Лондон, несколько месяцев спустя 14 страница

Одну руку Эмили положила на лоб, другая так и осталась в руке отца. Время от времени ее губы вздрагивали, словно она собиралась что-то сказать.

– Как же ты на нее похожа, – пробормотал Матиас.

Он прикоснулся поцелуем к ее щеке, сказал, что любит ее больше всех на свете, и бесшумно выскользнул из комнаты.

* * *

Антуан в пижаме лежал в кровати и мирно читал. В его комнату постучали.

– Я забыл забрать костюм из химчистки, – сказал Матиас, просовывая голову в приотворенную дверь.

– Я забрал, он висит у тебя в шкафу, – ответил Антуан, возвращаясь к началу страницы.

Матиас подошел к кровати и растянулся поверх одеяла. Потом взял пульт и включил телевизор. – Удобный у тебя матрас!

– Такой же, как у тебя!

Матиас подтянулся и взбил подушку, чтобы другу было удобнее.

– Я тебе не мешаю? – поинтересовался он.

– Мешаешь!

– Видишь, а потом ты жалуешься, что мы никогда не разговариваем.

Антуан отобрал у него пульт и выключил телевизор.

– Знаешь, я думал о твоем головокружении, это не такая уж случайная проблема. Ты боишься взрослеть, боишься двигаться вперед, именно это тебя парализует, в том числе и в отношениях с другими людьми. С твоей женой ты боялся быть мужем, а иногда даже с дочерью боишься быть отцом. Когда в последний раз ты что-то делал ради другого, а не ради себя?

Антуан нажал на выключатель лампы и повернулся на другой бок. Матиас посидел несколько минут молча, в темноте; наконец встал и перед тем, как выйти из комнаты, пристально взглянул на друга:

– Знаешь что? Совет за совет, мне тоже есть что тебе сказать, Антуан. Впустить кого-то в свою жизнь – значит разрушить стены, которые ты возвел для собственной защиты, а не ждать, пока другой эти стены проломит!

– Почему ты мне это говоришь? Может, я не снес эту стену?! – закричал Антуан.

– Нет, это сделал я, но сейчас я о другом! Какого размера были башмачки в магазине для новорожденных?

И дверь захлопнулась.

* * *

Антуан не спал всю ночь… ну, или почти всю. Он снова зажег лампу, достал из прикроватной тумбочки листок бумаги и принялся писать. И только под утро, когда послание было окончено, сон сморил его.

Матиас тоже не спал всю ночь… или почти всю. Он тоже зажег свет и тоже заснул только под утро, приняв несколько решений.

XX

В пятницу Эмили и Луи действительно здорово опоздали в школу. Напрасно они трясли отцов, пытаясь вытащить тех из постелей, ничего не помогало. И пока они смотрели мультфильмы (с ранцами за спиной, на случай, если у кого-то хватит нахальства их в чем-то упрекнуть), Матиас брился в ванной, а запаниковавший Антуан звонил Маккензи, чтобы предупредить, что будет в агентстве через полчаса.

* * *

Матиас зашел в книжный магазин, написал на листе кальки: «Сегодня магазин не работает», прикрепил надпись на стекло двери и тут же отбыл.

Он зашел в агентство, вытащил Антуана с совещания, чтобы заставить его одолжить машину. На первом этапе своего долгого пути он поехал вдоль Темзы. Припарковавшись у башни Оксо, он присел на скамейку у пирса, чтобы сосредоточиться.

* * *

Ивонна удостоверилась, что ничего не забыла, и еще раз проверила билет. Этим вечером на вокзале Виктории она в восемнадцать часов сядет в поезд. Соответственно через пятьдесят пять минут она прибудет в Чатем. Она заперла маленький черный чемоданчик, оставила его на кровати и вышла из комнаты.

