Псевдо-Дионисий
Ареопагитиками принято называть четыре произведения — «Об именах божиих», «Таинственное богословие», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии» — и десять писем, написанных на греческом языке во второй половине V в. Эти произведения были впервые предъявлены на Константинопольском церковном соборе в 532 г. и подписаны именем Дионисия Ареопагита, полумифического сподвижника апостола Павла и первого епископа Афин, якобы жившего в I в. Такое почтенное авторство, как и содержание этих произведений, снабдило их священным ореолом и сыграло огромную роль в их последующей канонизации христианской церковью. Такое почтенное авторство, как и содержание этих произведений, снабдило их священным ореолом и сыграло огромную роль в их последующей канонизации христианской церковью. Только в эпоху Возрождения гуманисты Лоренцо Балла и Эразм Роттердамский, подвергнув данные произведения критическому анализу, установили зависимость их от неоплатоновского круга идей и невозможность того, чтобы их автором был христианский деятель первого столетия, живший задолго до возникновения неоплатонизма. Их автора стали именовать Псевдо-Дионисием Ареопагитом. В последние десятилетия ряд авторов пришли к выводу о том, что автором всех этих произведений был грузинский философ Петр Ивер (412 г.—488 г.), в молодости обучавшийся философии в Константинополе. Основная особенность этих произведений состоит в приспособлении идей неоплатонизма к осмыслению христианского вероучения. Важнейшая из таких идей — это теология, исходящая из аналогии между миром реальных предметов, и в особенности человеческих существ, и богом как внеприродной личностью, их верховным и единственным творцом, абсолютно непознаваемым, сугубо таинственным существом. Теология Псевдо-Дионисия оказала колоссальное влияние на религиозно-философскую мысль христианства. Ниже приведены отрывки из произведения «Об именах божиих». О Боге Итак, как бы там ни было, теперь приступим к рассмотрению имени благого, которым богословы отвлеченно именуют пребожественное божество, называя богоначальное бытие благим, чтобы, как мне кажется, отделяя его от всего существующего, [выразить], что благо, будучи благим по существу, самим своим существованием распространяет благость на все существующее. Ибо как наше солнце не рассуждает или предпочтительно выбирает, но в силу самого своего существования освещает все, что в меру своих сил способно приобщиться к его свету, так и благо, которое превосходит солнце, подобно тому как запредельный образ превосходит слабое свое изображение, проливает [его] на все существующее в меру его восприимчивости. Ими же питаются все умопостигаемые и разумные сущности, силы и энергии; благодаря им существует и обладает неисчерпаемой и неизменной жизнью все, что свободно от всякого тления и смерти, материальности и становления, превратности и текучести и от непостоянства разнообразных изменений. И в качестве бесплотных и духовных они умопостигаются; сами же, как умы, они сверхъестественно постигают, ибо благодаря просвещению они познают смысл (логосы) всего существующего, а с другой стороны, передают сродным духам свое знание. Они пребывают в благости и в ней находят свое утверждение, связь, питание и защиту своих благ.
О душах живых существ Сами души со всеми присущими им благами существуют в силу преблагой благости... Также и растения [черпают] из благого свое жизненное начало, которое их питает и приводит в движение. И даже неодушевленные и безжизненные естества существуют благодаря благому и через него получают в удел соответственный способ существования. Все превосходящая божественнейшая благость простирается от самых высоких и значительнейших сущностей вплоть до самых последних, оставаясь все-таки превыше их всех; ни высшие не достигают ее совершенства, ни низшие не выпадают из ее предела: она проливает свет на все могущее быть освещенным, зиждет, оживляет, сохраняет, совершенствует, является мерой всего сущего, [его] постоянством, числом, порядком, объемом, причиной и целью... Более того, она содействует зарождению чувственных тел, двигает их жизни, питает, растит, совершенствует, очищает и обновляет их... И подобно тому как благость обращает все к себе и, будучи единоначалием и единотворящим божеством, собирает воедино то, что разрознено таким образом, что все к нему как к началу, связи и цели устремляется;... к нему все обращается как к своему пределу и его все вожделеет: разумные и словесные [существа] — путем познания, чувственные же — путем ощущений, тогда как существа, лишенные чувств, — путем естественных движений жизненных порывов и, наконец, безжизненные и только лишь существующие вещи — посредством простой пригодности к участию в существовании, так же именно и свет, будучи проявленным образом [благого], сводит и обращает к себе все существующее, зрящее, им движимое, освещаемое и согреваемое — [одним словом], все, что объято его сияниями. Текст печатается с сокращениями по: Антология мировой философии: В 4-х т. – Т.1. Философия древности и средневековья. – Ч.2. / Редактор-составитель В.В. Соколов. – М.: Мысль, 1969. – С. 611-620.
|
