Книга 5 20 страница

 

Дамон перестал дышать с трудом после этого, Елена предполагала, что были еще условия, не дающие сказать ему.

«Ему понравится, если ты переведешь его имя как первая смерть или первый номер в материи смерти. Они оба как подростки, со своими законами и играми, им больше тысячи лет».

 

«Тысяча?!» - Елена сказала как можно мягче, так как Дамон мог остановиться, он выглядел изнуренным, но решительным.

 

«Я ненавижу думать о том, сколько тысяч лет они вдвоем творили зло. Мисао одна из тех, кто делал все с девочками в городе. Она овладевала ими с малахами и потом заставляла малахов делать так, чтобы девочки делали все эти вещи. Ты знаешь Историю Америки?

Салемских ведьм? Это была Мисао, или кто-то вроде неё. И это случилось за сотни лет до этого. Ты можешь поискать монастырь Ursuline, когда будешь вне этого. Это был тихий женский монастырь, где вскоре девушки стали эксгибиционистами и хуже – некоторые начали сходить с ума – и те, кто пытался помочь им, стали подвластными»

 

«Эксгибиционистами? Как Тамра? Но она же только ребенок».

 

«Мисао только ребенок в её голове».

 

«И откуда пришла Кэролайн?»

 

«В любом случае здесь не нужно было быть подстрекателем – кто-то совершил сделку с дьяволом или с демоном. Вот откуда пришла Кэролайн. Но для всего города, они должны были дать ее, что-то очень большое.

 

«Весь город? Они собираются в церковь Феллов…?»

 

Дамон огляделся. Правдой было то, что они собирались разрушить церковь, но не было смысла говорить об этом. Его руки были на коленях, когда он сидел на старом деревянном стуле.

«До того как мы сможем сделать что-то, чтобы помочь кому-то, мы должны выбраться отсюда. Из мира Шиничи. Это важно. Я могу блокировать его на некоторое время, чтобы он не видел нас, но я быстро устаю и нуждаюсь в крови. Я нуждаюсь в большем, чем ты могла бы восстановить». Он посмотрел на неё.

«Он оставил Красоту и Животное вместе здесь и он оставит нас, чтобы мы выдели его победу».

 

«Если это значит, что нужно убить остальных, он в ожидании моего конца».

 

«Это то о чем ты думаешь сейчас. Но это специальная ловушка. Здесь ничего нет кроме Старого леса также как и вначале, когда мы ездили вокруг. Любое человеческое жилье – это минус. Только один дом в этом доме, и настоящие существа здесь только двое из нас.

 

Ты захочешь видеть меня мертвым вскоре».

 

«Дамон, я не понимаю, что они хотят здесь? Даже с тем, что линии лей проходят через церковь и образуют маяк, как говорил Стефан».

 

«Это был маяк, который тянул их, Елена. Они любопытные, как дети, и я чувствую, что они могли быть везде в любых бедах - это их настоящая жизнь. Возможно, они наблюдали за концом сражения и за твоим возрождением, Елена».

 

«И тогда …они хотят уничтожить нас?...Повеселиться? … Взять город и сделать нас марионетками?»

 

«Всё вместе. Они могут веселиться, пока кто-то в другом измерении просит у них пощады. Для них будет забавой разобрать город на части. Также я верю, что Шиничи вернётся к нашей с ним сделке для получения того, что он хочет сильнее, чем город. И они могут прекратить сражение.

 

«Что за сделка с тобой, Дамон?»

 

«Для тебя. Стефан обладал тобой. Я хотел тебя. Он хочет тебя».

Елена почувствовал холод в животе и тряску, которая началась там. «И каков источник сделки?»

Он посмотрел в сторону- «Это плохая часть».

 

«Дамон, что ты сделал?» - она кричала сквозь слезы – «Что это была за сделка?» - её начало трясти.

