Древняя Морла

 

Как только затих топот коня, на котором ускакал Атрейо, старый Черный Кентавр снова рухнул на мягкие шкуры. Силы его были исчерпаны. Женщины, увидав его утром в палатке Атрейо, испугались за его жизнь. Когда через несколько дней вернулись охотники, Цайрон, хоть и был еще очень слаб, смог все же им объяснить, почему Атрейо отправился в путь. И все поняли, что вряд ли он скоро возвратится назад. Мальчика любили, и охотники не на шутку встревожились. Но в то же время они гордились, что Девочка Королева послала на Великий Поиск их сына Атрейо, хотя и не вполне понимали ее выбор.

К слову сказать, старый Цайрон так и не вернулся в Башню Слоновой Кости. Но он не умер и не остался жить с Зеленокожими в Травяном Море. Судьба повела его по иной, совсем неожиданной дороге. Впрочем, это уже совсем другая история, и ее мы расскажем как‑нибудь в другой раз.

Что же до Атрейо, то в ту ночь он доскакал до подножия Серебряных Гор, но лишь под утро сделал привал. Артакс вдоволь напился из прозрачного горного ручья и немного пощипал травку на лужайке, а Атрейо, завернувшись в красный плащ, поспал часа два‑три, не больше – восход солнца застал их уже снова в пути.

За этот день они доскакали до перевала. Каждая дорожка, каждая тропинка в Серебряных Горах была им обоим хорошо знакома, и они быстро продвигались вверх. Когда мальчик проголодался, он съел кусок вяленого мяса буйвола и две маленькие лепешки из толченых семян травы. Все это лежало в торбе, притороченной к седлу, – еда, взятая с собой на охоту.

– Ну вот, – обрадовался Бастиан, – человек в самом деле должен время от времени что‑то есть.

Он снова вынул сверток с бутербродом, развернул бумагу, аккуратно разломил бутерброд пополам, одну половину тут же завернул и убрал, а другую съел.

Судя по наступившей тишине, большая перемена кончилась. «Какой же сейчас будет урок? – припоминал Бастиан. – Ну да, конечно, география, ее преподает госпожа Карге. Ей надо называть реки и их притоки, города и количество жителей в них, ископаемые и отрасли промышленности». Бастиан пожал плечами и снова углубился в чтение.

Они спустились с Серебряных Гор к заходу солнца и снова устроили привал. В эту ночь Атрейо снились пурпурно‑красные буйволы. Он видел издалека, как они пасутся в Травяном Море, и пытался приблизиться к ним на своем коне, но тщетно. Как ни погонял он Артакса, буйволы паслись все на том же расстоянии от них.

На другой день они уже скакали по стране Поющих Деревьев. Все деревья здесь выглядели по‑разному, у них были разные листья, разная кора, а называли так эту страну потому, что здесь было слышно, как деревья растут – от каждого дерева неслись сладчайшие звуки, они сливались в гармоничную мелодию, и музыка эта по силе и красоте не знала себе равной во всей Фантазии. Путешествовать по этой стране считалось небезопасным: многие путники, зачарованные музыкой, забывали обо всем на свете и оставались там навсегда. Атрейо тоже почувствовал великую силу этих волшебных созвучий, но он не дал себя околдовать и не остановился.

На следующую ночь ему снова снились пурпурно‑красные буйволы. Он шел пешком, а они брели огромным стадом в высокой траве. Но они были так далеко от Атрейо, что стрелы не могли бы до них долететь. Он хотел было к ним приблизиться, но оказалось, что ноги его вросли в землю и он не в силах сдвинуться с места. Он сделал огромное усилие, чтобы вытащить их из земли, и от этого проснулся. И, хотя солнце еще не взошло, он вскочил и тут же двинулся в путь.

На третий день пути Атрейо увидел стеклянные башни Эрибо. Жители этого города улавливают ими свет далеких звезд и в них же его и хранят. Из света они делают на редкость изящные вещицы, но во всей Фантазии никто, кроме мастеров‑аборигенов, не знает их назначения.

Атрейо даже встретил нескольких местных жителей. Это были маленькие создания, казалось, их самих выдули из света. Они приняли мальчика с исключительным радушием, снабдили едой и питьем, однако, когда он спросил, известно ли здесь что‑нибудь о причине болезни Девочки Королевы, все разом умолкли, выражая этим свою печаль и беспомощность.

