ОТ АВТОРА 32 страница

Евгений Шапошников, ни Борис Громов, а кто-то другой. Эти генералы, скорее

всего, выступали в подсобной роли исполнителей.3

На Ельцина работали не только люди, одетые в военные мундиры, но и те,

что носили ''партикулярное платье'', т.е. ''местные аппаратчики'', по

терминологии Г.Х.Попова. О таких пособниках говорит Н.И.Рыжков: ''Вспомните,

например, как один "демократический" министр Н.Воронцов аккуратно

зафиксировал все выступления на известном августовском заседании Кабинета,

чтобы потом нижайше преподнести их Ельцину. Вспомните твердый голос и

указующий перст того заседания парламента России: "Читайте, Михаил

Сергеевич, что говорят ваши министры, читайте!"''.4 Известно имя другого

''споспешника''. Это - заместитель председателя правительства В.И.Щербаков.

Приведем свидетельство Крючкова: ''Для

-- -- -- -- -- -- -- -

1 Там же.

2 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.83.

3 Контакты отдельных лиц из высшего генералитета, в частности Грачева,

с людьми Ельцина не являлись секретом для некоторых членов ГКЧП. В.А.Крючков

вспоминает: ''Появились настораживающие сведения о поведении тех, кто с

самого начала был на стороне ГКЧП. В Комитет госбезопасности, да и к Язову,

поступили сведения о контактах одного из заместителей министра обороны СССР,

а также командующего воздушно-десантными войсками Грачева с представителями

российских властей. Грачев, надо сказать, с самого начала, с утра 19

августа, стал устанавливать контакты с представителями российского

руководства, в рамках которых бросал шары и в ту и в другую корзину''

(Крючков В.А. Личное дело. 4.2. С. 199). Удивительно, что, зная об этом,

Крючков и Язов не сделали ничего, чтобы остановить Грачева и ему подобных

генералов.

 

4 Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 17.

 

решения текущих задач 20 августа в ГКЧП была создана группа по

координации, обработке поступающей информации и подготовке рекомендаций,

конкретных предложений во главе с Баклановым. В эту группу вошли

представители ряда министерств, ведомств, аппарата Кабинета министров. Она

приступила к работе сразу после создания. Однако из-за болезни Павлова не

работал Кабинет министров. В.И.Щербаков, которому Павлов поручил исполнять

обязанности председателя правительства, был для этой роли самой неподходящей

фигурой. Его политическая ориентация никогда не отличалась четкостью и

откровенностью. В этом отношении он был непредсказуем. Точнее, можно было

безошибочно предположить, что его деятельность примет негативный характер.

Так оно и случилось''.1

Остается только спросить: почему такому человеку Павлов поручил

исполнять обязанности председателя правительства? Быть может, в этом тоже

есть свой, неизвестный нам смысл?.. Конечно, упомянутые и военные и штатские

лица - лишь разные по размерам винтики в машине, запущенной умельцами,

стоящими повыше.

Присутствие в августовских событиях мощной направляющей силы ощутил

принимавший непосредственное участие в этих событиях генерал А.И.Лебедь,

который видел, как ''самолеты сбивались с графика, шли в разнобой,

заявлялись и садились не на те аэродромы. Подразделения полков смешались,

управление частично нарушилось. Комдива вместо Чка-ловска посадили в

Кубинке. И за всем этим беспорядком чувствовалась чья-то крепкая

организационная воля''.2 А.И.Лебедь попал, что называется, в самую точку,

задел, так сказать, основной нерв. Отсюда соответствующая реакция со стороны

Ельцина, который, надо полагать, знал о тайных пружинах происходящего. Он

пишет: ''Царящий в тот день (20 августа. -

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --

1 Крючков В.А. Личное дело. 4,2. С. 189.

2 Л е б е д ь А.И. За Державу обидно... С.310.

 

И.Ф-) среди военных хаос генерал Лебедь пытается объяснить каким-то

сверххитроумным заговором "темных сил"... Но хаос - настоящий - нельзя так

хитро организовать. Направить. Он образуется по самым элементарным причинам.

