Глава 24. Представление начинается

 

И вот настал час Большого Кукольного Спектакля. Донателло почувствовал, что поднимается с жёсткого лежака. Ноги и руки действовали против его воли. «Это снова штучки Джулиана», – подумал Дон. Марика куда‑то исчезла. В углу неподвижно застыл Сердитый Каменщик. «И почему его назвали Сердитым?» – недоумевал черепашка. Каменщик не казался ни злым, ни добрым. Так, обыкновенная кукла. Только большая. Рост Каменщика составлял почти четыре фута.

– Закончил кладку, Каменщик? – попытался пошутить Донателло.

При слове «Каменщик» кукла вздрогнула и медленно, с достоинством кивнула головой.

А ноги Дона вели его прочь из хижины. Рука толкнула дверь и та чуть не сбила с ног вспотевшего и раскрасневшегося Пьеро. Он, видно, спешил в хижину.

– Началось? – тяжело дыша, спросил лысый колдун.

Донателло, копируя жест Сердитого Каменщика, сделал медленный кивок. «A у Джулиана, пожалуй, ещё есть какие‑то остатки чувства юмора», – подумалось черепашке. Тут же он услышал внутри себя тихий смех повелителя.

– С юмором у меня туговато, старик, – произнёс Джуд. – Просто меня раздражает Пьеро.

– Ну вот, – подумал Дон, – теперь ты снова начнёшь читать мои мысли. Колдун несчастный.

– Не волнуйся, – ответил кукловод. – Это ненадолго. Я хотел просто узнать, надумал ли ты по доброй воле подчиниться мне.

– Не‑а, – отчётливо произнёс черепашка. – Ты требуешь от меня каких‑то мелких и мерзких условностей, когда делов‑то всего – срубить несчастный пень.

– Дерево, – поправил Джуд. – Правда, сухое дерево.

– Тогда к чему все эти заклинания?

– Мне хочется, чтобы ты подчинился мне полностью. Иначе ритуал может сорваться. И тогда всему подземному городу – конец. Или – труба, если тебе так понятнее.

– Короче, сиди себе спокойно, Джулиан, в своём комментаторском кресле, и ни о чём не волнуйся. Я, так и быть, срублю этот пень, и мы тихо‑мирно расстанемся.

Колдун долго молчал, что‑то соображая, потом перевёл дух и сказал:

– Ладно, все. Договорились на этом. Только не подведи меня, пожалуйста.

– Мгм, – мысленно промычал Дон и голос Джулиана пропал из его головы.

Хотя Дон и хорохорился перед Джудом, на сердце у него было очень и очень муторно. Он боялся этого непонятного языческого ритуала, на который его вели, как под конвоем, его собственные ноги. И он чувствовал: добром все это не закончится. Если, конечно, друзья не подоспеют вовремя. «A может, они ещё до сих пор находятся под воздействием дурмана и дрыхнут в нашей комнате?» – мелькнула в его мозгу страшная догадка. Не‑е‑е‑ет, тогда можно сразу бросаться под поезд… Хотя какой‑такой поезд, когда он не может самостоятельно даже почесать себе нос?

Вскоре Дона догнал Пьеро. Он облачился в длинную белую рубаху до пят и повесил на шею разноцветные стеклянные бусы. Пьеро зашагал рядом с Донателло, устремив вперёд целенаправленный пустой взгляд.

Они прошли несколько кварталов подземного города, прежде чем выйти на площадь. Раньше Дон не был в этом месте, и не догадывался даже, что среди теснящихся домиков найдётся место для такой весьма обширной площадки.

Площадь была пуста. Все жители гурьбой ходили вместе с Джулианом и показывали ему, какого расцвета городу удалось достичь за время его правления. Как правило, этим достижением оказывалась вконец доломанная водяная мельница или разобранная каменная кладка. Мельник Роб, Рашель‑Птичница и многие другие с необычайно гордым видом стояли, покачивая головами.

«Какие странные всё‑таки игры у Джулиана», – думал Дон, заметив эту странную процессию. Жители во главе со своим повелителем возвращались на площадь. Донателло присел на камень рядом с чьим‑то домом. Его сразу не заметили, но тут Пьеро поднял длинную бледную руку и громко назвал имя Донателло.

Было похоже, что зашелестела вековая дубрава – это горожане приветствовали черепашку.