В ночь, наступившую за этим днем, Атрейо снова приснилось стадо бредущих в траве буйволов. Он видел, как один из них, самый крупный и статный, отделился от стада и безо всяких признаков страха или гнева двинулся на него. Как и у всех настоящих охотников, у Атрейо был дар сразу увидеть, куда надо попасть, чтобы наверняка уложить добычу. Бык повернулся так, что целиться в него было удобно. Атрейо вложил стрелу в лук и изо всех сил натянул тетиву, но спустить не смог. Его пальцы словно приросли к тетиве, и он был не в силах их оторвать.

Нечто подобное снилось ему и во все следующие ночи. Всякий раз он подходил к буйволу все ближе и ближе – и это был тот самый буйвол, которого он собирался убить на той несостоявшейся охоте, он узнавал его по белому пятну на лбу, – но опять по какой‑то причине не мог выпустить смертоносную стрелу.

Дни напролет Атрейо скакал все дальше и дальше, так и не зная, куда он скачет, и не встречая в пути никого, кто бы мог ему хоть что‑нибудь подсказать. Золотой Амулет, висевший у него на шее, вызывал у всех, к кому он обращался, большое уважение, но ни один из встреченных не знал ответа на вопросы мальчика.

Как‑то раз он увидел издали пылающие улицы города Броуш, населенного созданиями, тела которых были из огня. Но Атрейо решил, что разумнее туда не заезжать. Потом он пересек плоскогорье, где жили сазафранцы, – они рождались стариками и умирали, достигнув младенческого возраста. Он посетил затерявшийся в реликтовом лесу храм Муамат – опорный столб его, вытесанный из лунного камня, парил в воздухе. Он беседовал с живущими там монахами, но и они не смогли дать ему путеводную нить.

Почти целую неделю скакал Атрейо куда глаза глядят, и вот на седьмой день его странствий и в последовавшую за ним ночь произошли два события, которые вдруг изменили его положение.

Рассказы старого Цайрона о страшной беде, которая обрушилась на разные области Фантазии, конечно, произвели на Атрейо очень сильное впечатление, но все это было не больше чем жуткий рассказ. А вот на седьмой день пути он увидел эту беду своими глазами.

Время близилось к полудню, когда Атрейо въехал в густой, темный лес – огромные дубы с узловатыми стволами стояли перед ним стеной. Это был тот самый лес, где совсем недавно встретились уже знакомые нам четверо посланцев. В этих местах, как приходилось слышать Атрейо, обитают Дубовые Тролли, огромные существа, похожие на дубовые стволы. Когда они, по своему обыкновению, неподвижно застывают на месте, их и в самом деле легко принять за деревья и, ничего не подозревая, проехать мимо. Только если Дубовые Тролли начинают двигаться, можно различить их руки, похожие на корявые суки, и кривые корнеобразные ноги. Силой они обладают огромной, но совсем не опасны. Выкинуть с заблудившимся путником какую‑нибудь безобидную шутку – вот самое худшее, на что они способны.

Атрейо как раз приглядел зеленую лужайку, по которой змеился ручеек, и спешился, чтобы Артакс мог напиться и немного попастись. И тут он услышал страшный хруст и треск веток. Он обернулся.

Из лесной чащи к нему шли три Дубовых Тролля. Атрейо взглянул на них, и его прошиб холодный пот. У первого Тролля не хватало нижней части туловища и ног, так что ему приходилось ходить на руках, как акробату. У второго была огромная сквозная дыра в груди. А третий скакал на правой ноге – у него отсутствовала вся левая половина. Казалось, его распилили пополам сверху донизу.

Увидев на шее у Атрейо Амулет, они переглянулись и медленно подошли поближе.

– Не пугайся, – сказал тот, что шел на руках, и голос его прозвучал, как скрип старого дуба, когда бушует ветер. – Наш вид, наверно, не очень‑то приятен, но в этой части леса, кроме нас, никто не мог бы тебя предостеречь… Вот мы и пришли.

– Предостеречь? – переспросил Атрейо.

