МОЙ ЛИЧНЫЙ ВРАГ 6 страница

— Ой, — только и сказала я.

— Вот так, — Матрена вздохнула. — Варвара Еремеевна, говорят, за зятьком приглядела, ни царапинки не приобрел, все, за что ни брался, во всем удача была. А как вернулся — пост министра и получил. Василена к тому времени на восьмом месяце была. Да гордость же, ничего ему не сказала. Некромант первый не выдержал — прислал голубя с письмом, а там всего два слова: «Люблю тебя». Василена, недолго думая, ему послание шлет: «Сама прийти не могу… и дело не в гордости». А он ей: «Будь проклята эта гордость… Василеночка, можно я приеду?»

— А она? — Бажена слезы утирает.

— Она ему: «Приезжай, но знай — я теперь толстая и страшная».

— А он? — Василиса ногти грызть начала от нетерпения.

— А он: «Лечу!» И прилетел на коне крылатом, с цветами, конфетами и кольцом. К школе подлетел, на порог соскочил и пошустрее, чем крылатые демоны, по лестнице взбежал. В кабинет к Верховной ворвался, да так на пороге и замер. Смотрит на нее, улыбается и укоризненно так говорит: «А говоришь, толстая стала, да мне все равно, Василеночка!» Василена Владимировна учительский журнал отложила, осторожно так стул отодвинула и медленно встает. Она встала, а некромант сел. Прямо на пол. На живот смотрит, слово выговорить хочет, а не может никак.

— Так и молчал? — спросила Ярина.

— Ага. Отпаивать пришлось. Но уж как отпоили, тут мужицкий-то характер и проявился. Встал, грозно на Василену смотрит и молвит: «Я, — говорит, — подожду, пока родишь, да с годик, пока выкормишь, а потом как возьму розги, Василеночка, и начну кое-кого воспитывать! Ты чем думала, ведьма? А если бы меня убили, что ж, мой ребенок бы без отца рос? А если бы я, дурак гордый, на другой женился?» А она на него смотрит, глаза полные слез от обиды, да ругал-то справедливо. Но гордость же, и понеслось ему в ответ: «И что, не вырастила бы? Да кому ты нужен, некромант приблудный?»

— Ой, — это опять я.

— Молодые да глупые были, — Матрена хитро улыбнулась, — но тут теща вмешалась. Она как раз прилетела, к дверям подошла, а там новый скандал разгорается. Ну Варвара Еремеевна долго не думала и кулак дочери показала внушительный. И грозно Василене при всех высказала: «Перед милым ерепенишься, а потом почитай каждый день ревьмя-ревешь, пока никто не видит». Некроманту большего и не надобно было. Он на Василену смотрит и тихо так: «Ты меня любишь?» Ответ в ее глазах и прочитал. С тех пор и неразлучные. Вот…

Мы сидим, слезы утираем, ну прямо такая любовь, дух захватывает!

Но тут Рогнеда:

— А через год он про розги вспомнил?

— Какие там розги, — Матрена рассмеялась, — он через месяц у нее в ногах валялся и просил прощения за все на свете.

— Это когда?

— Да как роды-то начались, а он все поприсутствовать хотел. С тех пор стоит ей охнуть да за живот взяться, как главный белеет и все на свете разрешает.

— Ну не все, — мы с девочками переглянулись, — не действует уже на него метод проверенный.

— А что там с родами было-то? — любопытно все же.

