•298
яроцеоса вступают в действие, наряду с новыми, филогенетически более древние формации, в частности гладкая мускулатура трахеобронхиаль-ного дерева, при помощи которой происходит перекрытие воздухоносных трубок в тех или других местах.
В конце концов отличие концепции, вытекающей из документированных факто-в, от традиционного представления о механизме внешнего дыхания может быть сведено к одному пункту. В основе традиционной схемы лежит допущение о том, что легкие работают как один целый и нерасчлененный на отсеки мешок, постепенно и равномерно наполняющийся воздухом и так же постепенно и равномерно эвакуирующий его. Факты же заставляют признать, что легкие функционально включаются в процесс движения воздуха то полностью, то по отдельным частям, каждая из которых может то запираться, то отпираться. В целом выдыхаемый поток составляет как бы алгебраическую сумму, все время меняющуюся в речевой фонации. Часть величин воздушного давления прибавляется, часть вычитается, некоторые величины входят с обратным знаком (в момент парадоксального опускания диафрагмы). Эта концеп-• ция вполне согласуется с гистологическими данными о структуре легочной ткани, альвеолярных ходов и бронхиальных веточек. В работе Бальтисбергера 1 подробно описаны разные виды альвеолярных и бронхиальных сфинктеров, при помощи которых происходит запирание и отпирание воздухоносных трубок трахеобронхиального дерева.
Вопрос о роли гладкой мускулатуры трахеобронхиального дерева в процессе дыхания высших млекопитающих является спорным и не решенным окончательно, главным образом вследствие неполноты фактического материала. Вот почему привлечение данных речевого дыхания представляет не только узкоспециальный, но и общенаучный интерес. Мысль об активной рефлекторной сократимости гладкой мускулатуры легких появилась еще в начале XIX в., но после работ Дондерса она была оставлена и совершенно забыта. Наиболее радикально стал отстаивать эту мысль в 1932 г. Л. Д. Работнов, но, как указывалось, его аргументация осталась мало убедительной и шаткой. Мысль о том, что гладкая мускулатура является в процессе фонации главной силой и что эта мускулатура может производить д ы х а Т е л ь н ы е движения, никем не была признана и не опиралась на убедительные факты. В 1936—1937 гг. к «вопросу о рефлекторной сократимости легких с новой стороны подошли фтизиатры, в первую очередь Ф. А. Михайлов 2)и целый <ряд других авторов (Л. Р. Перельман, Я. Г. Ужанский, Ю. П. Фролов, М. Я. Бабицкий. Из рентгенологов С. А. Рейнберг и Н. Ф. Першина и др.). Выдвинутая проблема считается дискуссионной. Еще продолжают доказывать наличие самого явления рефлекторной сократимости легкого и требуют его признания. Об этом можно судить по работам недавнего времени (1954 г.) А
Основная сущность новых наблюдений состоит в следующем. В практике лечебного пневматоракса постоянно наблюдаются случаи, когда при вдувании в полость плевры небольшого количества воздуха, через некоторое время в полости образуется газовый пузырь значительно большего размера, чем можно было ожидать, исходя из количества первоначально введенного газа. Больше того, газовый пузырь образуется даже тогда, когда газа не вводят, а только орошают плевральную полость малыми дозами оливкового масла, раствора глюкозы, риваноля и
1 Baldtisberger, Zeitschrift für Anatomie und Entwicklungsgeschichte,, 1921, Bd. 61,
2 Ф. А. Михайлов и А. Антонов, О сократительности легкого и ее значении для акта дыхания, «Клиническая медицина», 1952, кн. 8.
Ф. А. Михайлов, Теория и практика лечебного пневмоторакса, Медгиз, 1952.
3 См., например, три статьи М. Я. Бабицкого в сборнике «К изучению роли нерв-«о и системы в патогенезе и лечении туберкулеза», вып. 1, Медгиз, 1954.
другими жидкостями. Наконец, газовый пузырь может появиться в результате осмотра плевральной полости. Эти явления всеми авторами; единодушно объясняются рефлекторным спадением части легкого. Легкое-реагирует активным сокращением на самые различные возбуждающие агенты.
