Глава 64. С поисково-собирательной миссии Раффи возвращается с коробкой злаковых хлопьев и банкой арахисового масла

 

С поисково-собирательной миссии Раффи возвращается с коробкой злаковых хлопьев и банкой арахисового масла. Лично я предлагала не медлить и сразу лететь по делам, но у Раффи другие планы – солдаты должны подкрепиться. Кроме того, он взял небольшой тайм-аут, чтобы обдумать дальнейшие шаги. Потому именно Раффи, способный видеть в ночи как днем, прочесывал соседние дома, а я продолжала греться в компании свеч.

В составе хлопьев присутствует изюм и на вкус он просто божественный – я имею в виду, сказочный; сгодится любой эпитет, не связанный со смертоносными и беспощадными ангелами.

Руки у нас чистые, и потому мы просто загребаем хлопья из упаковки, а масло черпаем пальцами. Я думаю, посуда на кухне осталась, но к чему заморачиваться? Есть своя прелесть в таком способе поглощения липкого совершенства. Это весело, разве нет?

Хлопья с изюмом и арахисовое масло. Кто знал, что это так вкусно? Был бы у нас шоколад – получились бы отличные арахисовые батончики. Такими торгуют на школьных ярмарках. Согласна, лакомствам Мира До эти штуки явно проигрывают, но здесь и сейчас масло и хлопья роскошны.

- Я должен вернуться в обитель, - говорит Раффи, погружая пальцы в банку.

Горсть хлопьев замирает на полпути к моему рту.

- Ты это серьезно? К сумасшедшим и кровожадным неандертальцам, от которых мы едва унесли ноги?

Он вскидывает бровь и выразительно глядит на меня, слизывая масло со своих пальцев. Я же отправлю в рот пригоршню хлопьев и начинаю хрустеть.

- Это внешне вы симпатяги, а внутри типичные неандертальцы.

- Судя по тому, что ты мне рассказала, беспорядки в планы Ури не входили. Любой солдат мог предсказать, чем это все обернется. Начни разглагольствовать про апокалипсис перед толпой раздраженных бездействием воинов, понятия не имеющих о своей миссии, и получишь небольшую драку

- Небольшую драку?

- Старомодно выразился? – Он тянется за следующей порцией масла, и, судя по всему, не желает мешать его с хлопьями.

- Людей порвали на части. И я говорю буквально. В кровавые мерзкие клочья. Ты это называешь дракой?

- Я сожалею о случившемся, но вмешаться, поверь, не мог. Остановить подобное невозможно.

Вовсе ему не жаль, он подходит к ситуации с точки зрения холодного расчета, я это вижу.

- И вообще, что за радость по поводу апокалипсиса? Ура, наконец-то можно давить жалких и слабых людишек? – говорю я раздраженно, а, опустив руку в банку, нарочно оставляю в ней немного хлопьев и изюма.

- Ажиотаж вокруг апокалипсиса отнюдь не связан людьми.

- Ври больше.

Он вглядывается в банку, замечая в масле хлопья с изюмом. Бросает на меня лукавый взгляд и ставит ее на пол, оставляя содержимое нетронутым.

- Люди – не причина, а следствие. Побочный эффект.

- Уничтожение целого вида – побочный эффект? – в голосе звучит обвинение, хотя я стараюсь говорить нормальным тоном, в конце концов, Раффи не сторонник истребления человечества и даже не участвует в том, что сейчас происходит. Или мне это только кажется? Вовлеченность Раффи в процесс остается вопросом спорным.

- Твой народ поступал аналогичным образом с другими тварями земными, - он тянется к коробке хлопьев.

- Это разные вещи, - я поднимаю банку с арахисовым маслом.

- С чего бы?

- Не могли бы мы вернуться к тому, как твой народ затевает вечеринки, на которых вместо торта режут людей? – я зачерпываю побольше масла и под пристальным взглядом Раффи принимаюсь слизывать его с пальцев.

- Так они праздновали предполагаемую свободу старых друзей.

- Не знала, что у ангелов есть друзья, - я снова облизываю каждый палец, не желая упускать ни грамма арахисового удовольствия.

Раффи ерзает на месте, впиваясь в меня взглядом.

- Сражаясь бок-о-бок и прикрывая друг другу спины, мы становимся братьями. У каждого из нас есть близкие среди падших. И единственной надеждой на их возвращение является так называемый конец света. Тогда им позволят явиться на Страшный суд.

