Глава 12. Надо подняться наверх, в спальню, лечь в постель и притвориться, что я спала всю ночь

 

Надо подняться наверх, в спальню, лечь в постель и притвориться, что я спала всю ночь. Через двадцать минут зазвонит будильник Пита.

Когда он разрезал пространство пронзительным визгом, я притворялась, что крепко сплю, а на самом деле сдерживала дыхание. Пит встал и направился в ванную. Через несколько секунд я услышала шум воды в душе, затем шум воды в туалете, свист вдернутых занавесок в ванной.

Минуты через две лязг металла заставил меня подпрыгнуть. Это отвалилась и упала на дно ванной душевая розетка. Рукоятка, на которой висел душ, болталась несколько месяцев, и конец наступил, когда меньше всего его ожидаешь. Я слышала, как Пит выругался, когда неконтролируемая струя воды окатила маленькое помещение. Это еще ничего — представляю, какой поток слов прольется, когда через минуту он сойдет вниз и увидит свой драгоценный разбитый мобильник.

Когда он поймет, что не может прочитать первое сообщение от Лиз, настроение у него будет как у курильщика, выбросившего пачку сигарет.

Я ждала, навострив уши.

Услышала, как Пит спустился по ступенькам, вошел в кухню. Затаила дыхание… В любую минуту он обнаружит, что…

Я услышала крик и начала обратный отсчет, дожидаясь, пока он поднимется наверх и ворвется в спальню. Лежала в нервном ожидании. Мне надо будет выразить удивление и гнев из-за такого его поведения…

Все так: дверь с шумом распахнулась, задрожала стена.

— Посмотри, что наделала эта проклятая собака! — завопил он, держа в руках половинки телефона.

— Не может быть! — Я притворилась страшно удивленной и села на кровати. — Она его сломала?

— Он лежал в луже мочи, батарейку я нашел в корзинке, а сим-карту она, похоже, съела. — Пит в ярости бросил телефон на пол.

— Фу! — Я сморщила нос. — Если она описала ковер, нам не избавиться от запаха.

— Чертова собака! — закричал Пит, поднял разбитый телефон и вышел.

Но через несколько секунд снова явился.

— Вот чего понять не могу. Как она попала в гостиную? Мы ведь ее вчера закрыли.

— Ох, прости, пожалуйста. Возможно, это я виновата: вставала ночью попить и оставила дверь кухни открытой. Ограбление выбило меня из колеи, и я, должно быть, забыла затворить дверь.

Пит колебался. Он страшно злился, но понимал, что кричать нельзя: ведь это недоразумение. К тому же я до сих пор не пришла в себя после ограбления.

Он вздохнул и, пересилив себя, сказал:

— Ничего страшного. Не волнуйся. Куплю новый мобильник и новую сим-карту. А сейчас поеду в офис, перепишу все номера. Не так уж я и расстроен. Я тебе позвоню, но…

Он сердито поцеловал меня в макушку и вышел из спальни, хлопнув дверью. Через пять минут громыхнула входная дверь. Завибрировал весь дом. Я услышала, как отъехала машина.

Моя победа оказалась краткосрочной. Ненадолго мне удалось его задержать. Его реакция на разбитый телефон могла показаться иррациональной и чрезвычайной, но я-то знала, в чем дело: ему страшно хотелось поговорить с Лиз, и она должна была в любой момент иметь возможность до него дозвониться. Именно эта мысль была для Пита непереносима.

Да и я пострадала: теперь не узнаю, где он находится.

Я зарылась в подушки. Пора менять постельное белье. Кроме меня, этим некому заняться. Куда он направился? Может, сразу к Лиз?

Я страшно устала, что неудивительно после бессонной ночи. Несмотря на беспокойные мысли, глаза слипались. Мне не хотелось подниматься.

Но нужно. У меня неотложное дело. Надо встать и найти ее.

