Глава 10. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ РАБОТА В ЮРИДИЧЕСКОЙ СФЕРЕ

История применения психологических знаний в юридической науке и практике

Юридическая психология имеет дело с приложением психологи­ческих знаний к следственной, судебной и исправительной сферам деятельности. Соответственно, она подразделяется на криминальную, судебную и пенитенциарную (исправительную) психологию.

Криминальная психология занимается изучением комплекса психологических проблем, связанных с преступностью, с форми­рованием личности преступника, мотивов преступного поведения.

Судебная психология исследует психологические особенности поведения участников уголовного и гражданского процесса, в час­тности психологию свидетельских показаний, особенности пове­дения обвиняемого, психологические факторы допроса. В сфере судебной деятельности к профессиональным психологам часто обращаются для проведения психологической экспертизы.

Пенитенциарная (исправительная) психология — отрасль юри­дической психологии, которая изучает психологические проблемы уголовно-исполнительной системы, психологические аспекты на­казания и исправительной работы в среде осужденных.

Юридическая психология – сравнительно молодая отрасль психологической науки и практики, но попытки систематического решения некоторых задач юриспруденции методами психологии относятся еще к XVIII и XIX векам.

Интересные психологические идеи содержались в трудах ряда юристов. Так, французский юрист Франсуа де Питаваль издал двад­цатитомный труд «Удивительные уголовные дела», где анализиро­вал психологическую суть преступных деяний. В книге Джона Говарда «Состояние тюрем в Англии и Уэльсе» (1777) указывалось на важность изучения и учета в исправительных учреждениях индивиду­альных особенностей лиц, отбывающих наказания. Взгляды, доста­точно плодотворные в психологическом аспекте, содержались в работах российского юриста И.Т. Посошкова (1652—1726). Он, в ча­стности, доказывал актуальность разработки классификации пре­ступников по «степени испорченности», а также обосновывал психологически эффективные способы допроса свидетелей и обви­няемых. Ф.В. Ушаков в трактате «О праве и цели наказания» (1770) раскрывал психологические условия воздействия наказания (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 38).

Первыми монографическими работами по юридической психологии традиционно считают публикации немецких уче­ных К. Эккартегаузена «О необходимости психологических позна­ний при обсуждении преступлений» (1792) и И.Х. Шауманна «Мысли о криминальной психологии» (1792) (там же, с. 38).

В первой половине XIX века возрастает количество публика­ций о преступности и личности преступника, которые опирались на достижения естественных наук (анатомии, физиологии, психи­атрии). Получили большую известность работы немецких ученых И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях к судебной жизни» (1808) и И. Фридрейха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835), а также публикации отечественных ученых А.П. Куницына, А.И. Галича, К. Елпатьевского, Г.С. Гордиенко, П.Д. Лодий по психологическому обоснованию меры наказа­ния, исправления и перевоспитания преступников (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 38—39).

В первой половине XIX в. большую популярность получила френологическая теория австрийского врача-анатома Франца Галля (1758—1829), пытавшегося доказать прямую зависимость между пси­хическими качествами и физическими особенностями строения головного мозга человека, проявляющимися в наличии выпуклос­тей, впадин и соотношении частей черепа. Последователи Галля создавали «френологические карты» для идентификации типов пре­ступников.

Биологизаторский подход к личности преступника особенно про­явился в монографии итальянского тюремного врача-психиатра Чезаре Ломброзо (1835—1909) «Преступный человек, изученный на основе антропологии, судебной медицины и тюрьмоведения» (1876). Он разработал концепцию «прирожденного преступника», кото­рому, как он считал, присущи атавистические черты, делающие его похожим на предков-дикарей. По мнению Ч. Ломброзо, типич­ный «прирожденный преступник» может быть распознан по опре­деленным физиогномическим признакам: скошенный лоб, удлиненные или неразвитые мочки ушей, выпуклые скулы, боль­шие челюсти, ямочки на затылочной части головы и т.д (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 39). Такой подход имел как сторонников, так и критиков.

