.

- Кто-то был найден мертвым или покалеченным. - Она скрывается за дверью, впуская в помещение холодный воздух.

Мертвым или покалеченным...

Я отправляюсь следом за ней.

Снаружи, напротив главного корпуса, собирается народ, в воздухе витает напряжение. Солнце еще висит над горизонтом, но пасмурная погода разбавляет краски серыми тонами.

Внимание людей приковано к противоположной стороне дороги Эль Камино. Как раз там расположена роща, в которой я не очень удачно охотилась на белку. В светлое время суток лесок выглядит умиротворенным, им приятно любоваться – благодаря достаточному расстоянию между деревьями, тени не сливаются, а ложатся на землю пятнами, что не позволяет роще погрузиться во тьму. Все та же пасмурность превратила симпатичное местечко в нечто зловещее.

Кто-то бегом направляет к роще, а кто-то не решается приблизиться. Многим спокойнее оставаться рядом со школой, хотя отсюда понять, что там происходит в тени решительно невозможно. Поначалу замираю и я, но в следующее мгновение присоединяюсь к спешащим на другую сторону дороги. Понятия не имею, отчего все несутся в лес перед самым закатом, а потому стараюсь набегу ловить обрывки чужих разговоров.

Я не единственная волнуюсь о тех, кого люблю. Хаос, воцарившийся после Нашествия, разделил многие семьи, после атаки на обитель ситуация только усугубилась. За тех, кто все еще рядом, люди переживают вдвойне, потому и бегут проверить, все ли с ними в порядке. Других стимулирует любопытство; привлеченные толчеей, они просто желают знать, что происходит.

Как бы там ни было, людей собралось достаточно, у забора выстроилась очередь. Ограждение рощи тянется не один квартал, причем в обе стороны, но проход заблокирован и, несмотря на высоту забора, а он доходит мне до груди, я решаю его штурмовать.

У самых деревьев собралась небольшая толпа. Я почти ощущаю их беспокойство, в голосах звучит напряжение, а меня охватывает нетерпение. Случилось что-то из ряда вон выходящее, и почему-то я уверена, моя семья в этом как-то замешана.

Я мчусь вперед, расталкивая людей.

И целой жизни будет мало, чтобы стереть из памяти то, что открывается моим глазам.