Глава 4. Психология и самопознание

Вначале я хотел дать своей книге название "Введение в психологию самопознания". И тем я или ошибся бы, или поставил бы перед собой слишком сложную задачу. Вполне возможно — неразрешимую. Сейчас, после многих лет работы над этой темой, я понимаю, что корректным, с точки зрения строгого рассуждения о самопознании, было бы выкинуть из названия слово «психология». Почему? Потому что это слово вносит неопределенность. И делает предмет моего исследования изначально противоречивым.

Так сложилось, что понятие «психология» двойственно. Читатель видит в нем название инструмента, которым познают душу. Говоря иначе, инструмента, которым ученые познают человека, а значит, и мне можно познать себя. Так воспринимает название книги простой читатель. Не психолог.

Но любой ученый, то есть член Научного сообщества психологов, а им являются все люди с психологическим образованием, воспринимает слово «психология» в названии книги как имя науки. А это значит, и как имя Научного сообщества со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Конечно, никто из психологов не делает прямого отождествления: наука-психология — это только Сообщество психологов. Но все они отчетливо осознают, что Наука психология — это и психология, и Сообщество со всей его демократией и собственностью или материальной базой, вплоть до академий.

Здания, люди, средства, оборудование, издания, встречи, обсуждения, защиты, зависть, подсиживания, заграничные поездки, взяточничество, протаскивание своих, открытия и прозрения, мечты о лауреатстве, особенно нобелевском, — это все тоже Наука.

Иными словами, когда мы говорим о психологии в названии книги, мы говорим самым неопределенным образом. И тогда одни могут понять, что речь идет о той психологии, что есть Сообщество ученых, другие — о психологии, которую имеют люди, то есть о бытовой, личной психологии. Ведь у каждого человека есть «психология». Другие могут понять, что речь идет о написанной психологии, то есть о том, что уже удалось изучить и записать в виде учения. Это то, что содержится в книгах. А можно понять и так, что речь пойдет и о психологии психолога, то есть о психологии того, кто изучает психологию. То есть о самопознании психологом собственной психологии.

Кстати, читая психологические исследования маститых мастеров от психологии и их начинающих учеников, вы когда-нибудь задумывались, что у них тоже есть «психология»? Иначе говоря, они тоже не только хранилища и вещалища абсолютных истин, а живые и не такие уж безупречные люди, вполне способные ошибаться.

И еще раз кстати. А задумываются ли когда-нибудь об этом сами психологи? Думают ли они, что их «психология» видна сквозь написанное ими? И она или мешает их читать и отталкивает, или обманывает и завлекает на покровительственную окраску наивные жертвы. Мой немалый опыт общения с психологами показывает, что они стараются об этом не думать, не замечать, и что не всё чисто с их творениями. Им, очевидно, выгодно иметь возможность стоять над остальными людьми и учить их жизни.

Следующий вопрос, который возникает, как только ты первый раз замечаешь, что книги психологов вовсе не такая уж однозначная наука и полны личной «психологией», — это вопрос о том, что это за психология и имеет ли она что-то общее у всех психологов?

После этого вопроса ты уже не можешь читать психологические работы иначе, как приглядываясь к тому, что скрывается за текстами и рассуждениями. И очень быстро ты начинаешь замечать рассыпанные по книге следы личной психологии авторов. Да и как от нее спрятаться бедному ученому, который, к тому же, никогда по-настоящему не задумывался ни о собственной психологии, ни о собственной личности! Да и вообще к самопознанию относится с презрением.

И при этом ты видишь три составные части, присутствующие в любом психологе. Вот он исследует и ищет истину. Вот тут появилось что-то очень личное. Что называется, ну не удержался и, к примеру, вставил шпильку обидчику. А вот здесь нечто, повторяющееся у всех ученых. А значит, уже не просто личное личное, а общественное личное. Научная парадигма, к примеру.

И такого повторяющегося очень много. Например, напряженное стремление убрать из научного текста все личное и писать «объективно». Ох уж эта странная мода! Как быть объективным, если ты совсем не понимаешь, что это такое, но очень хочешь не отличаться от собратьев по племени. И вот рождаются простенькие приемчики. Совершенно бессмысленные, даже потешные, но вполне достаточные по научным понятиям.

