Шестая лекция

То, что кармическая закономерность может действовать тогда, когда причина заболевания проявляет себя изнутри человека, - это, как я говорил уже вчера и позавчера, -может быть легче понято.

Но когда причина заболевания действует в известном смысле извне (а как часто теперь наука ищет причину заболевания во вне - в инфекции?!) и, когда главное внимание должно быть направлено на внешние причины заболевания, то может начать действовать кармическая закономерность, - то, что человек принес с собой, как воздействия и переживания своих поступков из прежней жизни через рождение, - таким образом, что она создает эти внешние причины заболевания, - го это кажется уже многим, - и с полным правом, - гораздо менее понятным. Но все-таки, если мы проследим еще дальше истинную сущность Кармы, - то мы не только научимся понимать как внешние причины могут быть связаны с тем, что мы пережили и делали в прежней жизни, но мы поймем даже и то, что внешние случаи в жизни, происходящие с нами, следовательно, события, которые так часто хотели бы назвать "случайными", могут находиться в закономерной связи с течением прошлой жизни. Конечно, нам придется еще глубже проникнуть в природу человеческой сущности в целом, если мы хотим осветить именно те отношения, которые собственно затемнены, благодаря нашему человеческому взгляду на них.

Вчера мы закончили ведь тем, что показали, как случай являет нам, собственно, в затемненном образе внешнее событие, потому что там, где мы говорим о случае, внешний обман, принесенный ариманическими силами, больше всего.

Теперь поставим возникновение таких случайностей, то есть, таких событий, которые мы обозначаем в обыкновенной жизни, как "случайности" - каждую в отдельности перед собой.

В таком случае необходимо иметь сперва перед собой как закон, как истину, как познание то, что в жизни многое из того, что мы называем как "приходящее изнутри", как "рождающееся изнутри человека", уже облечено заблуждением, т. к. многое, что мы считаем вызванным именно изнутри, должно быть обозначено как нечто идущее снаружи во внутрь, если мы хотим действительно освободиться от этой иллюзии. И подобные вещи всегда выступают нам навстречу там, где мы имеем дело с теми переживаниями людей, и теми воздействиями на них, которые мы понимаем под именем "унаследованных признаков". Последние выступающие перед нами так, как будто мы обладаем ими только потому, что наши предки тоже имели их, и они могут явиться в нас без всякой нашей вины и содействия. И мы легко можем прийти к ложному разделению того, что мы приносим из нашей прежней инкарнации и тем, что мы унаследовали от отцов и дедов. Но теперь новое вступление в жизнь вовсе не совершается так, как будто мы без всякого повода, связанного с нашим внутренним, принуждены выбрать именно ту или иную пару родителей, или тот или иной народ, даже ту или иную местность. Уже даже о тех унаследованных признаках вовсе не вступающих в область заболеваний мы не должны думать ни о чем подобном; но мы должны сказать себе: если например, в одной семье музыканта Баха - было так, что через многие по­коления рождались все новые маленькие и большие музыканты (один - обычно, самый выдающийся, но в семье Баха родилось больше двадцати, более или менее одаренных музыкантов), то можно было бы легко поверить, что имеешь дело с чистой линией наследственности, и, что, следовательно, признаки унаследываются от предков, и что человек, именно потому, что имеются такие признаки, может развивать принесенные из прежних инкарнаций свойства - в музыкальные таланты.

Но это не так; дело обстоит совсем иначе.

Предположим, что кто-нибудь будет иметь возможность в в жизни между рождением и смертью воспринять много музыкальных впечатлений. Эти музыкальные впечатления именно в эту жизнь прошли мимо него. - просто потому, что он не обладал музыкальным ухом. Другие впечатления в его жизни не пройдут таким образом мимо него. т. к. он имеет так построенные органы, что он может превратить переживания и впечатления в некоторые способности. Поэтому мы можем сказать, что человек имеет в своей жизни такие впечатления, которые возможны, благодаря предрасположению, полученному им в своем последнем рождении, претворить их в способности и таланты, другие же впечатления он имеет благодаря своей общей Карме, не давней ему соответствующих предрасположений, чтобы претворить их в соответствующие способности. Но они остаются налицо, накапливаются и преобразовываются во время между смертью и новым рождением в особенную тенденцию, чтобы изжить себя в следующей инкарнации. И эта тенденция приводит человека к тому, чтобы искать свое воплощение именно в такой семье, которая сможет ему дать соответствующие предрасположения. Итак, если кто-нибудь получил много музыкальных впечатлений, но не мог претворить их благодаря не музыкальному уху в музыкальные способности и в наслаждение музыкой, то именно эта возможность будет завесить от тенденции в его душе попасть именно в такую семью, которая сможет дать ему в наследство музыкальное ухо. Теперь мы поймем, если в семье строение уха наследуется так же, как например, внешняя форма носа (это ведь такое же внешнее физическое унаследование, как всякое внешнее построение), то в этой семье соберутся все инди­видуальности, которые жаждут - благодаря прежним инкарнациям - получить музыкальное ухо.

