Песнь о Хлёде 3 страница

864. ...поклялся... что Зигфриду сполна // Воздаст... — Мщение за поруганную честь Брюнхильды для абсолютно некуртуазного Хагена — не более чем повод устранить Зигфрида. Разоблачение тайны: сильнейший — Зигфрид, а не Гунтер, делает в глазах прозорливого Хагена дальнейшее существование Зигфрида угрозой власти бургундских королей. В исландских сказаниях («Сага о Вёльсунгах» и «Старшая Эдда») инициатива мести исходила от самой Брюнхильды, подбившей Гуннара умертвить Сигурда, причем именно Хёгни противился этому убийству. В «Песни о нибелунгах», в которой интимные мотивы конфликта оттеснены причинами политическими, эта инициатива принадлежит старшему вассалу ее мужа; роль Хагена вообще резко возросла. Брюнхильда же после сцены ссоры с Кримхильдой фактически элиминируется из повествования (если не считать глухого упоминания ее имени).

870. Как много стран захватит по смерти зятя он. — На самом деле никаких земель, подвластных Зигфриду, Гунтер не захватил и не помышлял захватить. После убийства Зигфрида бургунды присвоили принадлежавшие ему сокровища нибелунгов — символ могущества.

872. Пусть здравствует и дальше наш благородный гость. — Но Гунтер уже молчаливо согласился с коварным планом Хагена (строфа 870) и лишь боится неудачи (строфы 874—876).

875. ...тайну мужнюю Кримхильда выдаст мне. — Об этой тайне, о том, что Зигфрида, омывшегося в крови убитого им дракона и потому неуязвимого, можно поразить лишь между лопаток, в «Песни о нибелунгах» нигде ранее не упоминалось. Аудитория, очевидно, знала об этом из других сказаний. См. строфу 899 след.

879. Присесть радушный Гунтер велел гостям своим, // Один из них ответил: «Мы лучше постоим...» — ср. строфу 745 и прим. к ней.

880. Тут сделал Гунтер вид... — Нерешительный и вероломный Гунтер, многократно клявшийся Зигфриду в том, что добром отплатит за оказанную ему помощь, выполняет здесь роль послушного орудия коварного Хагена и вместе с тем преследует своекорыстные цели: безупречный герой не только заслоняет его, но и постоянно напоминает ему своим присутствием о связывающей их тайне и его, Гунтера, унижении, пережитом во время сватовства и в особенности в брачную ночь. Предательство, по понятиям феодального общества, строившегося на отношениях взаимной верности, было тягчайшим преступлением и грехом.

898. С тобою мы родня... — Доверие к сородичам было безгранично.

899. Однажды... дракона он сразил... — Об этом чудесном подвиге юного Зигфрида автор упоминает лишь вскользь. Слушателям, по-видимому, было известно сказание о поединке с Фафниром (один из вариантов его — в «Саге о Вёльсунгах» и в «Старшей Эдде» — «Речи Фафнира»), а к сюжету «Песни о нибелунгах» он не имел прямого касательства.

904. И шелковою нитью супругу своему // Едва заметный крестик на месте вышью том... — Здесь есть несообразность: крест был вышит Кримхильдой на боевой одежде Зигфрида, в которой он собирался сражаться против саксов, но затем он оказался на его охотничьем платье. См. строфы 975, 980 след. Автор намеренно допускает подобную несообразность,— ведь в результате выдачи Хагену тайны уязвимости Зигфрида Кримхильда стала невольной соучастницей убийства мужа. Впоследствии на протяжении многих лет ее будут терзать угрызения совести. Строфы 1111 след.