— Да знамо что — Василена замуж-то вышла, но Верховной осталась, и повелось так: муж с работы приходит, а жена мало того что на сносях, так еще и дома ее нет. Вот он с работы — в школу и мчит, злой, как демон. А она все не унимается — дел-то у Верховной много. Вот однажды он ее дома ждет-пождет, уж и вечер, а Василены нет. Разгневанный примчался, а она, животик рукой придерживая, резвенько так по лестнице вверх — до последнего денечка бегала. Некромант как увидел, сначала за сердце схватился, потом сорвался на крик. Василена стоит, хмурится и вдруг «ой» — и по стеночке сползать начала. Пришло, значит, времечко ребеночку на свет выходить. Ну ведьмам-то не впервой роды принимать, подбежали, подхватили, в родильное отделение повели. Да только куда ж влюбленному мужику объяснять, что пока схватки идут, женщине лучше ходить. Он ее на руки хвать — и понес, а она орет: «Пусти, ирод окаянный!» Куда там… сам отнес, давай сам раздевать, обезболивающих заклинаний на нее наслал тьму-тьмущую, одновременно послания всем известным целителям с требованием прибыть немедленно, а то убьет к чертям собачьим, потом воскресит и опять убьет, некромант же. Насилу вытолкали, и то благодаря Варваре Еремеевне. Да он под дверью-то остался и началось — она кричит, он под дверью стонет, чуть волосы на голове не рвет. Ну первые роды, они, как водится, трудные, сутки Василеночка и рожала. А он сутки не спал, не ел, сидит под дверью и чуть не воет. А как ребеночек вышел и первым криком мир поприветствовал, и вовсе сознание потерял. Но потом оклемался, ребенка, правда, на руки взять боялся, стоял только да восторженно смотрел, опасался, что вред причинит ручищами-то своими. Но уж Василеночку поцелуями всю осыпал и руки целовал, и благодарил, и за все на свете винился, и за то, что делал, и за то, что не делал. Вот оно, что любовь с мужиками-то делает.

— А целители? — вспомнила Рогнеда.

— Да кому они нужны-то? Их с порога школы восвояси погнали. Роды процесс естественный, тут в природу вмешиваться нежелательно, да и роды прошли легко для первородки-то. А потом пришлось некроманту опять на горло гордости наступать и переселяться в школу. Оно как — ребятенок малехонький, а кто ж за ним да молодой мамочкой лучше нас, домових, присмотрит?

— И главный согласился?

— А то! У нас младенчик и не болел-то ни разу, а Василене только на кормление носили. Зато купал Родомира главный сам. Кажин вечер домой являлся вовремя, да и купали с Василеночкой. Мы-то аж замирали, как он ручищами своими младенчика берет да в ванночку опускает, но папаша аккуратный получился, бережный. Да что я вам говорю, вы деток Верховной сами видели.

Видели, как не видеть. Девочки у нас в школе учились, Иари девять, Диане двенадцать, Родомиру пятнадцать, уже большой совсем.

— Какая любовь, — Бажена завистливо вздохнула, — мне бы так…

— Ой, деточка, — тетя Матрена рукой махнула, — таких мужиков, как наш главный-то, раз-два и обчелся!

— Это точно, — разом издали все мы.

И тут в двери постучали. Любава первая открывать пошла, двери распахнула, а там стоят два мага, хмурые такие, злые. А как запах пирожков учуяли, то и глазами голодными на нас смотрят. И тут тетя Матрена в наступление пошла:

— Кто такие? — грозно вопрошает.

Парни переглянулись и как-то совсем неуверенно тот, что справа, ответил:

— Мы адепты Мраек и Лонжи, пришли к адепткам Варваре и Людмиле для написания практической работы…

— А-а-а, — тон тети Матрены изменился сразу же, — так что ж в дверях-то стоите? Проходьте, мойте руки да садитеся вечерять. Девочки, чего молчим?

Через минуту боевые маги уплетали суп под увещевания тети Матрены, в то время как мы совещались, где ставить рабочие столы. Было решено использовать обеденный, ибо места было маловато. Еду сдвинули, Матрена нам скатерку постелила, и сели за домашнюю работу.

Работы у нас было много, нужно было переписать всю лекцию, которую нам некроманты сорвали. Начали сличать записи, кто что успел внести в список.

— Вы так слаженно работаете, — заметил адепт Мраек, жуя пирожок.

— А как иначе-то, — ответила за нас тетя Матрена, — в единстве сила.

