Только то, что ты хочешь видеть

Он не ждал сегодня девочек так рано.

Но ждал их, просто чтобы не чувствовать себя таким маленьким наедине с этим огромным домом, где оглушает даже кулер в стареньком ноутбуке.

Дверной звонок снова резанул по ушам, напоминая, что радоваться присутствию других людей в доме можно, только открыв дверь. Он спешит со второго этажа, на ходу застегивая рубашку. Осталось три пуговицы, и два шага. Щелкает замок, и, открывая дверь, он застегивает еще одну.

- Привет, - Лили смотрит сверкающими глазами на Джерарда, проходя, не дожидаясь приглашения.

- А где Бэндит? – он закрывает дверь за девушкой, еле находя слова.

- На учебе, наверное. Я была занята в парикмахерской, и потом сразу к вам проехала. Ты не против, я ее подожду?

- Конечно, нет! Но зачем ты… Вот так? – он указывает на черный ирокез и покрашенные в белый выбритые под 6 мм бока. – Ты же девушка!

- И когда меня это останавливало? – она приподнимает бровь, убирая со лба пальцами с еще не зажившими свежими татуировками блестящую черную прядь. – И Ли сказала, что ей бы это понравилось. Так что почему бы и нет. Как смотрится? Тебе нравится?

Как на твоем отце. А ему все шло.

- Да, тебе, несомненно, хорошо. Ты все больше напоминаешь мне твоего папу в молодости. Он всегда выглядел чертовски вызывающе даже для нашей группы.

- О да, я всегда была его копией, - она улыбается, прикусывая колечко в нижней губе. – Знаешь какая гордость берет, что другие видят его во мне?

- Знаю, - улыбаюсь, разваливаясь на диване, - успел заметить за три месяца твоего счастливого присутствия в этом доме. У тебя что, Linkin Park играют? Да ладно?

Девушка плюхнулась рядом, протягивая наушник отцу своей девушки.

- Метеора. Самый любимый альбом на века просто. Они ведь примерно вместе с вами начали, и до сих пор на ходу, причем звучат так, как и полагается альтернативе поколения олдскула.

- Это точно, - Джерард качал головой в такт, постукивая подошвами старых кед по паркету, слушая слова, которые так и не стерлись из памяти, и хорошо. – Но они заставляют меня чувствовать себя стариком. Черт, я видел своими глазами, как эти парни ползли, а потом летели к вершине музолимпа! Невероятно!

Они все еще звучали в моем сердце, как и в тот день, когда мы делили время на одной сцене. И сейчас Лили единственная, с кем я могу говорить о том, что было. Она знает историю группы, такое чувство, что она прожила все 12 лет с нами под одной крышей, наблюдая, но не подавая никаких знаков присутствия.

- О, о, о! Вот сейчас! – она подняла вверх указательный пальчик, вытаращивая на меня каре-зеленые глаза так, что ресницы касались век. – Вот как он это делает? Что это за аккорд там посередине вообще?

- Перемотаешь?

Как и отец, ненасытна до каждого нового рифа, неизвестного аккорда. Ну, давай разберем, раз уж ты сидишь на одном диване со мной, а не с ним. Как тебя сюда вообще занесло?

- Это достаточно просто, - он пожал плечами, вслушавшись в гитарную партию, - я даже могу показать тебе это. Пойдем?

Она закивала так энергично, что волосы запутались в ресницах, спадая на лицо. Небрежно убрав их, чуть морщась, она поправила сползшие штаны, следуя за Джерардом в подвал. Он подключил гитару, отдавая ее девушке.

- Тяжелая, осторожней.

- Ничего, папина почти такая же, - та перекинула ремень через плечо.

На килограмм и семьсот восемьдесят граммов легче.

Он взял вторую гитару, зажимая нужный лад.

- Смотри сюда, вот так, - Уэй извлек несколько чистых аккордов, сначала медленно, потом повторил чуть быстрее, только на третий раз сыграв, как в оригинале.

- У меня пальцы не ставятся с Е, Джерард, - пожаловалась она, надувая губы, - покажи на моей?

А он всегда говорил, что я безнадежен в игре на гитаре, и только мучаю струны и уши окружающих. Видел бы он, как я учу его дочь сейчас.

Он отложил свою гитару, подходя к расстроенной девушке. Встал сзади, и, обхватив жилистыми пальцами с первыми признаками артрита гриф, зажал струны.

- А теперь куда?

В ад. Прямиком в ад.

Он снова переставил пальцы, чувствуя запах стирального порошка от мешковатой футболки с принтом какой-то неизвестной, но, видимо, тяжелой группы.

У него даже от кожи так пахло, когда он надевал недавно постиранную вещь. Именно этот же порошок и этот же кондиционер.

Он мог легко просчитать ее учащенный пульс, наблюдая за венкой на шее, но быстрое дыхание выдавало волнение всегда эмоциональной девушки. Она слышала его учащенное дыхание. Лили развернулась к нему, замершему с поднятой рукой, приближаясь вплотную. Он смотрел в глаза девочке, она – на его едва шевелящиеся губы. Так близко, слишком близко.

Фрэнки…

- Ты все еще любишь его, Джерард, - Айеро сделала шаг назад, все еще смотря на уже сжатые в тонкую полоску губы.

Черт. Черт. Черт.

- Ты все еще любишь его? – столько надежды в дрожащем голосе.

Да.

Он молчит, чувствуя обжигающие слезы, текущие по покрасневшим щекам. Обессиленно, изнеможденно опускает руки, сутулясь, и будто стареет на десять лет. Она обнимает его, гладя по голове, и ее футболка пропитывается слезами.

- Так и надо. Все правильно, Джи, все нормально. – Она гладит седеющие волосы, перебирая прядки, и он трясется всем телом, сминая мерчевую шмотку.

На первом этаже Бэндит Ли звонит в дверь.