– А идите вы… – мысленно послал всех Дон и уставился в песок. Тотчас из толпы высунулась голова Джулиана. Он с беспокойством посмотрел на Донателло.

Через минут двадцать на площади появился Сердитый Каменщик. Он нёс в руках здоровенную, в три обхвата колоду. Дойдя до середины площади, Каменщик с грохотом опустил колоду на землю. Он постоял где‑то с минуту рядом, затем развернулся и слился с запрудившей площадь кукольной толпой.

– Эй, – мысленно позвал Донателло. – Джуд! Ты где?

– Здесь, старина, рядом, – послышался мягкий голос. – Не волнуйся.

– Больше мне делать нечего… – проворчал Дон. – Я хотел просто спросить: это бревно, которое притащил Сердитый Каменщик – оно то самое, с которым мне предстоит сегодня сражаться? Если да, то тогда тащи скорее нефритовый топор и я возьмусь за дело. Мне домой пора.

– Подожди, подожди, – остановил его Джулиан. – Это же обыкновенная колода. При чём тут нефритовый топорик, не понимаю?

– Я думал, что мне эту колоду надо будет рубить…

– Ни в коем случае, – сказал колдун. – Не торопись, старик.

Донателло что‑то соображал, а потом воскликнул:

– Послушай, у меня какие‑то нехорошие ассоциации с этим бревном. Оно слишком похоже на приспособление для разделки туш.

– Ты говоришь чушь, Дон, – торопливо сказал Джуд. – Всё будет, как в финале голливудского фильма – цветы, улыбки и шампанское.

Тем временем на площади ничего не происходило. Куклы с тихим шелестом топтались, устремив пустые глаза на Донателло, и чего‑то ждали. Кукловод теперь сидел на возвышении в центре на красивом золочёном стуле, напоминающем изделия старых венских мастеров. Рядом на таком же стуле расположилась Марика. Её спортивный комбинезон выглядел здесь нелепо. Пьеро стоял рядом с Доном, в нетерпении перебирая стекляшки на бусах и тихим голосом что‑то приговаривая.

Послышался тихий гул. Земля под ногами слегка задрожала. На Донателло упало несколько комьев земли.

– Это что такое? – подумал Дон, глядя на кукловода.

Тот в ответ лишь пожал плечами и ободряюще кивнул черепашке со своего места. Марика, наклонившись к колдуну, что‑то зашептала ему на ухо. Лицо Джулиана сразу стало напряжённым. Губы подобрались, прищуренные глаза смотрели, не отрываясь, куда‑то вдаль. Он закивал головой Марике и громко сказал:

– В добрый час!

Почти в ту же секунду из крысиного хода в дальнем конце подземелья посыпались камни и куски бетона. Все уставились туда. Чья‑то фигура показалась в проёме. Это был человек. Он с трудом выбирался из довольно‑таки обширного лаза, через который в своё время свободно проходил великан Джуд.

– Ну, вот я и дома! – донёсся оттуда хрипловатый голос.

Человек выпрямился. Он оказался совсем не гигантом. Это был толстячок в тёплом шерстяном костюме, изрядно порванном и вывалянном в грязи. Через многочисленные дыры на брюках проглядывали невероятно волосатые ноги. Он, не отряхиваясь, с комическим достоинством направился к площади. Донателло поразило, что этот толстяк будто не замечает преград на своём пути. Его голова была запрокинута вверх. Подходя к дому, он, например, делал такие движения, будто хотел перешагнуть через него. И по пути толстяк как‑то сумел повредить кирпичные ограды и чуть не снёс угол одного из строений… Звали этого толстяка Долби Паркер.

Куклы на его пути испуганно и суматошно расступались. Даже не верилось, что они способны на такое проворство. Долби Паркер прошёл в центр площади и остановился. Прищурившись, словно от сильной близорукости, он окинул взглядом толпу. Потом заметил напряжённо выпрямившегося на стуле Джулиана. Тут Брюшной Тип просто расплылся в улыбке.

– Привет, Хозяин!

Тут до Донателло наконец дошло, как надо произносить слово «Хозяин» с большой буквы. Долби Паркер смотрел на колдуна влюблёнными глазами.

Джулиан слегка наклонил голову в знак приветствия. Марика побледнела ещё больше и, сцепив красивые руки на коленях, выпрямилась на своём стуле.