Например, языковые игры. В старой России половые, то есть официанты, любили добавлять к своим словам довесочек «-с». Вроде: Чего изволите-с? Слушаю-с. За это им давали больше чаевых, потому что все ощущали, что этим половой выказывает тебе дополнительное уважение. И в этом была доля истины, потому что исторически это «-с» произошло от слова «сударь», которое сократили до первой буквы и сделали знаком отличия половых. Это была их родовая мета, по ней все половые узнавали своих.

В науке такой родовой метой является словечко «мы», которым ученые заменяют «я», чтобы выглядеть объективными. В науке как-то даже стыдно говорить лично от себя. Но зато ты можешь даже не иметь представления о том, что такое «объективность», — ставь только «мы» вместо «я», и тебя признают своим.

Как видите, эта «объективность» науки есть по своей сути лишь глубоко личное желание ученого соответствовать какому-то образцу, своего рода моде.

А зачем? — задаюсь я вопросом. Да мало кто из ученых может на это определенно ответить. Это как бы должно быть само собой понятно.

И это настораживает. Как только в умах отдельных людей появляется это «само-собой-разумение», — мы столкнулись с чем-то, что само разумеет, без человека. И разумеет то ли в головах психологов, то ли за их спинами, так, что они, не задумываясь, просто делают все, как надо. Кстати, кому надо?

В быту такое явление называют культурой. Человек определенной культуры, как говорится, с молоком матери впитывает правильные способы поведения, принятые в его обществе.

Но культура слово иностранное, а поэтому лишь замутняю-щее понимание. На русский слово «культура» можно было бы перевести словом «взращивание», потому что оно происходит от понятия "культивировать".

Другое слово, которое тоже подходит для перевода, — это «образование». Но в смысле придания или обретения определенного образа. Обучение в университете — это тоже обретение образа. Правда, слово это только выглядит полностью русским. В той части, где оно относится к высшему образованию, оно было искусственно создано по образцу немецких слов, обозначавших образование в восемнадцатом — начале девятнадцатого века. На Руси для обозначения того, что родители делают с ребенком, использовалось другое слово — воспитание, то есть питание до повзросления.

Приглядитесь, все эти слова — "с молоком матери", «воспитание», «образование» сходятся для человека науки к одному понятию, правда, заимствованному из латыни, — Альма Матер.

Кормящая мать ученых, та, что их питает, взращивает, культивирует и придает образ, — это Университет. Или, как непроизвольно хочется сказать, университетская культура.

Эта непроизвольность меня тоже настораживает. Точно кто-то прямо в моей голове делает усилие, чтобы подсунуть эту маску и скрыть ее хозяина. У меня прямо само собой отвечается: да не пугайтесь вы, это же всего лишь культура! Культура — это красиво, это безопасно, это вообще самое ценное, что есть у культурного человека. Да за нее не жаль и жизнь отдать, уж если на то пошло! Да, действительно, уж если и отдавать жизнь, так за самое святое. А для человека интеллигентного нет святее культуры!

Что-то мне нехорошо. Я точно знаю, что люди посвящают свою жизнь служению культуре, садятся в тюрьмы за культурные ценности, а иногда и отдают за нее свои жизни. А при этом я уже вижу, что за этой маской кто-то стоит! И он требует служения себе вплоть до жертвенности…

Вообще-то жертв, жертвоприношений всегда требовали Боги. Кстати, и служение — тоже их требование. Кто стоит за культурой?

Не буду уходить в мистику, нам хватит и психологии. Культура мертва без духа, а дух, который оживляет ее, — это человеческий дух. Точнее, духи множества людей, объединенных в сообщество.