При мысли об этом мое тело напряглось, руки сжались в кулаки, скрипнули зубы. Как я ее ненавижу! Я точно знаю, что она за женщина. Она из тех, кому не важно, есть ли у ее избранника подруга. Я представила себе Лиз: она перебросила волосы через плечо, взяла с барной стойки бокал с коктейлем, а рядом с ней сидела такая же разгульная и легкомысленная бесполезная актрисулька, не имеющая ни малейшего представления о морали.

Обе заговорщицки хихикают. «Что ты собираешься делать с его подружкой?» — спрашивает приятельница. Лиз пожимает плечами, сосет через соломинку свой коктейль и отвечает с усмешкой: «Он бросит ее ради меня, стоит мне только захотеть». Потом они смеются. Думают, небось, что забрали власть над мужчинами.

Однажды я вышла из дома слишком поздно. Боялась опоздать на работу, боялась, что придется ждать двадцать минут до отправления следующего поезда, который к тому же останавливался на каждой станции. Бросилась к дверям метро, чтобы галопом добежать до вокзала, но какая-то глупая девица с огромным рюкзаком за спиной возилась со своей карточкой. Она дважды совала ее в щель, хотя перед ней горела надпись «Обратитесь за помощью». Я нетерпеливо ее подтолкнула. Она развернулась и заверещала:

— Я же не нарочно. У меня не получается.

Я не удостоила ее ответом: не было времени. Просто отпихнула, ловко вставила карточку и вошла в дверь. Слышно было, как она кричит мне вслед:

— Какие мы важные! Подумать только… не много ли на себя берешь, зараза?

Я не обернулась и ничего не ответила. Продолжала бежать, а она все что-то кричала. Мне было плевать. Однако в голове возникла картина: я спокойно лезу в свою сумку, вытаскиваю пистолет, оборачиваюсь, стреляю ей в голову и иду дальше.

Примерно такие же чувства вызывала у меня Лиз. Я хотела ее уничтожить.

Пришлось принять как данность: наши с Питом отношения разладились, и он попал под чье-то влияние. Но ничего, я все исправлю. И Лиз уйдет. Все очень просто. Я не хочу его потерять. Не могу. Мне это совершенно ясно.

Я найду Лиз и избавлюсь от нее.

Через час, в поезде, я заметила, что эта поездка отличается от моей обычной утренней дороги в город. Есть свободные места, меньше людей в деловых костюмах. Кто-то ест сэндвич, пассажиры читают журналы, а не газеты. На остановке Кэнери-Уорф мелькнула мысль: не зашел ли сейчас в один из этих высоких домов Спэнк Ми — уговаривать крупную компанию сделать инвестицию в неинтересное для них предприятие. Может, и так. На дне сумки я отыскала мобильник и послала Лотти сообщение: написала, что больна и на работу не приду.

Ее CMC появилось незамедлительно: «Бедняжка, что с тобой?»

«Грипп, что же еще?» — такой ответ обычно охватывает массу симптомов.

«Пей побольше воды, постарайся согреться. Позвони мне, если станет скучно и захочется поболтать. Я тут без тебя с ума сойду. Поскорее выздоравливай».

Мне стало стыдно, и я написала, что вряд ли позвоню, потому что плохо себя чувствую. Новая ложь. Но Лотти тотчас обо всем догадается, стоит мне с ней заговорить!

Голова слегка кружилась, но, взглянув на свое отражение в стеклянных дверях, я почувствовала прилив решимости. Нервно вздохнула, вскинула голову и вышла из дверей, как только они открылись.

Влилась на улице в поток людей и пошла к театру. К театру Лиз. Если быть точной, к театру Эндрю Ллойда Узббера[12]или Кэмерона Макинтоша[13]. Я решительно шагала по оживленной улице, а мое сердце учащенно билось. Столкнулась с двумя прохожими, прошла, не останавливаясь, мимо человека, пытавшегося уговорить меня пожертвовать на благотворительность.

Прибавив скорость, я завернула за угол. Осталось недалеко. Почувствовала, что задыхаюсь. Что я скажу? Не драться же с ней? Боже, я никого в жизни не била! Знаю ли я, что делать? И тут я вообразила себе ее уверенное, улыбающееся личико и скривила рот. Ладно, пойму, что делать. Решу по ходу дела. Тем не менее, меня мутило, и на лбу выступила испарина. Да и спина повлажнела.