 

«Я совершил сделку с демоном, и я знал кто он, когда делал это. Это была ночь, когда твои друзья были атакованы деревьями – после того как Стефан выгнал меня из комнаты. И…в общем, я был зол, и он повысил уровень моего гнева. Он использовал меня, управлял мной. Я вижу это сейчас. Это тогда, когда он начал с его условий».

 

«Дамон…» -начала Елена, но он продолжил, говоря быстро, будто скорей хотел пройти через это, прийти к заключению, пока его нервы выдерживают это.

«Конечным являлось то, что он помог бы мне убрать Стефана с моей дороги, и я бы смог заполучить тебя, а он получит Кэролайн и остаток города, который он поделит с сестрой».

 

Елена ударила его. Она не понимала, как у неё получилось освободить руку и сделать это молниеносное движение, но она это сделала. И потом она ждала, смотря на каплю крови стекающую с его губ, его ответа или свою силу, чтобы попытаться убить его.

 

Глава 33 (отредактированный перевод: Альбина ★--AnGeL♡4eK--★ Хайруллина)

 

Дамон просто сидел там. Затем он облизал свои губы и ничего не сказал, ничего не сделал.

— Ты ублюдок!

— Да.

— Ты говоришь, что Стефан действительно не уходил от меня?

— Да. То есть, правильно.

— Тогда кто написал письмо в моем дневнике?

Дамон ничего не сказал, но отвел взгляд.

— О, Дамон! - Она не знала, поцеловать ли его или дать затрещину.

— Как ты мог - ты ведь знал, - сказала она сдавленным грозным голосом, — через что я прошла с тех пор как он исчез?! Каждую минуту думая, что он вдруг просто решил покинуть меня? Даже если он и хотел вернуться назад...

— Я...

— Даже не пытайся сказать мне, что сожалеешь! Не пытайся сказать мне, что понимаешь мои чувства, потому что ты этого не испытывал. Как ты мог? Ты не способен это понять!

— Я думаю, у меня был некоторый подобный опыт. Но я и не собирался оправдываться. Только хотел сказать, что у нас мало времени, пока я могу блокировать Шиничи от наблюдения за нами.

Сердце Елены разбивалось на тысячу осколков; она могла чувствовать как каждый из них вонзался в неё. Ничто больше не имело значения.

— Ты солгал, ты нарушил обещание, что вы никогда не навредите друг другу.

— Я знаю — и это должно было быть невозможным. Но всё началось той ночью, когда деревья окружили Бонни и Мередит и... Марка...

— Мэтта!

— Той ночью, когда Стефан ударил меня и показал мне его истинную Силу — это было из-за тебя. Он сделал это, чтобы я держался подальше от тебя. Перед этим он просто надеялся держать тебя спрятанной. И той ночью я почувствовал себя… преданным, так или иначе. Не спрашивай меня, почему это должно иметь смысл, ведь в течение многих лет прежде, я сбивал его с ног и заставлял валяться в грязи в любое время, когда бы я ни захотел.

Елена, будучи в разбитом состоянии, попыталась осмыслить то, что он говорил. Но она не могла. И также она не могла игнорировать овладевшее ею чувство, которое только что опустилось на нее, как ангел в цепях.

«Попытайся посмотреть на это другими глазами. Ищи ответ внутри себя, а не снаружи. Ты знаешь Дамона. Ты уже видела то, что внутри него. Как долго Это там?»

— О, Дамон, я сожалею! Я знаю ответ. Дамон... Дамон! О, Боже! Я могу видеть, что с тобой произошло. Ты более захвачен, чем любая из тех девочек.

— Во мне одна из тех вещей?

Глаза Елены были закрыты, в то время как она кивала головой. Слезы текли по ее щекам, и она чувствовала себя больной, но даже не смотря на это, она заставила себя собрать достаточно человеческой силы, чтобы видеть другими глазами, поскольку так или иначе она научилась видеть людей изнутри.