- Суду предшествует вечность мучений в аду? – Мою очередную попытку залезть пальцами в банку пресекает Раффи, насыпав в нее хлопьев. Теперь мне придется разделаться с ними, если хочу добраться до масла.

- Система преднамеренно жестока. Все для того, чтобы держать воинов в узде. С нашей расой иначе нельзя.

Я перемешиваю пальцами хлопья и масло, размышляя о том, не злит ли Раффи такое положение дел.

- И если их признают виновными? – Я вынимаю руку из банки, подцепив-таки масло на палец. Оно подходит к концу и оттого становится только вкуснее.

Раффи резко поднимается с пола, принимаясь ходить по комнате.

- Вечность станет длиннее.

Я знаю ответ на следующий свой вопрос, но убедиться не помешает:

- И когда же придет Судный день?

- На исходе апокалипсиса.

Я киваю.

- Точно. На исходе того, чего они так ждут.

Я права, но правота в наши дни печальная, в общем-то, штука.

Раффи делает глубокий вдох и с шумом выдыхает, как если бы хотел выпустить пар.

- Давай заберем мой меч.

Я не горю желанием тратить время на полет до Пирса 39, но кроме ангельского клинка, там меня ждет трекер, который остается самым эффективным подспорьем в поисках Пейдж. Кроме того, я могла бы проверить, удалось ли сбежать с острова маме, Кларе и остальным пленникам. И если затея провалилась, я могла бы им как-то помочь.

Док говорил о том, что скорпионы будут отсутствовать на протяжении целой ночи, и теперь я знаю, где они ее проведут. Именно Велиал организовал появление саранчи на ангельском банкете смерти. Так или иначе, к этому часу побег либо уже случился, либо что-то ему помешало. Боюсь представить, что творится на Алькатрасе, если миссия провалилась.

Я быстро нахожу пальто и кеды. Первое мне велико, вторые на удивление как раз. Пока я в это облачаюсь, Раффи находит устрашающего вида кухонный нож и прячет его за пояс брюк. Импровизированные ножны.

Туман снаружи успел рассеяться. Ночь ясна. Убывающая луна и россыпь звезд светятся в вышине и на поверхности океана. Между нами и водой простирается пляж, устланный деревянными обломками и битым стеклом. Осколки отражают сияние ночных светил, напоминая бескрайнее полотно из светлячков. Оторопев от такой красоты, я замираю, широко распахнув глаза. Как подобные разрушения могли сотворить нечто настолько чудесное?

Я оглядываюсь на Раффи, чтобы проверить, впечатлила ли эта картина его. Но он не смотрит по сторонам, он наблюдает за мной.

Я направляюсь к нему, робея и смущаясь. Предыдущий полет в его объятиях стал результатом стечения обстоятельств, нам нужно было бежать, и мысли были заняты исключительно спасением собственных жизней.

На этот раз нет никакой спешки и стимулов извне. На этот раз все по-другому. Я не могу не думать о сильных руках на своем теле, о теплых прикосновениях обнаженной кожи.

Я тянусь к нему, словно ребенок. Осталось захныкать: «На ручки!».

На секунду Раффи замирает. Быть может, вспоминает о том, как прижимал меня к себе в подвале старой обители, считая, что я мертва? Каково для него прикасаться к кому-тому так часто после стольких лет одиночества?

Он берет меня на руки, обнимая бережно, но крепко. Я обвиваю руками его шею, случайно задев щекой его щеку. По телу проходит разряд, и я с трудом подавляю желание прижаться к нему теснее.

Пара шагов и мы поднимаемся в небо. Следующая остановка – Алькатрас.

Не будь у меня опыта подобных полетов, я бы тряслась от страха. Подо мной океанская бездна, и от ее ледяных объятий меня отделяют только объятия Раффи. Хорошо, что они достаточно крепкие, а от холода спасает тепло его груди. Я опускаю голову ему на плечо и прикрываю глаза.

Он трется щекой о мои волосы.

Я знаю, что очень скоро мне снова придется переживать о Пейдж, маме и Кларе. На передний план выйдут вопросы выживания, семейного воссоединения и нашей защиты от монстров: обыкновенных и человекоподобных.

Но хотя бы на этот миг я позволяю себе побыть семнадцатилетней девчонкой на руках у сильного парня. И разрешаю всякого рода «если» заполнить мое сознание. Фантазирую о том, кем могли бы мы стать друг другу в условиях Мира До.

Пусть это продлится хотя бы еще немного.

Прежде чем снова придется запрятать свои мечты в чулан на задворках разума.