Именно сообщество людей, именуемое Научной психологией, стоит за тем, что в работах психологов узнается как повторяющиеся личные черты. Сообщество навязывает и предписывает своим членам проявляться, то есть проявлять себя для других, строго определенным образом. А именно таким, чтобы все чужие сразу узнавали: эта боевая раскраска мне знакома! Здесь были из племени психологов…

Мы, конечно, цивилизованные люди (знать бы еще, что это такое!), но наши боги, то есть сообщества, тела которых мы составляем своей плотью, по-прежнему живут в первобытном мире. Они грубы, жестоки и прожорливы. Они ведут себя, как герои первобытных мифов, трикстеры, к которым вовсе не относятся требования морали, правящей отдельными людьми. И самое важное, — у этих сверхличностей есть своя вполне определенная психология, которая неукоснительно принимается всеми членами сообщества как обязательные нормы поведения. В этом психологи ничуть не свободнее, чем физики, бандиты, политические партии или стаи рыб и птиц, которые дружно выполняют сложнейшие развороты точно в единой воле.

Пишу, а сам думаю: если сейчас хозяин обидится, то все психологи дружно встанут в оппозицию и скажут: он про нас плохо сказал! А любопытно, найдутся ли среди психологов те, кто задумается: а есть ли лично во мне проявления моего сообщества? А если есть, как к этому относиться и что с этим делать?

Ну, не могут не найтись и такие! Я ведь тоже психолог, но задумался. И сразу началось чистой воды психологическое исследование моего собственного общественного мышления, которое должно бы быть основой всей социальной психологии. Которая, кстати, — со всем нашим удовольствием! — изучает любую общественную психологию, кроме своей собственной!

Надо честно признать, пока все психологические исследования "социальных организмов" ни к чему не повели! Еще точнее, они не повели к изменению самих психологов. Но зато они увеличили, сделали значимее и жирнее тело Науки. И вывод таков: служение продолжается, Бог превыше всего, а человек есть пушечное, — нет! божественное мясо, — и рассматривается только в массах и как объект для изучения или оболванивания.

Опять перебарщиваю? Возможно. Просто я очень много об этом говорил и никогда не замечал, что братья-психологи это слышат. Не слышать то, что не укладывается в основную парадигму Науки, — тоже родовая черта членов Научного сообщества. А зачем нам это слышать? Все, что нам нужно, уже сказано основоположниками, и все направления для поиска уже определены! Наше племя специализируется на скотоводстве, по вопросам подсечного земледелия обратитесь на кафедру земледелия, по вопросам воздухоплавания обратитесь с вашими рудиментарными крыльями на кафедру аэронавтики!..

Академические университетские психологи тоже, конечно, разные люди. Но их ядро составляют омертвевшие служители культа, чья задача — не пропускать к кормушке чужих. Они изоврались настолько, что выглядят машинами или ходячими оболочками от бывших людей. Там, в университетских коридорах, словно еще живет коммунизм, при котором можно было снять вопрос о нехватке пищевых продуктов простым, но авторитарным заявлением с высокой трибуны: в этом году положение в стране с пищевыми продуктами заметно улучшилось. Советские люди питаются хорошо!

Что-то очень похожее происходит на большинстве кафедр психологии в России. Если кто-то говорит: психологию надо менять, надо делать ее нужной современному производству! — ему показывают на горы книг, где говорится: психология должна стать практической наукой! Иначе говоря, не кричите, мы все знаем.

Если он продолжает настаивать: Это не то! Такие практические психологи, каких готовим мы, никому не нужны! Для психологов нет работы. На всех предприятиях они первые кандидаты на увольнение! — его подводят к факультетской доске объявлений и говорят: Вы ошибаетесь. Вы не знаете жизни. Мы нужны.

Посмотрите, доска переполнена заявками на психологов. Наши выпускники требуются, требуются, требуются…

И действительно, на доске приколоты пыльные заявки: Есть место психолога в детском саду. Работа два раза в неделю по одному часу. Есть место психолога в школе. Оплата 240 рублей в месяц.

240 рублей — это, самое большее, десятая часть того, что нужно, чтобы выжить. В провинции. Но университетский психолог точно не видит этого. Он видит только единицы заявок. И эта слепота тоже родовая черта членов любого сообщества: не видеть ничего, что не выгодно нашему Богу, и не слышать ничего, что может его обеспокоить.

Не ладно что-то в Датском королевстве. Что-то здесь протухло… Впрочем, мы не слышим, не видим и запахов не чуем!