В двери постучали. Появились еще четыре адепта, потом остальные подтянулись. И как-то нам только парни достались. Но ничего, всех накормили, чаем напоили, и сели девочки работать каждая в паре. Только я сижу одна-одинешенька. И вот стоило себя пожалеть, в дверь опять постучали. Я уж думала, Лин пришла, оказалось — Ташши.

— Привет, — и челку, на глаза упавшую, сдул, — раз у вас плюшки черствые, я торт принес.

И протягивает коробку необъятную. Я такое даже поднять побоялась.

— Спасибо, — говорю, — а чего такой большой?

— Так вас же много, — и некромант весело улыбнулся.

Я посмотрела на его челку, которая со лба все равно на глаза лезла, и тоже улыбнулась. Ташши вошел, торт на стол отнес и, увидев магов, удивленно спросил:

— Ого, это кто вас так?

— Профессор Лорски, — ответил один из боевых магов, — а ты какими судьбами?

Пока парни руки друг другу жали, Матрена вошла, увидела торт, изумилась, полезла крышку снимать. А как сняла, мы все тоже изумились — торт был огромный, в виде кургана, весь в кремовых завитушках, а сверху всего насыпано, от орешков и изюма до цукатов и вишенок.

— Это сколько ж чаю для него надобно? — задумчиво проговорила домовиха.

Но тут Ташши нас всех удивил, воскликнув:

— Тетя Матрена? Вот уж не думал вас тут увидеть.

— Ташшунчик! — в свою очередь, закричала домовиха, спрыгнула со стула, на который забралась, чтоб на торт поглядеть, и бросилась обнимать некроманта. — Ой, а вырос-то как, вырос! Гляди, жених уже! И на дядю-то как похож!

— Ой, — Рогда даже рот ладонью прикрыла, — точно, на главного похож!

И все ведьмочки на некроманта уставились. Ташши несколько смутился и так осторожненько проговорил:

— Я Ташши, всем привет.

— А-а-а, — дошло вдруг до одного из боевых магов, — вы же наши имена не знаете!

И начали все знакомиться. Правда, мы имена особо с первого раза и не запомнили, потом переспрашивали. В это время в двери опять постучали. Я на правах бесхозной пошла открывать. Едва дверь распахнула, попала в крепкие объятия. И меня сначала сжали, потом в обе щеки расцеловали, а затем нахально спросили:

— Ждала?

Ответил за меня Ташши:

— Да, Никас, только тебя тут и не хватало!

Некромант меня тут же отпустил, прокашлялся и вежливо произнес:

— Всем добрый вечер.

От одного из боевых магов донеслось едва слышное:

— Самоубийца…

— Это кто сказал? — гордо вопросил Никас.

В ответ тишина. Маги и ведьмочки увлеченно выполняли домашнее задание. То есть маги себе что-то ломали, а потом с помощью ведьмочек это исцеляли и ход работы записывали.

— Ты проходи, — я подтолкнула Никаса в комнату, — сейчас чаем напою, посиди пока с Ташши.

— Что такое чай? — вновь осмелел некромант. — Я такого вина принес, закачаешься!

И зря он это сказал!

— Шо?! — прозвучало гневное, и тетя Матрена вновь явилась. — Ты шо молодым девкам принес, упырь кладбищенский?

Некромант от такого обращения оторопел, хотел было что-то явно грубое домовихе сказать, но его Ташши урезонил:

— Никас, познакомься с тетей Матреной, очень уважаемой домовой. И мне очень не понравится, если ее кто-то оскорбит словом или даже взглядом! Тетя Матрена, это Никас, мой одногруппник, он сейчас бутылку вон там в уголочке поставит, а когда будет уходить, заберет. И такого больше не повторится, да, Никас?

Некромант молча кивнул, а я сказала:

— Давайте чай пить!

И мы сели пить чай, я с тортом, а некроманты с пирожками. По их мнению, пирожки с мясом были куда лучше, чем торт. Потом пришел Леонс с цветами, и он из всего предложенного тетей Матреной выбрал суп. Ташши на это дело посмотрел и тоже супа захотел. Потом к нам потихоньку начали подтягиваться маги и ведьмочки, которые с домашним заданием закончили. А спустя еще немного времени в двери снова постучали. Так как я все еще надеялась на приход своей напарницы по выполнению домашнего задания, то двери тоже пошла открывать я. И действительно, там была Лианна.