Малах, которого она видела прежде в Дамоне, и то, что описал Мэтт, было огромно для насекомого, больше руки. Но теперь в Дамоне она ощущала кое-что большее …. Чудовищное. Кое-что, что населяло его полностью, видела его прозрачную голову внутри его красивых очертаний, его хитиновое тело - в его туловище; его обратно-крученые ноги внутри его ног. Мельком она подумала, что упадет в обморок; однако, с другой стороны она управляла собой. Пристально смотря в духовное изображение, она думала, как бы повела себя Мередит?

Мередит осталась бы спокойной. Она не лгала бы, но она нашла бы способ помочь.

— Дамон, это плохо. Но должен быть какой-то способ вытащить Это из тебя. Я собираюсь найти этот способ. Поскольку, пока Это находится в тебе, Шиничи может вынуждать тебя делать что-либо.

— Ты можешь выслушать, почему Это выращено настолько большим? Той ночью, когда Стефан выгнал меня из своей комнаты, все остальные пошли домой как хорошие маленькие девочки и мальчики, но ты и Стефан пошли на прогулку. Полет... Скольжение.

В течение долгого времени это ничего не означало для нее, даже притом, что это был последний раз, когда она видела Стефана. Фактически, это было единственным значимым для нее: это было последний раз, когда она и Стефан…

Она чувствовала, что замерзает изнутри.

— Вы вошли в Старый Лес. Ты была все еще маленьким ребенком-духом, который действительно не знал, что правильно, а что не правильно. И Стефан должен был хорошо это понимать, прежде чем сделать это — на моей собственной территории. Вампиры принимают территорию всерьез. И в моем собственном месте для отдыха — прямо перед моими глазами…

— О, Дамон! Нет!

— О, Дамон, да! Вы были там, делили кровь, и были настолько поглощены, чтобы заметить меня, даже если бы я перепрыгнул и попробовал бы подглядеть за тобой отдельно. Ты была в закрытой белой длинной ночной рубашке, и ты была похожа на ангела. Я хотел убить Стефана тогда.

— Дамон…

— И это казалось правильным тогда, что Шиничи появился. Ему не требовалось говорить то, что я чувствовал. И у него был план, предложение …

Елена закрыла свои глаза снова и покачала ее головой.

— Он подготовил тебя заранее. Ты уже был охвачен и готов был быть наполненным гневом. Я не знаю, почему.

Дамон продолжал, как будто он не слышал ее:

— Но я едва думал о том, что это будет означать для Бонни и Мередит, и для остальной части города. Все, о чем я мог думать, была ты. Все, что я хотел - тебя, и месть Стефану.

— Дамон, ты выслушаешь? К тому времени, ты уже был преднамеренно охвачен. Я могла видеть в тебе молаха. Ты допускаешь, — поскольку она чувствовала, что он раздулся, чтобы говорить — что кое-что влияло на тебя перед этим, вынуждая наблюдать как Бонни и другие умирают в твоих ногах той ночью. Дамон, я думаю, что эти вещи еще более тверды избавиться, чем мы воображаем. С одной стороны, ты обычно не оставался бы, чтобы наблюдать, что люди делают — частные вещи, не так ли? Не факт, что ты действительно сам себе не доказывал, что кое-что было неправильным?

— Это - … теория, - Дамон ответил, не представляясь счастливым.

— Но разве ты не видишь? Именно Это заставило сказать Стефану, что ты спас только Бонни из прихоти, и именно Это заставило тебя отказаться сказать всем, что малах вынуждал наблюдать из-за деревьев, гипнотизируя тебя. Это и твоя глупая, упрямая гордость.

— Зачту за комплимент. Я могу высохнуть и сдуться.

— Не переживай, - сказала Елена категорически, - независимо от того, что дальше случится с нами, у меня предчувствие, что твое эго выживет. Что случилось потом?