Во второй половине XIX века активизировались психологические исследования причин преступности и личности преступника. Российс­кий юрист С.И. Баршев в работе «Взгляд на науку уголовного законоведения» (1858) писал: «Ни один вопрос уголовного пра­ва не может быть решен без помощи психологии, и если судья не знает психологии, то это будет суд не над живыми существами, а над трупами» (цит. по Прилюдная юридическая психология, 2001, с. 39). К.Я. Яневич-Яневский в статье «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии» (1862) и В.Д. Спасович в учебнике «Уголовное право» (1863) обращали внимание на важ­ность, с одной стороны, установления правовых законов с учетом природы человека, а с другой — наличия у юристов психологичес­кой компетентности. В монографии отечественного психиатра А.У. Фрезе «Очерки судебной психологии» (1871) утверждалось, что предметом данной науки должно являться «применение к юриди­ческим вопросам сведений о нормальном и ненормальном прояв­лении душевной жизни». Д.А. Дриль, имевший медицинское и юридическое образование, в ряде своих публикаций 80-х годов («Пре­ступный человек», 1882; «Малолетние преступники», 1884 и др.) доказывал, что право и психология имеют дело с одними и теми же явлениями — законами сознательной жизни человека. Поэтому право, не обладая собственными средствами для изучения этих явлений, должно заимствовать их у психологии (там же, с. 40).

В конце 80-х годов XIX века теоретически обоснованную ти­пологию преступников (невменяемые, случайные, профессио­нальные) разработали профессор Санкт-Петербургского университета И.Я. Фойницкий и его последователи (Д.А. Дриль, А.Ф. Лазурский, С.Н. Познышев).

Анализ психологических закономерностей деятельности суда присяжных нашло отражение в публикациях Л.Е. Владимирова, А.Ф. Кони, A.M. Бобрищева-Пушкина. Активными сторонниками внедрения в судопроизводство психологических экспертиз были юристы Л.Е. Владимиров, С.И. Гогель, психиатры В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков и В.П. Сербский (Прикладная юридическая психоло­гия, 2001, с. 40).

Социально-психологический подход к изучению причин преступ­ности отразился в работах Г. Тарда, Н.М. Коркунова, М.М. Кова­левского, Н.Я. Грота, Л.И. Петражицкого. Тард в фундаментальных трудах «Законы подражания» и «Философия наказания», издан­ных в Париже в 1890 г., доказывал, что преступному поведению, как и всякому другому, люди могут обучаться на основе психо­логических механизмов «подражания» и «научения». Тард утверж­дал, что юридические установки должны строиться скорее на психологической основе, чем на посылке «о равных наказаниях за одинаковые преступления». Крупнейшим юристом начала XX сто­летия Л.И. Петражицким (1867—1931) создана рационалистичес­кая концепция «психология права», где право выступает как психическое явление (там лее, с. 41).

В конце XIX — начале XX вв. появился ряд фундаментальных трудов в области юридической психологии. Так, австрийский ученый Г. Гросс в 1898 г. опубликовал монографию «Криминальная пси­хология». В. Штерн совместно с Г. Гроссом и О. Липманом в 1903— 1906 гг. в Лейпциге издавали специальный журнал «Доклады по психологии показаний». В России с 1904 г. под редакцией В.М. Бехте­рева выпускался «Вестник психологии, криминальной антропо­логии и гипнотизма» (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 41). Началось формирование юридической психологии как самостоятельной отрасли психологии и сферы практической дея­тельности. Швейцарский психолог Эдуард Клапаред (1873—1940) вводит в 1906 г. обобщающий термин «юридическая психология». В ней к тому времени четко обозначились три основных направле­ния: криминальная, судебная и пенитенциарная психология (там же, с. 41).

Много внимания тогда уделялось изучению психологии рас­следования преступлений и свидетельских показаний. Это работы И.Н. Холчева «Мечтательная ложь», Г. Португалова «О свиде­тельских показаниях» (1903), Е.М. Кулишера «Психология свиде­тельских показаний и судебное следствие» (1904). Этому были посвящены доклады М.М. Хомякова «К вопросу о психологии свидетеля» (1903), А.В. Завадского и А.И. Елистратова «О влия­нии вопросов без внушения на достоверность свидетельских по­казаний» (1904), О.Б. Гольдовского «Психология свидетельских показаний» (1904). Экспериментальные исследования достоверности свидетельских показаний во Франции проводил Бине, в Германии — Штерн, в России — Гольдовский, Завадский, Елистратов (цит. по Васильев, 2001, с. 21). Согласно их данным, сви­детельские показания в значительной степени недостоверны.

