ПРОТИВОРЕЧИЯ. Мораль в качестве системы, с формулировками принципов и следствий, с железной логикой, с гарантией применимости к любой моральной дилемме - вот то

Мораль в качестве системы, с формулировками принципов и следствий, с железной логикой, с гарантией применимости к любой моральной дилемме - вот то, чего требуют от философов. Как правило, они оправдывали эти ожидания. Даже если они и не предлагали никакой практической системы, никакой развернутой казуистики, именно повиновение властям выводили они из своей теоретической системы. В большинстве случаев они обосновывали еще раз всю шкалу ценностей, уже санкционированную общественной практикой, со всем комфортом дифференцированной логики, демонстративности и очевидности. "Почитайте богов с помощью традиционной отечественной религии", говорит Эпикур', и в этом ему вторил Гегель. Тому, кто не решается таким вот образом заявить о своем вероисповедании, еще энергичнее предъявляется требование заручиться всеобщим принципом. Когда мышление занимается повторным санкционированием господствующих предписаний, ему следует поступать еще более самоуверенно, универсально, авторитетно, чем когда оно просто оправдывает то, что уже признало. Ты считаешь правящую власть несправедливой, уж не хочешь ли ты, чтобы не было совсем никакой власти, но воцарился хаос? Ты критикуешь единообразие жизни и прогресс? Мы что, должны по вечерам зажигать восковые свечи, должны допустить, чтобы наши города наполнялись зловонием отбросов, как в средние века? Ты не лю-

'Die Nachsokratiker. (Herausgegeben von Wilhelm Nestle) Jena, 1923, Band I, 72a,S.195.

 

==289

ЗАРИСОВКИ И НАБРОСКИ. Противоречия

бишь скотобойни, и что, общество отныне должно питаться сырыми овощами? Положительный ответ на подобного рода вопросы, сколь бы абсурдным он ни казался, находит отклик. Политический анархизм, культур-реакционность кустарного искусства, радикальное вегетарианство, раскольнические секты и партии обладают так называемой притягательной силой. Учение обязано быть только всеобщим, самоуверенным, универсальным и императивным. Недопустимы попытки вырваться из "или-или", недоверие по отношению к абстрактному принципу, непоколебимость без доктрины.

Двое молодых людей беседуют меж собой: А. Так ты не хочешь стать врачом?

Б. Врачи по профессии так часто имеют дело с умирающими, что это ожесточает. К тому же. при прогрессирующей институциали-зации врач становится для больного представителем корпорации и ев иерархии. По отношению к потребителю он часто подвергается искушению выступить поверенным по делам смерти. Он становится агентом крупной корпорации. Когда речь при этом идет об автомобилях, это не так скверно, но когда достоянием, которым распоряжаются, является жизнь, а потребителями - страдающие больные люди, в таком положении я бы не хотел очутиться. Профессия домашнего врача была, возможно, более безобидной, но она приходит в упадок.

А. Стало быть, ты думаешь, что либо вовсе не должно быть никаких врачей, либо следует вернуться к прежним знахарям?

Б. Этого я не говорил. Мне только страшно самому стать врачом, в особенности так называемым главврачом с командной властью над больницей для масс. И тем не менее я, естественно, считаю, что пусть лучше существуют врачи и больницы, чем ежели больные будут оставлены на произвол судьбы. Никоим образом мне не хотелось бы выступать в роли общественного обвинителя, но все же предоставление свободы действий грабителям и убийцам кажется мне гораздо большим злом, чем существование инстанции, отправляющей их в каторжную тюрьму. Юстиция - это разумно. Я не против разума, я только хочу разобраться в том обличье, которое он принял.

 

==290

А. Ты сам себе противоречишь. Ты сам беспрестанно пользуешься теми выгодами, что приносят врачи и судьи. Ты так же виновен, как и сами они. Только ты не хочешь взвалить на себя бремя того труда, который выполняют за тебя другие. Предпосылкой твоего собственного существования является принцип, от которого ты сам хотел бы уклониться.

Б. Этого я не отрицаю, но противоречие неизбежно. Оно является ответом на объективную противоречивость общества. В условиях столь дифференцированного сегодня разделения труда отвращению достаточно проявиться в одном месте, чтобы пробудить чувство вины во всех. Когда это чувство распространится, когда его начнет ощущать хотя бы малая часть людей, психиатрические лечебницы и исправительные заведения, возможно, станут более гуманными, а суды и трибуналы, в конечном счете, окажутся ненужными. Но это вовсе не является той причиной, по которой я хочу стать писателем. Я просто хотел бы более ясно отдавать себе отчет в том ужасающем состоянии, в котором сегодня находится все.

А. Но если бы все думали, как ты, и никто не хотел бы пачкать руки, не существовало бы ни врачей, ни судей и мир выглядел бы еще ужаснее.

Б. Это кажется мне сомнительным, потому что, если бы все думали так, как я, на убыль пошли бы, надеюсь, не просто средства борьбы со злом, но и оно само. Человечество располагает и другими возможностями. Я ведь не есть все человечество в целом и не могу в моих мыслях выступать от его лица. Моральное предписание, что всякий из моих поступков обязан приноравливаться к некой всеобщей максиме, в.высшей степени сомнительно. Им упускается из виду история. Почему мое нежелание стать врачом эквивалентно убеждению, что ib не должно быть вовсе? Ведь на самом-то деле существует много людей, которые способны стать хорошими врачами. Когда в тех границах, что навязываются сегодня этой профессии, они ведут себя морально, то вызывают мое восхищение. Вполне вероятно, что они способствуют уменьшению того зла, которое я тебе охарактеризовал, но также вполне вероятно, что, несмотря на все их профессиональное мастерство и моральность, они лишь усугубляют его.

 

==291

ЗАРИСОВКИ И НАБРОСКИ. Подмеченное

Мое существование, как я себе его представляю, мое отвращение и мое стремление к познанию кажутся мне столь же правомерными, как и сама профессия врача, даже если я и не в состоянии никому непосредственно помочь.

А. Но если бы ты знал, что, выучившись на врача, ты однажды смог бы спасти жизнь любимому человеку, что без тебя он наверняка бы с нею расстался, разве не принялся бы ты за дело немедленно?

Б. По всей вероятности, но теперь ты сам, наверно, видишь, что ты с твоим пристрастием к неумолимой последовательности вынужден прибегать к абсурдным примерам, в то время как я с моим непрактичным упрямствам и с моими противоречиями остаюсь на стороне здравого смысла.

Этот разговор повторяется везде, где кто-то вопреки общепринятой практике не желает отказываться от мышления. Если кто-то против вивисекции, он не смеет более дышать, дабы не поплатилась жизнью какая-нибудь бацилла. Логика служит верой и правдой прогрессу и реакции, во всяком случае - реальности. Однако в эпоху удовлетворяющего требованиям реальности воспитания такие беседы случаются все реже и от невротичного партнера Б. требуется сверхчеловеческое усилие, чтобы не стать здоровым.