911. Вогезский лес — местность, расположенная, как и Вормс, на левом берегу Рейна, но помещенная автором поэмы, который плохо знал области Европы за пределами Австрии, на правом его берегу. См. строфы 918, 927, Напротив, во время похода против саксов и датчан вормсская армия не переправлялась через Рейн, хотя это было необходимо. Название «Вогезский лес» (Васкенвальд) заимствовано в поэме из популярного в средние века произведения «Вальтарий» (IX в.), среди действующих лиц которого — Хаген, Гунтер, Аттила (частичный перевод см. в кн.: «Памятники средневековой латинской литературы IV—IX веков». М., 1970).

913. Не отказался Зигфрид участвовать в охоте. — Охота на диких зверей, в то время в изобилии водившихся в густых лесах, была одним из наиболее излюбленных развлечений феодалов.

917. На смерть Брюнхильдой мстительной смельчак был обречен. — Здесь воспроизводится старый мотив убийства Зигфрида по воле Брюнхильды. См. прим. к строфе 864. По скандинавской версии Сигурд был умерщвлен во сне, когда лежал в постели вместе с Гудрун.

921. Мне сон дурной приснился: гнались два кабана... — Ср. вещий сон Кримхильды в строфе 13. Кабан — в германской поэзии символ воина.

924. Мне сон дурной приснился: стоял ты меж двух гор... — В отличие от сна в строфе 921 этот сон считается позднейшим добавлением.

926. Лишь Гизельхер и Гернот отсутствовали там... — Младшие братья короля не желали быть замешанными в заговоре. Однако, согласно строфе 865, Гернот первоначально разделял замысел Хагена.

935. Затем на льва огромного в лесу наткнулся он. — Лев на Рейне придает сказочный характер охоте.

953. От этого колчана струились ароматы — //Был шкурою пантеры отделан он богато. — Согласно зоологическим представлениям средневековья, в большей части фантастическим (они нашли выражение в «Бестиариях» — трактатах, посвященных описанию свойств животных), благоухание, источаемое шкурою пантеры, приманивало зверей.

972. Пошли герои к липе, стоявшей над ручьем... — Липа — излюбленное дерево в средневековой лирической поэзии. Наш знатный гость. — Умерщвление гостя и, следовательно, нарушение правил гостеприимства считалось особенно гнусным видом убийства.

993. Я рад, что вас от гордеца избавил наконец. — Буквально «от его власти». Здесь Хаген открывает подлинную причину своей ненависти к Зигфриду. В минуту искренности он не ссылается на якобы защищаемую им честь Брюнхильды.

995. И участь сына... в меня вселяет страх. — Зигфрид озабочен не положением сына, в безопасности жившего в Ксантене у деда, а тем позорным пятном, которое материнская родня наложила на него злодейским убийством.

996. Я вас молю моей жене во всем опорой быть. — Ср. «Сагу о Вёльсунгах»: умирающий Сигурд говорит Гудрун: «Не плачь!., живы твои братья на радость тебе...» Несмотря на то что бургунды нанесли Зигфриду смертельный удар, они остаются опекунами его вдовы и обязаны оказывать ей родственную помощь. От родственных чувств к братьям поначалу не отрекается и сама Кримхильда. См. ниже.

1002. Из-за зверя... — Сравнение героя со зверем было распространено в германской поэзии; см. строфу 921.

1003. К дверям Кримхильды отнести велел мужам своим. — В более ранней версии убийцы бросают тело Зигфрида на постель Кримхильды и весело пируют. Автору «Песни о нибелунгах» это показалось, очевидно, слишком грубым и жестоким.

1012. Сражен ты не в бою, // А пал от рук убийцы — ведь добрый щит твой цел. — Показательна первая реакция жены при виде мертвого мужа — ее волнует, какою смертью он умер: в бою со славою или бесславно, от рук убийцы? Ах, если б только знала я, кто сделать это смел! — Эти слова Кримхильды не противоречат сказанному ею же чуть раньше (строфа 1010): она подозревает Хагена, но в справедливости столь серьезного подозрения еще надлежит удостовериться (см. строфы 1024, 1033), и для этого существовала особая процедура, а именно испытание обвиняемого. См. строфы 1043—1045. И только после получения столь неопровержимого, по тогдашним верованиям, доказательства месть была оправдана. О правовом аспекте средневекового сознания см. прим. к строфе 821.