— Я заключил свою сделку с Шиничи. Он должен был соблазнить Стефана где-нибудь не по пути, где я мог видеть его одного, затем увезти его из этого места куда-нибудь, откуда Стефан не смог бы найти тебя.

Кое-что пузырилось, взрываясь снова в Елене. Это был тяжелый твердый шар сжатого восторга.

— Не убивая его? - ей удалось выдавить из себя.

— Что?

— Живой Стефан? Он жив? Он … он действительно жив?

— Уживчивый, - Дамон ответил холодно. — Устойчивый, Елена. Ты не должна расслабляться. - Он держал ее плечами. — Ты думала, что я намеревался убить его?

Елена дрожала почти слишком трудно, чтобы ответить.

— Почему ты не сказал мне прежде?

— Прошу прощения за упущение.

— Он жив наверняка, Дамон? Ты абсолютно уверен?

— Определенно.

Без мысли всяких мыслей, Елена сделала то, о чем не пожалела — поддалась импульсу. Она обвила свои руки вокруг шеи Дамона и поцеловала его.

На мгновение Дамон только стоял потрясенным. Он заключил контракт с убийцами, чтобы похитить ее возлюбленного и опустошить ее город. Но ум Елены никогда не видел бы это тем путем.

— Если он был бы мертв … — Он остановился и должен был начать еще раз. — Целая сделка Шиничи зависит от хранения его бодрым — живьем и подальше от тебя. Я не мог рискнуть тобой, убивающий себя и, заставляя ненавидеть меня - снова примечание отдаленной неприветливости. — С мертвым Стефаном, какую пользу я бы имел по отношению к тебе, принцесса?

Елена проигнорировала все это.

— Если он жив, я могу найти его.

— Если он помнит тебя. Но что, если любая память о тебе была стерта?

— Что? — Елена хотела взорваться. — Если каждая память Стефана обо мне была стерта, — сказала она пронизывающе, — я все еще смогу влюбить его в себя в момент, когда увижу. И если бы каждая память Стефана обо мне была испорчена, то он странствовал бы по всему миру, ища кое-что, сам не понимая, что он ищет.

— Очень поэтично.

— Но, о, Дамон, я благодарна тебе, что ты не позволил Шиничи убить его!

Он покачал своей головой, удивляясь самому себе.

— Я не мог — кажется — сделать это. Это было данное мною слово. Я полагал, что, если бы он был свободен и счастлив, и ничего не помнил, это удовлетворило бы достаточно…

— Твоего обещания, данного мне? Ты выразился неправильно. Но это теперь не имеет значения.

— Это действительно имеет значение. Ты пострадала от этого.

— Нет, Дамон. Что сейчас действительно важно - то, что он не мертв — и он не оставлял меня. Все еще есть надежда.

— Но Елена, - к голосу Дамона теперь вернулась жизнь; он был и взволнованным, и несгибаемым — Разве ты не видишь? Оставь прошлое в стороне, тебе придется признать, что мы должны быть вместе. Ты и я лучше подходим друг другу по своей природе. В глубине души ты это знаешь, потому что мы лучше понимаем друг друга. Мы находимся на одном и том же интеллектуальном уровне.

— Но Стефан!

— Хорошо, все, что я могу сказать, это то, что он делал замечательную работу по сокрытию всего. Но разве ты не можешь ощущать это? Разве ты не чувствуешь? - его власть теперь становилась неудобной — что ты могла бы быть моей принцессой тьмы — то, что кое-что глубоко в тебе хочет этого? Я могу видеть это, если ты не можешь.

— Я не смогу быть тебе ни кем, Дамон. Кроме как приличной невесткой.

Он покачал своей головой, резко рассмеявшись:

— Нет, ты подходишь только для главной роли. Хорошо, все, что я могу сейчас сказать, - то, что, если мы переживаем борьбу с близнецами, ты сможешь увидеть вещи в себе, то, что ты никогда не видела. И ты поймешь, что мы должны быть вместе.