Какой по счету была десантная дивизия, которую Лебедь ездил принимать в

Кубинку? Какой по счету из тех, что вводились в те дни в Москву? Четвертой?

Пятой? Шестой? Штурм Белого дома можно было осуществить одной ротой.

Отсутствие заранее подготовленного плана военные заменили обычным русским

"навались". Но главное, конечно, было не в этом. Двойственность отношения к

происходящему царила в высшем эшелоне командования - еще до того, как

военные пошли на контакт с нами. Армия понимала, что КГБ опоздал с

действиями на целые сутки. И теперь, как говорит Лебедь Грачеву в мемуарах,

"любые силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к

массовому кровопролитию". Это будет тяжелейший моральный удар по военным, от

которого они не оправятся. Поэтому они лишь имитируют подготовку к штурму,

имитируют военные действия, тянут время''.1

Непонятно, почему нельзя организовать хаос, будь он и настоящий. Ведь

этим успешно занимался, как мы видели, даже генерал Кобец, ''сидя на

телефоне'' в Белом доме. Что касается генерала Лебедя, то с хаосом и

неразберихой он столкнулся не только в Кубинке. В целом тогда, с точки

зрения военного человека, ''творилось что-то невообразимое, дикое,

противоестественное. И у истоков этой дикости стояли самые высокие

начальники''.2 Следовательно, у части ''самых высоких начальников'' не было

никакого ''двойственного отношения к происходящему'', и они целенаправленно

создавали хаотическую ситуацию в войсках, действуя в интересах лишь одной

стороны. Могли ли они так действовать, не имея опоры в

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --

1 Ельцин Б.Н. Записки президента. С.116.

2 Лебедь А.И. За Державу обидно... С.309.

 

лице могущественных сил, находящихся, по выражению Елъцина, ''за

кулисами событий''? Конечно, нет.

''Штурм Белого дома можно было осуществить одной ротой'', - утверждает

Ельцин. Но какова тогда цена разрекламированного подвига защитников Белого

дома? Зачем столько ''шума из ничего''?

Б.Н.Ельцин, возражая Лебедю, допускает одну существенную, на наш

взгляд, оговорку: у генерала речь идет о ''чьей-то крепкой организационной

воле'', а президент говорит о ''каком-то сверххитроумном заговоре темных

сил'', хотя перед этим текст из книги Лебедя цитирует точно. Совершенно

очевидно, что Лебедь рассуждает об одном, а Ельцин - о другом. Данную

оговорку следует, по нашему мнению, рассматривать как ошибочное действие,

подлежащее психоанализу, и отнести ее к разряду ''замещения, или

субституции''.1 С точки зрения психоаналитика, ошибочные действия (оговорки)

''не являются случайностями, а представляют собой серьезные психические

акты, имеющие свой смысл, они возникают благодаря взаимодействию, а лучше

сказать, противодействию двух различных намерений''.2 В результате

столкновения в сознании российского президента догадки Лебедя и подлинного

президентского знания возникла оговорка, выдающая деятельность закулисных

сил, известную президенту.

В плане психологическом представляет интерес акцентирование Ельциным

внимания на ''массовом кровопролитии'' при возможном взятии военными Белого

дома. Из целого рассказа Лебедя президент берет единственную фразу: ''любые

силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к

массовому кровопролитию''. Между тем Лебедь воспроизводит диалог,

состоявшийся между ним и командующим ВДВ генералом Грачевым: ''Товарищ

командующий, карты на бочку! Я в эти игры не играю. Вы знаете, я всегда

-- -- -- -- -- -- --

1 Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М, 1989. С. 17.

2 Там же. С.25.