Со сжавшимся сердцем она спустилась по лестнице и зашла в зал; у нее была назначена встреча с Антуаном. Уехать на эти выходные оказалось хорошей мыслью. Ей было бы невыносимо видеть, как в ресторане все меняется и становится совсем по-другому. Но настоящая причина этой поездки, даже если ее несносный характер не позволял в этом признаться, шла скорее от сердца. Этой ночью впервые она будет спать в Кенте.

* * *

Выходя с совещания, Антуан глянул на часы. Ивонна ждала его уже как минимум четверть часа. Он порылся в кармане куртки, удостоверился, что конверт на месте, и побежал на назначенную встречу.

* * *

Софи встала в профиль перед зеркалом в подсобке. Она погладила свой живот и улыбнулась.

* * *

Матиас в последний раз взглянул на катящиеся по реке волны. Он глубоко вздохнул и встал со скамейки. Решительным шагом он направился к башне Оксо, пересек холл и заговорил с лифтером. Тот внимательно его выслушал и принял щедрые чаевые, которые протянул ему Матиас в обмен на услугу, которая все же казалась как минимум странной. Потом он попросил остальных пассажиров отойти в глубину лифта. Матиас зашел в кабину, встал лицом к двери и объявил, что готов. Лифтер нажал на кнопку.

* * *

Эния пообещала Ивонне, что во время работ она неотлучно будет в ресторане. И проследит, чтобы рабочие не повредили кассовый аппарат. Ивонне и без того было трудно себе представить, что, когда она вернется, все будет совсем по-другому, но если что-то случится с ее старенькой кассой, то испарится сама душа ресторана.

Она отказалась смотреть последние рисунки, которые принес ей Антуан. Она полностью ему доверяет. Зайдя за стойку, она достала из ящика конверт и протянула ему.

– Что это?

– Увидишь, когда откроешь! – заявила Ивонна.

– Если это чек, я его не приму!

– Если не примешь, я возьму два горшка краски и сведу на нет всю твою работу, когда вернусь, ты меня хорошо понял?

Антуан собирался поспорить, но Ивонна отобрала конверт и силой запихнула ему в карман куртки.

– Ты их возьмешь или нет? – спросила она, потряхивая связкой ключей. – Я очень хочу обновить зал, но моя гордость умрет только вместе со мной, я принадлежу к старой школе. Я и так знаю, что ты ни за что не позволишь, чтобы я выплатила тебе гонорар, но уж за работы я заплачу!

Антуан взял ключи из рук Ивонны и заявил, что ресторан поступает в полное его распоряжение до вечера воскресенья. И чтоб ноги ее здесь до утра понедельника не было.

* * *

– Мистер! уберите, ради бога, ногу от двери, люди нервничают и не могут больше ждать, – взмолился лифтер башни Оксо.

Кабина по-прежнему пребывала на первом этаже, и, хотя служитель постарался объяснить ситуацию всем клиентам, некоторые из них не желали больше дожидаться, пока их доставят к заказанным столикам на последнем этаже.

– Я почти готов, – твердил Матиас, – почти готов.

Он вздохнул поглубже и поджал в ботинках большие пальцы ног.

Стоявшая рядом дама в деловом костюме наподдала ему зонтиком по икре. Матиас согнул ногу, и кабина наконец вознеслась в лондонское небо.

* * *

Ивонна вышла из ресторана. У нее был назначен визит к парикмахеру, а позже она зайдет за чемоданчиком. Энии пришлось почти вытолкнуть ее за дверь и заверить, что она вполне может на нее положиться. Прежде чем сесть в такси, Ивонна обняла ее и расцеловала.

Антуан прошел дальше по улице, остановился у магазинчика Софи, постучал в дверь и вошел.

* * *

Двери лифта открылись на последнем этаже. Клиенты ресторана устремились наружу. Вцепившись в поручень в глубине кабины, Матиас открыл глаза. Совершенно очарованный, он смотрел на город, как если бы никогда его не видел. Лифтер неуверенно хлопнул в ладоши раз, потом второй и наконец зааплодировал от всей души.