«Не сдавайся! У тебя все получится. Представь, что Пит от тебя уходит. Этого ты хочешь? Хочешь, чтобы он остался с ней?»

— Нет! — выкрикнула я громко, и на меня с недоумением посмотрел какой-то строитель. Он пил кофе, привалившись спиной к стремянке.

«Не обращай внимания. Ни на кого не обращай внимания. Просто найди ее».

Я прошла по маленькой улочке, пропахшей мочой, перешагнула через банку с недопитым пивом, опять завернула за угол… Сердце так и бухало: я увидела перед собой здание театра. Не останавливаясь, дошла до двери, взялась за ручку дрожащей рукой. Мне все равно, далее если кто-нибудь услышит то, что я ей скажу. Я готова кричать, что она трахается с чужими парнями, тут уж не до церемоний…

Но дверь оказалась заперта.

Разочарование нахлынуло волной, сердце подскочило к горлу, стало трудно дышать. Ничего, не сдамся. Я сжала зубы и посмотрела сквозь стекло в фойе. Она должна быть там… но внутри было темно. Я разглядела только человека с «Гувером»[14], расхаживающего по вестибюлю. Постучала. Уборщик наконец поднял голову, без улыбки взглянул на меня и жестом показал, что надо обогнуть дом и войти с заднего входа.

Я пошла туда. Решительности поубавилось. Увидела маленькую, узкую улицу, переполненный мусорный контейнер. На двери здания надпись: «Служебный вход».

Дверь заперта. Звонка нет. Никто не откликнулся, когда я нерешительно постучала. Не зная, что делать, стала дожидаться на другой стороне улочки. Никто не входил в здание и не выходил оттуда.

Я уже начала спрашивать себя, какого черта я здесь делаю, как вдруг дверь отворилась. Вышел маленький темноволосый мрачный мужчина.

— Подержите дверь, пожалуйста, — прозвучал чей-то дрожащий голос.

И этот голосок принадлежал мне. Мужчина окинул меня взглядом с головы до ног, словно прикидывал, стоит ли помогать мне. Я быстро перебежала через дорогу.

Как только вошла, тяжелые металлические засовы захлопнулись позади меня, и я оказалась в длинном и широком коридоре. Помещение было залито резким светом, пол напоминал больничный. Никакого театрального бархата я не заметила. На одной стене висела доска объявлений, в дальнем конце коридора виднелась какая-то дверь. Я двинулась туда, цокая каблуками, как вдруг меня кто-то окликнул:

— Прошу прощения, мисс. Вам надо отметиться. Вы к кому пришли?

Я обернулась и только тогда разглядела маленькую кабину. Через стекло на меня смотрело старое унылое лицо с отвисшими брылами, как у мультяшного пса, заместителя шерифа. Это был огромный мужчина в короткой рубашке. Он не смог заправить ее в брюки, и над ремнем виднелась полоска бледного тела. Просто не представляю, как он втиснулся в такое узкое пространство. Может, он сидит здесь долгие годы? За его спиной висела доска с ключами. На столе стоял телефон и лежала большая тетрадь.

— Ваше имя? — прохрипел он, берясь за ручку.

Я почувствовала легкую панику.

— Лотти Майер, — ответила я наконец. «Извини, Лотти».

— Кого навещаете? Марк на месте. Вы к нему?

— Нет. — На этот раз я не солгала. — Я… работаю и журнале. Редакция заинтересовалась вашим шоу, и я хочу взять интервью.

Он иронически фыркнул.

— Вы знаете, сколько времени идет это шоу?

Я молчала, и он вздохнул.

— Ну ладно. Подождите, я выясню, на месте ли менеджер компании. Она скажет вам, с кем можно поговорить.

Мужчина потянулся к телефону, и сердце мое снова забилось.

«Черт! Что теперь? Что еще за менеджер компании? Звучит серьезно. Что мне делать?»