 

готов выполнить любой приказ, но я должен понимать его смысл. В

марионетки не гожусь и затевать в столице Союза совершенно непонятную мне

войну, которая по сути своей является гражданской, не стану. Любые силовые

действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к массовому

кровопролитию. Можете так и доложить по команде''. Грачев, по словам Лебедя,

''просиял'' и сказал: ''Я тебя не зря учил, Александр Иванович!.. Я тебе

всегда верил, и замечательно, что не ошибся. Сделаем так: ты сам лично

поедешь к Верховному Совету и найдешь возможность довести до сведения его

защитников, что блокирование, возможно, и штурм начнутся в 3 часа ночи''.1

Лебедь выполнил поручение Грачева, но ''назвал не три, а два часа, оставив

так называемый "ефрейторский зазор"''.2

Выделение Ельциным из разговора Лебедя с Грачевым только фразы о

''массовом кровопролитии'' нельзя считать случайностью. Оно свидетельствует

о внутреннем его состоянии, связанном с ожиданием пролития крови, требуемого

сценаристами августовских событий. Генерал Грачев знал об этом или

догадывался, поэтому, наверное, и ''просиял'', когда услышал о возможном

кровопролитии у стен Белого дома. Командующий ВДВ тут же послал Лебедя ''к

Верховному Совету'', где тот через наиболее заслуживающих доверия людей

передал Скокову и Коржакову (стало быть, и Ельцину) сведения о часе

возможного штурма Белого дома, а значит, - пролития крови.

Объясняя армейскую сумятицу и нежелание военных прибегнуть к крайним

мерам, Б.Н.Ельцин указывает на просчет КГБ: ''Армия понимала, что КГБ

опоздал с действиями на целые сутки''. Нельзя говорить, что КГБ уж очень

спешил, а лучше сказать, вовсе не спешил. Вот взгляд из самого КГБ, мнение

начальника внешней разведки и члена Коллегии КГБ

-- -- -- -- -- -- --

1 Лебедь А.И. За Державу обидно...С.309-310.

2 Там же. С.310.

 

генерала Л.В.Шебаршина, многое для которого было странным и

непостижимым, наводило на размышления и вопросы:1 ''почему ГКЧП действовал

столь вяло, неуверенно и нерешительно, почему Крючков в этот ответственный

момент не привел в действие весь комитет, почему не были изолированы

российские руководители, почему не была отключена связь с Белым домом?

Вопросы - крупные и мелкие - неотвязны. Не самый главный, но для меня весьма

существенный: почему Крючков не пытался вовлечь в свои замыслы начальника

разведки, хотя бы предупредить меня о том, что одно из наших подразделений

может потребоваться для решительных действий в Москве''.2 Шебаршин

недоумевает по поводу того, ''что в действительности случилось 19-20

августа, каким образом дальновидный, хитрый, целеустремленный Крючков

оказался в тюрьме, на что он рассчитывал, почему так нелепо, по-дилетантски

проводились меры чрезвычайного положения''.

Громадный интерес представляют воспоминания Шебар-шина о дне 19

августа: ''Начальник ПГУ и его заместители узнали о создании ГКЧП и введении

в стране чрезвычайного положения утром 19 августа из сообщений по радио.

Этот факт, установленный двумя комиссиями - ведомственной и государственной.

Тем же утром начальник ПГУ участвовал в со-

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 Член ГКЧП Министр обороны СССР Д.Т.Язов пошел еще дальше, указав на

бездействие ГКЧП. В.А.Крючков рассказывает, как 21 августа в 10 часов утра

он и ''несколько членов ГКЧП, а также Шенин, Прокофьев и Плеханов, который

был приглашен несколько позже в связи с предстоящей поездкой к Горбачеву,

отправились к Язову на Фрунзенскую набережную в Министерство обороны. Хозяин

кабинета встретил вежливо, внешне спокойно, но на лице было написано, что в

нем все бурлит: огромная напряженность, усталость и даже какая-то

отрешенность. На замечание, что мы приехали посоветоваться с ним лично о

дальнейших шагах, Язов, как показалось, с укоризной и обидой заявил, что в

ответ на бездействие ГКЧП, а также других ведомств (курсив наш. - И Ф.)