Итак, мы видим, что человек фактически не "случайно" унаследовал в какой-либо инкарнации музыкальное ухо, и нечто подобное, го что он отыскал унаследованные признаки, и действительно нашел их.

Понаблюдайте теперь за таким человеком, начиная с момента его рождения: и нам будет казаться, как будто бы музыкальное ухо существует в нем, как свойство внутри него. Но если мы перейдем со своими наблюдениями ко времени его рождения, то мы найдем, что музыкальное ухо, которое он только что нашел, является чем-то, пришедшим к нему извне. До рождения, или до зачатия музыкальное ухо не было чем-то у него внутри; в нем же имелась только тенденция, которая гнала его к приобретению такого уха! И человек приблизил к себе нечто внешнее. До воплощения было свойство, которое мы затем назвали "унаследованным", и человек бросился навстречу ему, а оно приближалось к нему. С воплощением оно становится чем-то внутренним и выступает тогда внутри него; следовательно, если мы говорим об этом, как о чем-то "унаследованном", то мы опять впадаем в заблуждение, состоящее в том, что мы рассматриваем нечто, ставшее внутренним, забывая о том времени, когда оно было чем-то внешним.

А теперь спросим себя, не может ли быть, как в этом случае, приведенном нами, -также и с внешними событиями которые наступают в течение нашей жизни, между рождени­ем и смертью, - не может ли и тут внешнее превращаться во внутреннее?

На этот вопрос мы не смогли бы ответить, не проникая еще глубже, чем до сих пор в сущность болезни и здоровья. Мы приводим многое для характеристики заболевания и здоровья. Вы знаете, что я не "определяю", но пытаюсь постепенно описать вещи, добавляя все больше и больше признаков к ним, чтобы они становились понятнее. Итак, мы добавляем все больше признаков к уже полученным раньше.

Мы должны будем сравнить болезнь и здоровье с чем-то, выступающим в нормальной жизни; и тогда мы найдем еще нечто, более глубокое - именно - сравнение сна и бодрствования. Что происходит в существе человека, когда ежедневные состояния "бодрствования" и "сна" сменяют друг друга? Мы знаем, что при засыпании в постели остаются физическое и эфирное тела, и что из физического и эфирного тела выходит астральное тело и Я. Следовательно, — засыпание, - это для нас вытягивание Я и астрального тела из физического и эфирного тела, а пробуждение – наоборот – вхождение астрального тела и Я – в физическое и эфирное тело.

Итак, каждое утро при пробуждении, человек погружает вновь в свое физическое и эфирное тело то, чем он является, как внутренний человек, как астральное тело и как Я.

Что же происходит тогда в отношении этою события в человеческом существе при засыпании и пробуждении? Если мы примем во внимание момент засыпания, то он является для нас событием, протекающим в нашей жизни с утра и до вечера и прежде всего - как душевные переживания горя и радости, боли и страдания, страсти, переживания и т. п., погружающиеся в бессознательное. Мы сами отданы в нормальной жизни бессознательному. Почему мы теряем сознание при засыпании? Мы знаем ведь, что во время сна мы окружены жизнью гак же, как в состоянии бодрствования - вещами и фактами физически-чувственного мира.