1014. Чтоб мог мой свекор Зигфрида со мной оплакать вместе. — Оплакивание было долгом родственников по отношению к покойному.

1021. Собрал король немедля сто витязей своих. — Зигмунд готов немедля мстить. Ср. строфу 1027.

1033. Вам выждать есть расчет... — Месть могла воспоследовать не сразу же после убийства, а быть отложена до наиболее благоприятного момента. В данном случае Кримхильда ее отсрочила более чем на четверть века!

1034. Но по заслугам им Господь воздаст в свой срок и час. — Христианская идея божьего возмездия далека от принципа кровной мести, осуществляемой самими людьми, и церковь в средние века месть осуждала (хотя подчас и вынуждена была с нею на практике мириться).

1043. Им нужно только к трупу вплотную подойти... — Эта форма испытания («Божьего суда») была относительно новой, и поэтому автор песни считает нужным объяснить ее. В раннее средневековье в подобных случаях применялись испытания железом или котелком: подозреваемый мог очиститься от обвинения, если на его теле не оставалось следов ожога от докрасна раскаленного железа, которое он держал в руках или по которому ступал босиком, либо от кипящей воды, в которую он должен был погрузить руку.

1046. Меня лишили мужа ты сам и Хаген твой. — Несмотря на то что Кримхильда прямо обвиняет Гунтера в убийстве мужа, она остается жить у него, а не уезжает к свекру и собственному сыну, мотивируя это тем, что в Вормсе у нее родня (строфа 1088).

1058. Хоть Зигмунд яств немало принесть велел туда. — Поминальная трапеза была обязательным обрядом.

1061. Кримхильда одарила участками земли. — Нормальная форма использования земельных владений в феодальную эпоху состояла в наделении ими зависимых крестьян, которые платили ренту собственнику; широко практиковались дарения таких земель, или поступлений с них, в пользу церкви «на помин души» или «во спасение души» дарителя или его близких.

1085. Ведь в крае нибелунгов я буду всем чужой. — Кримхильда не имеет кровных родственников в стране нибелунгов. Но свекор, свекровь и сын у нее все же есть. Однако это не ее род, а род ее покойного мужа. Страна нибелунгов (Норвегия) и Нидерланды автором здесь окончательно перепутаны и смешаны воедино. Ср. строфу 1098.

1086. Никто вас в гибели его не станет обвинять. — Подобные обвинения могли бы возникнуть, поскольку Кримхильда — представительница рода убийц Зигфрида, и, следовательно, за него можно мстить и ей.

1087. ...у вас ребенок есть. — Привязанность к роду была сильнее родительских чувств, и Кримхильда остается безучастной к этому призыву.

1093. Коль станет нам известно, кто Зигфрида сгубил... — Поэт здесь как будто забывает, что виновник уже известен.

1100. Чем в свой черед и на себя накликала беду. — Туманный и оставшийся в «Песни о нибелунгах» не разъясненным намек на дальнейшую судьбу Брюнхильды. Ее роль в развитии сюжета исчерпана. С исчезновением обоих чужаков — Зигфрида и Брюнхильды— в Вормсе нарастает основной конфликт эпопеи — междоусобная борьба. В скандинавской версии Брюнхильд, напротив, активна до конца. Она закалывает себя, не желая пережить Сигурда, которого любила и обрекла на смерть. Тела Сигурда и Брюнхильд были сожжены на одном погребальном костре. В отличие от исландского эпоса, придавшего образу Брюнхильд черты высокого героизма, в первой части «Песни о нибелунгах», по выражению Хойслера, вместо трагедии Брюнхильды дана история первого замужества Кримхильды.

