Теории политического участия.

В настоящее время в западной политологии и социологии накоплен довольно богатый опыт и традиции исследования категорий политического участия. С этой категорией связаны другие дефиниции, такие как политическая культура, гражданская культура. Начало было положено в работе Г.Алмонда и С.Вербы «Гражданская культура», где был дан первый основательный анализ этой категории, введенной в исследование в качестве показателя политической культуры[37].

На сегодняшний момент, в западной политической науке сложилось несколько подходов к изучению феномена политического участия. Стоит отметить, что все они являются достаточно противоречивыми.

В западной теоретической социологии роль и место политического участия в социально-политических процессах определяется неоднозначно. Существующие на данный момент теоретические направления в социологии можно разделить на две группы в зависимости от оценки его значения для общества. К первой группе относятся теории, в которых политическое участие наделяется весомым конструктивным воздействием на состояние общества, данная категория получила название конструктивный подход. Ко второй – рассматривающее политическое участие как элемент социально-политической утопией, подчеркивая разрыв между предполагаемой значимостью и практически нулевой реальной ролью политического участия в обществе, эта группа получила название критический подход[38].

Первая группа включает в себя структурный функционализм, представителями которого были Т.Парсонсон, Р.Мертон, С.Липсет, Б.Барбер, и теорию конфликта, приверженцы Л.Козер, Р.Дарендорф[39]. Обе теории, хотя и относятся к так называемым теоретическим оппонентам, обосновывают важность феномена политического участия в социально-политической жизни. Структурный функционализм определяет политическое участие как один из способов поддержания равновесия социальной системы. Посредством политического участия преодолевается оторванность широких слоев населения от влияния на политику. По мнению Т.Парсонса, политика одна из четырех подсистем социальной системы, функция которой – целеориентация, а политическое участие – один из элементов этой подсистемы, обеспечивающий занятие политическими видами деятельности для реализации этой функции[40]. По выражению Р.Мертона политическое участие является одним из механизмов «политической машины»[41]. При помощи этого механизма, отмечает С.Липсет, обеспечивается демократия, которая «связана с предоставлением максимального широкого доступа к структуре принятия решений для различных групп»[42]. Именно политическое участие, отмечает Б.Барбер, является мощным рычагом, для того, чтобы «уравновешивать влияние высших социальных классов, а порой и брать над ними верх».

Таким образом, на основе взглядов ученых, можно сделать вывод, что основной функцией политического участия является обеспечение социальной стабильности посредством реализации политической демократии.

Совсем с другой точкой зрения выступают представители конфликтологической парадигмы. В данной теории политическое участие представляет собой одно из проявлений соперничества, борьбы, конфликтности как всеобщих характеристик социума. Как подчеркивает Л.Козер, политическое участие является «способом канализации социального недовольства и негативных эмоций, который служит для сохранения социальной структуры и усовершенствования общества»[43]. Согласно Р.Дарендорфу, политическое участие в условиях демократии – это «упорядоченные формы дискуссий между классами», а демократия ни что иное как способ «правления через конфликты», через увеличение «шансов участия» в управлении[44].

Вторая группа теорий оценивает роль и место политического участия крайне скептично. Наиболее последовательно этот подход отражен в интеграционизме П.Сорокина, неомарксизме представителей Франкфуртской школы. Место и роль политического участия в этих теориях описываются как незначительные. Политическое участие, в представление приверженцев этой теории, не имеет никакого существенного значения и влияния на политику. Таких воззрений, например, придерживается известный неомарксист Г.Маркузе. По мнению «критиков», настоящая функция политического участия заключается в создании видимости демократии и власти большинства[45].

Теоретические прогнозы относительно тенденций развития политического участия представлены в теориях постиндустриального общества и социологии постмодернизма, которые пытаются на основе новых тенденций в социальной реальности спроектировать перспективы социума. В большинстве теорий постмодернизма представлен «пессимистический прогноз» развития политического участия, а в концепциях модернизма – оптимистический.

В теории постиндустриализма Д.Белла высказывается относительный оптимизм относительно развития политического участия в социальной перспективе. Он отмечает стремление граждан в участии в общественно-политической жизни[46].

С большими перспективами на развитие политического участия в постиндустриальном обществе смотрит Э.Тоффлер, который считает, что оно будет постепенно увеличиваться в современных, условиях[47].

В социологии постмодернизма представлен скептический взгляд па перспективы политического участия, раскрывающиеся уже сегодня, в условиях «катастрофы модерности» - современного общества и его политики, которая существует исключительно для себя. Большой вклад в формирование данного подхода внес М.Фуко, который выделил в политическом участии две функции: для власти - это средство дисциплинирования используемой в политике массы, а для массы канализация недовольства, создание видимости влияния на свое будущее[48].