коллегия Министерства обороны приняла решение о выводе войск из Москвы, и

вывод войск уже начался'' (Крючков В.А Личное дело. 4.2. С.200).

2Шебаршин Л.В. Из жизни начальника разведки. С. 101.

3 Там же. С. 138.

 

вещании у председателя КГБ. День 19 августа проходил так. Звонок

дежурного: "Совещание в кабинете председателя в 9.30". Если раннее утро

начинается с телефонных звонков, добра не жди. Это вестники тревоги,

нарушения нормального хода жизни. Мелькнула мысль: "Нормальной жизни уже не

будет никогда". Передаю информационной службе указание записывать на пленку

передаваемые по радио тексты документов ГКЧП и отправляюсь из Ясенева на

Лубянку. Как обычно по утрам в понедельник, на улицах много автомашин, люди

возвращаются из-за города. Очереди на автобусных остановках, народ спешит на

работу. Спокойно в центре, обычная толкучка у "Детского мира", никаких

внешних признаков ЧП. В углублении коридора напротив кабинета председателя

ждут 9.30 знакомые все лица - члены коллегии, начальники управлений. Все

слегка подавлены, не слышно разговоров, не видно улыбок. Крючков начинает

совещание без предисловий; понять, что произошло, невозможно. По привычке

делаю короткие пометки, по привычке про себя пытаюсь кратко, одной фразой,

прокомментировать речь Крючкова. Получается: "Чрезвычайное положение введено

с целью помочь в уборке урожая". Говорит Крючков отрывисто, он очень

возбужден, завершает выступление примерно такими словами: "Работайте!" С

предложением задавать вопросы не обращается. Мелькнула фигура Плеханова,

начальника службы охраны, генерал совершенно подавлен. ("Видимо, беспокоится

о здоровье президента? Ведь он болен?") Какой-то ободряющий жест в его

сторону сделал Крючков. Расходимся понурые, обмениваемся не мнениями, а

бессмысленными ругательствами вполголоса'' (курсив наш. - И.Ф.}.1

В.А.Крючков, стало быть, выступив с разъяснениями по поводу начавшихся 19

августа событий перед командным составом КГБ, не поставил перед сослуживцами

какой-нибудь задачи, но отпустил их с пустым в тот момент напутствием:

''Работайте''.

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --

1 Там же. С. 138-139.

 

Аналогичную картину воссоздает генерал КГБ В.С.Широнин. ''В середине

августа 1991 года, - сообщает он, - я возвратился из командировки в

Нахичевань. Доложил о прибытии. Каких-то внеочередных указаний не

последовало, наоборот, было предложено несколько суток отдохнуть. О создании

ГКЧП услышал лишь из сообщения по радио и срочно прибыл в центральное здание

на Лубянке. Большинство сотрудников также слышали аббревиатуру "ГКЧП"

впервые, она ничего им не объясняла. Собирались по кабинетам, уедали

разъяснений. Обстановка была спокойной, в чем-то даже обыденной (курсив наш.

- И.Ф.). К середине дня 19 августа оперсостав, наконец, был оповещен, что

Крючков провел совещание с руководителями подразделений, на котором объявил,

что вводится режим ЧП. С какой целью? Воспрепятствовать дезорганизации

страны, погасить межнациональные конфликты. Вдобавок участники совещания

рассказали, что Крючков несколько раз возвращался к вопросу об уборке

урожая. Говорил, что надо бы сформировать бригады чекистов в общей сложности

до 2 тысяч человек и послать их на помощь селу. Стало также известно, что...

ожидается выступление В.Крючкова на сессии ВС РСФСР. Но выступление не

состоялось...''1

Свидетельства Л.В.Шебаршина и В.С.Широнина подтверждает бывший

руководитель разведки ГДР М.Вольф. Касаясь событий августа 1991 года, он

пишет: ''Мои давние коллеги в КГБ горько сетовали на то, что даже они не

были проинформированы о том, что происходит. Так как они прекрасно понимали

полную дезорганизованность и непродуманность происходящего, не удивительно,

что они отказались поддержать путчистов открыто''.2

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --

1 Ш и р о н и н В.С КГБ-ЦРУ. Секретные пружины перестройки. С.233.