— Привет, — весело начала магиня, — а мы немного задержались!

— Мы? — переспросила я.

— Ну ты же не против Инара? — улыбка у Лин была совершенно обезоруживающая. — Просто мы живем в квартире в городе, и Инар не любит, когда я одна домой поздно возвращаюсь.

Мне оставалось только отойти, впуская ее. Следом вошел темноволосый маг, удостоив меня только мимолетным взглядом, вежливо произнес:

— Всем доброго вечера.

С появлением Инара обстановка резко изменилась, перестав быть дружеской и по-домашнему уютной. Теперь отчетливо ощущалось, что все парни поделились на два лагеря, причем некроманты были в меньшинстве. Мы с Лин недолго посидели за столом. Правда, тут тесновато уже было, потом пошли делать домашнюю работу. Но как-то совсем уж неожиданно с нами Инар поднялся.

— Э, — возмутилась я, — у меня работа с Лианной.

— Лин ничего ломать себе не будет, — ледяным тоном ответил маг. — Практиковать сломанную ключицу будете на мне.

Магиня беспомощно пожала плечами, мол, что тут скажешь, я скептически нахмурилась, зато Ташши молчать не стал.

— Инар, — ленивым тоном произнес он, — а если твою любимую… ну или уже не слишком любимую ранят на поле боя? Там ты тоже возьмешь боль на себя?

В ответ боевой маг не менее лениво предложил:

— Выйдем?

— А смысл? — Ташши улыбнулся. — Тебя о последствиях предупредили.

Лин удивленно посмотрела на жениха и спросила:

— Что происходит?

Но тут уж я решила высказаться:

— Судя по всему, дядя кого-то попросил кое за кем приглядеть, — и послала улыбочку Ташши.

Некромант в ответ улыбнулся шире и ответил:

— Ты в корне неправа, мне сказали приглядеть за ректором и адептом Арканэ, так что твое предположение лишено смысла. Яра, ты мне действительно очень понравилась.

И пока я оторопело смотрела на Ташши, домовиха задумчиво вставила:

— Вот она — любовь… Хорошо хоть полей ромашковых нет поблизости.

— Тетя Матрена! — разом воскликнули все ведьмочки.

— Эх, — не вняла нашему возмущению домовиха, — а я бы покачала деток-то.

Пунцовая я, схватив Лин за руку, потащила к своей кровати. Там, устроившись поудобнее, мы и приступили к практике. Инар молча вернулся за стол, сел напротив Ташши и пристально на него посмотрел. Однако, как только дошло до переломов, маг к нам присоединился, отважно переломал свою ключицу и позволил Лианне ее залечивать. Мне же пришлось делать записи и в своей, и в ее тетради. Потом подошел Ташши, сел рядом со мной.

Я и Лин на его появление отреагировали улыбками, Инар молча, зато потом все было не так весело.

— Мы еще успеваем, — некромант придвинулся ближе и положил голову на мое плечо.

— Поздно уже, — не отрываясь от записей, ответила я.

— У меня дракон во дворе, — рука некроманта плавно двинулась на мою талию.

— У меня метла в кармане, — таким же игривым тоном ответила я.

Взрыв хохота за столом на мгновение отвлек от разговора. Без Инара и Ташши маги совсем разошлись и теперь активно травили анекдоты и рассказывали байки. Рогнеда ухохатывалась, уже практически лежа на столе, Баж рыдала от смеха, обняв сидящего рядом с ней боевого мага. Тот явно млел от счастья.

— Ярослава, — прошептали у моего уха, — давай просто на драконе полетаем…

А я почему-то посмотрела на Инара. Маг так же молча пристально смотрел на меня. Перо в руках дрогнуло, непонятное тепло разлилось по телу, и это только от одного взгляда… В этот миг некромант осторожно поцеловал меня в шею, и на фоне мгновенно возросшей чувствительности это было нечто.