Более осторожно и сдержанно к проблеме сократительной способности легких относится В. А. Равич-Щербо. Однако и он признает, что-некоторые явления це могут быть объяснены ничем, кроме самопроизвольного сокращения легкого *. В. А. Равич-Щербо решительно отвергает рефлекторную сократимость самих альвеол, так как, по его мнению, в норме они лишены гладкой мускулатуры. Рефлекторное спадение или расширение участков легкого можно объяснить, по мнению В. А. Равичк Щербо, сужением или расширением отводящих бронхов, действительно обладающих гладкой мускулатурой. Кроме того, может иметь место ангиоспастическое сокращение легкого, т. е. сокращение легкого в результате спазма кровеносных сосудов. Вполне понятно, что второй случай для процесса речевого дыхаиия не имеет значения.
Рефлекторная сократительность бронхов убедительно показана в работе В. В. Гучкова, К. Н. Тараканова и Л. А. Эмдина2. Наблюдения проводились на больных с наличием у них в легких так называемой блокированной каверны. При вливании в бронх контрастного вещества — йодолипола оно не могло проникнуть и заполнить каверну. Следует допустить, что бронх больного находился в спазматическом состоянии. Если же контрастное вещество вливалось непосредственно в самую каверну,, то в дренирующих бронхах возникала бурная перистальтика и контрает-ное вещество выходило из ка!верны по бронхам за 15 минут. Таким образом, бронх был закрыт для вдоха и открыт для выдоха.
Не менее убедительный наблюдения В. А. Иванова 3. Им -было про-изведено непосредственное воздействие на парасимпатическую нервную* систему, иннервирующую гладкую мускулатуру легких. Карбохсшш стойко повышает тонус гладкой мускулатуры бронхов; атропин ослабляет ее тонус. В результате применения этих фармакологических веществ у ряда больных наблюдалось уменьшение каверн, а у части больных -— полное закрытие каверн. Изменение объема каверн является доказательством зависимости функций гладкой мускулатуры легких от состояние тонуса парасимпатической части нервной системы. *
Несмотря на резкое отличие дыхания, осложненного патологическим* процессом, от нормального речевого дыхания, кратко изложенные щ>гше факты помогают понять общую основу механизма дыхания. Можно с, достаточным основанием говорить о том, что сложная система воздухоносных путей трахеобронхиального дерева обладает запорными приспособлениями, позволяющими то рефлекторно включить, то выключить группы легочных элементов. В патологии возникает длительный спазм бронхиальных веточек, трудно преодолимый даже при помощи сильных воздействий. При нормальном же речевом дыхании происходят быстрые изменения просвета бронхиальных трубочек, тонко 'координированные с артикуляционными движениями. То, что в патологии длится днями, часами и изредка наблюдается минутами, то в речи должно происходить за доли секунды. Это различие между патологией и нормой все же настолько велико, что ссылка на явления патологии в лучшем случае может служить лишь косвенным доказательством правильности общего-направления толкования вышеизложенных фактов речевого дыхания.
Для получения, прямых доказательств нами был собран некоторый материал рентгенокимограмм в условиях бронхографии. Эта часть работы проводилась на базе' Государственного научно-исследовательского
1 «Проблемы туберкулеза», кн. 2, март—апрель, 1952, стр. 15.
2 Та м же, стр. 19.
3 Там же, стр. 25 и следующие.
ледна'трического института Министерства здравоохранения РСФСР *. Йфатко напомним применяемую в этих случаях методику.
Бронхография проводится на больных при наличии соотве^твующих показаний и, при соблюдении необходимых условий, является совершенно безопасным приемом. У нас объектами наблюдений были дети в возрасте 13—15 лет. Они в полной мере могли понять и легко выполнить задание, состоящее в том, чтобы произнести в нужный момент несколько слогов или слов. Подбирались пациенты, которым os контрольных целях необходимо было произвести бронхографию здорового легкого. Таким образом, вся/кий раз получалась рентгенограмма здорового легкого. Испытуемому при помощи солянокислого дикаина последовательно анестезировались слизистая носа, задняя стенка глотки, задняя спинка языка и гортань. Далее шприцем через катетр, капельным способом, проводилась анестезия трахеи и главного бронха с исследуемой стороны. Под рентгеноскопическим контролем катетр продвигался несколько глубже, и через него шприцем вводили контрастное вещество — йодо липол (30% йода в растительном масле). Контрастное вещество задерживалось в легких около 30 минут. За это время производилось несколько рентгенокимограмм.