Дверь снова хлопнула, заставив меня подпрыгнуть. Я обернулась и увидела разносчика. Тот смотрел поверх моей головы, словно меня и не было. Он сердито сказал что-то старику насчет грузовика, загородившего дорогу. Старик оставил телефон, и вспыхнула перепалка: они принялись выяснять, кто за это отвечает. Я попятилась в нерешительности, не зная, подождать мне или бежать, когда дверь снова откроется. Вошел долговязый парень с виолончелью на спине. Освобождая проход, я прижалась к доске с объявлениями. Старик продолжал спорить. Я зацепилась волосами за штифт на доске. Повернулась, чтобы освободиться.

Пока распутывала волосы, выдернула штифт, и объявления каскадом повалились на пол. Их оказалось в избытке: приглашение на день рождения Шерон. «Тони и Тим 19-го, в 8 часов вечера, дают концерт в Уимблдоне». Предупреждение менеджера компании: он напомнил, что его шоу основано на теме «длинные мужские волосы», и короткую стрижку он будет считать нарушением контракта. Афиша «Ночь тысячи голосов» в Хаммерсмите[15]. Объявление о вакансии бухгалтера, специалиста в налоговом деле для работы в театре. Еще объявление: «Продаются партитуры следующих произведений: „Король-Олень“, „Гриз“, „Мужской стриптиз“, „Билли Элиот“», «Ищем девушку для совместного проживания в квартире. Большое помещение из двух комнат, солнечное, недалеко от метро. Передайте друзьям! Спросить Лиззи или Дебс…»

«О господи! Это она. Она! Один из двух телефонных номеров точно ее!»

Я быстро сунула объявление в карман. Старик и разносчик все еще не угомонились. Я выждала минутку и незаметно выскочила на улицу.

Достала объявление и уставилась на него, словно в моей руке оказался секрет вечной молодости, взяла мобильник, не отрывая глаз от цифр, набрала второй номер.

Сразу попала на автоответчик. Ответил звонкий голос:

— Вы позвонили Дебс. В данный момент не могу ответить на ваш звонок, но вы знаете, что делать. Чао!

Раздались короткие гудки, и я быстро выключила телефон.

«Чао? Кто эти люди?»

Спустя полчаса, за кофе, я сделала еще попытку. После гудка снова включается автоответчик: «Вы позвонили Дебс. В данный момент не могу ответить на ваш звонок…»

«Да откуда я знаю, что делать?»

Прошло десять минут. Еще раз набрала номер. Па этот раз мне ответил заспанный голос.

— Алло, — выговорила я, заикаясь. — Это Дебс?

— Да, — тоскливо ответил голос— А вы кто?

Сама не знаю, что заставило меня сказать это.

Во всяком случае, ничего подобного я не планировала, однако неожиданно и очень уверенно произнесла:

— Я звоню насчет квартиры.

— Ой, здорово! — В голосе зазвучали радостные потки. — Как вас зовут? Вы видели объявление?

— Вроде того… Я подруга Марка, — заявила я и осторожно добавила: — Лотти.

Наступила пауза, очевидно, Дебс рылась в кладовой своей памяти.

— О господи! Марк Баннерс! Прекрасно! Лотти… кажется, мы встречались у Тайлера?

— Да? — спрашиваю я неуверенно.

«Если думаешь, что встречались, значит, так оно и есть. Чудная девушка».

— Ну как же здорово! Что ж, квартира пока не сдана, Лотс.

Уже Лотс? Мы и двух слов друг другу не сказали.

— Приходите, посмотрите. Мария только что выехала.

— Может, я сегодня приду? — спрашиваю я весело.

Мой язык как будто сам выбирает слова, без моего ведома. Если б я была актрисой, он заключил бы собственный контракт. Что ж, сообщи адрес Дебс, снова делает паузу.

— Хорошо. Сегодня я буду дома до четырех, а потом ухожу.

Я пообещала, что приду до четырех, она дала мне адрес, а я — фальшивый телефон, по которому она позвонит мне, если будут какие-то проблемы. Все оказалось очень просто. Теперь я знаю, где живет эта стерва.