Глупо улыбаясь, Паркер ещё раз окинул взглядом толпу на площади и на этот раз его взгляд заметил деревянную колоду. Он осторожно подошёл к ней. Куклы зашевелились, и шелест стал ещё громче. Когда Долби подошёл к колоде и остановился рядом с ней, Донателло понял: сейчас будет какой‑то фокус.

Тип, не отрывая взгляда от колоды, медленно поднял свою руку и вдруг со вздохом опустил её кулаком прямо в центр среза. Рука вошла туда по локоть.

– Получилось! – закричал Брюшной Тип. – Честное слово, получилось!

Он поднял колоду на одной руке и повертел ею в воздухе. При этом он издавал какие‑то утробные звуки, видимо, очень довольный своим достижением.

– Дерево меня слушается! – с радостным видом сообщил Тип и стал оглядываться, присматривая, где бы ещё применить свою силу.

Тогда встал Джулиан. Все куклы, как по команде, уставились теперь на него. Долби Паркер оставил в покое свою колоду и застыл, глядя на Джуда. Кукловод засунул руки в карманы и, прокашлявшись, сказал:

– Сегодня великий день. Подземный город меняет своего повелителя. Как каждый из царей этого маленького государства, я хочу сделать городу прощальный подарок. И не только городу. Возможно, и себе тоже…

Среди вас есть те, кто помнит, как скрывались первые поселенцы подземной страны в рудниках под Цинцинатти. Первые подземные люди, вдоволь натерпевшиеся от алчных и жестоких людей, оккупировавших Штаты от Нью‑Йорка до Сан‑Франциско, поклялись тогда, что отомстят за все обиды. Что же? Вооружённые кремниевыми ружьями рабы смогли прикончить от силы сотню мерзавцев. Потом им самим пришлось зарываться всё глубже и глубже в землю. А там их ждали новые разочарования – земля превратила людей в живые мумии и повернула время вспять. Да, мумии бессмертны. Но кого радует это бессмертие, когда оно устремлено не в будущее, а в глубь времён… Наш город, словно затянутый в водоворот корабль, опускается на самое дно истории. У нас нет будущего. Перед нами только прошлое. И оно ужасно. Через много лет город достигнет отправной точки времён. Дальше хода нам не будет. И тогда жители города превратятся в окаменевшие деревья, которыми, возможно, будут топить камины правнуки наших правнуков.

Тем не менее есть выход из любой ситуации. Люди, которые заставили нас уйти под землю, расставили ловушку сами себе. Я, потомок шамана Вамбо, который вёл первых подземных людей по скользким тропкам подземелья, нашёл способ, как отомстить за вас. Я могу отправить в путешествие по времени любого человека. И он, в конце концов, воплотится в предка своих предков, в того, кто дал начало его роду.

И сегодня я должен сказать вам, что звезды указали мне на человека, чьи прародители дали жизнь не только ему, но и всем мерзавцам на свете. Он перед вами. Его имя когда‑то было Долби Паркер. Сейчас он – дерево, которое несло в себе семя зла. И когда это дерево будет срублено, все люди на земле, у кого в груди бьётся сердце гиены, умрут. И город будет отомщён.

Вот нефритовый топорик, который завещал мне мой предшественник, повелитель Дэлихьяр. Это лезвие, сказал он мне, должно поразить гнилую сердцевину платана, чтобы земля очистилась от скверны. Да будет так.

В руках у Джулиана оказался изящный топорик, лезвие и топорище которого были сделаны из драгоценного, редкой красоты нефрита. Колдун положил у подножия своего стула топор и сел на место.

Долби Паркер, с интересом слушавший речь Джулиана, выпрямился и засмеялся во весь голос. Он горделиво подбоченился, глядя на толпу прищуренными глазками. Раздался громкий треск. Колода в его руках вдруг рассыпалась, словно песочное пирожное.

– Ну? – громко спросил Долби, – кто рискнёт повалить могучий ствол в шесть обхватов?

И он оглушительно захохотал.

Куклы попятились назад. Их шелест почти смолк. Кто‑то, кажется, Хромой Волынщик, с глухим стуком упал на землю.

Донателло, у которого последние двадцать минут не закрывался рот от удивления, вдруг увидел, что камешек, который он, сам того не замечая, подбрасывал в руке, вдруг стал рассыпаться. Дон с удивлением посмотрел на свою ладонь. Она, сжимаясь, без видимого напряжения крошила камень.