Как и при исследовании движений диафрагмы, рентгенокимограф устанавливался так, чтобы была видна диафрагма и вся заполненная контрастным веществом область трахеобронхиального дерева. Испытуемый, находясь в стоячем положении, произносил по сигналу те или Другие слова и слоги. В этих опытах применялись только ступенчатые кимо-траммы, как более точные. Двигалась пленка, а не решетка, через каждую щель регистрировалось движение только одной точки бронха.
Изучение бронхорентгенокимограмм встречает ряд трудностей. Бронхиальные веточки малы, их контуры не всегда очерчены точно, на пленке в одной плоскости фиксируются бронхи, расположенные на разной глубине и в разном ракурсе. Движение каждого бронха комбинированно, он движется по сложному пу*ти вместе со всем бронхиальным деревом и, кроме того, перисталь^гирует индивидуально. Все это, в конечном счете, образует сложную картину, из которой приходится выбирать наиболее отчетливые и понятные детали. На приведенных ниже фото, кроме общих обзорных полос кинограммы, будут представлены вырезки, фиксирующие внимание только на одной какой-нибудь детали..Материал отражает произнесение аи и иа двумя испытуемыми. Так как слизистая глотка анестезировалась, то фонация и,все произнесение были несколько ослаблены. Кроме того, в некоторых случаях вместо а произносилось прерывистое а-а-а, что зафиксировалось на контуре диафрагмы в виде мелких зубчиков. Это обстоятельство является благоприятным для интерпретации материала, так как дает возможность учесть очень тонкие движения бронхиальных веточек.
На бронхокимограмме (51 табл. альбома) представлено свободное дыхание. Видно, что точка каждого из бронхов, проецируемых на пленку, совершает движения в полном соответствии с движениями диафрагмы — крутой подъем вверх сменяемся таким же отчетливым и параллельным движению диафрагмы падением вниз на выдохе. Измеряя амплитуду максимального подъема бронхов, можно заметить, что она несколько больше у нижних бронхов, расположенных ближе к диафрагме, чем у верхних, находящихся дальше от диафрагмы. Учитывая оба явления, т. е. параллельность движений бронхов и диафрагмы, а также уменьшение амплитуды колебаний бронхиальной точки по мере удаления
1 Бронхография производилась канд. медицинских наук И. В. Макаровым при консультации проф. Н. А. Панова. Пользуюсь случаем принести им глубокую и сердечную благодарность за помощь и чуткость, которую они проявили к работе, не имеющей прямого отношения к медицине.
л
от диафрагмы, можно было бы сделать вывод, что колебания бронха при свободном дыхании обусловлены механической тягой диафрагмы. Этот вывод совпадает с расчетами, проведенными Я. Л. Шиком 1 на основе рентгенокимографии диафрагмы. Согласно расчетам, при спокойном дыхании в объеме 500—600 куб. см воздуха на долю диафрагмы приходится 250—500 куб. см. При увеличении дыхательного воздуха объемное участие диафрагмы уменьшается за счет других дыхательных мышц. В нашем случае объем вдыхаемого воздуха был очень мал, поэтому вполне естественно допустить, что наибольшей механической силой была именно тяга диафрагмы. Следует допустить, что диафрагмаль-ная тяга, передаваясь через мягкие, лишенные упругости ткани, будет ослабляться по мере удаления от диафрагмы, поэтому-то верхние точки бронхов поднимаются и опускаются с несколько меньшей амплитудой, чем нижние веточки.
Таким образом, наблюдения за перистальтикой 'бронхов при свободном дыхании скорее говорят в пользу механической концепции, чем рефлекторной. Само явление бронхиальной перистальтики общеизвестно. Возникает лишь вопрос о том, происходит ли она вследствие сокращения гладких мышц по специальным нервным импульсам, или в результате перемещения бронхиальных ве'точек при вдохе и выдохе, производимом, согласно традиционным представлениям, только дыхательными мышцами. Точки бронхов колеблются просто потому, что грудная клетка поднимается и опускается при работе дыхательных мышц, а все легкое в целом расширяемся и спадается.