2 Вольф

М. Игра на чужом поле. Тридцать лет во главе разведки.С.374.

 

Итак, становится ясно, что КГБ 19-21 августа был скорее пассивен, чем

активен. В.А.Крючков, как явствует из сообщений Шебаршина, Широнина и

Вольфа, держал свой Комитет (за исключением группы ''Альфа''), так сказать,

на расстоянии от событий этих дней, полагая, очевидно, что обойдется без

гэбистов и в конце концов сумеет уладиться с российским руководством.1 Это

собственно подтверждает и Ельцин, говоря о ''выжидательной позиции КГБ''.2

Такая выжидательность сбивалась на отстраненность. Но какая в России

''свадьба без баяна'', а путч - без КГБ?..

Привлекает к себе внимание упоминание Широниным намечавшегося

выступления председателя КГБ в Верховном Совете РСФСР. Об этом говорит и сам

Крючков: ''В ночь на 21 августа у меня состоялись два или три разговора с

Ельциным. Ему я говорил, что никакого штурма "Белого дома" не намечается.

Разговоры были вполне спокойными. Я не почувствовал какого-то раздражения,

более того, Ельцин сказал, что надо искать выход из создавшегося положения,

и хорошо было бы ему, Ельцину, слетать вместе со мной в Форос к Горбачеву

для того, чтобы отрегулировать ситуацию. Он предложил мне выступить на

открывавшейся 21 августа сессии Верховного Совета РСФСР с объяснением

обстановки и ответить на возмож-

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 Такую надежду, вероятно, подавали достаточно спокойные и отчасти

конструктивные переговоры ГКЧП с руководителями союзных республик, а также

краев и областей: ''19, а затем 20 августа члены ГКЧП переговорили по

телефону с руководителями всех союзных республик, многих краев и областей.

Кравчук (Украина), Назарбаев (Казахстан), Акаев (Киргизия), Дементей

(Белоруссия) и другие отмечали сложность ситуации, осуждения по поводу

введения чрезвычайного положения не высказывали, а Кравчук даже сказал, что

не исключает возможности введения чрезвычайного положения в западных

областях Украины, где обстановку считал наиболее настораживающей. Спокойный

разговор состоялся с Назарбаевым. Положение в стране он также оценивал как

критическое, не испытывал никакого восторга от предстоящего подписания

нового Союзного договора Условились поддерживать контакт и обмениваться

информацией'' (Крючков В. А. Личное дело. 4.2 С. 192-193).

2 Ельцин Б.Н. Записки президента. С.96.

 

ные вопросы. Я посоветовался с Янаевым и дал согласие на вылет к

Горбачеву в Форос и на выступление на сессии Верховного Совета России. Мы

условились утром 21 августа решить технические вопросы и реализовать

договоренность''.1

Об одном из этих телефонных разговоров вспоминает и Б.Н.Ельцин:

''Разговор наш дословно не помню, но сценарий его был интересный. Крючков

оправдывался'' (курсив наш. -И.Ф.)2 Если Крючков на самом деле оправдывался,

то он тем самым укреплял Ельцина в мысли о слабости, неуверенности и

нерешительности ГКЧП, об эфемерности планов гэкачепистов. ''Тихий старичок

со стальным взглядом'', как Ельцин характеризует Крючкова, должен был

понимать, в каком ключе надо вести разговор с Ельциным. Он избрал тон

оправдательный. Время покажет, случайность ли это... Показателен и

телефонный разговор Ельцина с Янаевым. ''Я вспоминаю, - повествует

российский президент, - довольно мрачный эпизод августовского путча. Как я

звонил Янаеву. Я сказал ему, что их заявление о здоровье Горбачева - ложь.