В обыкновенной нормальной жизни мы не видим духовные факты и события, окружающие нас, по той причине, что видение их от засыпания и до пробуждения при современной зрелости людей было бы очень опасным. В тот момент, когда человек теперь переходил бы в мир, окружающий его между засыпанием и пробуждением, - сознательно, -его астральное тело, получившее ведь во время древней лунной эпохе свое полное развитие, излилось бы в духовный мир; но его Я - не смогло бы это сделать, потому что оно достигает своего полного развития только в конце земного развития. Оно еще не так развилось, чтобы от засыпания и до пробуждения развивать свою полную деятельность. Мы можем сравнить это состояние с маленькой каплей окрашенной жидкости, которую мы поместили в бассейн с водой и дали ей там раствориться: тогда мы больше не увидим цвета этой капли, т. к. он исчез при растворении ее в общей массе воды. Нечто подобное совершается, когда человек, засыпая, - выходит из физического и эфирного тела. Физическое и эфирное тело сдерживает все человеческое существо. В тот момент, когда астральное тело и Я покидают оба нижние члена, они устремляются во все стороны, обладая стремлением все время расширяться. И тогда с Я - произошло бы событие растворения. И человек, правда, - имел бы перед собой картину духовного мира, но он не смог бы проследить их с помощью сил суждения и понятия, пользуясь только теми силами, которыми его Я обладает (т. к. его Я - было бы растворено), - т. е. жить с таким же сознанием, с которым он следит за состоянием в ежедневной жизни. И оно находилось бы вне себя, оно плавало бы без направления по морю астральных впечатлений. По этой причине, т. к. Я - еще недостаточно сильно в нормальном состоянии человека, - оно действовало бы обратно на астральное теле и препятствовало бы ему вступить в его истинную родину, в духовный мир, до тех пор, пока оно само не смогло бы всюду проникнуть вместе с астральным телом. Следовательно, то, что мы теряем сознание при засыпании, - имеет свой правильный смысл. Мы не можем обладать своим Я до тех пор, в достаточной степени, пока Земля не достигнет в своем конце полного развития. Поэтому мы и не должны полностью развивать свое астральное тело в отношении его способности сознания.

Совсем обратное происходит, когда человек просыпается. Тогда он погружается в физическое тело и в эфирное и должен был бы пережить внутреннее своего физического и эфирного тела. Но он этого не делает. В момент просыпания ему препятствует увидеть внутреннее его физической организации; т. к. сейчас же внимание направляется на внешние переживания. Сила его видения, сила познания не на то, чтобы он теперь провидел бы себя изнутри, но они отвлекаются на внешний мир. Если бы человек охватывал себя в своем внутреннем, то наступало бы как раз обратное тому, что наступает, если бы человек смог сознательно уходить при засыпании в духовный мир. Все, чего человек уже достиг в течение земной жизни, в духовном смысле, благодаря своему "Я", это все собралось бы и действовало бы на него в физическом и эфирном теле, после погружения в них со всей своей силой. А это вызвало бы то, что все эгоистические свойства развились бы со всей силой. И человек погрузился своим "Я" в них и изливал бы свой эгоизм, свои страсти, побуждения и желания со все большей силой. Весь эгоизм излился бы в жизни его побуждений. Чтобы этого не произошло, нас отвлекают на внешний мир, и не впускают в наше внутреннее. Что это так - видно также из сообщений тех мистиков, пытавшихся действительно проникнуть во внутрь человека.

Прочтите об этом у Мейстера Экхарта, у Иоганна Таулера и у др. мистиков средневековья, которые действительно совершали проникновение во внутреннее человека, В них вы имеете мистиков, которые переживали состояния, когда они полностью отвлекались своим вниманием от всего внешнего мира, что могло бы их интересовать, чтобы погружаться в собственное внутреннее существо. Прочтите биографии святых или мистиков, пытавшихся погрузиться в собственное внутреннее существо. Что же они переживали? Искушения, нападения и т. п., которые они описывают живописными красками. Это было тем, что выявляло себя как противодействующая сила сжатых астрального тела и Я.

Поэтому те, кто не был достаточно готовым мистиком и пытался проникнуть в собственное внутреннее существо со всей силой, - их Я - погашалось в такой же степени, как они проникали в собственное внутреннее существо. Мейстер Экхарт нашел чудесное слово, для обозначения этого. Он говорит о "прекращении становления, т. е. погашении "Я".