— А-ах, — невольно вырвалось у меня. Но я тут же взяла себя в руки и развернулась к некроманту: — Ташши!

— Ого, — он смотрел на меня потемневшими глазами, — не ожидал, что настолько тебе нравлюсь…

Я подскочила, попыталась ответить, наткнулась на оторопелый взгляд Лианны, на Инара даже смотреть побоялась и смущенная, красная и разгневанная выскочила из комнаты в одну из ванных. Там, включив холодный ручей, подставила руки под воду и попыталась просто успокоиться. И оно бы даже получилось, но внезапно вбежала Матрена и в ужасе зашептала:

— Чегой-то у вас произошло там, а?

— Ничего, — я намочила полотенце, прижала к лицу, надеясь остудить горящие щеки.

— Так, а если ничего, отчего же тот черноглазый Ташшунчика на улицу поговорить повел?

С полотенцем в руках я и выбежала в комнату. Там все подскочили, двое магов удерживали плачущую Лин, монотонно вдалбливая, что все будет хорошо. Инару и Ташши поговорить нужно. Меня, когда я побежала в коридор, никто не удерживал. Только Варвара кинулась, да я быстрее.

 

На лестнице на мгновение остановилась, думая, где их искать, драчунов этих. Громыхание с заднего двора указало направление.

Когда я выбежала на порог, взгляду предстала такая картина: Инар, словно охваченный пламенем, стоял напротив Ташши, который тоже «горел», но в каком-то черно-фиолетовом огне. У Инара глаза были красными, у некроманта сияли синим пламенем, а череп-серьга пылал красным огнем, бросая отсветы на лицо Ташши. Вот тебе и маги, даже подраться толком не могут без всех своих штучек.

— А ну прекратили! — заорала я во все горло.

Оба сверкать перестали. Инар поморщился, Ташши, напротив, мне улыбнулся и ласково попросил:

— Ярослава, ты мне чаю не сделаешь? Поднимайся, я следом.

— Бегу и падаю! — Ведьма поняла, что все в порядке, значит, уже можно и характер показать.

Торопливо подошла к ним, встала между магами и с проникновенной улыбкой обратилась к Инару:

— А шел бы ты… к невесте! — повернулась к некроманту и не менее проникновенно добавила: — Тебя дядя плохому научил?

— Опыт передал однозначно, — Ташши каким-то стремительным движением обнял меня.

— Что-то он тебе не тот опыт передал. — Я начала упираться, пытаясь вырваться.

— Одну мысль до меня донес: когда ведьма говорит уверенное «нет», это означает «может быть».

И тут вмешался Инар:

— Руки от нее убери!

Некромант глянул поверх меня на мага и с самым мирным видом произнес:

— Про невесту не забыл, нет? Ну, так я напомню.

— Руки от нее убрал! — рявкнул Инар.

Ой-ей! Это что сейчас будет-то… И вдруг меня пошатнуло! Страх липкой волной накрыл и схлынул, оставляя ужас, а ноги внезапно ослабли. Ташши удержал, Инар тоже стремительно приблизился, а я прошептала:

— Где Аниас?..

— Что? — не понял Инар.

— Аниас! — рявкнула я и стремительно достала метлу.

Куда меня несло — сама не ведаю. Но, взмывая в ночное небо, я четко знала направление и стремглав неслась над ночным городом, зябко поеживаясь от холода. Ветер свистел в ушах, задувал в ворот, руки мерзли, ибо взлетела я, перчатки не надев, но я все равно продолжала лететь, все ускоряя старенькую, доставшуюся еще от бабушки метлу.

 

* * *

 

Вперед, вперед, вперед, вперед и стремглав вниз, практически уходя в крутое пике. Меня трясло от холода и страха, но, спрыгивая на землю заброшенного кладбища, я почему-то была как никогда уверена в правильности своих действий… Ровно до той секунды, как увидела истекающего кровью мага.