1106. Три с половиной года... — очередной промежуток «пустого» времени в эпосе. Такими интервалами большей или меньшей длительности разделены описываемые в «Песни о нибелунгах» события. Инициатором нового деяния — отнятия клада Зигфрида — вновь выступает Хаген.

1107. Клад нибелунгов. — Древнегерманское представление о том, что сокровища составляют основу могущества короля и вместе с тем материализованный символ его власти, сохраняется и в «Песни о нибелунгах», хотя уже в стертом, не вполне ясном виде. См. вступительную статью.

1112. Нет, тех, кем сгублен Зигфрид, я не могу простить. — Согласно германскому праву, те, кто знал о злодеянии, считались соучастниками.

1116. Как свадебный подарок, его ей дал супруг... — После первой брачной ночи муж вручал жене «утренний дар».

1119. Осталось бы, конечно, сокровище у нас, // Когда б... не исчез... // Плащ-невидимка... — Этот плащ укрыл бы от взоров людей Кримхильды как Альбриха, так и охраняемый им клад.

1120. Себе на горе взял он плащ-невидимку... — С помощью этого плаща Зигфрид навлек на себя гибель, осуществив сватовство Гунтера и покорив ему Брюнхильду.

1124. Был там и жезл волшебный... — Однако эта сказочная волшебная палочка в эпопее более не упоминается.

1128. ...витязи на службу к ней повалят валом, // А это для Бургундии не кончится добром. — Хаген боится, что, окружив себя дружиной, Кримхильда сможет отмстить за Зигфрида.

1129. Сестра — хозяйка клада...// Как с ним она поступит, мне, право, дела нет. — Вдова не состояла под опекой родичей и могла самостоятельно распоряжаться своим имуществом.

1132. Ему поддался Гунтер, обет свой преступил... — Под напором железной воли Хагена Гунтер, как и обычно, пасует.

1134. Его мы в воды Рейна опустим... — Совет Гернота не мотивирован в «Песни о нибелунгах». В скандинавской версии сказания Гуннар и Хёгни прячут золото в Рейне перед отъездом к Атли, который хотел бы им завладеть. О погружении золота в Рейн в скандинавских источниках см. «Старшую Эдду» («Песнь о Вёлунде», 14; «Краткая Песнь о Сигурде», 16; «Гренландская Песнь об Атли», 27), а также «Младшую Эдду».

1135. Брат мой, сестре защитой будь. — Гизельхер, однако, уклоняется от принятия на себя этой функции, откладывая вопрос о возврате Кримхильде золота до своего приезда домой, а Хаген тем временем топит клад в Рейне. Мало этого, внезапный отъезд трех королей выглядит как способ избежать ответственности за потопление сокровища, свалив ее целиком на Хагена и даже на время удалив его из Вормса.

1140. Друг другу дали клятву... // Не прикасаться к кладу, покуда жизнь их длится. // И никому не открывать, где он теперь хранится. — Об этой клятве см. строфу 2368.

1142. Так, после смерти мужа... // Тринадцать лет Кримхильда жила, скорбя о нем. — Новый длительный «пустой» промежуток, отделяющий вышеописанные события от нового «узла» — сватовства и женитьбы Этцеля на Кримхильде. За столь длительный срок нисколько не притупляется горе Кримхильды. Чувства людей в эпосе вообще не подвластны ходу времени. Здесь завершается первая часть «Песни о нибелунгах». Она охватывает десять или одиннадцать лет, от появления Зигфрида в Вормсе и вплоть до отнятия у его вдовы клада нибелунгов. Начало второй части эпопеи, открывающейся XX авентюрой, отделено от первой тринадцатилетним интервалом.