Если подвести промежуточный итог выше сказанного, то стоит отметить, что многие ученые, о которых было упомянуто, видят дальнейшие перспективы развития политического участия в демократически развитых странах.

Приведенные примеры теорий политического участия являются отнюдь не единственными в политической науке. На сегодняшний момент самыми известными являются «теория рационального выбора», «мотивационные теории политического участия», «теории социальных факторов политического участия».

Основным положением «теории рационального выбора» является то, что субъектом политического участия является свободный индивид, стремящийся к максимальной реализации своих интересов и эффективно действующий для достижения своих целей. При чем под интересом индивида подразумевается склонность обеспечить личное благополучие. Следовательно, участие индивида в политике возможно при том обстоятельстве, что возможные доходы от участия будут превышать издержки. Этот принцип получил название «максимизации выгоды». Основываясь на нем, американский политолог Э.Даунс предложил формулу рационального политического участия: R=PB-C-D, где под R подразумевается чистая прибыль от участия в выборах, P- вероятность того, что голос именно данного избирателя будет решающим, В- политическая выгода от участия в выборах, D- непосредственная выгода от участия в голосовании, С- возможные затраты. Однако «теория рационального выбора» подверглась критике за то, что, по мнению оппонентов, преследуя цели сиюминутной выгоды индивиды могут не считаться со всевозможными нежелательными, но далекими во времени результатами и проявлять в этом отношении недальновидность. Некоторые ученые призывали заменить принцип «максимизации выгоды» принципом «максимизации раскаяния», что означает участие индивида в политике во избежания негативных последствий.

Мотивационная теория политического участия гласит, что к наиболее общим мотивам политического участия относят идеологический, нормативный и ролевой мотивы. Превосходство идеологического означает то, что личность, которая принимает участие в политике следует той идеологии, которая господствует в государстве на данный момент. Подобный мотив предполагает соотнесение личных политических ценностей с государственными, то есть определенного рода идентификацию личности и политической сферы. Нормативный мотив управляет политическим индивидом с точки зрения господствующих в политико-общественной сфере норм и правил. Поведение индивида основывается на признании силы власти, выработанной в процессе политической социализации. Подчинение существующей политической системе оценивается как единственно правильное поведение, а нарушение правил воспринимается как антигосударственное действие.

Ролевые мотивы связаны с социальной ролью индивида в действующей политической системе. Поведение индивида с превосходством ролевого мотива связывается с его социальным статусом и «ступенью», которую он занимает на социальной лестнице. Чем ниже занимает он социальное положение в обществе, тем долее оппозиционно относится к власти в стране [49].

Значимый вклад в исследования мотивов вовлеченности индивида в политику внесли представители «гуманистической» психологии. Основоположником данной концепции является А.Маслоу. Он выделил пять основных мотивов личности: физиологические, потребность в безопасности, в любви, в самоутверждении, в самоактуализации. Все эти потребности образуют относительно устойчивую иерархию. Низшей потребностью являются физиологические, а высшими потребность в самоутверждении и самоактуализации. По мере удовлетворения низших, высшие потребности определяются действиями человека. Несомненно, что данный подход может быть результативно применен для исследования политической деятельности. При этом, физиологические потребности могут трансформироваться в потребность повышения жизненного уровня, потребность в безопасности превращается в стремление к порядку в обществе, потребность в любви – в потребность самоидентификации, потребность в самоутверждении - в потребность повышения социального статуса и престижа, потребность в самоактуализации – в потребность выразить и реализовать свои интересы и убеждения в политике[50].

Таким образом, в обществе, где не удовлетворяются первичные потребности граждан, индивиды стремятся отнюдь не к достижению справедливости, не стараются принять участие в политической жизни страны, воплощая свои идеи и идеалы на практике. Они пытаются защитить свое социально-экономическое положение, путем ограждения себя от внешнего воздействия на основе социальных и правовых норм государства, ибо, как говорил Н.Макиавелли: «…Люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества»[51].

На сегодняшний день в политической науке довольно широкое распространение получила концепция Р.Инглхарта, которая пыталась объяснить изменения политического поведения, которые произошли в западном обществе. Согласно ей, в стабильном, экономически развитом обществе, в котором удовлетворены основные материальные потребности индивидов, происходит трансформации системы требований и притязаний. На первый план потребностей выходят потребности в улучшении качества жизни, экологии, увеличение включенности индивида в процесс принятия политически значимых решений на местном уровне, уничтожении произвола чиновников, гармонизации социальных отношений и так далее. Все эти потребности дают объяснение феномену новых массовых движений – молодежных, «неформальных», экологических, пацифистских и тому подобное[52].

