То, что мы зовем жизнью земною, есть смерть. Она не нынче – завтра кончится; стоит только сообразить то, что мы можем приобрести в ней, чтобы понять, что все земное есть как начало постройки дома, который мы не можем окончить, и что значение ее есть только возможность жизни в Боге, которая не уничтожается. Надо пользоваться этой возможностью, в этом одном – жизнь истинная. Хорошо ли, дурно ли это, нравится ли нам это, или не нравится, находим ли мы это, по нашим понятиям, справедливым или нет, – это все равно, это так, и другого ничего нет. Когда мы находим это несправедливым, то это только оттого, что мы меряем земным. В жизни же истинной нет большего и меньшего. Он говорит: хозяин добрый всем дает поровну, и тем, которые с утра работают, и тем, которые с полудника. И за то, что хозяин добр, за то ты и обижаешься. Видно, ты зол, если ты не можешь понять истинного добра, не меряющего не награждающего, а изливающегося всегда и везде. И он говорит: ты говоришь, награда какая тебе? стало быть, благодарности ты хочешь себе от кого‑то и за что‑то. За что же это следует тебе, по‑твоему, благодарность? за то, что ты делаешь то самое, что тебе необходимо нужно, неизбежно делать для того, чтобы жить; за это благодарность? Если уже ты хочешь смотреть на Бога, как холоп на барина, так и смотри так. Холоп работает, и за работу его кормят, и больше ничего. Может быть, нам и хотелось бы и сидеть на престоле на небе, и жен сто иметь, и всего этого, но ведь не я виноват, не, я выдумал это, что всего этого нельзя иметь, что все это смерть. Нынче жив, завтра умрешь, сгниешь, и ничего не останется. Ведь это так, и из этого никуда не уйдешь.
В этом‑то мире смерти я учу вас приобретению жизни истинной, среди погибели даю вам доску спасения. А вы спрашиваете, какая мне будет награда за то, что ты спас меня. Не награды спрашивай, а старайся, как бы спастись.
