Работаем на налоги

Представьте на минутку, что вас зовут Боб Стерн, вы научный сотрудник Налоговой инспекции США. Ваш начальник, Джон Янг, вызывает вас и дает зада­ние. Вам нужно разобраться в связях между размером доходов и состоянием.

Мистер Янг:Боб, в каждом докладе у меня на столе говорится о росте числа миллионеров.

Мистер Стерн:Да, у меня на столе целая куча выре­зок из газет, об этом пишут везде.

Я: Налицо проблема: богатых людей становится все больше, а сумма налогов растет куда медленнее.

С: Я где-то читал, что 3,5% самых богатых семей владеют более чем половиной суммы всех личных состояний, а доходы их составляют меньше 30% всех доходов.

Я: Конгрессу пора проснуться. Нашей стране абсо­лютно необходим налог на богатство. Еще во време­на Библии богачи платили годовой налог в 10% от состояния. Вот это настоящая налоговая реформа.

С: Я тебя понимаю. Ничего, они от нас не уйдут — где смерть, там и налоги.

Я: Видно, что ты не специалист по законам о на­следовании, Боб. Как ты наивен — неужели ты ду­маешь, что мы, налоговая служба, возьмем свое, когда миллионер умрет, потому что есть налог на наследство?

С: Костлявая на нашей стороне.

Я: Эх, Боб, все не так просто. Не забывай, сколько в Америке миллионеров. Большинство — владель­цы бизнеса, и очень многие — держатели акций. На что эти ребята пускают деньги? Берегут, вкладыва­ют в дело или в акции. А акции все растут в цене.

С: Но от смерти-то не уйдешь?

Я: Дело обстоит так. Все наши данные по наслед­ству размером в миллион и более показывают, что

в год примерно 25 000 таких случаев при 3,5 милли­она живых и здоровых миллионеров. Так что же, безносая забирает всего 0,7%? Средний показатель должен быть вдвое выше! Ты знаешь, что делает эта публика? Перед смертью они затевают превраще­ние, как по волшебству.

С: Как это? Нельзя ведь просто исчезнуть. Навер­ное, они переводят капиталы в оффшорные зоны?

Я: Оффшорные зоны — фактор незначительный. Зато я не удивлюсь, если статистика покажет, что поло­вина миллионеров превращается в немиллионеров ПЖ.

С: Что такое ПЖ?

Я: Это наш профессиональный термин. “ПЖ” - “при жизни”, “ПС” — “после смерти”. Возьмем кон­кретный случай. Люси Л. имела 7 миллионов долла­ров в год, предшествовавший ее смерти. Она жила на пенсию и в жизни не продала ни единой акции из своего инвестиционного портфеля. Ее состояние удвоилось только за шесть лет после ее семидесяти­летнего юбилея. Ну и что из этого нам досталось? Из налогов — практически ничего. Ее инвестиции практически не давали реализованного дохода. Не­навижу нереализованный доход.

С: И правильно, это страшный и хитрый враг на­лога. Но смерть свое взяла, верно? От смерти и на­логов не уйдешь.

Я:Как бы не так, Боб. Она умерла в прошлом году. И знаешь, каков был ее капитал, когда костлявая, наконец, изволила явиться? Меньше 200 000 дол­ларов. Не подлежит налогу на наследство. Еще один бывший миллионер ушел в лучший мир, не оста­вив бренному миру наследства, облагаемого нало­гом. Иногда мне кажется, что я ошибся в выборе-профессии. Мы проигрываем.

С: Но куда девались деньги?

 

Я: Она отдала их своей церкви, двум колледжам, десятку-другому благотворительных организаций. И еще по десять тысяч каждому из своих детей, вну­ков, племянников и племянниц. Она женщина про­стая, целая куча родни, как у дикарей.

С: И что нам в итоге досталось?

Я: Боб, ты что, не слышишь? Мы, государство, не получили ничего! Можешь представить! Ее родное государство! Нет больше справедливости в Америке. Нам нужен налог на богатство.

С: Похоже, она была неплохим человеком — отдать столько денег на церковь, образование, благотво­рительность.

Я: Позор, Боб! Такие люди, как она, — наши пер­вые враги. Государству нужны их деньги, чтобы оно могло существовать. На что мы будем выплачивать федеральную задолженность? На что финансиро­вать социальную сферу?

С: Может, она думала, что деньги нужны и ее при­ходу, и колледжу, и благотворительным организа­циям.

Я: Боб, как ты наивен. Эта женщина — дилетант. Откуда ей знать, как правильно распорядиться соб­ственным богатством? Мы — ее правительство. Мы, специалисты, умеем перераспределять деньги. Кто, как не мы, должен решать, куда направить сред­ства? Мы — профессионалы. Нужно обложить на­логом богатство, прежде чем все миллионеры пре­вратятся в немиллионеров.

С: А вся эта знаменитая публика, о которой пишут газеты? Которые получают миллионы?

 

Я: Дай Бог им здоровья, Боб. Это наши лучшие кли­енты. Обожаю людей, которые много получают. Реа­лизуемый доход — это спасение налоговой службы. Вот я и хочу, чтобы ты провел исследование этой публики. И разберись с этим народом, который жи­вет, не тратя деньги. Они, наверное, живут как мо­нахи. Что они, ненормальные? Почему не продать акций на пяток миллионов да и купить дворец?