Прочтите в "Немецкой теологии, - как автор повествует о мистическом погружении в человеческое внутреннее существо, как он настаивает на том, что тот, кто хочет спуститься в физическую сущность, действует уже, исходя не из своего Я, а что сам Христос действует в нем, т. к. он весь проникнут Им. - Такие мистики хотели погасить свое Я. Не они должны думать, чувствовать и волить, но Христос должен думать, чувствовать и волить, чтобы из них не исходили живущие в них страсти, побуждения и желания, но то, что изливается в них, как Христос. Поэтому Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!". Вот из каких глубин исходят такие вещи...

Итак, мы можем описать просыпание и засыпание, как внутренние переживания человеческой сущности; просыпание как погружение сжатого Я в физическую сущность человека. Засыпание - как самоосвобождение от сознания, потому что мы еще не зрелы увидеть тот мир, в который, собственно, мы должны проникнуть при засыпании. Благодаря этому мы понимаем бодрствование и сон в том смысле, в каком мы должны понимать многое в мире: в смысле того, что отдельные члены человеческого существа проникают друг в друга. Рассмотрим с этой точки зрения бодрствующего человека и скажем: в этом бодрствующем человеке находятся четыре члена человеческого существа: физическое тело, эфирное тело, астральное тело и Я, и они пронизывают определенным образом друг друга. Что следует из этого? Как раз — бодрствование! Человек не мог бодрствовать, если бы он так погрузился в свое физическое, что отвлек бы свое внимание от внешнего мира. Именно от вполне определенного взаимодействия четырех членов человека завесит его бодрствование.

И опять-таки от правильного разделения его четырех членов, зависит, что человек спит. Недостаточно сказать: человек состоит из физического тела, эфирного тела, астрального тела и Я. Мы понимаем человека только тогда, когда мы знаем, в какой степени различные члены находятся в определенной связанности друг с другом, и как они проникают друг и друга. Это самое существенное для познания человеческой природы. Теперь рассмотрим способ связанности четырех членов человека, когда мы имеем его как бодр­ствующего нормального человека перед собой. Попробуем исходить из этого понятия: рассмотрим человека в его состоянии как нормально бодрствующего.

Большинство из нас вспомнит, что сознание, которым мы обладаем в данное время, как земной человек между рождением и смертью, является только одним из возможных форм сознания. Если вы, например, будете изучать "Тайноведение", или более старые статьи в "Акаша-хроника", то вы уведете, что современное сознание является одной из семи различных ступеней сознания, - что то, которое мы можем иметь сегодня, развилось сперва у трех остальных, предшествовавших ему. Когда человек был человеком Луны, он не имел еще Я.

Я соединилось с человеком только во время земного периода. Поэтому человек мог обладать сегодняшним видом сознания только в земное время. При сознании, имеющемся у

человека между рождением и смертью, предполагается, что Я, - как это имеет место теперь, действует совместно с тремя другими членами, и высший член человеческого существа находится также среди четырех членов.

Прежде чем человек был оплодотворен Я, он жил, состоя только из физического тела, эфирного и астрального тела. Это астральное тело было тогда высшим членом, а состояние сознания было совершенно иным, приблизительно таким, - если взять из обыкновенной жизни, - каким он принес как древнее наследие, полученное в состоянии сна. Но вы не должны представлять его себе, как теперешнее сознание во время сна, - но как сознание, воспроизводящее в картинах сна - некие реальности. Если вы будете изучать теперешний сон, вы найдете в разнообразнейших картинах очень много хаотического, потому что современное сознание во сне - это кусок из древнего наследства. Но, если вы будете изучать сознание, предшествовавшее теперешнему, то вы найдете, что в то время вы не видели бы внешних предметов, например, растения. Следовательно, воздействие внешнего мира на человека было невозможно. Но если бы что-нибудь приближалось к человеку, он получил бы впечатление, входившее в его внутреннее окружным путем, через мир снов, - т. е. это был чувственный образ, соответствовавший определенному внешнему предмету и впечатлению. Следовательно, мы имеем дело до Я-сознания с таким сознанием, которое связано с астральным телом, являвшимся тогда высшим членом; оно было смутным и сумеречным и не было пронизано светом Я. Это астральное сознание у человека, когда он стал земным человеком, - было пронизано светом и приглушено Я-сознанием. Но астральное тело по-прежнему живет в нас и мы можем спросить: благодаря чему же произошло, что наше астральное сознание вообще смогло быть приглушено, выключено так, что Я-сознание смогло встать на его место? Это стало возможным, благодаря тому, что через оплодотворение человека его Я, - прежняя связь между астральным телом и эфирным, — стала иной, менее плотной. Так сказать, прежняя тесная связь была нарушена. Следовательно, в начале существовала гораздо более тесная связь между астральным телом человека и его нижними членами. Астральное тело гораздо больше внедрялось в другие члены, чем оно это делает сегодня. Теперь астральное тело в известном отношении было вырвано их эфирного и физического тела.