1143. Хельха — первая жена Этцеля (Аттилы), короля гуннов. В современных Аттиле источниках ее имя Керка. Центр гуннской державы находился на Среднем Дунае, на территории, которая столетия спустя была заселена венграми; однако автор поэмы прямо называет ее Венгрией (строфа 1162). Путь из гуннской империи в Бургундию шел через подвластную Этцелю Австрию (на самом деле не существовавшую во времена Аттилы), Баварию и Швабию. Аттила был чрезвычайно популярен на протяжении всего средневековья. Но в разных легендарных традициях он интерпретировался неодинаково, даже прямо противоположным образом. У остготов, чья традиция сохранилась в Баварии и нашла отражение в сказаниях о Дитрихе Бернском и, через их посредство, в «Песни о нибелунгах», он фигурирует в качестве могучего и милостивого государя, тогда как от враждовавших с ним франков пошла традиция, изображающая его как дикого и алчного захватчика; см. исландские песни об Атли в «Старшей Эдде».

1144. Живет вдова на Рейне, прекрасна и знатна. — Во второй части «Песни о нибелунгах» использован иной материал, нежели в первой,— традиция, связанная с именами Этцеля и Дитриха Бернского. Нетрудно убедиться в том, что эти персонажи вводятся в эпопею без всяких пояснений,— видимо, предполагалось, что читателю они знакомы. Между тем Кримхильда и ее братья — бургундские короли вновь характеризуются как якобы новые персонажи (см. строфу 1148 и др.) Очевидно, составитель эпопеи при обработке более ранних песен не до конца устранил строфы с соответствующими пояснениями, которые в контексте «Песни о нибелунгах» кажутся повторением ранее известного.

1145. Язычник я доселе... — Религиозные проблемы затрагиваются в «Песни о нибелунгах» редко и неохотно. Исторический Аттила действительно был язычником, но здесь он рассуждает о вероисповедных различиях между собой и Кримхильдой чуть ли не с позиций христианства: упоминает «чудо» и вообще как бы признает превосходство ее религии над собственной.

1147. Рюдегер Бехларенский — персонаж сказания о Дитрихе Бернском. Бехларен — в Австрии.

1157. В стране гостил он вашей, и вы его знавали. — Не сохранилось памятников, которые упоминали бы о пребывании Зигфрида у гуннов или о встрече его с Этцелем. Возможно, автор исходил из убеждения, что всякий прославленный герой не мог не посетить двор Этцеля — средоточие витязей (подобно дворам Карла Великого и Артура в других средневековых рыцарских поэтических циклах).

1159. Готелинда — тоже персонаж сказания о Дитрихе Бернском.

1164. ...так обоз надежно оберегала стража... — Частые в песни упоминания об охране обозов и путников и об опасности разбоя, которому они могли подвергнуться,— отражение средневековой повседневной действительности.

1174. Через страну баварцев... — Автор, как предполагают, житель Пассау (Австрия), склонен изображать соседей-баварцев в виде разбойников с большой дороги. Недоверчивое или враждебное отношение к другим народам или к жителям иной местности, вообще к «чужим» — характерный признак средневековой разобщенности и партикуляризма.

1177. «Как звать их?» — кликнув Хагена, спросил его король. — Хаген в поэме неизменно фигурирует в роли не только самого инициативного, но и наиболее осведомленного человека.

1180. Хоть я в гостях и не был у Этцеля давно... — Согласно «Вальтарию» (см. прим. к строфе 911), в молодости Хаген был заложником при гуннском дворе. Ср. строфы 1189, 1201, 1205 и др.

1182. Он выбежал с друзьями во двор встречать гостей... — Радость встречи с друзьями подчеркивается нарушением церемониала и присущей Хагену степенной важности. Особую честь Рюдегеру оказывает и сам король. См. строфу 1185 след.

1191. Встал Рюдегер и встали все, кто вошел с ним в зал. — Обычная церемония при изложении послами поручения, с которым они прибыли.

1202. Король распорядился, чтоб вся его родня // И все его вассалы пришли держать совет... — Сватовство Этцеля представляло собой дело чрезвычайной государственной важности.