Вопросами криминалистической и судебной психологии занимались многие психологи в Германии, Франции, США, России. Учеными разрабатывались социально-психологические теории преступности, с помощью которых объяснялись причины криминального поведе­ния людей. Статистический анализ различных аномальных проявле­ний (преступности, самоубийств, проституции) за определенный исторический отрезок, проведенный Жаном Кетле и Эмилем Дюркгеймом, показал, что количество аномалий в поведении людей неиз­бежно возрастало в период войн, экономических кризисов, социальных потрясений. Это убедительно опровергало теорию «врож­денного» преступника и указывало на социальные корни этих явле­ний (цит. по Васильев, 2001, с. 24—25).

Экспериментальный метод в юридической психологии широко применялся В.М. Бехтеревым (1857—1927). В 1902 г. им была опубли­кована статья «Об экспериментальном психологическом исследова­нии преступников», спустя десять лет вышла книга «Объективный психологический метод в применении к изучению преступности» (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 41). В созданном им в 1908 г. Психоневрологическом институте работала специаль­ная криминологическая секция.

В начале XX века во многих университетах мира для юристов стали читать спецкурсы по юридической психологии в целом или по ее отдельным отраслям. Например, Э. Клапаред в Женеве с 1906 г. вел «Курс лекций по юридической психологии», Р. Сом-мер в Гессене читал «Международный курс судебной психологии и психиатрии», Д.А. Дриль в Психоневрологическом институте - спецкурс «Судебная психология» (Прикладная юридическая пси­хология, 2001, с. 42).

В области криминальной психологии появились обширные ис­следования П. Кауфмана «Психология преступности» (1912) и Ф. Вульфена «Психология преступника» (1926) (Шиханцов, 2000, с. 19). Для объяснения механизмов формирования преступного поведения в за­рубежной психологии широко использовались концепции психо­анализа и бихевиоризма. Активно разрабатывался диагностический инструментарий юридической психологии и, прежде всего, тестологический подход к изучению личности преступников. Широкое

применение получили тесты патопсихологического характера (При­кладная юридическая психология, 2001, с. 42—43).

В России в 10—20-е годы также проводились исследования в об­ласти криминальной и судебной психологии. При советской власти в России возникли благоприятные обстоятельства для развития всех отраслей юридической психологии. В 1925 г. в нашей стране впервые в мире был организован Государственный институт по изучению преступности и преступника. Специальные кабинеты по этой про­блематике были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Самаре, Воронеже, Ростове-на-Дону, Киеве, Харькове, Минске, Баку (Васильев, 1997, с. 28; Прикладная юридическая психология, 2001, с. 43). По мнению А.В. Петровского (1967), «в 20-е годы «судебная психология» — это авторитетная и обширная область науки, имею­щая предметом изучения психологические предпосылки преступ­ления, быт и психологию различных групп преступников, психологию свидетельских показаний и судебно-психологическую экспертизу, психологию заключенного (тюремная психология)» (Петровский, с. 181). Достижения экспериментальной психологии активно использовались в судебной практике России. Разрабатыва­лись методики оценки достоверности показаний участников уго­ловного процесса, осуществлялась психологическая диагностика преступников и свидетелей.

Интересные исследования провел А.Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московс­кой губернской прокуратуре. Он изучал возможности применения методов экспериментальной психологии для расследования пре­ступлений и сформулировал принципы работы прибора, который впоследствии получил наименование «разоблачителя лжи» (детек­тор лжи)

Наиболее значительными работами того периода были труды К. Сотонина «Очерки криминальной психологии» (1925), С.В. Познышева «Криминальная психология: Преступные типы» (1926), М.Н. Гернета «В тюрьме. Очерки тюремной психологии» (1927), Ю.Ю. Бехтерева «Изучение личности заключенного» (1928), А.Р. Лу­рия «Экспериментальная психология в судебно-следственном деле» (1928), А.Е. Брусиловского «Судебно-психологическая экспертиза» (1929) (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 43).

Значительный вклад в исследования судебной психологии сде­лал А.С. Тагер. В 1928 г. он выступил на совете Психологического института с докладом «Об итогах и перспективах изучения судеб­ной психологии». Совместно с А.Е. Брусиловским, С.В. Позныше-вым, С.Г. Геллерштейном он принимал активное участие в работе 1-го Всесоюзного съезда по изучению поведения человека (1930). Съезд имел специальную секцию по судебной психологии, где обсуждались вопросы изучения психологических проблем борьбы с преступностью. На этом съезде юридическая психология уже при­знается прикладной-наукой, отмечаются заслуги ученых в разра­ботке проблем криминальной, судебной и пенитенциарной направленности (Васильев, 2001, с. 28—29; Прикладная юридичес­кая психология, 2001, с. 43—44).