Мы должны хорошо уяснить себе этот процесс как бы частичного выхода и освобождения астрального тела от эфирного и физического тела. Затем мы спросим себя: может быть, и теперь имеется еще возможность при нашем объективном Я-сознании восстановить нечто подобное этой древней связи? Могло бы и в современной жизни человека случится, что астральное тело захотело бы проникнуть глубже, чем оно должно, - в другие члены и пропиталось бы всевозможными вещами больше, чем это ему полагается?

Следовательно, имеется нормальная мера для проникновения астрального тела эфирным телом и физическим. Предположим, что нормальная мера будет в каком-то направлении перейдена. И тогда должно произойти какое-то нарушение во всем организме человека. То, чем является современный человек, - зависит от того, что существует его определенное отношение, которое выступает в бодрствующем человеке. В тот момент, когда астральное тело плохо ведет себя и проникает глубже в физическое и эфирное тело - должно наступить нарушение отношений. Мы уже видели в последних рассмотрениях, что наши теперешние выводы - действительно происходили. Мы только воспроизвели весь процесс с другой стороны, итак, когда же это происходить? Это происходит, когда человек в прошлой жизни запечатлел в своем астральном теле, дал влиться в него чему-то, что мы должны воспринять для прошлой жизни, как моральное, интеллектуальное упущение. Но оно внедрилось в астральное тело, и мы видели также, как это становится теперь чем-то, после вступления человека вновь в жизнь, - что фактически может заставить астральное тело искать иной связи с физическим и эфирным телом, чем это было бы, если бы в прошлой жизни запечатлелось бы такое упущение в астральном теле. Итак, именно наши упущения, совершенные под влиянием Люцифера и Аримана, - претворились в организующие силы, которые заставляют астральное тело в новой жизни стать в иные отношения к физическому телу и эфирному, чем это совершилось бы, если бы такие силы не проникли в ней. Теперь мы видим как именно действие прежних мыслей, ощущений и чувств заставляют астральное тело совершать то, что вызывает беспорядок в человеческой организации. Но, когда вызывается подобный беспорядок, что же наступает тогда? Если астральное тело проникает в физическое и эфирное глубже, чем это должно быть у нормального человека, то он совершает нечто, подобное тому, что мы делаем при пробуждении, когда мы погружаемся нашим "Я"-человеком в оба наши тела. Пробуждение состоит в погружении Я-человека в физическое и эфирное тело, то же происходит, когда астральное тело погружается в физическое и эфирное тело глубже, чем оно должно, под влиянием прежних впечатлений. Что происходит обычно, когда мы своим Я и астральным телом погружаемся в физическое и эфирное тело, когда мы утром просыпаемся и воспринимаем нечто, что выявляется именно в том, что мы просыпаемся. Так же как бодрственное состояние является следствием погружения Я-человека в физическое тело и эфирное, так же теперь должно наступить: что совершаемое раньше астральным телом, совершает теперь Я-человека. Оно погружается в глубь. Если мы имеем перед собой человека, у которого его астральное тело приняло тенденцию глубже соединяться с его физическим и эфирным телом, чем это должно быть нормальным образом, то мы имеем перед собой явление, какое обычно бывает у Я-человека.

Чем же является это слишком сильное погружение астрального тела в эфирное и физическое тело? Это то, что мы обычно можем назвать - сущностью заболевания. Если наше астральное тело совершает то же самое, что мы делаем при пробуждении, а именно внедряется в физическое и эфирное тело (если астр, тело, вообще не должно развивать в нас свое сознание) - если оно стремится к сознанию в физическом и эфирном теле и хочет пробудиться в нас, - тогда мы заболеваем. Болезнь - это ненормальное бодрственное состояние нашего астрального тела. Что же мы делаем, собственно, когда себя хорошо чувствуем, в нормальном состоянии при обыкновенном бодрствовании. Мы бодрствуем для обыкновенной жизни.