1210. Немало будет витязей на службе у нее. — Хаген, как и обычно, мыслит более реалистично, чем бургундские короли, и предвидит возможные гибельные для них (и для себя) последствия отъезда Кримхильды в гуннскую державу. Но можно заметить, что этот «политический реализм» Хагена имеет немало общего с пониманием германским героем своей судьбы. В северной версии сказания Атли пригласил Гуннара с братьями, с тем чтобы завладеть их сокровищами и отмстить за гибель Брюнхильд, по этой версии — его сестры.

1215. Богат владыка гуннов, могуч и знаменит. — Хотя бургундские короли и настаивают на том, что пекутся исключительно о счастье сестры, намереваясь склонить ее к браку с Этцелем, из настойчивости, с какой они преодолевают сопротивление Кримхильды, явствует, что на самом деле они заинтересованы в династическом союзе с гуннским повелителем.

1247. Подумала Кримхильда, что будет вновь она // Казною и одеждой всех одарять вольна... — Помимо мысли о представляющихся ей средствах отмстить своим врагам за Зигфрида, которая, вероятно, уже возникла в ее сознании (см. строфу 1259), Кримхильду, несмотря на всю ее печаль, соблазняет возможность вести образ жизни, сопровождающийся щедрыми раздачами даров приближенным,— с точки зрения поэтов той эпохи, это и был наилучший образ жизни, единственно достойный коронованных особ. Кримхильда лишилась такой возможности после отнятия у нее клада нибелунгов.

1248. Но тут же спохватилась: «Коль христианка я, // Язычника невместно мне избирать в мужья...» — Еще одно из немногих мест в «Песни о нибелунгах», где автор вспоминает о религии. Впрочем, вероисповедные трудности приходят на ум Кримхильде в последнюю очередь. Несколько ниже ссылка на язычество Этцеля звучит уже просто как несостоятельная отговорка (строфа 1261 след.).

1257. «Тогда клянитесь мне, // Что за меня отмстите любым моим врагам». — Связанный этой клятвой Рюдегер обрекает себя на гибель (авентюра XXXVII).

1260. Я ж привязать сумею к себе его бойцов: // Быть щедрою нетрудно, когда твой муж богат... — План Кримхильды: привлечь к себе щедрыми подарками гуннских воинов, с тем чтобы использовать их для мести за Зигфрида, оказывается решающим в ее согласии выйти замуж за Этцеля.

1265. Пусть их при вас лишь двое... — Это не нужно понимать буквально: имеются в виду маркграфы Гере и Эккеварт, не считая дружинников у них на службе.

1272. И золото не выдам, чтоб не попасть в беду. — То, что Хаген в эпопее дважды посягает на богатства Кримхильды, возможно, вызвано не вполне удачной обработкой в «Песни о нибелунгах» более ранней традиции; не исключено, что отнятие клада нибелунгов произошло, согласно более ранней версии, лишь при отъезде Кримхильды в гуннскую державу.

1295. И монастырь старинный стоит, поныне цел.// Епископ Пильгрим, муж святой, тем городом владел. — Епископ Пильгрим — брат королевы Уты. У этого персонажа был исторический прототип: в конце X в. Пассау действительно управлял епископ Пильгрим, гробница которого в конце XII в., то есть незадолго до возникновения «Песни о нибелунгах», стала пользоваться большой известностью и служила местом паломничества, так как распространялась молва, что близ нее исцелялись недужные. Исследователи высказывали предположение, что автором песни мог быть клирик из окружения Вольфгера, пассауского епископа в 1191—1204 гг. Этот поэт, желая прославить своего сеньора, ввел в эпопею эпизод с его отдаленным предшественником. В таком случае подтверждается датировка «Песни о нибелунгах» первыми годами XIII в. Ср. прим. к строфе 10. Вольфгер покровительствовал поэтам, в частности Вальтеру фон дер Фогельвейде; не исключено, что он мог быть покровителем анонимного автора «Песни о нибелунгах». Св. Пильгрим оказался в песни современником Аттилы, будучи в действительной истории отделен от него пятью столетиями,— эпос не считается с исторической хронологией и легко перемещает события и исторических персонажей из одной эпохи в другую.