– Может, проедемся еще разок, только мы с вами? – предложил служитель.

Матиас глянул на него и улыбнулся.

– Разве что разок, потому что мне еще предстоит длинная дорога, – согласился Матиас. – Можно, я сам? – добавил он, поднося палец к кнопке.

– Угощаю! – гордо провозгласил лифтер.

* * *

– Ты пришел купить цветы? – спросила Софи, глядя на приближавшегося к ней Антуана.

Он достал из кармана конверт и протянул ей.

– Что это?

– Знаешь, тот дурак, которому я писал по твоей просьбе… думаю, он наконец-то тебе ответил, поэтому я решил принести тебе его письмо лично.

Софи ничего не сказала, только нагнулась, открыла дверцу шкафчика и положила письмо на стопку других.

– Ты его не распечатаешь?

– Распечатаю, но попозже, и потом, вряд ли ему понравилось бы, что я читаю при тебе.

Антуан медленно подошел к ней, обнял, поцеловал в щеку и вышел из магазина.

* * *

«Остин» катился по шоссе М25, Матиас перегнулся и достал из бардачка дорожную карту. Через десять миль он должен будет свернуть на М2. Этим утром он выполнил первое свое решение. На такой скорости он выполнит второе меньше чем через час.

* * *

Антуан провел остаток дня в компании Маккен-зи в ресторане. Вместе с Энией они сдвинули старые столы в глубь зала. Завтра грузовичок столярной мастерской их увезет. Теперь они все вместе синим мелом набрасывали на стенах будущий декор, отмечая для столяров, которые будут работать в субботу, где должна быть деревянная обкладка, а для маляров, которые придут в воскресенье, очертания арок и проемов.

* * *

Во второй половине дня Софи получила телефонное сообщение от Матиаса. Он понимал, что она больше не хочет с ним разговаривать, но умолял хотя бы выслушать.

В середине разговора Софи положила трубку на прилавок и пошла запереть дверь магазина, чтобы никто им не помешал. Она ни разу его не прервала. Когда Матиас повесил трубку, Софи открыла шкафчик. Она распечатала конверт и прочла слова, о которых мечтала все годы дружбы, которая, в сущности, была не дружбой.

Софи, Я всегда думал, что следующая моя любовь станет еще одним поражением, и боялся потерять тебя, ведь ты – единственное, что у меня было.

И все же я потерял тебя – из-за моих страхов.

Все эти годы я писал твои письма и никогда не осмеливался признаться, что меч)пал оказаться на месте того, кому они адресованы. И в наш последний вечер я опять не сумел тебе это сказать…

Я буду любить этого ребенка больше, чем родной отец, потому что этот ребенок твой, больше, чем любовник, пусть он и родится от другого мужчины.

Если ты. еще хочешь, чтобы мы были вместе, я не подпущу к тебе одиночество, я возьму тебя за руку и выведу на дорогу, по которой мы пойдем вместе.

Я хочу стареть у тебя на глазах и быть рядом каждую ночь до конца моих дней.

Эти слова я пишу только для тебя, любовь моя.

Антуан.

* * *

Матиас остановился на заправке. Он попросил залить полный бак и снова выехал на шоссе М25 в направлении Лондона. Только что в маленькой деревушке в Кенте он выполнил свое второе решение. Провожая его к машине, мистер Гловер признался, что ждал этого визита, но, что касается личности Попино, он не может ничего сказать.

Выезжая на автостраду, Матиас набрал номер мобильника Антуана. Он все устроил, нашел, кто посидит с детьми, и приглашает Антуана поужинать тет-а-тет.

Тот осведомился, что именно они собираются праздновать, но вместо ответа Матиас только предложил выбрать место.

– Ивонна уехала, и в нашем распоряжении будет весь ресторан на двоих, устраивает?

Он быстренько спросил Энию, та охотно согласилась приготовить им небольшой ужин. Она оставит все на кухне, им нужно будет только подогреть.

