На боевом курсе.

ГОЛОС ДИКТОРА: - Группу, как всегда, вёл Козенков, «ведомым» за ним шёл командир звена, гвардии старший лейтенант Борис Бучин. В паре с Козенковым они достигли полного взаимопонимания, совершив уже более ста боевых вылетов.

Воевали слаженно и успешно, выходили из самых сложных ситуаций. Своими действиями Бучин всегда обеспечивал в бою успех экипажу Козенкова, за что на равных с командиром представлялся к награде.

На все боевые задания они ходили непременно с орденами, невзирая на запреты командования. Да и снимать награды считалось плохой приметой. Начальство, понимая нелепость ситуации, тоже делало вид, что ничего не замечает.

В задачу Бориса Бучина входило прикрытие самолёта командира во время полёта и в бою, следуя за ним в нескольких метрах.

Следующую пару за Бучиным вёл заместитель командира эскадрильи, гвардии капитан Борис Асадчих. Борис тоже был не новичком в лётном деле и боевой работе. Воевал под стать своему командиру и был у него не только хорошим заместителем, но и надёжным другом.

За Асадчих шёл экипаж опытного лётчика-штурмовика, гвардии лейтенанта Михаила Мальченко. Как отважный и расчётливый пилот, он был незаменим в бою при штурмовых атаках и в схватках с истребителями противника.

Такими они были все эти молодые, но уже опытные и надёжные воздушные бойцы. Все потом за героизм, проявленный при штурме Кенигсберга и боях в Восточной Пруссии, станут «Героями Советского Союза».

При подходе группы штурмовиков к Кенигсбергу.

АСАДЧИХ: - Командир, по какой схеме будем работать?

КОЗЕНКОВ: - Скажу чуть позже, как подойдем ближе к месту. Видишь, какая обстановка.

АСАДЧИХ: - Ну, все же?

КОЗЕНКОВ: - По самой эффективной и безопасной.

Под крылом уже начали мелькать развалы жилых корпусов горящего города. Пласты чёрного дыма и пыли стали ухудшать видимость, скрывая объекты. Там, внизу, ещё хозяйничал враг, огрызаясь огнём артиллерии и свинцом из пулемётов, но небо уже было нашим.

Это стало возможным благодаря безраздельному господству в воздухе истребителей 240-й авиадивизии, сопровождающей бомбардировочную и штурмовую авиацию. А еще ее экипажи патрулировали вокруг города на различных высотах и не допускали пилотов «Люфтваффе» к району боевых действий.

Приказ Главного Маршала авиации Новикова нейтрализовать «асов» Геринга, действовал безукоризненно, что позволяло эффективно наступать наземным войскам.

В то время, как штурмовики шестёрками, непрерывно сменяясь над полем боя, отбивали у врага каждый форт, каждую улицу и квартал, бомбардировщики наносили удары по объектам, расположенным в глубине обороны. Такой мощи бомбардировочный удар, какой был нанесен в этот день по Кенигсбергу, не наносила ещё наша авиация за всю войну.

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Уже шёл третий час, как наземные войска перешли в наступление после сокрушительной артиллерийской подготовки и ударов бомбардировочной авиации. Внизу было пекло, но штурмовики должны были делать свою работу, расчищая дорогу пехоте и танкам, которые ещё просили огня.

КОЗЕНКОВ: По радиосвязи.

- «Дунай-11!» Я «Беркут»! Прошу уточнить задачу!?

ДУНАЙ-11: – «Беркут»! Вам работать по цели № 43 у южных фортов. В этом же в районе у завода «Остверке» большое скопление бронетехники. Приказываю уничтожить её! Это вам будет дополнительное задание.

КОЗЕНКОВ: - Понял! Выполняю!

ДУНАЙ-11: - Смотрите, в зоне сильное задымление. По вашему району ведет обстрел 5 батарей малокалиберной зенитной артиллерии с северного берега реки Преголь и 3 батареи зенитной артиллерии крупного калибра из центра города. Истребителей противника в зоне нет.

КОЗЕНКОВ: - Принял! Спасибо за информацию. А куда же подевались немецкие истребители?