1302. Меж тем до Эффердинга Кримхильда доскакала. — В этой части песни, описывающей события, происходившие в придунайских районах, автор, как полагают — австриец, проявляет несравненно лучшее знание географии, нежели при повествовании, местом действия которого были прирейнские области или Северная Европа. Живет в стране баварской лихих людей немало... — См. прим. к строфам 1164 и 1174. 1304. Траун, Эннс — притоки Дуная.

1328. Мёльк — город в Австрии на берегу Дуная.

1329. Маутерн — город в Австрии на берегу Дуная.

1331. Трайзен — река, за которой начинались владения гуннов.

1334—1335. Будь то боец языческой иль христианской веры. // Такого не увидишь теперь уже вовек. — Мирное совместное пребывание при дворе Этцеля рыцарей разных вероисповеданий изображено здесь как нечто исключительное и небывалое, и справедливо: в современной автору эпопеи Европе царила религиозная нетерпимость.

1338. Его сопровождали бойцы из разных стран... — В державу Этцеля входили многие народы, и, кроме того, к нему на службу отовсюду стекались воины.

1343. Гибих, король большой страны... — Гибих (сканд. Гьюки) — в более ранних преданиях отец бургундских королей, но в «Песни о нибелунгах» в этом качестве упоминается Данкрат (строфа 7).

1345. Ирнфрид. — В этом имени видят отголосок имени тюрингского короля Германфрида (VI в.).

1346. Блёдель — подлинное лицо; согласно имеющимся сведениям, Аттила устранил своего брата Бледа как опасного соперника.

1347. Дитрих Бернский — герой эпических преданий. Его прототип — остготский король Теодорих Великий (471—526 гг.), завоеватель Италии (в 493 г.), Берн (Верона) — его резиденция. Согласно посвященным ему песням, «поставившим историю с ног на голову» (Б. Нагель), Дитрих был изгнан из своего королевства и нашел пристанище при дворе Этцеля.

1354. Немцы — единственное во всей эпопее упоминание немцев как общего обозначения германоязычных народностей в противоположность гуннам и другим племенам в державе Этцеля. В других местах песни фигурируют баварцы, бургунды, австрийцы, но не немцы,— показатель тогдашнего низкого уровня национального объединения и самосознания жителей Германии, дробившейся на различные княжества, причем это расчленение частично совпадало со старым племенным делением.

1358. До свадьбы разрешил маркграф им лишь рукопожатья. — После отъезда из Вормса и вплоть до вступления в брак с Этцелем Кримхильда находилась под покровительством Рюдегера.

1367. Семнадцать суток в Вене тянулся праздник шумный... — Высказывалось предположение, что прообразом этой свадьбы явились празднества при дворе бабенбергского герцога в Вене, возможно, еще одного покровителя автора «Песни о нибелунгах», который таким образом увековечил пышность «пленительного венского двора» (выражение Вальтера фон дер Фогельвейде).

1374. По десять сотен марок иль более того // От Этцеля досталось двум шпильманам его. — То, что в этом описании состязания в неуемной щедрости специально названы богатые дары, доставшиеся шпильманам, вряд ли сделано без умысла: внушить знатным читателям эпопеи мысль о желательности и необходимости награждать поэтов.

1376. Хаймбург — город на границе Венгрии.

1387. За Этцелем Кримхильда жила шесть с лишним лет,// А в год седьмой... — Временной интервал в поэме, отделяющий предыдущие события от момента рождения сына Кримхильды и Этцеля и ничем не заполненный, тут же сменяется новым (строфа 1390), так что в общей сложности от свадьбы при гуннском дворе до приглашения бургундов к Этцелю прошло тринадцать лет, а всего дистанция между двумя ключевыми событиями эпопеи — убийством Зигфрида и отмщением за него — двадцать шесть лет.