— И все, что я могу сказать, - то, что, если мы переживаем эту борьбу с близнецами Bobsey из Ада, звучит так, будто мы будем нуждаться во всей духовной силе, которую мы сможем получить позже. И это означает вернуть Стефана.

— Мы, возможно, не в состоянии вернуть его назад. О, я соглашусь — даже если мы уведем Шиничи и Мисао далеко от Церкви Фелла, вероятность, что мы будем в состоянии покончить с ними полностью, на нуле. Ты не борец. Мы, вероятно, даже не будем в состоянии сильно навредить им. Но даже я не знаю точно, где Стефан.

— Тогда близнецы - единственные, кто может помочь нам.

— Если они все еще могут помочь нам — о, хорошо, допустим это. Ши но Ши является, вероятно, полной фальшью. Они возможно забирают несколько воспоминаний от воспоминаний чурбанов - вампиров, монета брошена в царстве Другой Стороны — и затем отсылают их, в то время как кассовый аппарат все еще звенит. Они - мошенники. Целое место - гигантская трущоба и одержимый показ – вид, подобный пробегу внутри Лас-Вегаса.

— Но разве они не боятся, что вампиры, которых они обманули, захотят мести?

Дамон рассмеялся, на сей раз раскатисто.

— Вампир, который не хочет быть вампиром является самым низком объектом на полюсе тотема с Другой стороны. О, за исключением людей. Наряду с влюбленными, которые выполнили договоры самоубийства, дети, которые прыгают с крыш, думая, что Супермен может заставить их полететь.

Елена попыталась оттолкнуть его, но он был удивительно силен.

— Это описание не походит на хорошее место.

— Его нет.

—И это - то, где Стефан?

— Если мы правы.

— Итак, - сказала она, видя вещи, как она всегда делала, с точки зрения Планов A, B, C, и D, - Сначала мы должны узнать у этих близнецов, где находится Стефан. Во-вторых, нам придется заставить близнецов излечить маленьких девочек, которыми они овладели. В-третьих, мы должны заставить их покинуть Церковь Фелла раз и навсегда. Но прежде всего, мы должны найти Стефана. Он сможет помочь нам; я знаю, что он сможет. И затем мы можем только надеяться, что мы достаточно сильны для остальных.

— Мы могли бы воспользоваться помощью Стефана, хорошо. Но ты пропустила реальный пункт - что мы должны сделать для того, чтобы препятствовать близнецам убить нас.

— Они все еще думают, что ты - их друг, да? - Ум Елены обрабатывал возможные варианты.

— Убеди их в этом. Жди, пока не наступит стратегический момент, и затем можно рисковать. У нас есть какое-нибудь оружие против них?

— Железо. Им становится плохо от железа — они - демоны. И дорогой Шиничи одержим тобой, хотя я не могу сказать, что его сестра одобрит это, когда она поймет.

— Одержимый?

— Да. Одержим тобой и английскими народными песнями, помнишь? Хотя я не могу понять почему. Я подразумеваю песни.

— Хорошо, только я не знаю пока, что мы можем сделать с этим.

— Держу пари, что его навязчивая идея по отношению к тебе может рассердить Мисао. Это - только догадка, но она держит его при себе в течение тысячу лет.

— Тогда мы можем натравить их друг против друга, притворяясь, что он собирается получить меня. Дамон - что?.. - Елена прибавила тон тревоги, поскольку он сжал её сильней, как будто обеспокоившись.

— Он тебя не получит, - сказал Дамон.

— Я знаю это.

— Мне совсем не нравится мысль о ком-либо еще, кто претендует на тебя. Ты предназначена быть моей, ты это знаешь.

— Дамон, не надо. Прошу тебя. Пожалуйста!

— Значение «пожалуйста» - не вынуждай меня причинить тебе боль? Правда в том, что ты не можешь причинить мне боль, если я не позволю тебе это. Ты можешь только повредить себе против меня.