С: Поэтому у тебя вся квартира оклеена портрета­ми самых богатых знаменитостей?

Я: Конечно. Я обожаю эту публику. Тяжелый случай мотовства у всех поголовно. Чтобы столько тратить, нужен реализованный доход. Для нас это выглядит так. Если спортсмен покупает яхту за 2 миллиона долларов, мы становимся его партнерами. Чтобы уплатить два миллиона за свою яхту, он должен реализовать четыре. Мы — его партнеры.

С: Такие спортсмены — хороший пример?

Я: Еще бы. Они тратят деньги по крупному, пока­зывая пример молодежи. Реальный доход — вот чему нужно учить молодежь. Ребята, много тратящие, — настоящие патриоты. Я повесил определение слова “патриот” из толкового словаря Webster на стену своего офиса. Вот оно — можешь прочитать?

С: “Патриот — тот, кто предан родине и всецело поддерживает ее интересы”.

Я: Вот именно — всецело поддерживает интересы родины. Так что, Боб, настоящие патриоты — те, кто много получает, сто тысяч, двести тысяч, мил­лион и больше долларов в год и тратит все полно­стью. Конгресс должен бы отлить новую медаль за такой патриотизм — “За высокое потребление иуплату налогов”. До тех пор пока такие патриоты воспитывают детей своим примером, нам не о чем беспокоиться. Пожалуй, Боб, Налоговой службе стоит рассылать открытки к каждому празднику всем этим фирмам, торгующим шикарными автомоби­лями, яхтами, домами за миллион долларов, доро­гой одеждой и аксессуарами! Ведь эти люди дей­ствительно особый род патриотов. Они развивают потребление. Ну ладно, Боб, пора за дела. Задание я тебе дал: хочу знать больше о наших медалистах и тех, кто не желает тратить деньги.

Где доказательства того, что государству известна формула финансового успеха в Америке? Достаточно прочесть одну-две статьи государственных чиновни­ков из опубликованных в последнее время. Множе­ство прекрасных экономистов и других исследовате­лей, работающих в государственных структурах, регу­лярно проводят анализ богатых людей (или, по их тер­минологии, “наиболее обеспеченных слоев”). Особен­но любопытны для нас публикации в ежеквартальном журнале Налоговой службы “Статистика доходов” (Statistics of Income). Публикуемые данные — рай для исследователя, горы статистических сведений. При этом государство не ограничивается анализом доходов, а изучает также жизнь наиболее обеспеченных слоев. Мы, испытывая чувство зависти, тоже проводим опросы богатых. Это основной источник наших знаний о фор­муле богатства.

Юджин Стирли — заместитель заведующего отделом налоговых исследований Министерства финансов США, талантливый ученый и исследователь. Он зада­ется тем же вопросом, что и мы: какова связь между величиной дохода и богатством (Statistics of Income, Vol. 2, No. 4, Spring, 1985)? Что он обнаружил? Что крупные состояния накапливаются благодаря сведе­нию к минимуму реализуемого (и, соответственно, подлежащего налогообложению) дохода и доведению до максимума нереализованного (и, соответственно, не облагаемого налогом) дохода.

 

В проведенном мистером Стирли исследовании со­поставляются налоговые поступления от наиболее обес­печенных слоев населения при жизни и налоги, упла­ченные с оставленных ими в наследство состояний. Он проанализировал представительную выборку налогов на наследство по стране в целом и сравнил каждый налог с прижизненными налогами за ряд лет. Что дали все эти сопоставления? Мистера Стирли интересова­ло, как соотносится доход, с которого берутся нало­ги, и полный капитал каждого респондента, в осо­бенности соотношение между реальным доходом от инвестиций и их текущей рыночной стоимостью.

Зачем ученому из министерства финансов понадо­билось тратить столько времени на подобное исследо­вание? В налоговой службе работают умные люди. Они изучают свой рынок, им нужно это богатство. Налого­вая служба хочет знать, почему налогооблагаемые до­ходы многих богачей настолько низки. Поскольку именно единоличные владельцы частных компаний особенно отличаются этой тенденцией, объектом ис­следований мистер Стирли выбрал наследства, в ко­торых доля стоимости, приходящаяся на активы ком­паний, превышала 65%.

Вот некоторые результаты его исследований:

• От оценочной стоимости активов компании реа­лизуется лишь 1,15%. Даже этот низкий показатель, скорее всего, завышен, поскольку наследникам и исполнителям завещания это выгодно с налоговой точки зрения.

• Полная сумма реализованного дохода (инвестици­онный доход и доход в виде заработной платы) со­ставляет лишь 3,66% суммарной стоимости активов.

• О чем это говорит? Владелец бизнеса стоимостью, например, в 2 миллиона долларов в среднем имеет годовой доход всего в 73 000 долларов (3,66% от 2 миллионов). Можно ли в наше время жить на 73 200 долларов, инвестируя не менее 15% в год? Да, это не просто. Но не иметь финансовой самостоятель­ности тоже нелегко.