1391. Она не позабыла зла, что причинили ей. — Вспомним, что расчет отомстить побудил Кримхильду принять сватовство Этцеля. Таким образом, она вынашивала мысль о мести на протяжении всей своей сознательной жизни. Месть у германцев, как явствует, например, из исландских саг, далеко не всегда следовала немедля после оскорбления,— она могла быть отложена до благоприятного момента, подчас на довольно долгий срок. Но, разумеется, оттяжка отмщения в «Песни о нибелунгах» более чем на четверть века — симптом эпической концепции времени. Как видно из дальнейшего повествования, хотя Кримхильда необычайно долго собиралась мстить, к моменту прибытия в державу Этцеля ее братьев и Хагена ничего не было подготовлено, и ей пришлось уговаривать помочь ей сперва Дитриха Бернского, а затем, встретив отказ с его стороны, Блёделя (авентюра XXXI).

1394. Вновь пробудил сам дьявол...// В ней прежнюю обиду... — Впоследствии (см. строфы 1748, 2371) и сама Кримхильда именуется (устами Хагена и Дитриха Бернского) «дьяволицей», «ведьмой». В то время подобные слова еще не утратили своего изначального значения, и их употребляли не в современном стертом смысле, как ничего реально не означающие ругательства. Кримхильда стала «ведьмой» потому, что вражду к родному брату ей действительно внушил «сам дьявол»,— в соответствии со средневековыми представлениями о том, что на злые мысли и поступки человека наталкивает завладевающая им нечистая сила.

1395. ...стала против воли язычнику женой. — Это включение религиозного мотива не очень убедительно, так как известно, что возражения вероисповедного свойства не остановили Кримхильду при вступлении в брак с Этцелем. К тому же она согласилась на этот брак добровольно (хотя и после долгих колебаний) и жила с ним счастливо (в отличие от скандинавской версии сказания).

1403. А то уж люди тут меня безродною прозвали. — По средневековым понятиям, человек, живущий на чужбине, вдали от сородичей,— неполноценный человек. Ср. строфу 1082.

1407. Доверю быть послами я шпильманам своим... — В отличие от предыдущего посольства, порученного маркграфу Рюдегеру, с новым посольством Этцель направляет незнатных, хотя и «добрых» шпильманов. Исследователи усматривают в трактовке этого эпизода сохранение фрагмента более ранней поэмы, сложившейся в дофеодальный период.

1409. ...посланцы, две дюжины числом... — Таким образом, свиту шпильманов составляли рыцари; в этой несообразности обнаруживается противоречие между старым и новым «пластами» эпопеи.

1419. Ведь здесь, у гуннов, долго жил он в юные года. — Новое указание на былое пребывание Хагена при дворе Этцеля. См. прим. к строфе 1180.

1427—1428. Скажу вам, не гадая...// Что золотом осыпал двух шпильманов прелат... — Хойслер усматривает в этих словах прикрытое серьезностью озорство автора: предполагаемый его покровитель епископ Вольфгер Пассауский (см. прим. к строфе 1295) должен был увидеть здесь намек на необходимость вознаграждать труд поэта.

1431. ...владетель Тронье...// Вербеля со Свеммелем узнал... — Как и обычно, Гунтер не знает имен новоприбывших и страны, откуда они приехали, а всеведущий Хаген дает необходимые объяснения.

1434. Наряд дорожный гуннов... — Послы меняют свой роскошный наряд не из пустого чванства, а ради достоинства представляемого ими монарха. Примечательно здесь то, что шпильманы, обычно фигурирующие в качестве получателей даров, в данном случае сами расточают их. Богатое платье в те времена было немалой ценностью.