– Мы о тебе слыхали, – прошелестел Тролль с дырой в груди, – нам рассказывали, почему ты в пути. Тебе нельзя углубляться в этот лес, здесь ты погибнешь…

– С тобой случится то, что случилось с нами, – охнул распиленный пополам. – Погляди на нас. Хочешь стать таким?

– А что с вами случилось?

– НИЧТО расплывается все шире и шире, – простонал первый. – Оно растет с каждым днем, если вообще про НИЧТО можно сказать, что оно растет. Все, кто жил в этом лесу, вовремя удрали отсюда, а вот мы не захотели покидать свою родину. НИЧТО настигло нас, когда мы спали, и сделало с нами то, что ты видишь.

– Вам больно?

– Нет, – ответил Тролль с дырой в груди, – ничего не чувствуешь, просто нет какой‑то части тебя, и все. Но с каждым днем тот, с кем это случилось, все уменьшается и уменьшается. Скоро от нас троих совсем ничего не останется. Мы исчезнем…

– Вы найдете то место в лесу, где это началось?

– Ты хочешь его увидеть?

И третий Тролль, тот, что был всего лишь половинкой Тролля, вопросительно поглядел оставшимся глазом на своих товарищей по несчастью. Оба согласно кивнули, и тогда он сказал:

– Хорошо, мы проводим тебя, чтобы ты это увидел своими глазами, но обещай, что ты остановишься там, где мы тебе укажем. Не то тебя втянет в НИЧТО неодолимая сила.

– Хорошо, обещаю, – сказал Атрейо.

Тролли повернулись и двинулись к опушке леса, а Атрейо, взяв Артакса под уздцы, пошел вслед за ними. Некоторое время они петляли между огромными дубами, а потом остановились возле гиганта с невиданно толстым стволом – пять рослых мужчин не смогли бы его обхватить.

– А ну‑ка забирайся на него как можно выше и погляди сверху в ту сторону, где восходит солнце.

Там ты увидишь НИЧТО. Вернее, ничего не увидишь.

Атрейо полез вверх по стволу, цепляясь за бугристую кору. Вот он достиг нижнего сука, схватился за ветку над ним, подтянулся, уцепился за следующую, и так поднимался все выше и выше, пока листва не заслонила ему землю. Но он продолжал карабкаться вверх, ствол становился все тоньше и тоньше, а ветвей было все больше и больше, и продвигаться вверх уже не составляло особого труда. Когда Атрейо наконец уселся на ветку почти на самой вершине дуба, он повернул голову туда, где восходит солнце, и увидел ЭТО.

Кроны самых ближних деревьев были зелеными, но листва тех, что росли чуть подальше, уже потеряла окраску и стала томительно‑серой, а у тех, что стояли за ними, листья стали какими‑то бесплотными, словно сотканными из тумана, точнее говоря, они как бы переставали существовать, растворяясь в воздухе. А за ними вообще ничего не было, абсолютно ничего. То, что увидел Атрейо, не было ни пустошью, ни черной тьмой, ни светом. Это было невыносимо для глаз – казалось, ты разом ослеп. Нет такого создания, глаза которого могли бы выдержать вид НИЧТО. Атрейо прижал ладони к лицу и чуть было не упал с ветки. Он вцепился в нее изо всех сил и стал быстро спускаться. То, что он успел увидеть, было для него достаточно. Только теперь он по‑настоящему понял, на какой ужас обречена Фантазия.

Когда он снова встал на землю у подножия гигантского дуба, Троллей там уже не было. Атрейо вскочил на своего коня и во весь опор поскакал прочь от этого НИЧТО, которое распространялось медленно, но неотвратимо. Только когда совсем стемнело и дубовый лес остался далеко позади, остановился он на ночлег.

В ту ночь его ожидало еще одно потрясение, и оно направило его Великий Поиск по новому пути. Ему снова приснился – на этот раз куда четче, чем прежде – тот самый большой пурпурно‑красный буйвол, которого он собирался убить. Но теперь Атрейо стоял перед ним, не держа в руках ни лука, ни стрел. Он чувствовал себя совсем крошечным рядом с этим гигантом, а морда зверя заслоняла ему небо. И вдруг Атрейо услышал, что буйвол что‑то говорит. Атрейо не все разобрал, но тот сказал примерно вот что:

– Если бы ты тогда меня убил, ты был бы уже Охотником, но ты этого не сделал, и теперь я могу помочь тебе, Атрейо. Слушай! В Фантазии есть создание куда более древнее, чем все остальные. Далеко‑далеко отсюда, на севере, лежат Болота Печали. Среди этих болот возвышается Роговая Гора, в ней живет Древняя Морла. Найди ее!..