– Отлично, – согласился Матиас, – я принесу вино, ровно в восемь, идет?

* * *

Эния накрыла им очень милый стол. Прибираясь в подвале, она нашла подсвечник и теперь выставила его на середину стола. Блюда дожидались в духовке, оставалось только их достать. Когда Матиас пришел, она попрощалась с обоими и поднялась к себе в комнату.

Антуан открыл бутылку, которую принес Матиас, и разлил вино по стаканам.

– Здесь будет красиво. К вечеру воскресенья ты здесь ничего не узнаешь. Если не ошибаюсь, дух этого места не изменится, здесь будет по-прежнему «у Ивонны», но только в более современном варианте.

А поскольку Матиас не говорил ни слова, он поднял свой стакан:

– Итак, что же мы празднуем?

– Нас, – ответил Матиас.

– В каком смысле?

– В смысле всего, что мы сделали друг для друга, в основном, правда, ты. Видишь ли, дружбу не скрепляют в мэрии, поэтому точной даты для юбилея не существует; и все же это может длиться всю жизнь, потому что таков наш выбор.

– А ты помнишь, как мы впервые встретились? – спросил Антуан чокаясь.

– За Каролину Леблон, – поднял свой стакан Матиас вместо ответа.

Антуан хотел принести блюда, но Матиас не отпустил его.

– Сиди, мне надо сказать тебе кое-что важное.

– Слушаю.

– Я люблю тебя.

– Ты репетируешь свою речь перед свиданием? – уточнил Антуан.

– Нет, я правда люблю тебя.

– Ты опять какую-то чушь городишь? Немедленно прекрати, потому что ты меня действительно пугаешь!

– Я покидаю тебя, Антуан.

Антуан поставил свой стакан и вгляделся в Матиаса.

– У тебя появился кто-то другой?

– А теперь чушь городишь ты.

– Почему ты это делаешь?

– Ради нас обоих. Ты спросил меня, когда в последний раз я что-то сделал не для себя, а для кого-то другого, и сейчас я могу тебе ответить.

Антуан встал.

– Знаешь, мне что-то есть расхотелось, давай пройдемся?

Матиас отодвинул свой стул. Оставив нетронутый стол, они закрыли за собой дверь служебного входа.

Они шли вдоль берега, и каждый уважал молчание другого.

Облокотившись о парапет моста, нависающего над Темзой, Антуан достал последнюю сигару, оставшуюся в кармане. Он размял ее в пальцах и чиркнул спичкой.

– Во всяком случае, я не хотел еще одного ребенка! – с улыбкой заметил Матиас.

– А вот я хотел! – возразил Антуан, протягивая ему сигару.

– Пошли, перейдем на тот берег, оттуда вид красивее, – продолжил Матиас.

– Ты завтра придешь?

– Нет, я думаю, нам лучше не видеться некоторое время, но я позвоню тебе в воскресенье, чтобы узнать, как прошли работы.

– Понимаю, – сказал Антуан.

– Я повезу Эмили в путешествие. Это не страшно, что она пропустит неделю в школе. Мне нужно побыть с ней вдвоем и кое о чем поговорить.

– У тебя какие-то планы? – спросил Антуан.

– Да, именно об этом я и хочу с ней поговорить.

– А со мной ты поговорить не хочешь?

– Хочу, – согласился Матиас. – Но сначала с ней.

Через мост проехало такси, Матиас махнул ему. Антуан сел в машину, Матиас закрыл за ним дверцу и склонился к опущенному стеклу – Возвращайся, а я еще немного поброжу.

– Хорошо, – согласился Антуан. – Ты знаешь, сколько времени? – добавил он, взглянув на часы. – Мне здорово влетит от одной моей знакомой няни.

– Не беспокойся о мадам Даутфайер, я все устроил.

Матиас подождал, пока такси отъедет. Потом засунул руки в карманы плаща и зашагал. Было два часа двадцать минут; он скрестил пальцы, чтобы осуществилось и третье его решение.