– Ну что, – раздался в его голове голос Джулиана, – теперь ты понял, что надо делать?

– Но ведь это не дерево! – воскликнул Донателло. – Это живой человек!

– А ты знаешь, что это очень нехороший человек по кличке Брюшной Тип, который, кстати успел ой как навредить твоей подружке Эйприл?

– Ну и что? – удивился Дон.

– Кто‑то из черепашек поклялся, что этому Брюшному Типу не поздоровится. Это был случайно не ты?

– Если бы даже и я – все равно убивать его никто не собирался.

– Дон, – занервничал Джуд, – ведь ты обещал мне…

– И ты тоже обещал, что мне надо будет срубить дерево. Про человека мне никто даже не заикнулся.

Наступило долгое молчание. Джулиан, сгорбившись, сидел на своём стуле. Его лицо потемнело. Марика умоляющим взглядом смотрела на Донателло. Долби Паркер, угрожающе размахивая руками, нёс какой‑то бред про свои корни, ветви и крону.

– Хватит!! – вдруг заорал кто‑то над самым ухом у Донателло. Это был Пьеро. Его лицо перекосилось от бешенства.

– Что, боишься руки замарать? – крикнул он Джулиану. – Не можешь заставить черепаху работать? Тогда это сделаю я!

Дон вдруг почувствовал страшную головную боль. Там, под черепной коробкой, словно взбесившийся радиоприёмник, гремел голос Пьеро:

– Встать!! Встать!!

Ноги Дона стали выпрямляться. Он почувствовал, что встаёт.

– Топор!!

Как это было ни ужасно, но Дон пошёл по направлению к Джулиану. Он видел перед собой только гладкое отполированное лезвие. Когда до возвышения на площади оставалось всего пять шагов, Джулиан вдруг приподнялся на своём стуле.

– А не пойти ли тебе освежиться, старина Пьеро? – воскликнул он пронзительным громким голосом.

Пьеро, не обращая ни малейшего внимания на реплику, сверлил глазами Донателло и без устали бомбардировал его черепную коробку истерическими воплями:

– Топор! Чёрт побери, ты ползёшь, как настоящая черепаха!!

В любое другое время нахал, осмелившийся говорить Дону подобные оскорбительные слова, давно поплатился бы за это. Черепашка испытывал просто мучительное желание заехать очкастому в переносицу, но ничего не мог поделать. Он двигался, как автомат.

– Остановись, Пьеро! – вскричал Джулиан. – Иначе я подарю Марике на Рождество ожерелье из твоих последних ядовитых зубов!

Послышалось странное шипение. Из перекошенного рта Пьеро брызгала зеленоватая слюна. Теперь он вперил взгляд в Джуда.

– Ты выбрал свою чёрную метку, кукловод! – крикнул он. – Вот твоё ожерелье!

Тело Пьеро вдруг стремительно вытянулось, как жевательная резинка. Он стал похож на какого‑то ленточного червя. Маленькая головка повернулась набок, словно Пьеро к чему‑то прислушивается. Но это длилось лишь одно мгновение. Словно молния, мелькнуло перед глазами Донателло светло‑жёлтое брюхо гигантского червя. Отвратительная физиономия Пьеро в ту же секунду оказалась напротив Джулиана. Открылся чёрный провал рта, обнажая четыре ряда острых, загнутых вовнутрь зубов. Два огромных клыка, словно складные ножи, с тихим щелчком выскочили откуда‑то из‑под неба и между ним, подрагивая, затрепетал красный раздвоенный на конце язык.

Всё это произошло быстрее, чем Дон успел прошептать:

– Мама!

Ещё секунда – и ядовитые клыки Пьеро вонзились бы в шею Джулиана. Но тот внезапным движением наотмашь ударил лысого безумца. Голова Пьеро качнулась от удара в сторону. На комбинезон Марики брызнула ядовитая слюна.

А другая рука повелителя уже крепко держала Пьеро за горло. Тот отчаянно извивался, пытаясь вырваться из железных пальцев кукловода.

– Вот, дорогая, мой рождественский подарок, – негромко произнёс, обернувшись к Марике, Джулиан.

И тут раздался громовой голос Долби Паркера.

– Теперь я не прочь пошелестеть с любимым Хозяином о наших невесёлых делах!