И тут Атрейо проснулся…

Башенные часы пробили полдень. Одноклассники Бастиана сейчас пойдут на последний урок в физкультурный зал. Быть может, они будут играть, перекидывая друг другу большие тяжелые набивные мячи. В этих упражнениях Бастиан всегда отличался неуклюжестью, и ни одна команда не хотела брать его к себе. А еще на уроке играли иногда в салочки маленьким, твердым, как камень, мячиком, его старались кинуть изо всех сил, и когда попадали, было ужасно больно, а в толстого Бастиана кидали чаще, чем в кого бы то ни было, потому что он был на редкость удобной мишенью. А может, они будут сегодня лазать по канату – это занятие было для Бастиана самым ненавистным. Когда большинство ребят находились уже на самом верху каната, у кольца, Бастиан, красный как рак, под улюлюканье всего класса беспомощно болтался, словно мешок с мукой, на нижнем конце и, как ни пыхтел, не в силах был подняться ни на полметра. А учитель физкультуры, господин Менге, не скупился на оскорбительные шуточки.

Да, много бы дал Бастиан, чтобы быть похожим на Атрейо. Тогда бы он всех их заткнул за пояс. И Бастиан тяжело вздохнул.

А Атрейо скакал на север, все дальше и дальше на север. Он не давал роздыха ни себе, ни коню, разве только чтоб ненадолго сомкнуть веки или перекусить. Они скакали день и ночь, и в палящую жару, и в ливень, когда дул ураганный ветер и громыхала гроза. Он больше не глядел по сторонам и ни у кого ничего не спрашивал.

Чем дальше продвигался он на север, тем темнее становилось вокруг, дни были похожи на свинцово‑серые сумерки, а по ночам небосвод озаряло северное сияние.

И вот однажды утром – в тусклой полумгле казалось, что время остановилось – Атрейо, взобравшись на невысокий холм, увидел наконец Болота Печали. Над ними проплывали неровные полосы тумана, кое‑где виднелись жалкие перелески, и у всех деревьев стволы в нижней части разделялись на четыре, пять, а то и больше тоненьких кривых стволиков, напоминавших ноги морских пауков, опущенные в черную болотную жижу. Из побуревшей кроны этих уродцев свисали, переплетаясь, тонкие воздушные корни, похожие на застывшие щупальца. Было невозможно определить, где здесь твердая почва, а где бездонная топь, прикрытая сверху водяными растениями и палыми листьями.

Артакс фыркал от ужаса.

– Нам туда непременно надо, Господин?

– Никуда не денешься, мы ведь должны найти в этих болотах Роговую Гору.

И он слегка отпустил повод, приглашая коня двинуться дальше. Конь послушался. Шаг за шагом Артакс прощупывал под копытами твердый грунт, но продвигались они очень медленно. В конце концов Атрейо пришлось спешиться, он перекинул повод и повел Артакса за собой. Несколько раз конь проваливался в топь, правда, как‑то ему удавалось выбраться. Но чем дальше шли они по Болотам Печали, тем замедленней становились его движения. Он опустил голову и едва передвигал ноги.

– Что с тобой, Артакс? – встревожено спросил Атрейо.

– Сам не пойму, Господин мой, – ответил конь. – Но я думаю, мы должны вернуться. Все это не имеет смысла. Мы ищем то, что тебе лишь приснилось во сне. Нам ничего не найти. Да, может, уже и поздно. Может, Девочка Королева уже умерла и все, что мы делаем, бесполезно. Давай повернем назад, Господин.

– Я никогда не слыхал от тебя таких слов, Артакс, – удивился Атрейо. – Ты что, болен?