Елена могла, по крайней мере, оттолкнуть их верхние части тела дальше друг от друга.

— Дамон, мы только что заключили соглашение, составили планы. Теперь, что мы делаем, бросаем их всех?

— Нет, но я думал о другом способе получить тебя, супергерой Сорта -A, прямо сейчас. Ты говорила, что я должен был взять больше твоей крови давным-давно.

— О… да.

Это была правда; даже если это было прежде, чем он признался ей в ужасных вещах, которые он совершил. И…

— Дамон, что случилось с Мэттом на поляне? Мы пошли, осмотрели всё, но мы не нашли его. А ты был рад.

Он не потрудился отрицать это.

— В реальном мире я был рассержен на него, Елена. Он, казалось, является только другим конкурентом… Часть причины, по которой мы здесь - то, что я могу помнить точно, что случилось.

— Ты причинял Мэтту боль, Дамон? Поэтому теперь ты причиняешь боль мне.

— Да. - Голос Дамона был легок и внезапно безразличен, как будто он нашел это забавным.

— Я предполагаю, что я действительно причинял ему боль. Я использовал психическую боль на нем, и это мешало большому количеству сердец биться. Но твой Мэтт тверд. Мне нравится это. Я вынуждал его страдать еще и еще, и все же он продолжал существование, потому что он боялся оставить тебя.

— Дамон! — Елена пыталась вывернуться. Он был далеким, намного более сильным, чем она была.

— Как ты мог так поступить с ним?

— Я сказал тебе; он был конкурентом.

Дамон внезапно рассмеялся.

— Ты действительно не помнишь, не так ли? Я заставил его унизить себя ради тебя. Я заставил его в буквальном смысле съесть грязь ради тебя.

— Дамон - ты сумасшедший?

— Нет. Я сейчас нахожу свое здравомыслие. Я не собираюсь убеждать тебя, что ты принадлежишь мне. Я могу забрать тебя.

— Нет, Дамон. Я не буду твоей принцессой тьмы или — или кем-нибудь еще без своего согласия. Самое большее у тебя будет труп для твоих игр.

— Возможно, я хотел бы этого. Но ты забываешь; я могу проникнуть в твой разум. И тебя все еще ждут друзья дома, готовясь на ужин или спать, ты надеешься на это. Не так ли? Друзья со всеми их конечностями; кто никогда не знал реальной боли.

Елене потребовалось долгое время, чтобы ответить. Тогда она спокойно произнесла:

—Я забираю свои слова обратно, в которых отзывалась когда-либо о тебе хорошо. Ты - монстр, ты слышишь это? Ты – отвратителен!

Ее голос заглушался.

— Они вынуждают тебя делать это, не так ли? — она сказала, наконец, решительно. — Шиничи и Мисао. Хорошенькое маленькое шоу для них. Точно такое же, когда они заставили тебя прежде вредить Мэтту и мне.

— Нет, я делаю только то, что я хочу. - То была красная вспышка в его глазах, что видела Елена? Небольшая вспышка … — Ты знаешь, насколько ты красива, когда плачешь? Ты более красива, чем когда-либо. Золото в твоих глазах, кажется, увеличивается к поверхности и проливается вниз слезами из алмаза. Я бы хотел иметь твою скульптуру, которая плачет.

— Дамон, я знаю, что в действительности не ты это говоришь. Я знаю, что вещь, что находиться внутри тебя, является инициатором твоих слов.

— Елена, я уверяю тебя, это - все я. Я наслаждался этим, когда я заставлял его причинить тебе боль. Мне нравилось слышать то, что ты кричала. Я вынудил его разорвать твою одежду — мне приходилось причинить ему много боли, чтобы заставить его сделать это. Но разве ты не заметила, что твоя кофточка была порвана, и что ты была босая? Это всё был Мэтт.