Однако такой вывод все же не может быть сделан с безусловной уверенностью. Зафиксированные на кимограмме бронхиальные веточки имеют разные калибры, поэтому уменьшение амплитуды 'колебания -верхних веточек может зависеть не от удаления их от диафрагмы, а от разницы в величине. Параллелизм же в направлении перистальтики бронхов и движений диафрагмы может быть обусловлен разными причинами, а не только механической тягой диафрагмы- Мы получали бронхокимо-грамму свободного дыхания как контрольный, сравнительный материал^ заранее допуская, что на этом материале едва ли (получатся какие-либо доказательства рефлекторной природы бронхиальной перистальтики. Теперь обратимся к бронхокимограммам, фиксирующим речевую фонацию (51 табл. альбома). Здесь представлено прерывистое произнесение аи. Первые два зубчика на диафрагме соответствуют а-я, вторые два более высоких зубчика — и-и. Параллелизм бронхиальных и диаф-рагмальных движений сохраняется. Зубчики на диафрагме и особенно на бронхиальных веточках очень малы. Последние IB большинстве не превышают 1 мм. Каждому из четырех зубчиков диафрагмы в точности соответствуют четыре же зубчика на бронхиальных трубках.
Совершенно невозможно допустить, чтобы механическая тяга диафрагмы, передаваясь по мягким, лишенным упругости тканям вверх, не потеряла энергии и вызвала тождественные, Такие же тонкие и малоамплитудные колебания бронхиальных трубок. Да и на бронхограмме свободного дыхания амплитудные колебания, гораздо большие по размеру, уменьшились в верхней части не очень значительно. Среда между диафрагмой и верхними бронхами неоднородна. Сюда входят заполненные воздухом альвеолы, легочная ткань, бронхиальные трубки разных калибров, по-разному оснащенные хрящевыми образованиями, а также разной величины кровеносные сосуды. Точная механическая передача через такую среду малых колебаний с амплитудой в 1 мм невозможна. Параллелизм в движениях диафрагмы и бронхов трудно объяснить чем-либо иным, как только тем, что в обоих случаях как на д и а-
1 «Рентгенофизиология дыхания». «Вопросы общей и частной рентгенологии»,, изд-во АН СССР, 1937. Труды Гос. института у совершенств, врачей им. С. М. Кирова, стр. 82.
г
фрагму, та к' и на бронхи действовала одна общая причина. Один и тот же нервный импульс, переданный по разным путям, вызвал одинаковые, одновременные и координированные движения д и а-фрагмы и бронхов.
В разбираемом случае за 3 секунды произошло 4 перемены в колебаниях бронхов. Следовательно, каждое из них совершалось примерно за время 0,75 сек. Если бы бронхиальные веточки колебались с такой частотой пассивно, под влиянием механической силы, то могли бы произойти перегибы, закупорки трубок, вздутия и т. п. вне всякой зависимости от хода дыхательного и фонационного процессов.,
Самый факт совпадения бронхиальной перистальтики с диафраг-мальными речевыми модуляциями в полной мере соответствует другим установленным выше фактам. Ведь и глоточные модуляции совпадают с ротовой артикуляцией, а оба эти вида движений совпадают с диафраг-мальными, которые в свою очередь находятся в соответствии с движениями ребер. При этих совпадениях не остается ничего другого, как признать, что на все эффекторные звенья речедвигательного анализатора-одинаково распространяется одно общее центральное управление. Теперь в систему этих звеньев следует включить также и все трахеоброн-хиальное дерево. Весь механизм речи в-целом останется непонятым, если упустить из изучения хотя бы одно из этих основных звеньев.
Если выделить детали той же бронхокимограммы (табл. 51), то можно заметить некоторые изменения просвета бронхиальной трубки на разных звуках. На этой таблице под буквой А выделен один из бронхов, получившийся наиболее удачно, так как контрастное вещество, покрывшее внутреннюю поверхность трубки, обозначило ее достаточно хорошо. Просвет трубки (внутренняя белая линия) сравнительно небольшой при фонации а, при переходе на фонацию и расширяется. Это«значит, что пропускная способность трубки при произнесении а снижается и количество выходящего воздуха уменьшается. При фонации же и количество проходящего по этой Трубке воздуха увеличивается.
Аналогичная картина представлена на той же 51 таблице под буквой Б. Здесь зафиксировано произнесение на. Из этой таблицы видно, что при фонации и просвет трубки несколько больше, чем при фонации следующего за этим а. Можно заметить, что в этой бронхиальной трубке произошел довольно ясно выраженный запор. В момент ее опускания вниз, т. е. при перерыве фонации (на слогоразделе), стенки трубки настолько сблизились, что почти перекрыли просвет и тем самым задержали подачу воздуха. Перед запором трубка разбухает, сдерживая воздушное давление.