Но чтобы обладать обыкновенным бодрственным сознанием, - мы должны были ведь раньше привести астральное тело в иную связь. Мы должны были привести его ко сну. Астральное тело должно спать, когда наше Я-сознание действует. Мы можем быть здоровыми только когда наше астральное тело в нас спит. Поэтому мы можем теперь воспринимать сущность здоровья и болезни следующим образом: болезнь это ненормальное пробуждение астрального тела в человеке, - а здоровье. - это нормальное состояние сна астрального тела. А что же тогда сознание этого астрального тела? Если пробуждение астрального тела действительно было бы заболеванием, то в нем должно было бы появиться нечто вроде сознания. Оно пробуждается ненормальным образом: следовательно, мы могли бы ожидать нечто вроде ненормального состояния; но какое-то сознание должно было быть. Если мы заболеваем, то должно наступить нечто похожее на то, что мы обычно переживаем утром. Наше переживание должно быть отвлечено на нечто другое. Утром просыпается ведь наше обычное сознание. Но если мы заболеваем, пробуждается ли тогда это сознание? Да, наступает сознание, которое человек отлично знает. А каково же это сознание? Сознание выражается в переживаниях! Сознание, выступающее тогда, выражается в том, что мы называем болью при заболевании, которой мы не имели в нормальном бодрствовании, когда чувствуем себя хорошо, т. к. тогда именно спит наше астральное тело. Сон - астрального тела, это и есть его пребывание в правильной связи с физическим телом и эфирным, и обозначает отсутствие болей. Боль - это выражение что астральное тело внедрено в физическом теле и эфирное так, - как оно не должно быть в них, и приходит к сознанию при этом пробуждении. И это и есть - боль.

Теперь дело идет о том, чтобы мы не расширяли до бесконечности то, что было только что сказано. Говоря, согласно духовноведению, нужно всегда соблюдать границу в размерах которой что-то говорится.

Было сказано, что, когда наше астральное тело просыпается, возникает сознание, пропитанное болью. Но из этого мы не должны заключать, что боль и болезнь всегда совпадают. Конечно, не каждое внедрение астрального тела в эфирное и физическое тело - уже болезнь. Но и обратно - не каждое заболевание состоит в этом, и заболевание может иметь иной характер, если мы благодаря ему сможем понять, что вовсе не всякое заболевание сопровождается болями. На это большинство людей обычно не обращает внимания, т. к. они вовсе не стремятся в жизни к тому, чтобы быть здоровыми, а к тому, чтобы не иметь болей;и если это так, то они считают себя здоровыми. Но это не всегда так; но, конечно, в очень многих случаях человек думает, что если у него нет болей, то он здоров. Мы впали бы в большое заблуждение, если бы мы поверили, что болезненные ощущения и болезненные состояния - совпадают.

Например, у человека может быть сильно повреждена печень; но если это не задевает брюшину, то никакой боли не будет. Человек может иметь в себе болезненный процесс, вовсе не выражающийся в болях, это может быть так в очень многих случаях. С точки зрения объективного рассмотрения эти случаи и являются самыми скверными. Если человек чув­ствует боль, то он стремится отделаться от нее; если же боли нет, - то он не очень то старается освободиться от болезни.

Как же обстоит дело, когда явления боли и случаи заболевания не идут параллельно?

Что же мы совершили в таком случае? Вам надо только вспомнить, что мы, как человеческие существа, развивались постепенно, и что мы добавили свое "Я" во время земного развития к физическому, эфирному и астральному телу. Но когда-то мы состояли только из физического и эфирного тела. Существо, состоящее только из физического и эфирного тела - то же самое, что наши сегодняшние растения.

Следовательно, мы приходим к третьей степени сознания, гораздо более смутному, чем даже состояние ясновидения в теперешнем состоянии сна. Большое заблуждение думать, что человек во сне не имеет сознания. Он его имеет, но оно настолько смутное, что даже не может вызвать воспоминания в его "Я". Но в растении тоже имеется сознание; оно подобно сонному сознанию, еще более глубокое, чем астральное. Здесь мы приходим к еще более глубокому сознанию человека.