* * *

Антуан зашел в дом и посмотрел на вазочку для карманной мелочи у двери. В гостиной царила полутьма, только мерцал экран телевизора.

Две пятки высовывались из-за края дивана, одна в розовом носке, другая в голубом. Он направился на кухню и открыл холодильник. На решетчатой полке банки с содовой были расставлены строго по цветам. Он вытащил их все, потом расставил обратно в полном беспорядке и закрыл дверцу. Налил большой стакан воды из-под крана и выпил его залпом.

И только вернувшись в гостиную, обнаружил на диване Софи. Она спала глубоким сном. Антуан снял свою куртку и накрыл ей плечи. Наклонившись, он погладил ее волосы, тихонько поцеловал в лоб, скользнул к губам. Потом выключил телевизор и пристроился на другом конце дивана. Осторожно приподняв ноги Софи, он уселся и положил их к себе на колени. Наконец, поерзав в диванных подушках, нашел удобную позу и приготовился заснуть. Когда он успокоился, Софи приоткрыла один глаз, улыбнулась и закрыла его снова.

XXI

Антуан ушел из дома ранним утром. Он хотел быть на месте, когда приедет грузовичок из столярной мастерской. Софи собрала маленький чемоданчик для Эмили и положила часть вещей ее отца в большую сумку. Матиас должен был зайти за дочкой около девяти часов. Они отправлялись в Корнуолл, чтобы побыть вдвоем и поговорить о будущем. Эмили поцеловала Луи и пообещала, что будет каждый день отправлять открытку. Софи проводила их до двери дома.

– Спасибо за сумку, – сказал Матиас.

– Тебе спасибо, – ответила Софи, крепко обнимая его. – Все будет хорошо? – спросила она.

– Конечно, ведь со мной мой маленький ангел-хранитель.

– Когда ты вернешься?

– Через несколько дней, точно еще не знаю.

Матиас взял дочь за руку и спустился по ступенькам с крыльца, потом оглянулся и оглядел фасад дома. По обеим сторонам двери вились глицинии. Софи смотрела на них, и он взволнованно ей улыбнулся.

– Заботься о нем хорошенько, – прошептал он.

– Можешь на меня положиться.

Матиас взбежал обратно по ступенькам, поднял Луи и расцеловал его в обе щеки.

– А ты позаботься как следует о Софи, пока меня не будет, ты остаешься за мужчину в доме.

– А папа? – вопросил Луи, когда его ноги вновь оказались на земле.

Матиас заговорщицки подмигнул ему и отправился вдаль по улице.

* * *

Антуан зашел в пустой ресторан. В глубине зала на столе, застеленном белой скатертью, торжественно возвышался подсвечник. Все приборы и тарелки оставались нетронутыми, только в двух стаканах было налито вино. Антуан подошел и сел на то место, которое накануне занимал Матиас.

– Оставьте, я все уберу, – окликнула его Эния, стоя внизу у лестницы.

– Я не слышал, как вы вошли.

– А я вас слышала, – заметила она, подходя ближе.

– Хорошая была весна, верно?

– Несколько гроз прошло, но так каждую весну, – ответила она, оглядывая пустой зал.

– Кажется, я слышу грузовик на улице.

Эния посмотрела сквозь витрину.

– Что-то мне боязно, – признался Антуан.

– Ивонна будет в восторге.

– Вы меня успокаиваете?

– Нет, я так говорю, потому что вчера, после вашего ухода, она вернулась и посмотрела все ваши рисунки, и можете мне поверить, у нее в глазах такие чертики плясали, каких мне еще не приходилось видеть.

– И никаких комментариев?

– Отчего ж, она сказала: «Видишь, папа, у нас все получилось». А сейчас я сварю вам кофе. Ну же, вылезайте оттуда, мне надо прибрать этот стол. Пошевеливайтесь!