Елена вернулась к тому моменту в памяти, когда она очнулась возле Феррари. Да, тогда, и немного позже она была босой и голо-вооруженной, одета только в лифчик. Совсем немного ткани ее джинсов валялось слева от обочины, в окружении растительности. Но ей никогда не приходило в голову задаться вопросом, что случилось с ее ботинками и носками, или как ее кофточка была порвана в полосах в основании. Она просто была настолько благодарна за помощь … тому, кто причинил ей боль в первую очередь….

О, Дамон, должно быть, думал что ироничен. Она внезапно поняла, что сама она думала о Дамоне, а не об обладателе. Не о Шиничи и Мисао. Но они не были похожи, говорила она себе. Я должна помнить это!

— Да, мне нравилось заставлять его причинить тебе боль, и мне нравилось причинять тебе боль. Я заставил его принести мне прут ивы, только нужной толщины, и затем хлестал тебя ею. Ты наслаждалась этим, также, я клянусь тебе. Не потрудись искать знаки, потому что они все ушли как другие. Но все трое из нас наслаждались слышать твои крики. Ты… и я… и Мэтт, также. Фактически, из всех нас, он, возможно, наслаждался этим больше всего.

— Дамон, заткнись! Я не собираюсь слушать твой разговор о Мэтте в том случае!

— Я не мог позволить ему видеть тебя без одежды, тем не менее,

Дамон доверялся, как будто он не слышал слова.

— Это было тогда, когда я управлял им — и освободил от должности. Помещенный в другой земной шар снега. Я хотел следить за тобой, поскольку ты попыталась спрятаться от меня, в пустом земном шаре, из которого ты никогда не могла убежать. Я хотел видеть тот особенный взгляд в твоих глазах, который возникает, когда ты начинаешь бороться со всем, что имеешь — и я хотел видеть поражение. Ты не борец, Елена.

Дамон внезапно разразился ужасным смехом, и к потрясению Елены, разжал руки и ударил кулаком по перилам "вдовьей площадки" (площадка с перильцами на крыше прибрежного дома, где жёны моряков ожидали своих мужей).

—Дамон …— Она начала рыдать.

— И ещё я хотел сделать это. — Без предупреждения рука Дамона приподняла ее подбородок, отклоняя ее голову.

Его другая рука запустилась в волосы Елены, приводя ее шею в нужное положение, в котором он хотел, чтобы она находилась. И затем Елена почувствовала быстрый укол, как кобра, и ощутила две раны на своей шее и собственную кровь, бьющейся струей из них.

Немного позже, Елена очнулась вялой. Дамон все еще наслаждался собой, имея в опыте Елену Гильберт. И совершенно не было времени, чтобы строить различные планы.

Ее тело действовало самостоятельно, поражая ее почти настолько, насколько оно могло поразить Дамона. Когда он поднял свою голову, ее рука сорвала магические домашние ключи с его пальца. Потом она схватилась, выгиблась, подняла свои колени настолько высоко, как она могла, и пнула Дамона, который полетел, разбивая расколотую, гнилую древесину внешних перил "вдовьей площадки".

 

Глава 34 (перевод: Альбина ★--AnGeL♡4eK--★ Хайруллина)

 

Елена однажды упала с этого балкона, и Стефан прыгнул и поймал ее прежде, чем она могла коснуться земли. Человеческое падение с этой высоты могло бы стать летальным исходом. Вампир с полным владением его или ее рефлексами, просто сделал бы сальто в воздухе, и подобно коту легко приземлился бы на ноги. Но одна деталь в обстоятельствах с Дамоном сегодня ночью…

По звуку он попытался кувыркнуться, но только закончил тем, что приземлился не так, как следовало, и сломал кости. Елена сделала вывод последнего из его проклятия. Она не стала дожидаться услышать больше специфических особенностей. Она подобно кролику спустилась вниз к уровню комнаты Стефана — где мгновенно и почти подсознательно, она отсылала бессловесную просьбу — и затем вниз по лестнице.

