Место в физическом пространстве

 

Создатели современной науки этологии - лауреат Нобелевс­кой премии австрийский ученый Конрад Лоренц и голландский ученый Николас Тинберген - дали основание американскому дра­матургу и публицисту Роберту Ардри сформулировать прин­цип территориального императива. Он заключается в утверж­дении прочной инстинктивной связи всякого живого существа с территорией, которую это существо занимает. Конрад Ло­ренц изучил и подробно описал борьбу за территорию в по­ведении рыб, птиц, млекопитающих. Вот иллюстрация:

«Если мы уже знаем, где территориальные центры двух конфликтующих животных, например, садовых горихвосток или аквариумных колюшек, то мы можем предсказать, какой из двух соперников победит непременно: тот, который ближе к дому. Когда же побежденный убегает, можно наблюдать еще одно любопытное явление - осцилляцию. Мужество бег­леца возрастает по мере того, как он приближается к соб­ственной штаб-квартире. Наконец, бегущий поворачивается и ата­кует своего преследователя, и - это тоже легко предсказать -тот в свою очередь оказывается побитым. Такие цирковые пред­ставления продолжаются много раз до тех пор, пока оба бой­ца не выберут точку равновесия, где они угрожают друг дру­гу, но уже не дерутся. Эта «территориальная граница» опреде­ляется исключительно равновесием сил соседей» (157, стр.39).

В книге «Дикое наследие природы» Салли Кэрригер пи­шет: «В 1920 году <...> Генри Элиот Говард опубликовал кни­гу «Территория в жизни птиц». В ней доказывалось, что пес­ня птицы не больше чем «заявка на недвижимую собствен­ность» - она адресуется соседям того же вида и гласит: «Сюда не входить! Эта территория принадлежит мне!» <...> Современные исследователи поведения птиц обнаружили, что кроме попыток отстоять право на занятую территорию существует еще много других причин для птичьего пения» (143, стр.36-37).

А вот свидетельство Э. Хемингуэя: «В бое быков различа­ют территорию быка и территорию матадора. Пока матадор находится на своей территории, он в сравнительной безопас­ности. Каждый раз, когда он вступает на территорию быка, ему угрожает смерть» (299, т.2, стр.147).

Следуя Конраду Лоренцу (и упомянутым авторам), «терри­ториальный императив» можно понимать как потребность живого занимать физическое пространство и по возможности расширять свои владения. Но, вероятно, при этом нужно, во-первых, понимать этот императив в достаточно широком смысле и, во-вторых, следовательно, допускать возможность самых разных его проявлений как по уровню, так и по каче­ственному содержанию, независимо от толкования этого принципа самим автором термина - Р. Ардри (15, стр.2-6).

Для последнего тем больше оснований, что принцип, ле­жащий в основе территориального императива, в самой общей форме был предложен академиком В.И. Вернадским еще в 1922 г. Он писал: «Живое вещество - совокупность организ­мов - подобно массе газа растекается по земной поверхности и оказывает определенное давление в окружающей среде, об­ходя препятствия, мешающие его передвижению, или ими ов­ладевает, их покрывает.

С течением времени оно неизбежно покрывает весь земной шар своим покровом и только временно может отсутствовать на нем, когда его движение, его охват разрушен и сдержива­ется внешнею силою. Эта неизбежность его всюдности связана с непрерывным освещением лика Земли солнечным излучени­ем, созданием которого является зеленый окружающий нас живой мир.

Это движение достигается путем размножения организмов, то есть автоматического увеличения количества их неделимых.<...>

Растекание жизни - движение, выражающееся во всюднос­ти жизни, есть проявление её внутренней энергии, производи­мой ею химической работы» (47, стр.24).

И дальше: «Характерным свойством живого вещества яв­ляется его изменчивость, его способность приспосабливаться к условиям внешней среды» (47, стр.72).

Сам физический рост организма - увеличение его размеров - есть уже проявление территориального императива. Размно­жение и забота о потомстве (о его существовании), нужда в средствах для его и собственного существования, занимающих место в пространстве, - дальнейшие и новые проявления территориального императива, «растекания жизни», по выраже­нию В.И. Вернадского.