Сходное явление наблюдается на боонхокимограмме с произнесением аи, полученной на другом объекте (51 табл. альбома). В этом случае фонация не была прерывистой. На двух верхних бронхах видно, что вначале, при верхнем стоянии диафрагмы, просвет трубок был широк; при опускании точки бронха вниз и при сбавлении воздушного давления на а просвет трубки сузился; в момент перехода от а к и, т. е. при переходе к другому слогу, стенки бронха сблизились. Дальше, при фонации и просвет опять расширился так, что образовалось некоторое разбухание трубки.
Иногда попадаются трудные для интерпретации случаи. На бронхо~ килограмме (51 табл. альбома рентгенограмм) показан участок, в котором видно сложное переплетение бронхиальных веточек, встречающихся на пересекающихся путях. Так как на пленке регистрируется движение одной точки, то пересечение их путей обозначает противоположность в направлении движения. Вероятнее всего предположить, что здесь зафиксированы движения бронхов, расположенных на разной глубине попереч-
БОГО разреза грудной клетки, — одни ближе к спине, другие ближе к передней стенке клетки. Возможно, что бронхи, расположенные ближе к ребрам, находятся в значительной мере под влиянием силы их смещения, тогда как удаленные от ребер в большей мере испытывают другие влияния. Кроме того, здесь отражается ракурс бронха по отношению к плоскости пленки. Во всяком случае несомненно, что механическая тяга.диафрагмы, ребер и брюшцого пресса, образуя сложную сумму воздействий, влияет на смещение бронхиальных веточек. На эти смещения накладывается узор рефлекторных колебаний самих бронхиальных трубок и игра их просвета.
При всей сложности и тонкости наблюдаемых явлений, представленный материал дает все же достаточные основания для того, чтобы признать установленным не только общее положение о рефлекгорной регу-.лировке бронхов, но и более специальное, относящееся к речевому процессу. Итог изложенной выше аргументации сводится к следующему.
1. Диафрагмальный парадокс состоит в том, что на выдохе происходят движения вдоха. Так как реального вдоха в данном случае нет, то, помимо дыхательных движений, должна существовать сила, заставляющая воздух выходить из легких. Такой силой является эластическая тяга легких, накопленная как потенциальная энергия, в момент вдоха. Освобождение этой энергии и регулировка ее поступления возможны лишь путем рефлекторного включения запорных и отпорных механизмов бронхиальных трубок. Это последнее положение подтверждается анализом бронхокимограмм, из которых видно, что бронхи, кроме механических смещений, перистальтируют в полном соответствии с движениями всех остальных речевых систем, вплоть до движения губ.
Ошибка Л, Б. Работнова состоит в том, что гладкую мускулатуру кбронхсв он рассматривал как дыхательную и полагал, что выдох может быть обеспечен силой этой мускулатуры. В действительности гладкие мышцы трахеоброн;Х)Иального дерева следует рассматривать как регулирующую мускулатуру. Эта мускулатура не обладает силой, достаточной для вдоха или выдоха, но путем перекрытия воздухоносных путей при ее участии происходит регулировка процесса (внешнего дыхания, парирование реактивных сил при быстро сменяющихся аэродинамических условиях и смена режимов воздушного давления. При свободном и спокойном дькхании нет 'необходимости в такого рода сложной регулировке дыхания, но она становится неизбежной в речевом процессе.
2. Речевое дыхание, так же как и другие звенья саморегулирующегося механизма речи, состоит из двух разделов. К одному из них относятся дыхательные поперечнополосатые мышцы, которые на выдохе
непосредственно обеспечивают требуемые артикуляцией перемены скорости движения воздуха. К другому разделу относятся гладкие мышцы трахеобронхиалшого дерева, которые обеспечивают регулировку количества подаваемого на выдохе воздуха. Тем самым совместная работа обеих частей механизма определяет перемены воздушного давления при производстве речевых звуков и равносильных слогов. Одновременное действие обеих частей механизма позволяет производить тончайшую и многостепенную регулировку аэродинамических условий речевой фонации, так как объектами регулировки являются как количество воздуха, так и сила его сжатия. Вот почему, несмотря на кажущуюся.громоздкость дыха'тельного аппарата, он является наиболее совершенным пневматическим прибором, обеспечивающим саморегулировку подачи энергии при речевой фонации.