— Аниас… — прошептала я.

Он сидел на земле, привалившись к заброшенной могиле. В груди мага торчало изломанное молодое деревце. В воображении мгновенно сложилась картинка произошедшего — кто-то сломал дерево и использовал его как копье, потому что, судя по позе, Аниаса еще и по земле проволокло… И сейчас маг умирал, не имея возможности избавиться от пронзившего его дерева.

— Все хорошо! — сказала я самой себе и бросилась к умирающему.

Экстракт девясила, увеличивающий магический потенциал на несколько минут, отыскала на ощупь, на ощупь же и открыла. Нас этому учат, завязывают глаза и учат определять лекарства, не используя зрение. Сейчас, в ночном мраке, я поняла, для чего используется такая методика обучения.

— Все будет хорошо, — сказала я Аниасу, ударяя его по щеке. Влила лекарство, едва он глаза открыл.

Маг изумленно посмотрел на меня, сглотнул и простонал:

— Ярослава…

— Избавься от дерева, — приказала я, — немедленно. Сейчас ты это сможешь.

И Аниас поверил мне. Напрягся, вскинул руки, алые отсветы охватили его, и дерево с жутким звуком покинуло его тело. Оставшаяся дыра казалась ужасающей. На мгновение появилось ощущение, что мне его не спасти, но только на мгновение.

— Все будет хорошо, милый, — прошептала я и начала срывать амулеты. — Все будет хорошо…

Но он не слушал. Аниас смотрел куда-то поверх меня, шевелил губами и пытался что-то сказать.

— Нет-нет, — я сорвала и серьгу, — лучше не говори сейчас, меня послушай. Слушай меня!

Он вздрогнул.

— Я тебе сейчас передам энергию, весь мой резерв — излечи себя! Слышишь? У нас только один шанс, Аниас, целители не успеют.

Избавившись от амулетов, я потянулась к нему. Обхватила лицо руками, прикоснулась к его губам. Можно и иначе, но маг был слаб настолько, что лучше всего передавать энергию через дыхание. И я отдавала свое дыхание парню, ощущая его кровь на своих губах. И все же отдавала всю себя так, словно была в ведьминском круге и держала девочек за руки.

А потом в меня полетело заклинание стазиса. Расплела его, не задумываясь и не отрываясь от Аниаса. Но уже в следующее мгновение кто-то схватил меня за волосы и, вырывая полный боли крик, поднял вверх, прерывая передачу энергии. Аниас захрипел, я и вовсе орала не своим голосом, цепляясь за руки неведомого врага в попытке спасти волосы и ослабить боль. И неожиданно боль прекратилась, меня подхватили за талию, и этот неведомый прошептал:

— Ведьмочка…

Только сейчас я смогла открыть глаза, нервно вытерла выступившие слезы и посмотрела на… мага-отступника.

Я про таких только слышала, да на картинках их видела. Маги-отступники, предавшие своих, перешедшие на темную сторону, подвергшиеся мутации… Меня держал на весу трехметровый остроухий индивид — седовласый и темнокожий. Как это создание проникло через границу, для меня оставалось загадкой. Ясно сейчас было одно — мне конец! Потому что эти убивают… всегда.

— Здравствуйте, — прошептала я непослушными губами.

— Ведьмочка, — повторил маг-отступник, — только-только в силу вошла, и без щита, и без магии, и без защиты… чистая, незамутненная энергия…

Мой «орель» решил трепыхнуться напоследок, и я восторженно так заявила:

— Маг-отступник, и без совести, и без чести, и без мозгов…

Дядька нахмурился, потом оскалился и проговорил:

— Ерепенишься?

— Шо вы, дяденька, — заныла я, и как рявкну: — Еще и не начинала!

А рука-то уж в передник сунулась.

— Ведьма! — прошипело чудовище.

— Она самая, — сказала я и швырнула в него порошок.

Он отпустил меня не сразу, сначала попытался выставить щит против неведомой угрозы. Такая защита и против драконьего огня устояла бы, но перцовый порошок, он не магический. Маг взвыл, отшвырнул меня и начал отчаянно растирать глаза.