– Может быть. С каждым шагом растет печаль в моем сердце. У меня нет больше надежды, Господин. И ноги стали тяжелыми, как гири. Боюсь, я не могу идти дальше…

– Надо! – воскликнул Атрейо. – Вперед, Артакс! Атрейо потянул его за повод, но конь не сдвинулся с места. Он был уже по брюхо в трясине и не делал никаких усилий, чтобы выбраться.

– Артакс! – крикнул Атрейо. – Взбодрись, слышишь! Пошли дальше! Ну, постарайся, пожалуйста, иначе тебя засосет!

– Оставь меня. Господин мой, – ответил конь, – мне с этим не справиться. Иди дальше один! И не думай обо мне!.. Я не в силах вынести эту печаль, я хочу умереть…

Атрейо в отчаянии тянул коня за повод, но тот все глубже и глубже уходил в трясину. О нет, ему не выбраться… Когда над черной водой торчала лишь конская голова, мальчик обхватил ее руками.

– Я крепко держу тебя, Артакс, – прошептал он, – я не дам тебе утонуть. Конь тихонько заржал.

– Ты мне уже ничем не поможешь, мой Господин. Со мной все кончено. Мы оба не знали, что нас здесь ждет. А вот теперь мы знаем, почему эти болота зовутся Болотами Печали. Печаль повисла на мне тяжелой гирей. Она тянет меня вниз, и я тону. Спасенья мне нет.

– Но я ведь тоже здесь и не чувствую ничего такого.

– У тебя Амулет, Господин мой, ты защищен.

– Сейчас я повешу его тебе на шею, может, он и тебя спасет.

И Атрейо поднял руку, чтобы снять медальон.

– Нет, – твердо сказал конь, – ты не имеешь на это права. Знак Власти вручен тебе, и ты не можешь распоряжаться им по своей воле. Увы, придется тебе продолжать Поиск без меня.

Атрейо прижался лицом к щеке коня.

– Артакс, – прошептал он, задыхаясь, – о мой Артакс!..

– Ты выполнишь мою последнюю просьбу. Господин мой?

Атрейо молча кивнул.

Я прошу тебя, уйди. Я не хочу, чтобы ты видел мой конец, сделай это ради меня.

Атрейо медленно поднялся. Голова коня уже наполовину погрузилась в черную жижу.

Удачи тебе, Атрейо, Господин мой, и спасибо…

Атрейо крепко стиснул губы, не в силах произнести ни слова. Он кивнул напоследок Артаксу, отвернулся и пошел.

Бастиан всхлипывал. Это было сильнее его. Слезы мешали ему читать, пришлось вытащить носовой платок и высморкаться. Он снова углубился в книгу.

Как долго Атрейо шагал вперед, только вперед, он и сам не знал. Он словно ослеп и оглох. Туман становился все гуще, и у мальчика возникло чувство, что вот уже много часов подряд он ходит по замкнутому кругу. Он больше не нащупывал ногой твердый грунт, чтобы шагнуть, а ступал куда придется и все же ни разу не провалился в трясину выше колена. Каким‑то таинственным образом талисман Девочки Королевы вел его по верному пути.

И вдруг он оказался перед высоким, почти отвесным склоном. Карабкаясь по крутым отрогам скалы, он забрался наконец на круглую вершину. Сперва Атрейо даже не заметил, что это были за отроги, и, только оказавшись на самом верху и, оглядев оттуда всю гору, он увидел, что это вовсе не скала, а как бы огромный черепаший панцирь с высокими роговыми выступами, в расщелинах которых растет мох.

Значит, вот она – Роговая Гора! Все‑таки он ее нашел!

Однако никакой радости от этого Атрейо не испытал. После гибели верного Артакса все ему стало как‑то безразлично. Теперь надо было еще узнать, кто это Древняя Морла и где она обитает.

Пока Атрейо размышлял, что же ему делать, он вдруг почувствовал, что гора чуть‑чуть вздрогнула, и услышал звук, напоминающий громкое чмоканье или чавканье, а вслед за тем и голос, который словно доносился из глубочайших недр земли:

– Эге, по‑моему, по нам кто‑то ползает!

Атрейо метнулся в ту сторону, откуда послышался голос, но поскользнулся на влажном мху и покатился по склону. Ему никак не удавалось за что‑нибудь уцепиться, он катился все быстрей и быстрей и вдруг сорвался и кубарем полетел вниз. К счастью, он упал на крону дерева, росшего у подножия горы. Ветви его как бы поймали мальчика в свои объятия.