Кстати, пытающиеся шуметь становятся нежелательными, и их убирают из университетов. Не мешай, спугнешь добычу!

А какую добычу? Да учащихся, конечно. Нельзя их отпугивать раньше времени. Сначала надо заманить. Пусть сбегут потом, тогда — сами не справились. Но если студенты начнут уходить сразу, то виноваты мы.

И вот во многих университетах на факультетах психологии весь первый семестр со студентами беседуют о том, что такое психология и зачем они пришли. И беседуют примерно так: Ну, ребятки, скажите, почему вы избрали психологию и чего вы хотите?

Студенты в большинстве своем простосердечно отвечают: Я хочу познать себя, а потом помогать другим.

— М-да, — отвечает преподаватель, — Ну, вы пришли по адресу. Все это будет, обязательно будет. Чуть позже…

Попозже, однако, не наступает. Психология, ни как Сообщество, ни как наука, самопознанием не занимается. Как говорится, фирма веников не вяжет, по поводу познать себя обратитесь на кафедру самопознания.

Начиная со второго курса, студенты начинают бежать с факультета психологии. К пятому потери составляют порой до трети личного состава. Многие, у кого ослаблено чувство самосбережения, сходят с ума. На кафедрах это объясняют убийственно: Психология — такая наука, которая изначально привлекает к себе много людей с неустойчивой психикой.

Я думаю, что это верно. Но почему психология не укрепляет эту психику, а наоборот, доводит ее до срыва? Думается мне, из-за того, что она, пообещав приходящим одно, вкладывает в их головы совсем иное.

Причем, это иное вовсе не пустяк — это мировоззрение сообщества. Именно то, что и штампует членов стаи, прайда, племени под один вид. Геном психолога.

Вкладывает, воспользовавшись открытостью психики доверчивого студента, готового принять все из рук добрых дяденек и тетенек. Происходит не просто подмена. Ведь студентам не просто дают что-то иное вместо ожидаемого. Предыдущее состояние подавляется этим «геномом». Можно сказать, что личность, какой она пришла на психфак, стирается и на освободившемся месте наращивается новая по имени "Профессиональный психолог". Или свой. Невинный пример генной инженерии.

Конечно, психология не изобретала этого приема. Она его приняла готовым из первобытной культуры. И использовала она его не по злому умыслу, а потому что иначе нельзя выжить как сообществу. Это не просто можно понять и оправдать, это закон общественной биологии, так сказать. Иначе говоря, это настолько сущностно для "социальных организмов", что это не обойти, если мы хотим жить в спокойном и здоровом обществе. Так или иначе это должно делаться.

Но почему же тайно? Почему исподволь и против воли самих вновь обращенных? И зачем ложь? Ладно, я вижу, это риторические вопросы. Так само складывается, и как общественное явление это не победишь. И самое главное, что те, кто это проделывает в университетах, меня не услышат. У них уже отключена эта способность. А те, кто услышат, и так не врут, не зомбируют, не служат и не добавляют «с» в конце слова «мы». Я ведь понимаю, что все зависит от человека, и все люди разные, в том числе психологи… Все я понимаю! Вот потому и считаю, что слово «психология» надо бы из названия книги о самопознании убрать.

Но я все еще не решил для себя, возможно ли вообще существование Психологии самопознания. Посмотрите: ребята идут на психфаки, твердо зная, что если где возможно самопознание, так это именно здесь. Значит, такая дисциплина нужна, и кафедра самопознания должна быть в числе основных кафедр психологических факультетов.

А что есть? За годы поисков мне попались всего несколько психологических книг, в названиях которых присутствовало понятие самопознания. Я не буду их даже называть. Самопознанием они не занимались. А если и занимались, то на манер американских патентованных сборников с тестами:

"Познакомьтесь с собой.

Психологические тесты с подробными комментариями";.

"Тест для мужчин: знаете ли вы женщин? Ревнивы ли вы? Каков ваш потенциал лидера?

Тест для женщин: знаете ли вы мужчин? Хорошая ли вы жена? Кто вы своему ребенку: мать или друг?";

С припиской: "Психологический бестселлер" (М.: ЭКСМО-Пресс, 2000).