В рамках теории социальных факторов политического участия изучается взаимозависимость и связь политического участия с такими факторами как институционализация, степень социального и экономического равенства, наличие социальной мобильности в обществе и тому подобное. На основании данной теории построили свои исследования С.Липсет и Д.Лернер. Они предложили две модели связи политического участия с другими факторами – либеральную и популистскую. Первая модель существует преимущественно в демократически развитых странах. Вторая анализирует политические процессы и политическое участие в развивающихся государствах. В рамках первой модели динамичное социально-экономическое развитие гарантирует сглаживание острых углов социального неравенства, а это впоследствии гарантирует укрепление политической стабильности в государстве[53].

При построении второй модели исходят преимущественно из форм прямого участия, которое направленно на перераспределение материальных благ. Усиление подобного участия препятствует экономической модернизации, ухудшает социальные условия экономического развития и ведет к подрыву политической стабильности. Нерешенные проблемы накапливаются, а затем увеличивают количество требований, которые предъявляются политической системе. Следовательно, возрастает политическое участие граждан. В итоге политическое участие не ведет к укреплению политической системы, удовлетворению интересов различных интересов социальных групп, а только дестабилизирует общество и всю политическую систему, мешает социальной и экономической модернизации.

Взаимосвязь политического участия и нестабильности в развивающихся странах была проанализирована С.Хантингтоном в книге «Политический порядок в меняющихся обществах». По мнению С.Хантингтона, обеспечение стабильности в условиях модернизирующегося авторитаризма требует ограничение роли политического участия масс, в противном случае надежность институтов будет подорвана. Противоречивость состоит в том, что неудовлетворенность масс положением, недостаток существующей в обществе вертикальной и горизонтальной мобильности неизбежно увеличивают массовые запросы на участие в политическом процессе. В свою очередь, уровень социальной неудовлетворенности возрастает в связи с увеличением социальной мобилизации и усугублением экономической ситуации[54].

Следовательно, по С.Хантингтону, к условиям политического участия, которые укрепляют политическую систему и власть в стране, относятся: высокая степень институционализации, позволяющая ввести политическую активность в рамках норм и законов, установленных в обществе; низкая степень социально-экономической неудовлетворенности граждан; усиленная вертикальная и горизонтальная мобильность[55].

В истории изучения политического участия в отечественной социологии можно разделить на два этапа - до 1991 года и после.

В исследовательских работах первого периода, написанных в традиционном для советского обществоведения ключе, политическое участие анализировалось в двух направлениях: применительно к проблемам политической активности трудящихся масс и личности в социалистическом обществе в рамках критического анализа западных теорий демократии и политической культуры[56]. Основной вывод этих работ сводился к тому, что политическое участие играет положительную роль в укреплении социалистической демократии и, поэтому, о необходимости увеличения этой активности, для роста показателя развития народовластия при социализме. Современные исследователи скептически отнеслись к данным работам, так как они сводились преимущественно к государственной идеологии и в исследованиях приводились статистические данные, которые были далеки от реального поведения трудящихся.

В современной отечественной науке анализ феномена политического участия находится сейчас на начальном этапе. В подтверждении этого свидетельствует как отсутствие специальных, целенаправленных работ в этом направлении, так и то, что политическое участие изучается преимущественно фрагментарно и разрозненно. В исследованиях этого периода, основанных на анализе существующих реалий политической жизни в современной России, выявлялись новые условия и возможности политического участия, содержание развивающихся политических процессов, характер участия в них отдельных социальных групп, делались попытки оценить масштабность и эффективность форм политического участия и т.п. Среди авторов стоит отметить Д.В.Гончарова[57], Ю.А.Левада[58] и др.

На сегодняшний день накоплен значительный материал в исследовании феномена политического участия. Западные теоретики внесли огромный вклад в изучение концепта и создали огромный потенциал для продолжения работ в этой области, который, безусловно, сможет стать основой для дальнейших попыток теоретического осмысления политического участия. Что касается нашей страны, то здесь результаты не столь радужные. Однако возобновление интереса к данной проблеме сдвинули с мертвой точки изучение этого явления с позиций российских мыслителей, что в свою очередь не стоит упускать из вида и в будущем следить за дальнейшими попытками описания и осмысления политического участия в России.