Предположим теперь, что человек в своих прежних воплощениях привел в такой беспорядок свой организм, что это заставляет его астральное тело спускаться теперь гораздо глубже, - чем это нужно, - в его физическое и эфирное тело, но что он совершил нечто, что может заставить и его эфирное тело войти в физическое неправильным образом. Может наступить такое состояние, что и связь эфирного тела и физического не является такой, как это нужно для современного нормального человека, - и эфирное тело погрузится глубже в физическом, чем это нужно.

Астральное тело при этом не принимало никакого участия, то, что было заложено в прежней жизни - это вызывает в человеческой организации более тесное соединение эфи­рного и физического тела, чем это должно было бы быть. Тут мы имеем с эфирным телом то же, что было сказано раньше об астральном теле.

Если теперь эфирное теле со своей стороны слишком глубоко погрузилось бы в физическое тело, то возникает сознание, подобное сознанию человека во сне, т. е. сознание растения. Поэтому это состояние (не надо этому удивляться) — совеем не ощущается человеком. Как он не ощущает во сне такое состояние, так не ощущает он его и теперь. И все же это является пробуждением. Как наше астральное тело просыпается неформальным образом, когда оно слишком глубоко погружается в эфирное и физическое тело, также просыпается и эфирное тело, если оно слишком погружается в физическое тело. Человек только не может воспринимать этого, т. к. это является пробуждением к еще более смутному сознанию, чем сознание боли.

Но предположим, что человек в прошлой жизни действительно совершил нечто, что между смертью и новым рождением претворяется так, что эфирное тело просыпается, т. е. интенсивно завладевает физическим телом. Если это совершилось то в человеке оживает глубокое сознание, которое не может быть однако воспринято, как остальные переживания человеческой души. Но если это и не воспринимается, то это вовсе не значит, что оно не действует.

Попробуем уяснить себе, какую своеобразную тенденцию получает сознание, если оно лежит на одну ступень глубже, чем обычно. Если вы переживаете внешнее впечатление, например, ожог, то это вызовет боль. Если боль должна возникнуть, то сознание должно обладать по крайней мере степенью сознания астрального тела. Боль должна жить в астральном теле. Следовательно, если когда-нибудь возникнет боль в душе человека, - то значит имеется этот факт в астральном теле. Но, предположим, что совершается нечто, не связанное с болями, но все же - это внешнее раздражение, внешнее впечатление. Если что-нибудь летит но направлению к вашему глазу, - то это вызывает внешнее раздражение; глаз закрывается. Но это не связано с болью. Что же вызывает раздражение? Движение. Это похоже на то, когда касаются нашей подошвы: это не боль, и все же ноги вздрагивают, следовательно, бывают и такие впечатления, которые не сопровождаются болью, но вызывают все же какое-то событие - движение. Человек не знает, как может возникнуть движение, как следствие раздражения, т. к. он не может проникнуть до такой глубокой степени сознания, чтобы понять как может совершиться нечто, вызывающее вслед за раздражением - движение. Если вы ощущаете боль и отгоняете, благодаря этому нечто, то это будет боль, которая обратила ваше внимание на то, что вы затем отгоняете. Но все же может нечто совершиться, что принуждает вас к внутреннему движению, - к рефлексу движения. Но тогда сознание не проникает настолько глубоко туда, где раздражение претворяется в движение. Тут вы имеете такую степень сознания, которая не проходит до ваших астральных переживаний, и не переживается сознательно, но протекает как бы в сфере сознания во сне, которое не будет все же сознанием, не вызывающим поступков. Когда же совершается такое проникновение в глубину эфирного тела, то это не будет сознанием, вызывающим боль, потому что астральное тело не принимает здесь участия, и оно настолько смутное, что человек его не воспринимает. Но этим вовсе не сказано, что человек в этом сознании не может производить действий, и ничего не совершать, что не соответствовало бы данному положению вещей. Человек ведь совершает действия, при которых отсутствует его сознание.

Вам надо только подумать о том, когда погашается дневное обыкновенное сознание и человек сомнамбула, как странник в ночи - выполняет всевозможные действия. Здесь не име­ется сознания, но присутствует такое сознание, которое человек не сопереживает, т. к. он может переживать только две формы сознания. Астральное сознание, как горе и радость и т. п. и Я-сознание, как суждение и как обычное дневное сознание. Но все-таки положение не таково, чтобы человек не мог бы действовать, находясь в этом состоянии сна. Но мы имеем еще и такое глубокое сознание, которого человек не может больше достигнуть, если эфирное тело погружается в физическое тело.