ДУНАЙ-11: - Блокированы 240-й авиадивизией. Их просто не пускают в зону боевых действий. Зато активизировалась зенитная артиллерия. Смотрите, пушки стоят не только во дворах, но и на крышах домов.

КОЗЕНКОВ: - Понял. Учту!

Василий еще раз смотрит на карту в планшетке и вызывает все экипажи на связь.

КОЗЕНКОВ: Доводит полученную информацию до экипажей и ставит задачу.

– Обстановка сегодня не лучше чем вчера. Над объектом большое задымление и сильный огонь зенитной артиллерии. Поэтому работаем по целям максимально, из всех видов оружия только, на двух заходах и сразу же уходим.

АСАДЧИХ: - Ну, вот теперь понятно. Уже подходим!

Впереди по курсу появились очертания объекта подавления и группа начала разворачиваться в боевой порядок "змейка" для нанесения бомбово-штурмового удара и обеспечения свободы действия каждому самолёту.

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Сильный дым от пожаров над городом не давал возможности экипажам наблюдать, откуда ведёт огонь зенитная артиллерия. Это ограничивало возможности для её активного подавления, а также затрудняло свободу противозенитного маневра. Но, несмотря на сложные условия обстановки, Козенков дал команду подавить артиллерию и живую силу противника в назначенном квадрате.

И, как всегда, из крутого пике пошёл на первый круг. Бомбы ложились точно в назначенные цели, вызвав панику у противника.

Зенитная артиллерия немцев вела непрерывный огонь, пытаясь отбить атаку штурмовиков и прикрыть свои войска от удара. Но группа, опоясав объект огненным кольцом, опять заходила на цель, и снова град бомб и снарядов вздыбил землю внизу.

Завершив второй круг, Козенков начал выходить из атаки, и в этот момент под правой плоскостью произошёл взрыв крупнокалиберного зенитного снаряда, сопровождающийся чёрным, густым облаком дыма. От взрыва самолёт два раза перевернулся в воздухе, и он, пикируя, врезался в здание артиллерийского завода «Остверке».

Строй штурмовиков дрогнул, и Бучин оказался не у дел. Всё это произошло буквально в нескольких метрах от его машины.

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Асадчих, как старший по должности, должен был сразу взять командование группой на себя, но этого не произошло. Наверное он, как опытный лётчик, понимал, что любые манипуляции строем самолётов над целью могут привести к срыву боевой задачи.

С другой стороны, Борис Бучин был готов заменить выбывшего из строя командира, отчётливо представляя его решение в этой ситуации.

БУЧИН: - Всем! Всем! Делаем еще один заход на цель!

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Секунды и штурмовик Бучина, перейдя в пике, пошёл на третий круг, за ним устремилась вся группа.

В третьем заходе действия экипажей носили шаблонный характер, не чувствовалось огня и напора. Они не умели мстить, а сжав зубы, выполняли обязанности, предписанные боевым уставом.

И так было понятно, что чувствовали лётчики в этот момент, когда шли на цель. Ведь там, внизу, за клубами дыма и огня был самолёт командира, и помочь ему они не могли. Выполняя до конца взятые на себя обязанности командира, Борис Бучин повёл группу на свой аэродром.

 

Никто в этот день не скрывал своих переживаний, особенно сильно страдал Борис Асадчих. Лучший друг погиб у него на глазах, и он не смог его прикрыть, как это всегда бывало в бою. К этому нельзя привыкнуть и забыть, зарубки на сердце остаются на всю жизнь. И вопрос: «А всё ли ты сделал?» - будет всегда терзать душу.

Вечером за ужином выпили, помянули, молча, без речей. Так делали всегда, нельзя было пускать боль в сердце глубоко. Слишком много было потерь и переживаний.

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Козенков был для них незыблемым примером в молниеносной оценке обстановки и принятии верных решений, позволяющих выполнить боевую задачу и сохранить экипажи.

Этот скромный, мужественный человек, обладая сильной волей и особым обаянием, был дерзким и бесстрашным в бою. За это его любили, уважали и шли за ним на самые опасные задания, зная, что оно будет выполнено, и всё придут на свой аэродром.

Но в этот раз они придут без него. А он останется верен своему командирскому долгу, прикроет их, как поступал всегда, вызывая смертельный огонь на себя.