Фантастической силы удар обрушился на голову Джулиана. Никто не заметил, как толстяк подошёл к повелителю и несколько минут смотрел на него в упор, шепча себе под нос непрерывное, словно шорох листьев:

– Обманул, обманул, обманул…

Пьеро с ликующим визгом вырвался из ослабленных рук оглушённого кукловода.

 

Глава 25. «И всё‑таки он вертится!»

 

Ха! Конечно, эти двое неотёсанных парней могли спокойно обсуждать цены на говорящих крыс лишь до тех пор, пока держали Сплинтера за хвост на весу. Но едва Джон, отвлекшись, опустил чуть‑чуть руку и дал учителю точку опоры, как сразу почувствовал молодецкий удар в солнечное сплетение.

– Ой! – только и смог выговорить несчастный, сползая с сиденья.

– В чём дело? – повернулся к нему дружок.

В ту же секунду Сплинтер вцепился ему в волосы. Приём не слишком эффектный, ну, да учитель не на показательном выступлении.

Несколько секунд слышался душераздирающий крик неудавшегося вивисектора, а затем сочный удар в ухо положил на некоторое время конец его мучениям.

«Форд» между тем мчался на полной скорости. Сплинтеру и тем двоим, что в беспамятстве валялись в салоне, сказочно повезло, что за время схватки они ни в кого не врезались.

Зато Сплинтер точно знал, что ему делать в следующую секунду. Он прыгнул на педаль тормоза, и машина, скрипнув, остановилась. Учитель ощутил незначительный толчок: это идущий позади автомобиль не успел вовремя затормозить. Какие мелочи!…

Открыть дверцу для образованной крысы – плёвое дело. Сплинтер за это и не волновался. Гораздо трудней оказалось пересечь проезжую часть и достичь пешеходной дорожки.

Ему сегодня несмотря ни на что здорово везло. Перебежать невредимым шесть рядов дороги в центре Нью‑Йорка – это настоящая удача.

Только после этого Сплинтеру предстояло ещё добраться до своих друзей. Прохожих на улице хватало с избытком. Мальчишек среди них было множество. Преодолеть путь незамеченным – об этом привыкший мыслить трезво Сплинтер даже и не мечтал. Такую огромную крысу никто из них наверняка никогда в жизни не видел.

Поэтому пришлось действовать по методу от противного – постараться привлечь к себе как можно больше внимания и при этом постараться как можно сильнее напугать.

Сплинтер вздыбил шерсть на загривке и с громким криком «банзай!» устремился на толпу.

Его марш не остался незамеченным. Несколько домохозяек остались лежать на тротуаре, нескольким чересчур нахальным мальчишкам пришлось срочно делать прививку против бешенства, остальные отделались лёгким испугом.

Зато учитель через час с небольшим был у дома мистера Фредрикссона. Он с удивлением и тревогой увидел люк канализационной шахты на своём месте и поспешил домой.

Дома ругались Мик, Раф, Лео и Фыр Гаубиц.

– Это ты сказал: давай, Сплинтер, давай, отвлекай этих парней!

– Да я ничего такого не говорил!

– Говорил, говорил!

– Надо было сразу хватать дворников и не прятаться!

– А я и не прятался!

– А вот ты…

– А вот я…

Сплинтер внезапно вырос на пороге, как предвестник бури.

– Хватит грызться! – рявкнул он. – Почему вы не в подземном городе?!

Вся компания застыла.

– Ой, Сплинтер живой! – пискнул кто‑то.

– Я ещё раз повторяю, – хмурил брови учитель, – почему…

– Потому что нету хода, Сплин, – ответил Фыр. – Точно, старина. Его нет.

– Так ведь тот ход, которым пользовался Бильбауфман – он не единственный! Джулиан и Марика ведь тоже как‑то попадали под землю! – размахивал лапами учитель.

– Не кипятись, Сплин, – вздохнул кукурузный король. – Мы нашли ход в комнате у Джулиана.

– Ну и что?

– Он закрыт. Люк такой же, как и на лазейке Бильбауфмана. Это дело рук кукловода.

– Не может быть! – вскричал учитель. – Так не бывает! Вы плохо смотрели!

Микеланджело прокашлялся и сказал:

– Мы не обманываем ни тебя, ни себя, учитель. Джулиан позаботился, чтобы закупорить все ходы в подземный город. Даже те, о которых мы не догадываемся и никогда не догадаемся.

Сплинтер фыркнул что‑то себе под нос и уселся в кресло.