Предположим, что он хочет совершить нечто, о чем в нормальной жизни ничего не может знать, как о чем-то, каким-либо образом, касающемся общего положения вещей, — но он все равно сделает это - хотя и ничего не зная об этом. Сама вещь - совершит это в нем, хотя он сам ничего не будет знать об этом.

Рассмотрим теперь человека, который, благодаря каким-то событиям в прежней жизни создал себе причины, которые во времени, между смертью и новым рождением будут воздействовать до того, что эфирное тело погрузится в физическом теле и тогда от этого произойдут действия, которые ведут к возникновению глубоко лежащих болезненных процессов. И тогда человек будет принужден искать, благодаря таким поступкам внешние поводы к заболеваниям.

Может показаться странным, что это не ясно для обыкновенного Я-сознания. Но человек никогда ведь не стал бы делать этого, исходя из обычного Я-сознания. Он никогда не прикажет себе, исходя из обычного Я-сознания, проникнуть в очаг бацилл. Но предположим, что то смутное сознание найдет нужным, чтобы произошло внешнее повреждение, и что, благодаря ему наступит то, что мы назвали вчера смыслом заболевания. И тогда это сознание, проникающее в физическое тело, ищет причину болезни. И это – само существо человека, которое ищет причину заболевания, чтобы наступило то, что мы вчера назвали процессом болезни.

Таким образом, вы поймете из глубокой сущности болезни, что даже, если не наступят боли, все же могут возникнуть противодействия. И если боли все же обнаружатся, если только эфирное тело слишком сильно проникает в физическое то, что можно назвать исканием внешних причин заболевания, благодаря глубже лежащим слоям самого человеческого сознания. И хотя это звучит очень грубо, - это все же правильно; мы ищем, как наши унаследованные признаки. - с помощью иной степени сознания, так и наши внешние причины заболевания, когда они нам нужны. (Все сказанное лежит опять-таки только в тех границах в каких было все изображено сегодня здесь).

Сегодня дело шло главным образом о том, чтобы выяснить что человек может быть в состоянии, - хотя он и не может проследить этого своим знакомым ему сознанием, - искать заболевания, благодаря установлению ненормального, более глубокого состояния сознания.

Поэтому было важно показать здесь, что при заболевании мы имеем дело с пробуждением степени сознания той, которую мы, как люди, преодолели уже раньше. Благодаря тому, что мы в прошлой жизни нагрузили себя ошибками, мы вызываем более глубокие степени сознания, чем это нужно нам для современной жизни. И то, что мы делаем исходя из побуждений этой степени сознания, это влияет на протекание процесса заболевания, - а также и на процесс, который ведет вначале к болезни.

Мы видим, что в ненормальных состояниях сознания выступают старые ступени сознания, которые человек уже давно прошел. Если вы хоть немного рассмотрите факты обыкновенной жизни, - вы сможете немного уяснить себе, что было сказано здесь сегодня. Мы видим, что человек, благодаря своим болям, например, глубже проникает в свое существо и чувствует, только тогда, - что он обладает неким органом, когда он начинает болеть, это очень популярное выражение, но оно не так уж глупо. Почему человек в нормальном состоянии ничего не знает об этом? Потому что его сознание в нормальном случае только спит, что он недостаточно интенсивно проникает в астральное тело. Когда же он это делает, то возникает боль и благодаря ей человек узнает о присутствии данного органа. Во многих высказываниях обыкновенной жизни заключено много правдивых вещей, потому что унаследованное из прежних стадий сознания, когда человек при взгляде в духовный мир - знал еще много из того, что мы теперь должны добывать с таким трудом.

Если вы понимаете, что человек переживает более глубокие слои сознания, то вы получаете также и возможность понять, что человек может сам искать не только внешние причины заболевания, но и внешние удары судьбы, чего человек не может объяснить себе из разумности, но чья разумность действует так, что это доходит до более глубоких слоев сознания, и тогда станет возможным, что человек при обычном размышлении не станет туда, где в него может попасть молния. Но в нем могло бы действовать сознание, лежащее много глубже, чем его высшее сознание, которое и поведет его именно на то место, где в него может попасть молния, при одном предварительном условии, которым не обладает высшее сознание, - и кот