В ресторан уже входила толпа столяров.

* * *

В воскресенье утром Джон показывал Ивонне свою деревню. Она просто влюбилась в эти места. Вдоль главной улицы все фасады домов были выкрашены каждый в свой цвет: розовый, голубой, иногда белый и даже фиолетовый, а на всех балконах пышно цвели цветы. Они пообедали в местном пабе. Солнце сияло в небе Кента, и хозяин усадил их на воздухе. Как ни странно, именно в этот день у всех местных жителей оказались срочные дела, и каждый из них прошел туда-обратно перед террасой, приветствуя Джона Гловера и его французскую подругу.

Обратно они вернулись короткой дорогой, через поля; английская деревня всегда была прекраснейшей в мире. Погода после полудня стояла чудесная, Джону нужно было поработать в оранжерее, а Ивонна воспользовалась этим, чтобы провести сиесту в саду. Он устроил ее в шезлонге, поцеловал и отправился за своими инструментами в пристройку.

* * *

Столяры выполнили свое обещание. Вся деревянная обшивка была закреплена. Антуан и Маккензи каждый у своего края стойки проверяли стыки. Все было сделано идеально, между брусьями не было ни одной щели. Наложенный в мастерской лак отшлифовали минимум шесть раз, чтобы добиться такого блеска. С тысячью предосторожностей, под бдительным безжалостным оком Энии старый кассовый аппарат был водружен на свое законное место. Луи уже принялся его драить. В зале маляры заканчивали отделку проемов, которые они отшкурили и загрунтовали ночью. Антуан бросил взгляд на часы, оставалось только закрыть все чехлами, как следует подмести и расставить по местам новые столы и стулья. Электрики уже крепили к стенам светильники. Вошла Софи с большой вазой в руках. Венчики пионов едва приоткрылись; завтра, к возвращению Ивонны, они как раз распустятся.

* * *

К югу от Фальмута отец показывал дочери скалы Корнуолла. Когда он подошел к самому краю прибрежного обрыва, чтобы указать на видневшиеся вдали берега Франции, она сначала не поверила своим глазам, а потом кинулась к нему на шею и заверила, что ужасно им гордится. Вернувшись в машину, она воспользовалась случаем, чтобы выяснить, можно ли ей теперь, когда у папы больше нет головокружения, съезжать по перилам, не получая за это нагоняй.

* * *

Время близилось к четырем, и почти все было закончено. Стоя у дверей, Антуан, Софи, Луи и Эния разглядывали результаты выполненной работы.

– Мне просто не верится, – проговорила Софи, любуясь залом.

– Мне тоже, – признался Антуан, беря ее за руку. Софи наклонилась к Луи, чтобы сказать ему кое-что по секрету.

– Через две секунды твой отец спросит меня, понравится ли все это Ивонне, – прошептала она на ухо мальчику.

Зазвонил телефон. Эния подошла и сделала знак Антуану: спрашивали его.

– Это она, хочет узнать, все ли закончено, – предсказал он, подходя к стойке.

Он обернулся, чтобы спросить у Софи, как она думает – понравится новый зал Ивонне или нет…

Он взял трубку, и выражение его лица изменилось. На другом конце провода была не Ивонна, а Джон Гловер.

* * *

Она почувствовала боль сразу после обеда. Но ей не хотелось тревожить Джона. Он так ждал этого момента. Деревенский пейзаж вокруг нее был залит солнцем, листва на деревьях медленно колыхалась под ветром. Как прекрасны ароматы зарождающегося лета. Она так устала, чашка заскользила из ее пальцев, но зачем пытаться удержать ручку, это всего лишь фарфор; Джон в оранжерее, он не услышит звона. Ей очень нравилось, как он подстригает вьющиеся розы.