Прямо перед собой на склоне горы Атрейо увидел гигантскую пещеру, залитую черной водой. Вода колыхалась и выплескивалась, потому что в глубине пещеры что‑то двигалось и вот уже начало медленно вылезать. Оно напоминало огромный осколок скалы величиной с дом. Только когда оно совсем вылезло наружу, Атрейо сообразил, что это голова черепахи, сидящая на длинной морщинистой шее. Глаза ее были как черные пруды, из пасти, заляпанной тиной, торчали водоросли. А вся эта Роговая Гора – вдруг осенило Атрейо – не что иное, как гигантских размеров панцирь болотной черепахи. Так вот она, Древняя Морла!

И снова раздался гулкий булькающий голос:

– Что тебе здесь надо, малыш?

Атрейо схватился за свой Амулет и поднял его вверх, чтобы в него уперся взгляд огромных, как пруды, глаз черепахи.

Знаешь ты, что это, Морла?

Она ответила не сразу.

– Гляди‑ка, старуха, – ОРИН! Давненько мы его не видали, этот Знак Власти Девочки Королевы. Давненько!..

– Девочка Королева больна, – сказал Атрейо. – Ты это знаешь?

– А нам это все равно, верно, старуха? – ответила Морла.

Таким странным образом она, видно, разговаривала сама с собой, может быть, потому, что больше ей не с кем было разговаривать невесть сколько лет.

– Если мы ее не спасем, она умрет, – настойчиво произнес мальчик.

– Что ж поделаешь… Умрет так умрет. – ответила Морла.

– Но вместе с ней погибнет вся Фантазия! – закричал Атрейо. – НИЧТО расплывается все шире и шире. Я сам это видел.

Морла глядела на него огромными пустыми глазами.

– А нам‑то что? Верно, старуха? – пробулькала она.

– Но тогда мы все погибнем! – еще громче крикнул Атрейо. – Все!

– Послушай, малыш, ну что нам до этого? Нам уже все неважно, все безразлично, все.

– Но тогда и ты погибнешь, Морла! – гневно вскричал Атрейо. – Ты тоже!.. Может, ты возомнила, что раз ты такая старая, то переживешь Фантазию?

– Послушай, малыш, – булькала Морла, – мы стары, слишком стары. Мы свое отжили. Слишком много видали. Кто столько знает, сколько мы, для того ничто уже неважно. Все вечно повторяется. День сменяет ночь, лето – зиму, мир пуст и бессмыслен. Все возвращается на круги своя. Все сущее должно погибнуть, что рождается, должно умереть. Все проходит: добро и зло, глупость и мудрость, красота и уродство. Все пусто… все тленно… все неважно…

Атрейо не знал, что можно на это возразить. Взгляд огромных темных пустых глаз Древней Морлы парализовал его мысли.

Помолчав, она снова заговорила:

– Ты еще очень молод, а мы стары. Если бы ты прожил столько, сколько мы, ты бы знал, что на свете нет ничего, кроме печали. Послушай, а почему бы нам и не умереть? Тебе, мне, Девочке Королеве, всем, всем?.. все ведь лишь видимость, игра в пустоте. Все безразлично. Оставь нас в покое, малыш, уходи!..

Атрейо собрал всю свою волю, чтобы не поддаться оцепенению – его сковывал ее взгляд.

– Если ты все знаешь, – сказал он, – то, может быть, тебе известно, чем больна Девочка Королева и как ее можно вылечить?

– Мы‑то знаем, верно, старуха? – прошамкала она. – Но ведь неважно, спасут ее или нет. Так зачем же нам говорить?

– Если тебе и вправду все безразлично, – настаивал Атрейо, – то ты можешь и сказать мне это.

– Конечно, мы могли б и сказать, верно, старуха? – проскрипела Морла. – Но что‑то нам неохота…

– Значит, тебе это вовсе не безразлично! – вскричал Атрейо. – Ты сама не веришь в то, что говоришь!

