Бывают такие сердца, в которые Бог не смог бы заглянуть, не лишившисьневинности. Печаль -- это нечто независимое от творения; если бы Творецпроник в глубины мира, он утратил бы душевное равновесие. Тот, кто считает,что мы все еще смертны, не изведал определенных видов одиночества, равно каки неизбежности бессмертия, увиденного в смертных муках... Для нас, современников, счастье заключается в том, что мы поместили адвнутрь самих себя; если бы мы сохранили его стародавний облик, то окаменелибы от страха, подпитываемого угрозами, которым уже две тысячи лет. Теперьвсе наши испуги имеют субъективную окраску: психология -- это наше спасение,наша лазейка. В прежние времена считали, что сей мир родился из зевкадьявола; сейчас мир считается всего лишь обманом чувств, предрассудком духа,изъяном в ощущениях. Отныне мы знаем, как обстоит дело с видением Страшногосуда, возникшим у святой Хильдегарды, или же видением ада, возникшим усвятой Тересы: и картины невероятных мучений, и картины мистическоговосторга идут в учебниках по психиатрии по разряду душевных болезней.Впрочем, хотя теперь наши недуги нам известны, от видений мы пока еще неосвободились, однако мы им больше не верим. Погрузившись в химию таинств, мы объясняем все, вплоть до наших слез. Одного только не можем объяснить: еслидуша -- это такая малость, то откуда у нас это ощущение одиночества? И какоепространство оно занимает? И как ему удается внезапно заменять собойогромную исчезнувшую действительность? 111