Поскольку мир материален, пространственно протяженны и все живые существа и все условия их существования. Любо­пытную статистику приводит в одном из своих номеров польский журнал «Панорама». За одну секунду, пишет жур­нал, волос человека вырастает на 0,000003 миллиметра, а гриб - на 0,008 миллиметра, улитка преодолевает 0,09, черепаха -4,5, уж - 28 сантиметров, слон - 1,4 метра.

Территория на земле есть, следовательно, практически и вполне конкретно первое условие существования и первая потребность всего живого. Велик соблазн этому всеобъемлю­щему закону живого предоставить главенствующее место и решающую роль и в поведении человека.

Действительно, заборы, границы, замки, стены, ограды мо­гил и памятников, сами монументы, охраняющие территорию умершего, пирамиды египетских фараонов, бальзамирование тел, сохранение их, а далее - всякого рода экспансии, захваты земель и государств, покорение горных высот, полюсов земно­го шара, глубин суши и океанов, космоса - разве это все не проявления территориального императива?

Он присущ человеку, как и всему живому. Но, может быть, именно потому разные уровни живого, а далее - и раз­ные его виды и разновидности, вплоть до индивидов, отли­чаются друг от друга содержанием этого общего признака и степенью категорической императивности различных его про­явлений. Он наиболее примитивен и обнажен в мире расти­тельном. Дерево корнями захватывает пространство под зем­лей и кроной -- в воздухе, оно растет и плодоносит всю жизнь, а каждое семя начинает захват территории сначала и самостоятельно.

В животном мире дело обстоит уже несравнимо сложнее. У слона и муравья мало общего и в способах и в содержании захвата, как мало общего в этом у рыб и у птиц. Строение и размеры организма, средства его питания и размножения -все это настолько видоизменяет территориальные притязания, что этот общий всем им «императив» вообще может быть незамечен. Вероятно, можно даже утверждать: чем выше уро­вень живого, тем, соответственно, больше скрыт территориаль­ный императив, тем сложнее и разнообразнее формы его про­явления и тем сложнее его содержание. Причем низшие уров­ни постепенно переходят в вышестоящие - ведь, как известно, нет жесткой границы между растением и животным. В.И. Вер­надский пишет: «Едва ли будет ошибочным общее впечатление, которое получается при созерцании жизни океана: по массе захваченной жизнью материи животные, а не растения занимают господствующее положение и кладут печать на все проявления сосредоточенной в нем живой природы.

Но вся эта животная жизнь может существовать только при наличии растительной жизни» (47, стр.84).

Вероятно, все «низшее» существует в «высшем», как фун­дамент лежит в основании здания, и все «высшее» подобно его этажам. Тогда каждый «уровень» подобен не одному эта­жу, а некоторому их числу, и соседние этажи как будто бы мало отличаются друг от друга, а отстающие один от другого на большом расстоянии, наоборот, как будто бы не имеют ничего общего.

В пределах каждого уровня есть родовые, видовые и ин­дивидуальные отличия, и они тем больше, чем выше уровень. Отличия эти отнюдь не второстепенны по их значению в жизнедеятельности данного рода и индивида. Они могли воз­никнуть только в процессе длительного естественного отбора как наиболее продуктивные в борьбе за существование. Они не только не подчиняются низшим, от которых произошли, но борются с ними и закрепляются эволюцией естественного отбора, поскольку в борьбе этой побеждают. Но побеждают они, конечно, в разных степенях и не всегда. Поэтому и воз­можны отбор и индивидуальные различия внутри уровня, рода и вида живого.

Иногда из того обстоятельства, что в основе всего живого лежит территориальный императив - потребность овладевать пространством - делается вывод; потребность эта есть непрео­долимый, подспудный стимул всех человеческих поступков, ей, этой потребности, подчинены все побуждения человека, хотя сам он этого не замечает, и, следовательно, во всяком челове­ке таится агрессивное животное, которое им руководит. К такому взгляду близок, по-видимому, к сожалению, и сам Р.Ардри. Но это явно противоречит его ненастойчивым под­черкиваниям роли естественного отбора в эволюционной тео­рии развития. Ведь развитие от низшего к высшему, очевидно, невозможно без преодоления новым, более совершенным, ста­рого, менее совершенного. Это относится к средствам и спо­собам борьбы живого за существование и, следовательно, должно вести к вытеснению в животном растительного, а в человеке - животного. В противном случае все животные держа­лись бы физически за место своего рождения и стремились бы к растительному образу жизни, а специфические отличия че­ловека от животных не находили бы себе применения.