Черепаха долго не отвечала, а потом мальчик услышал какие‑то хриплые булькающие звуки, какой‑то клекот. Должно быть, это было нечто подобное смеху, если предположить, что Древняя Морла еще не разучилась смеяться. Когда эти звуки смолкли, она сказала:

– Ох, и хитер же ты, малыш! Гляди‑ка! Ох, и хитер! Давно уж мы так не веселились, верно, старуха? Гляди‑ка! И в самом деле, почему бы нам не сказать? Нам ведь без разницы. Ну что ж, скажем ему, старуха?

Молчание длилось очень долго. Атрейо с нетерпением ждал ответа Морлы, но не прерывал вопросами ее медленный и горестный ход мыслей. Наконец она снова заговорила:

– Ты еще не долго живешь, малыш. А мы – долго. Слишком долго. Но все мы живем во времени. Ты – не долго, мы – долго. Девочка Королева уже существовала до меня. Но она не старая. Она вечно молодая. Так‑то! Ее жизнь зависит не от числа прожитых лет, а от ее имени. Ей нужно дать новое имя. Находить все новые имена. Ты знаешь, как ее зовут?

– Нет, – ответил Атрейо, – я никогда не слышал ее имени. Девочка Королева, и все.

– Ты и не мог слышать, – ответила Древняя Морла. – Даже мы не можем его вспомнить. А она носила не одно имя, но все они забыты. Все прошло, все миновало. Так‑то! Но без имени она не может жить. Девочке Королеве необходимо найти новое имя – тогда она выздоровеет. Но выздоровеет она или нет – это все равно.

Морла прикрыла веками свои огромные, как пруды, глаза и начала медленно втягивать голову в панцирь.

– Подожди‑подожди! – закричал Атрейо. – Как она получает имена? Кто может дать ей имя? Где мне найти это имя?

– Никто из нас, – просипела Морла, – ни одно создание Фантазии не может дать ей новое имя. Поэтому все зря! Не огорчайся, малыш, все это, право, неважно.

– А кто может дать ей новое имя? – не унимался Атрейо. – Кто может спасти ее и всех нас?

– Ишь, расшумелся, – булькнула Морла. – Оставь нас в покое, уходи восвояси. Мы сами не знаем, кто может.

– Если ты этого не знаешь… – Атрейо кричал все громче, – то кто это может знать? Морла еще раз открыла глаза.

– Не будь на тебе Знака Власти, мы бы тебя сожрали, чтоб обрести покой. Так‑то!

– Кто? – не отступал Атрейо. – Скажи мне, кто это знает? И я навеки оставлю тебя в покое!

– Неважно кто, – ответила она. – Быть может, Эйулала у Южного Оракула. Она, может, знает. А, в общем‑то, нам наплевать.

– Как мне туда добраться?

– Туда ты вообще не сможешь добраться. Так‑то. Даже за десять тысяч дней. Твоя жизнь чересчур коротка. Ты умрешь раньше, чем доберешься. Слишком далеко. На юге. Слишком уж далеко – все напрасно. Мы же сразу тебе сказали – верно, старуха? – брось, отступись, малыш. А главное, оставь нас в покое!

Черепаха закрыла глаза и втянула голову в пещеру. Атрейо понял: больше из нее не вытянешь ни слова.

В тот самый час темная Теневая Тварь, что сгустилась из ночной мглы над пустошью, учуяла след Атрейо и помчалась к Болотам Печали. Теперь уж никто и ничто в Фантазии не заставит ее бросить этот след.

 

 

* * *

 

Бастиан подпер голову рукой и, задумавшись, уставился в одну точку.

– Как странно, – сказал он вслух, – что ни одно создание Фантазии не в силах дать Девочке Королеве новое имя.

Если дело только за тем, чтобы придумать новое имя, Бастиан мог бы легко прийти ей на помощь. Уж в чем, в чем, а в этом он был силен. Но, к сожалению, он был не в Фантазии, где его способности нашли бы себе применение, а может, даже завоевали бы ему всеобщую симпатию и уважение. И в то же время он радовался, что он не там, потому что в такую местность, как Болота Печали, он ни за что на свете не решился бы и ногой ступить. А тут еще эта жуткая Теневая Тварь, которая преследует Атрейо, и он об этом даже не подозревает! Бастиану так хотелось предупредить Атрейо, но ведь это невозможно! И ему ничего другого не оставалось, как не терять надежды и читать дальше.