Вполне можно почитать на ночь вместо астрологического прогноза.

Меня довольно долгое время поражало это отсутствие психологических работ о самопознании. Ведь есть же явный запрос. Сами когда-то в самом начале приходили в психологию с тем же желанием. Так почему не пишут, и какова должна быть сила обработки мозгов сообществом, чтобы все психологи поголовно забывали о собственной цели?! Пишут моря книг, множат горы макулатуры, и о категориальном я, и о Я-образе и Я-концепции. А уж о самосознании сколько деревьев рыдает! Бумаги в стране не хватает. Но ничего о самопознании!

Почему нет мостика, подсказки, помощника, который связал бы для пришедшего в Психологию новичка его надежды с современной наукой? Почему совсем нет какой-то психологической теории, которая бы сказала: "А те, кто хочет познать себя, пройдите в аудиторию номер…"? Почему в университетах курс "Кто я?" не читается хотя бы факультативно?

Известный психолог И. С. Кон, утонченный созидатель психологии как точной науки, в работе "Загадка человеческого "Я"" отвечает на этот вопрос с определенностью, заслуживающей уважения:

"Вопрос "Кто я?" интроспективен, субъективен, обращен внутрь личности: это не столько познание, сколько самовыражение, автокоммуникация, путь от себя к другому; он не отливается в четкие понятийные и вообще языковые формы и апеллирует не столько к разуму, сколько к непосредственному переживанию, интуитивному опыту. <…>

Наука, ориентированная на получение объективного знания, содержательно отвечает лишь на первый вопрос (что такое "самость"?) предоставляя второй ("Кто я?") индивидуальному усмотрению" (Кон. Загадка человеческого Я, с. 371–372).

Вот и ответ, почему пришедшие на психфаки ради самопознания студенты ничего не пишут о нем, став учеными. Это ловушка, логическая игра в если… то… И эта игра решается только на уровне методологии науки. Если задача психологии изучать человека, то себя изучай сам! «Себя» не есть «человек» в строго формальном смысле. Если предмет психологии "психические процессы", то изучай психические процессы.

Почему же нельзя начать научно изучать самопознание? А потому, что в таком случае будет изменен предмет рассуждения. Условно говоря, кирпичик, из которого ты кладешь кладку. И это будет уже совсем другое здание, совсем другая наука. Здесь, в методологических глубинах, нет просто слов. Все они здесь — знаки, символы, числа. И как бы ты ни убеждал себя, что 999 это почти 1000, но разница в значении всего в одну тысячную означает, что ты говоришь не о том. Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. Как у рыбы, так и у науки. И если мы говорим о психологии не в бытовом смысле, а как о строгой науке, первое, что мы должны сделать, это точно определить исходные понятия и предмет.

Самопознание не может быть частью "объективного знания". Это не запрещается наукой, но "предоставляется индивидуальному изучению".

Получается, что название этой книги имело право содержать в себе слово «психология» только потому, что в ней содержится материал для методологического размежевания психологии с наукой самопознания. К тому же, благодаря этому названию стало возможным поставить вопрос о необходимости и возможности прочтения курсов самопознания в рамках университетского психологического образования. Но использование этого названия дальше повело бы к подмене цели того исследования, которое хочу осуществить лично я.

Поэтому я оставляю слово «психология» в заглавии этой первой книги. Но все последующие исследования собственно самопознания будут мною издаваться под шапкой "Школа самопознания".

Вот теперь, размежевавшись с тем, что очевидно не ведет к самопознанию, можно перейти к освобождению от более утонченных соблазнов. Например, от соблазна воспользоваться для самопознания той частью психологии, которая говорила о познании Я как о своем истинном корне. Я имею в виду Субъективную психологию.

По сути, это будет экскурс в историю психологии как Науки и науки. Возможно, Субъективная психология была самой красивой ее страницей.

Но сначала небольшое отступление, в котором я хочу поставить дополнительную исследовательскую задачу самому себе. А значит, задачу, которую заставляет меня решать мое самопознание.