Кабина превратилась в совершенную копию пансиона. Елена не знала почему, но инстинктивно она бежала к стороне дома, который Дамон будет знать наименее: к кварталу старого слуги. Она поняла это прежде, чем она рискнула шептать дому, вместо того, чтобы требовать, она просила дом повиноваться ей, поскольку это повиновалось Дамону.

“Дом тети Джудит,” она шептала, толкая ключ в дверь — он вошел как горячий нож в масло и повернулся почти по собственной воли, и затем внезапно она оказалась вновь там, что было ее домом в течение шестнадцати лет, вплоть до ее первой смерти.

Она оказалась в прихожей, с открытой дверью в комнату маленькой сестры Маргарет, показывая ее расположение на полу своей спальни, и смотрящей с широко раскрытыми глазами на книгу-раскраску.

- Это - призрак, конфетка! - она объявила это так, как будто призраки появлялись каждый день в доме Гилбертов, и Маргарет должна была знать, как иметь дело с ними.

- Ты побежишь к подружке Барбаре, а затем она должна быть Этим. Не останавливайся, пока ты не доберешься до нее, и затем не увидишь маму Барбары. Но сначала ты подаришь мне три поцелуя. - И она подняла Маргарет и крепко ее обняла, и затем почти толкнула ее в дверь.

— Но Елена, ты вернулась.

— Я знаю, любимая, и я обещаю встретиться снова в другой день. А теперь беги, малышка!

— Я сказала им, что ты вернешься. Ты сделала раньше…

— Маргарет! Беги!

Захлебываясь слезами, но возможно признавая искренним способом серьезность ситуации, Маргарет бежала. И Елена последовала за ней, но, когда Маргарет свернула к лестнице, девушка юркнула в другую сторону...

И затем она оказалась напротив ухмыляющегося Дамона.

—Ты тратишь слишком много времени на разговоры с людьми, — сказал он, в то время как Елена отчаянно просчитывала свои варианты. «Выход через балкон? Нет. Кости Дамона могли бы только немного повредиться, но если бы Елена прыгнула, то она, вероятно, свернула бы свою шею. Что еще? Думай!»

И затем она открыла дверь в буфет, в то же самое время выкрикивая:

— Дом двоюродной бабушки Тилды, - неуверенной в том, что волшебство будет все еще работать. И затем она хлопала дверью перед лицом Дамона.

И она оказалась в доме своей Тети Тилды, но в доме Тети Тилды из прошлого. «Неудивительно, что они обвиняли бедную Тетушку Тилду в наблюдении странных вещей» - думала Елена, поскольку она видела, что женщина повернулась, держа большое стеклянное блюдо кастрюли, полное кое-чего, что обоняло просторное месиво, и крикнула, уронив блюдо.

— Елена! — воскликнула она — Что? - это не можешь быть ты - ты выросла!

— Какие проблемы? — потребовала Тетя Мэгги, которая была подругой Тети Тилды, входя из другой комнаты. Она была выше и более сильнее, чем Тетя Тилда.

— За мной гонятся, — кричала Елена. — Я должна найти дверь, и если вы увидите парня после меня…

И именно тогда Дамон ступил из шкафа, и в то же самое время Тетя Мэгги толкнула его аккуратно, и сказала:

— Дверь ванной рядом с тобой, — и подняла вазу и ударила ею по голове поднимающегося Дамона. Сильно.

А Елена мчалась через дверь ванной, крича:

— Средняя школа Роберта Э. Ли прошлой осенью тогда, когда прозвенел звонок!

И затем она плавала против потока, с множеством студентов, пытающихся добраться до своих классов вовремя, — но потом один из них признал ее, а потом другой, и, хотя она, видимо, попала в то время, когда она не была мертва — никто не кричал "Призрак" – но не один из учеников школы в Роберта Ли когда-либо не замечал Елену Гильберт, одетой в мужскую рубашку поверх лифчика, и с ее волосами, дико спадающими по ее плечам.