– Донателло сейчас нужна наша помощь, – сказал он. – И если мы сейчас быстро не найдём какое‑то решение, можно мысленно попрощаться с нашим другом. Мы его больше не увидим.

– Я не знаю, – понурив голову, произнёс Мик.

– И я, – эхом отозвался Лео.

– Я тоже не могу ничего придумать! – в сердцах подфутболив жестянку из‑под кока‑колы, воскликнул Раф.

Фыр Гаубиц внимательно следил за траекторией полёта банки и, когда она со звяканьем упала, поднял вверх коготь передней лапы.

– У меня появилась одна блестящая мысль, – произнёс он торжественно.

– Какая? – закричали все.

– Банка! – сияя, сообщил кукурузный король.

– Какая банка?

– Из‑под кока‑колы!

– Слава Богу, что не из‑под тормозной жидкости, – пробурчал Сплинтер. – Ну и на что нам эта банка?

– Я вспомнил, как вы мне рассказывали про антигравитационное покрытие Донателло, – Фыр взял в лапы жестянку и потряс ею над головой. – Куда, по вашему мнению, исчезали эти банки?

– Дон решил, что не иначе, как в преисподнюю, – вспомнил Раф.

– Так ведь нам туда как раз и надо! – улыбаясь, произнёс Фыр.

В комнате повисло тяжёлое молчание.

– Что‑то я сомневаюсь, – кашлянув, сообщил Сплинтер.

– Нет, вы меня не поняли, – Фыр топнул лапой. – Я имею в виду, что нам нужно спуститься под землю. А зелье, которое придумал Дон, позволяет это сделать очень быстро.

– Я понял! – воскликнул Лео. – Я понял! Нам надо мазнуть на себя антигравитационного состава и тогда мы, как и те жестянки, сможем пройти сквозь землю.

– Сквозь всю Землю? – уточнил Мик.

– Нет, просто мы окажемся в подземелье.

– В чём я здорово сомневаюсь, – покачал головой Раф.

– А я – нет! – хлопнув себя по лбу, вскричал Сплинтер. – Молодец, Фыр! Я вспомнил: когда я был в подземелье, то видел там одну такую же обугленную банку, как и в коллекции Дона. Не иначе, она попала туда во время одного из его экспериментов!

– Ура!! – закричала вся компания.

Раф бросился к столу Донателло и нашёл свинцовое блюдце с составом. Его, по идее, должно было хватить на всех.

Первым решил испытать действие препарата Фыр. Он капнул немного антигравитационной жидкости себе на живот и стал ждать.

Прошла минута. Сплинтер, вытаращив глаза смотрел на Фыра и приговаривал про себя:

– Ну, давай же!…

Но Фыр не давал. Он сидел с самым глупым видом, размазывая препарат по шкурке, и чуть не плакал от досады:

– Ведь первый раз в жизни пришла в голову такая замечательная идея, и вот – на тебе!

– Мда, – произнёс огорчённый Лео, ставя блюдце, которым только что собирался попользоваться, обратно на стол.

И тут в комнате послышалось непонятное жужжание. Мик, прислушавшись, сообщил Фыру:

– Это ты, между прочим, жужжишь.

– Вот как? – удивился кукурузный делец.

– Да, – кивнул Мик. – А ещё ты разворачиваешься, словно манекенщица на подиуме.

И вправду, Фыр начал вращаться вокруг собственной оси, не шевеля при этом ни одной лапой.

– И всё‑таки он вертится! – воскликнул с горящим взором Сплинтер.

– Вертится! – подхватили все.

Фыра раскручивало всё сильнее и сильнее.

– Начинаю погружение! – вдруг доложил вращающийся Фыр. Он стал постепенно ввинчиваться в пол.

Лео тут же намазался препаратом и помог сделать то же всем остальным.

Тем временем они увидели, что Фыр исчез сначала наполовину, затем над полом вращался лишь его нос, а потом удачливый бизнесмен со Строуберри‑стрит, коротко пискнув, исчез…

– Быстрее, ребята, – подгонял друзей Сплинтер, словно его слова могли оказать какое‑то положительное воздействие на препарат.

Но необратимая реакция уже началась. Первым исчез Лео, затем – Мик и Сплинтер. Последним начал путешествие под землю Рафаэль. Он бросил прощальный взгляд на комнату и произнёс:

– Во имя науки и дружбы чего только не сделаешь…