В следующей главе будет поставлен вопрос о способах саморегулировки всего»механизма речевого (произнесения в целом.
r
ГЛАВА XII УПРАВЛЕНИЕ ПРОЦЕССОМ РЕЧЕВОГО ПРОИЗНЕСЕНИЯ
§ 35. ОБЩАЯ ЗАДАЧА ЭТОЙ ГЛАВЫ
Слова обладают довольно большой силой, которую они сохраняют даже тогда, когда обозначаемые ими понятия уже перестроились. Это положение применимо, например, к такому термину, как «органы речи». Никто не сомневается в том, что язык, губы, нёбная занавеска могут •быть отнесены к органам речи, но применить это словосочетание к межреберным мышцам, бронхам, диафрагме, брюшному прессу кажется мало подходящим. Дело не только в том, что выражение «человек говорит языком» привычно, а фраза «человек говорит межреберными мышцами» совершенно не употребительна. Со словами «органы речи» связана определенная научная концепция. Она и мешает применять этот термин за пределами очень ограниченной номенклатуры того, что обычно называется.активными и пассивными органами речи. Но даже если бы было доказано, что в номенклатуру органов речи необходимо добавить еще несколько названий, то и тогда принципиальный подход к изучению речевого процесса не изменился бы, так как в основе традиционного учения об органах речи лежит представление о том, что можно изучать их работу, не ставя вопрос об управлении. Не важно, как происходит управление языком, достаточно лишь знать, в каком положении находится язык, когда производится один звук и в каком положении, когда производится другой звук. Потребность узнать точные положения органов во время речи возникла из практической задачи — обучать языку и исправлять неправильности произношения. Оптимизм при решении этой задачи возник из убеждения в том, что всякие движения органов (речи являются произвольными. Действительно, если определены положения языка к других активных органов речи при произнесении того или другого звука, то практически достаточно поместить язык в соответствующее положение, и требуемый звук возникнет. Однако никому лучше не известно, чем практикам этого дела, каких значительных усилий требует от ученика овладение именно произношением незнакомого языка, хотя количество усваиваемых звуков редко превышает 40—50. Если же к этому добавить, что движения некоторых речевых органов являются непроизвольными, тогда теоретическая концепция, удовлетворяющаяся описанием положения активных органов речи, теряет всякий практический смысл. Возникает настоятельная нужда в исследовании путей управления речевым процессом.
Из области смежной дисциплины и независимо от истории понятия '•«органы речи» пришло другое понятие, которое трудно рассматривать иначе, как заменитель первого, — это понятие о речедвигательном анализаторе. Новое понятие обладает множеством очевидных преимуществ
20 н. И. Жинкин. 305
перед старым. Теперь во всей полноте может быть поставлен вопрос об управлении, об анализе и синтезе речевых элементов, о системности любых речедвижений, где бы они ни происходили и как бы ни был велик их номенклатурный список. Однако, при всей обширности и привлекательности новой концепции ее фактический багаж оказался чрезвычайно' бедным. Основная масса фактов, относящихся к явлениям речи, — образование звуков, слогов, звуковой оболочки слова, интонации и т. п. — должна быть взята из прежнего багажа, добытого под флагом «органов речи». Больше того, методика, при помощи которой могли бы быть найдены новые факты, проверены и уточнены старые, не может быть иной, чем та, которая применяется для изучения звуков речи, слогов и т. п. Вот почему старое понятие «органы речи», обладая, кроме традиции, силой фактов, продолжает удерживать свои позиции.
Сопоставление этих двух понятий, естественно, приводит к выводу, который можно сформулировать так. Надо изучать органы речи так, чтобы в конечном счете был раскрыт полностью весь механизм реч.едви-гательного анализатора. Так как оба понятия сложились независимо друг от друга и в разных дисциплинах (хотя изучаемые явления во многом остаются общими), то необходимо изъять из каждого понятия то, что мешает их сближению, и выделить то, что помогает этому. • Для решения такой задачи следует обратить внимание на третий термин — «речевые эффекторы», от правильного понимания которого зависит очень, многое.
