Авиационной дивизии.

Командир дивизии Прутков докладывает Командующему 1-й Воздушной армией о выполнении боевых задач штурмовыми полками за второй день штурма Кенигсберга.

ПРУТКОВ: По телефону.

- Товарищ Командующий! Все задачи дня выполнены, но есть и потери.

ХРЮКИН: - Безвозвратные?

ПРУТКОВ: - Да. Погиб экипаж Козенкова. Это лучший командир эскадрильи у Жихарева.

ХРЮКИН: - Печальная весть! Еще одного героя потеряли.

ПРУТКОВ: - Но он не был героем!

ХРЮКИН: - Как не был? Мы его два раза с вами представляли!

ПРУТКОВ: - Вы же сами знаете, как к этому относился Черняховский. Он всегда откладывал представления на потом. Все ждал больших побед. Вот и потянулись хвосты.

ХРЮКИН: - А какой налет был у Козенкова?

ПРУТКОВ: - Две геройских нормы! А вот начальник штаба подсказывает, даже больше чем две.

ХРЮКИН: Твердо.

- Так! Всех! Всех, кого вот таким образом проволынили и представления к званию «Героя Советского Союза» не были реализованы, представить отдельным списком в течение суток.

ПРУТКОВ: - Будет исполнено!

ХРЮКИН: - А нам с вами, командирам, за это должно быть стыдно!

ПРУТКОВ: Вздыхает.

- Стыдно! Конечно, стыдно!

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Третий раз за войну Василий Козенков будет представлен к высшей правительственной награде уже в списке Василевского 15 апреля 1945 года, вместе с боевыми друзьями Борисом Бучиным, Виктором Ветровым, Иваном Пятяри и Григорием Полуяновым.

Экипаж Козенкова не будет захоронен, а останется в истории как погибший в районе завода «Остверке» в Кенигсберге.

Ну, а в боевой авиации формулировка «погиб в районе…» прочно войдёт в обиход, определяющий место гибели экипажей всех самолётов за линией фронта.

Возможно, в тех условиях так и надо было поступать, но данный подход не всегда был оправдан таким решением. Поэтому многие могилы героев останутся неизвестными, а память о них будет увековечена в обелисках и гранитных плитах мемориалов.