Падение для меня бесследно не прошло, но я нашла в себе силы, игнорируя боль, поползти к Аниасу. Маг, у которого уже почти все было залечено, простонал:

— Ярослава, беги! Он же тебя досуха выпьет!

— А то я не сообразила! — ведьма, то есть я, разозлилась. — На! — в рот оторопевшего мага было сунуто две пластинки пастилы. — Заканчивай с исцелением и… и… и спасай меня уже, наконец!

Аниас от такого требования едва не подавился, но в следующее мгновение вдруг заорал:

— Сюда! Скорее!

Нашел что орать — в нас полетело заклинание такой убийственной мощности, что я едва расплести успела. Но, прикрывая тело мага своим, я успела заметить ярко-алое пламя в небе, и уже в следующую секунду в ринувшегося к нам мага-отступника полетела ярко-синяя молния. Маг выставил щит, но это не спасло — молния, впившись в землю, разошлась сверкающей пентаграммой. Кладбище содрогнулось, и на свет полезли захороненные здесь личности. Личности были разложившимися от состояния «тут еще есть что поесть» до «этого уже обглодали», но все бодренько кинулись на нашего обидчика.

И пока маг-отступник разил наповал то «граблями» своими, то молниями, а то и огненными шарами существ, которых поднял Ташши, в бой вступил Инар и сразу ударил огненной волной направленного действия. Отступник выставил щит, но почти мгновенно с другой стороны в него полетело уничтожающее заклятие. Инар и Ташши с методической точностью и удивительной синхронностью работали в паре. Не сговариваясь, не обмениваясь фразами, целенаправленно уничтожали врага, против которого ни одному из них в одиночку не выстоять. А вместе боевой маг и некромант были силой!

— Ярослава, — прошептал Аниас, — то зелье, что дала сразу, еще есть?

Я молча взяла мага за руку, отдавая остаток своего резерва. Девясил сейчас не поможет, я это понимала. Как осознавала и то, что Инару с Ташши против мага-отступника вдвоем все же долго не продержаться — они молоды, а ему, почитай, лет триста. К тому моменту, как Аниас вскочил и ринулся в бой, я тихо постанывала, свернувшись на земле и чувствуя, как могильный холод забирается в душу. Мне было плохо, очень-очень плохо…

Потом прогремел взрыв. Он смел умертвия, но маги выстояли, используя щиты. А потом ко мне подбежал Ташши, снял куртку и начал укутывать в нее мое безвольное тело.

— Ярослава, ты же ледяная вся! — закричал некромант.

— Да жива я, жива, — простонала с трудом, — просто без сил… Что с отступником?

Рядом опустился на колени Инар, схватил мою руку, начал растирать, одновременно проговаривая:

— Ему удалось уйти.

— Плохо, — прошептала я.

— Да кто ж спорит, — Аниас тоже оказался рядом. — Ярослава, как ты… как догадалась?

Так как лежала я на руках Ташши, а растирал меня Инар, то должна признать, мне в этот момент хорошо было. Вот какая я плохая, самой стыдно… чуть-чуть. Но руку у темноволосого гордо забрала, даже сесть попыталась и начала говорить:

— В общем, так, что я из всей этой ситуации поняла: ты, Инар, спас Лианну, когда та тварюга шла за кровью Лин. Если то, что сказала Верховная, правда, то у Лианны в роду были первородные, а кровь первородных, сами знаете, какой мощный магический реактив. Так вот, может быть, того возродившегося мага какой-то другой маг направил?

— Маг-отступник, — простонал Инар.

— Вот-вот, — согласилась я. — И если виденное мною предсказание верно, то кто-то использует Лин для воскрешения кого-то на заброшенном кладбище демонов.

Державший меня Ташши ощутимо напрягся и спросил:

— Что за предсказание?

— У Ярославы сегодня было видение, — вместо меня ответил Инар, — но о сути его я узнаю только сейчас.