Забавно, она только подумала о нем, и вот он уже показался в конце аллеи. Как он похож на ее отца, та же мягкость, та же сдержанность, та же естественная элегантность. А кто эта маленькая девочка, что держит его за руку? Это не Эмили. Она размахивает шарфиком, который был на ней в тот день, когда он повел ее на большое колесо обозрения. Она машет ей рукой, зовет.

Лучи солнца горячи, она чувствует, как они касаются ее кожи. Не надо бояться, все главное она сказала. Может, последний глоток кофе? Кофейник стоит на столике, так близко и уже так далеко от нее.

Птица пролетела в небе: этим вечером она полетит над Францией.

Джон приближался к ней, пусть бы свернул в лесок, сейчас ей лучше остаться одной.

Голова вдруг стала слишком тяжелой. Она позволила ей упасть на плечо. Лишь бы веки остались приоткрытыми, чтобы впитать все, что ее окружало, она хотела бы увидеть магнолии, склониться к розам; свет мерк, солнце уже не было таким горячим, птица улетела; девочка машет ей, и отец улыбается. Боже, как прекрасна жизнь, когда она уходит… и чашка упала в траву.

Она сидела очень прямо на стуле, склонив голову, у ног валялись осколки фарфора.

Джон бросил свои инструменты и побежал по аллее, выкрикивая ее имя…

Ивонна только что умерла в саду Кента.

XXII

Ивонне понравился бы лазурный небесный шлейф над кладбищем Олд Бромптона. Джон шел первым в траурном кортеже, Даниэль, Колетт и Мартина следовали за ним в один ряд, Софи, Антуан, Эния и Луи поддерживали Маккензи, безутешного в своем новом костюме. А позади коммерсанты, клиенты, все жители Бьют-стрит выстроились в длинную вереницу.

Когда они опускали тело в могилу, со стороны большого стадиона донесся невероятный хор воплей. В эту среду «Манчестер Юнайтед» выиграл матч. И кто сегодня мог бы возразить, что силуэт, идущий вон там по аллее, вовсе не тот великий игрок… Заупокойной службы не было, Ивонна этого не хотела, – всего несколько слов, чтобы сказать, что, даже умерев, она осталась с ними.

Церемония была короткой, как того и пожелала Ивонна. Все вернулись к ней в ресторан; это уже было пожелание Джона.

Общее мнение было единодушным, и, хотя Антуан плакал, следовало радоваться: ресторан стал куда красивее, чем она могла себе представить. Конечно, ей бы понравилось! Все расселись за столы и подняли стаканы в память Ивонны.

В полдень в ресторан зашли случайные посетители. Эния не знала, что делать, Даниэль подала ей знак: следовало обслужить клиентов. Когда они решили расплатиться, Эния подошла к кассе, не понимая, должна ли она пробить этот счет.

Джон, который, поднявшись со своего места, встал у нее за спиной, нажал на рычаг, и в зале раздался звон открывшегося ящика.

– Видите, она здесь, рядом с нами, – сказал он Энии.

Ресторан снова был открыт для посетителей. Кстати, шепнул Джон на ухо Энии, Ивонна однажды сказала ему, что если б ресторан закрылся, она умерла бы во второй раз. Энии не надо ни о чем беспокоиться, этим утром он видел, как она работает, мелькая между столиками и вроде бы никуда не торопясь, и теперь Джон уверен, что она вполне справится.

Она бы мечтала об этом, но где ей взять деньги, чтобы выкупить дело. Джон успокоил ее, деньги не понадобятся, они договорятся, она станет управительницей. Как Матиас в книжном магазине, он все объяснит. И потом, если ей понадобится помощь, он будет неподалеку. У Джона только одна просьба. Он протянул ей деревянную рамку из тонкого багета и попросил повесить эту фотографию над баром и никогда ее не снимать. Прежде чем удалиться – ему нркно было уладить еще одно дело, – Джон указал на свое пальто, висевшее на вешалке, и подарил его ей во второй раз. Пусть сохранит его, оно приносит удачу, верно?

Софи смотрела на Антуана. Матиас только что зашел.