Однако уровень практической психологии в тот период еще от­ставал от запросов юридической практики. Психолог, осуществляв­ший судебно-психологическую экспертизу, не только выявлял достоверность показаний, но и практически определял вину лица, совершившего преступление. Такая неправомерная переоценка воз­можностей психологической экспертизы вызывала негативное отно­шение к экспертным психологическим исследованиям (Васильев, 1997, с. 32). В силу этого, а также по политическим причинам в дальней­шем исследования и практическая работа в области юридической психологии были прекращены (Прикладная юридическая психоло­гия, 2001, с. 44).

И только в конце 1950-х — начале 60-х годов был поставлен вопрос о необходимости восстановления в правах юридической пси­хологии, а также судебно-психологической экспертизы. В постанов­лении пленума Верховного суда СССР от 3 июля 1963 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» указы­валось на целесообразность проведения судебно-психологической экспертизы при выяснении способности несовершеннолетних пол­ностью осознавать значение своих действий и при определении меры их возможности руководить своими действиями (цит. по Ва­сильев, 2001, с. 31).

В 1964 г. было принято постановление ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юриди­ческого образования в стране», которое восстановило юридичес­кую психологию во всех юридических вузах страны. В 1965—66 гг. началось чтение специальных курсов юридической психологии в юридических вузах Москвы, Ленинграда, Минска и некоторых дру­гих городов. В 1966 г. Министерством высшего и среднего образова­ния СССР был проведен Всесоюзный семинар по вопросам преподавания юридической психологии и основных проблем этой науки.

Вновь начинается активное использование психологических знаний в следственной и судебной практике. Исследования юри­дических психологов позволили успешнее решать психологичес­кие задачи применительно к целям следственного и судебного процесса (Ю.В. Ивашкин, Л.М. Корнеева, А.Р. Ратинов, А.В. Дулов, И.К. Шахриманян), а также в сфере исправительной психологии (А.Д. Глоточкин, В.Ф. Пирожков, А.Г. Ковалев).

Проблемы юридической психологии обсуждались на соответ­ствующих секциях III и IV съездов Общества психологов СССР (1968 и 1971 гг.), а также на Всесоюзной научно-практической кон­ференции «Актуальные проблемы судебной психологии» (1971) и второй конференции в Тарту, Эстония (1986) (цит. по Прикладная юридическая психология, 2001, с. 44).

В 1968 г. во ВНИИ Прокуратуры СССР под руководством А.Р. Рат-инова начал работать психологический научно-лсследовательский сектор, а в 1974 г. в Академии МВД — кафедра психологии управ­ления. В 1971 г. в реестр научных специальностей была введена но­вая специальность -- «юридическая психология», а в 1975 г. в Академии МВД был создан первый диссертационный совет по юридический психологии. В нем в последующие годы было защи­щено большое количество кандидатских и докторских диссерта­ций по соответствующей тематике (там же).

В 50—60-е гг. в зарубежной психологии появляются фундамен­тальные исследования по юридической психологии. Наибольшую известность получили работы Р. Луважа «Психология и преступ­ность» (1956), Г. Тоха «Правовая и криминальная психология» (1961), О. Абрахамсона «Криминальная психология» (1961), Г. Ду-дича «Психология для работников следственных, судебных и ис­правительных органов» (1955).

В последние годы юридическая психология как наука и прак­тика широко развивается во многих странах. Возрастает количе­ство международных контактов и сравнительных кросс-культурных исследований.

В учебных пособиях по юридической психологии последних лет определяются следующие основные сферы деятельности пси­хологов:

- криминальная психология,

- психология потерпевшего,

— психология несовершеннолетних,

- психологические основы предварительного расследования,

- психология судебной деятельности,

— пенитенциарная психология (Чуфаровский, 1995; Васильев, 1997,

2001; Шиханцов, 2000; Прикладная юридическая психология, 2001).

Большое внимание в последние годы стало уделяться также пра­вовой психологии, психологии и психотехнике юриста, психологии адвокатской деятельности, психологическим особенностям правоох­ранительной деятельности специалистов милицейской и таможенной службы (Шиханцов, 2000; Прикладная юридическая психология, 2001).

Актуальна проблема саморегуляции и психологической помо­щи сотрудникам правоохранительных органов в экстремальных условиях несения службы: личная профессиональная безопасность и бдительность, задержание правонарушителей, ведение перегово­ров с преступниками.