— Раньше ты не спрашивал, — съязвила я.

Ташши хмыкнул и спросил:

— А Аниас тут при чем?

— Ловушку ставили я, Лин и Рес, — пояснил Аниас. — Этот отступник схватил меня в городе, я и опомниться не успел, как здесь оказались. Он требовал от меня личину.

— Что требовал? — не сообразила я.

— Заклинание доступа на территорию академии, — пояснил Ташши, — оно у каждого студента свое.

— От нас ничего не требовали, — задумчиво сказала я.

— У вас нет магии, — объяснил Инар.

— Зато у нас есть чай… и торт… — мечтательно произнесла я и провалилась во что-то темное.

 

* * *

 

— Дура! Идиотка! Ведьма косорукая!

Это кто ж меня так радостно-то? Открываю глаза и вижу злую мордочку Варвары.

— Ты чем думала вообще? — шипит демон.

— С возвращением, — радостно прошептала я, говорить почему-то было сложно.

— Ссспасибо, — прошипела Варя, глядя на меня красными очами. — Устроила ты мне возвращеньице: живот от боли крутит, внизу все мокро и кровью воняет, чей-то язык во рту болтается! Сказка, а не возвращение!

— А язык чей был? — не поняла я.

— Мага какого-то… синяк ему к лицу, наверное… — демон задумался, потом обо мне вспомнил. — И хватило же мозгов, а?

А я себе картинку представила: сидит Варвара, ну или стоит, с парнем целуется и явно в первый раз, где ж нам раньше-то было, и тут опа! — демон вернулся в тело Вари. И ошалелый от неожиданности маг получает в глаз. Бедный парень, да и демона жалко.

В этот момент появилась тетя Матрена. Она важно шла, неся поднос с бульоном и пюре.

— Вот и очнулась, вот и славно, — приговаривала домовая, — а мы уж распереживались все. Ректор, почитай, каждый час заглядывал. Главный тоже приходил, тебя проверил, сказал оставить отсыпаться. Василены Владимировны не было, ей поведать боятся, а чаще всех Ташшинька заходил.

Проговаривая все это, домовая залезла на стул и взгромоздила поднос на взявшуюся откуда-то тут тумбочку.

— Ты откушай, краса ненаглядная, — пропела тетя Матрена, и я вдруг поняла, что бульоном давиться буду. А домовиха продолжает: — Красота ты моя, умертвие и то живее выглядит! — я нервно сглотнула. — А глаза-то твои меркнут в сравнении с синяками, что под оными! А губы-то тоже синие… а кожа серая… И шо ты, моя милая, глазами клипаешь, уж я тебе спуску не дам, дура ты самонадеянная!

Ой, если тетя Матрена до еды ругается, это страшно. Она обычно накормит, напоит и потом давай морали читать, а тут…

— Молчишь? — грозно спрашивает Матрена.

— Молчу, — покорно согласилась я, — вы простите меня… оно как-то само вдруг повело, я и опомниться не успела.

— Ох, Ярослава, — домовиха руки в боки уперла, — ты ведьма али кто? А ведьма, она наперед трижды подумает, лишь опосля за дело берется.

И не скажешь ведь ничего, да только.

— Да и в другой раз поступила бы так же, — тихо сказала я.

Матрена молча кивнула, развернулась и вышла. Уж думала, пронесло, так нет же — домовиха с зеркалом вернулась, да мне мое собственное изображение и продемонстрировала.

— Ой ты ж мама родная! — вскрикнула я.

— Она посимпатичнее будет, — хмыкнула Варя.

Я с подругой была полностью согласна. Ну или с демоном, если точнее сказать.

В двери осторожно постучали. Варвара открывать пошла, а я лежала и думала об одном — как бы к туалету прошмыгнуть тенью незримой…

— Гляди, вомпер! — прозвучало у двери.

Я со стоном упала на подушки.

— И знала, что маги бесстыжие, но чтоб настолько! — не унималась Варвара, а может, и демон, кто их там сейчас разберет.