' До И. П. Павлова существовало представление о том, что анализ и синтез, начинающиеся в рецепторах, осуществляются главным образом в высших отделах центрального управления. Тогда на долю эффекторов-остаются чисто исполнительские функции. Эффектор в точности выполняет движение, заданное из центра. В этой концепции понятие «речевые эффекторы» будет в значительной мере совпадать с понятием «органы речи». Получая импульсы из центра, органы речи приходят в движение, и получается речевое произнесение. Эта простая и, казалось бы, очевидная концепция встречается с 'непреодолимым затруднением в тот момент, когда ставится вопрос о том, откуда, и каким образом центральное управление могло бы накопить правила, по которым происходит верный] запуск движений речевых эффекторов. Никто не думает, что такие правила готовы уже с момента рождения человека, — тогда не существовал бы вопрос о-б обучении языку и языкам. Следует признать, что правила формируются в процессе осуществления самих речедвижений. Это значит, что речевые эффекторы являются не только исполнителями, но в такой же мере и участниками формирования аналитико-синтетической системы. В таком случае органы речи целесообразнее рассматривать нетолько как эффекторы, но и как часть анализатора, что позволяет не только проследить конец процесса, но и его формирование.
Однако для решения поставленной задачи необходимо соблюсти некоторые условия. Во-первых, надо учесть весь состав речедвигатель-ного анализатора — как его начальную, периферическую часть, так и центральные уровни и приспособления для регулировки речедвижений. Во-вторых, надо не упустить из виду, что выдача речи невозможна, если нет приема, так как правила управления могут быть накоплены лишь через прием и контроль выдачи. Это- значит, что речедвигательн ый анализатор должен изучаться как слухо>-речедвигательный. И, наконец,, если не приурочить аналитико-синтетическую системность к определенному нервному субстрату, то она «повиснет в воздухе». Соблюдение-этих условий позволит уничтожить пропасть между старой концепцией органов речи и еще не сложившейся теорией слухо-речедвигательного* анализатора.
В науке установлено достаточно фактов о мышечных связях, нервных путях и образованиях, регулирующих движения, о функциях орга-
нов и их взаимной связи, но эти факты не собраны в законченную систему и концепцию, применительно к речевому процессу. В.задачу этой главы входит объединение установленных фактов и восполнение их некоторыми новыми наблюдениями с тем, чтобы выдвинуть предварительную концепцию механизма управления речевым произнесением.
§ 36. ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ СИНТЕЗ ЗВУКОВ НА ПЕРИФЕРИИ
РЕЧЕДВИГАТЕЛЬНОГО АНАЛИЗАТОРА
*
Первоначально следует напомнить общеизвестные положения. Язык иннервируют три пары нервов — язычный, подъязычный и языкоглоточ-ный. Язычный нерв является вкусовым и к процессу речи не имеет отношения. Подъязычный нерв принадлежит к XII паре черепномозговых. нервов и является чисто двигательным. Ядро этого нерва, расположенное в продолговатом мозгу, соединяется при помощи вставочного нейрона с корой большого мозга в нижней трети передней центральной извилины (противоположного полушария). Область этой извилины относится к так называемой двигательной коре, в глубоких слоях которой (5—6 слои преимущественно) от гигантских пирамидных клеток Беца начинается множество эффекторных волокон, связывающих кору с подкорковыми узлами, с ядрами двигательных черепномозговых нервов и с клетками передних рогов спинного, мозга (мотоневронами). От моторной коры начинается пирамидный путь ко всем органам произвольного управления. Это значит, что, например, язык может принимать разные позиции в ротовой полости, определенные по чужой словесной инструкции или по самоинструкции.
Кпереди от центральной передней извилины довольно широко распространяется премоторная зона коры. В пределах этой зоны, в задней части нижней лобной -извилины, (область Брока), сосредоточена премоторная речевая зона. От нее и от других лобных областей коры нерв-, ные волокна идут не только к другим зонам коры полушария, но и к нижележащим образованиям1. Они направляются к зрительному бугру, от него в подбугрО'вую область и 'к другим подкорковым образованиям. Следует заметить, что подбугровая область входит в состав механизма управления дыханием. Импульсы от подбугровой области передаются по блуждающим нервам на гладкую мускулатуру бронхов, просвет которых меняется при их перистальтике.