– Ты пришел? – спросил Антуан, подходя к нему.

– Нет, как видишь!

– Я думал, ты будешь на кладбище.

– Я узнал обо всем только сегодня утром, когда позвонил Гловеру. Я старался приехать как можно быстрее, но ты же знаешь эти английские машины, которые даже ездят не с той стороны!

– Ты останешься?

– Нет, мне надо ехать.

– Понимаю.

– Можно оставить у тебя Эмили на несколько дней?

– Ну конечно!

– А как ты собираешься поступить с домом? Антуан глянул на Софи, та принесла пачку носовых платков для Маккензи.

– В любом случае, мне понадобится твоя комната, – заметил он, глядя, как Софи придерживает свой живот.

Матиас направился к двери, вернулся и обнял друга.

– Обещай мне одну вещь: не думай сегодня о мелочах, которые не получились, посмотри на все, что тебе удалось сделать, это же замечательно.

– Обещаю, – произнес Антуан.

* * *

Матиас зашел в книжный магазин, где его уже поджидал Джон Гловер. Джон подписал все бумаги, о которых они договорились в Кенте. Перед тем как уйти, Матиас поднялся на стремянку. Он взял книгу с самой верхней полки и вернулся к кассе.

Выдвижной ящик он починил, и теперь он не издавал того странного звука, когда его открывали.

Он еще раз поблагодарил старого книготорговца за все, что тот для него сделал, и вернул ему единственный имевшийся в магазине экземпляр приключений Дживса.

Перед тем как покинуть это место, Матиас должен был задать последний вопрос: так кто же такой этот Попино?

Гловер улыбнулся и предложил Матиасу забрать два пакета, которые он приготовил для него и положил у входа. Матиас развернул подарочную упаковку, в которую они были обернуты. В первом оказалась эмалевая пластина, а во втором – замечательный зонтик с резной ручкой вишневого дерева. Куда бы вы ни шли и где бы вы ни жили, однажды вечером может пойти дождь, сказал Джон, раскланиваясь.

Едва Матиас вышел из книжного магазина, Джон просунул руку в ящик кассы и вернул пружинку ровно на то место, что и раньше.

Поезд въехал в здание вокзала; Матиас бегом промчался по перрону, обогнал длинную процессию пассажиров и вскочил в первое подъехавшее такси. От этого свидания зависит его жизнь, – прокричал он в окошко разгневанной очереди, осыпавшей его руганью; но такси уже двинулось по бульвару Мажента, где движение в тот день было на редкость спокойным.

Он ускорил шаги у начала пешеходной аллеи и наконец побежал бегом.

За большим застекленным проемом можно было разглядеть съемочную площадку, на которой уже шла подготовка к вечернему выпуску новостей. Дежурный у входа попросил назвать свое имя и имя того, к кому он пришел.

Охранник позвонил в режиссерское управление.

Она уехала на несколько дней, а внутренние правила запрещали сообщать, где именно она находится.

По крайней мере она во Франции? – дрожащим голосом осведомился Матиас. – Ничего не можем сказать… правила такие, повторил охранник; в любом случае, это даже в список командировок не вписано, добавил он, перелистывая толстую тетрадь; она вернется на той неделе, вот все, что он знал. – Может ли он по крайней мере передать ей, что приходил Матиас?

Какой-то техник проходил через входную рамку и навострил ухо, расслышав знакомое имя.

Да, его зовут именно Матиас, а что? Откуда он знает его имя?… – Он просто узнал его, Одри столько раз его описывала, так часто говорила о нем, ответил молодой человек. И приходилось все выслушивать, да еще утешать ее, когда она вернулась из Лондона. К черту правила, заявил Натан, увлекая его в сторонку; она была его другом; правила – штука хорошая, особенно если нужно их нарушить, когда того требуют обстоятельства… Если Матиас поторопится, то, возможно, застанет ее на Марсовом поле, в принципе, она собиралась снимать там.