Потребовал медицинского заключения или заявления президента. "Будет

заключение", - ответил он''.3 Стиль разговора (если он верно передан)

совершенно не соответствует тому, когда на одном конце провода находится

путчист, а на другом - его политическая жертва. Во всяком случае, с

настоящими путчистами, представляющими серьезную опасность, в такой

вызывающей манере не говорят.

У Крючкова имели место и другие, вполне мирные, телефонные контакты с

представителями российского руководства. Так, глубокой ночью 21 августа,

после гибели на Калининском проспекте трех парней, он говорил по телефону с

Г.Э.Бурбулисом. Крючков рассказывает: ''По этому поводу примерно в два часа

ночи 21 августа у меня состоялся разговор с Бурбулисом. Я обратил его

внимание на провокацион-

-- -- -- -- -- -- -- -

1 Крюч ков В.А. Личное дело. 4.2. С. 197-198.

2 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.98.

3 Там же. С. 131.

 

ные действия лиц из числа так называемых защитников -'Белого дома".

Сказал, что никакого нападения со стороны военнослужащих не было, напротив,

в отношении последних была совершена грубая провокация. Бурбулыс обещал

разобраться и принять меры'' (курсив наш. - И.Ф.}. По форме перед нами

разговор, если не партнеров, то, во всяком случае, не ожесточенных врагов.

Быть может, Крючков тут сочиняет? Однако есть возможность проверить

правдивость его слов. При разговоре Бурбулиса с Крючковым присутствовал

Гайдар. Он свидетельствует: ''Постепенно, уже за полночь, обстановка

начинает накаляться. Танки, кажется, действительно двинулись. Бурбулис

набирает по правительственной связи номер председателя КГБ Крючкова. Что-то

очень странное: вроде вот-вот убивать будут, и в то же время созвонились,

побеседовали...'' (курсив наш. -Я.Ф.).1

20 августа целая группа российских руководителей (Руцкой, Хасбулатов,

Силаев) встречалась в Кремле с А.И.Лукьяновым. В ходе встречи с российской

стороны были выдвинуты требования, сводившиеся ''к прекращению деятельности

ГКЧП, возвращению в Москву Горбачева, но особых угроз при этом не

высказывалось. У Лукьянова создалось впечатление, что эти требования не

носили ультимативного характера''.2 Отсутствие ультимативности в требованиях

посетителей Кремля говорило об их желании не обострять ситуацию и тем самым

удержать гэкачепистов от попыток силовых действий, а также не торопить

события, т.е. продлить неопределенность ситуации, выгодной Белому дому.

В целом у Крючкова сложилось впечатление, будто ''представители

российского руководства старались установить за-

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С.78. Еще более спокойно и мирно

отнеслись гэкачеписты к аппарату президента Горбачева, который в момент

объявления чрезвычайного положения продолжал без помех работать в здании ЦК.

(Брутенц К.Н. Тридцать лет на Старой площади. М., 1998. С.497).

2 К р ю ч к о в В.А. Личное дело. 4.2. С. 189-190.

 

крытые контакты с лицами, действовавшими в рамках ГКЧП, стремились

сгладить ситуацию, снять острые вопросы и создать видимость рабочего

обсуждения возникших проблем с целью поиска приемлемых вариантов решения''.1

Крючков объясняет эту линию поведения ''представителей российского

руководства'' страхом перед гэкачепистами: ''Чувствовалось, что они напуганы

обстановкой, опасаются влияния ГКЧП и его усиления, боятся возможных жестких

мер в отношении тех, кто выступил против создания Комитета''.2 Теперь мы

знаем, что российское руководство оказалось хитрее и ловчее тех, кто

составил ГКЧП. Для него августовские события не были неожиданностью. Оно к

ним готовилось. И когда эти события начались, Ельцин и его ближайшее

окружение стали маневрировать, чтобы затянуть время, которое работало против

ГКЧП. Не страх, а политический расчет побуждал представителей российского

руководства налаживать ''закрытые контакты с лицами, действовавшими в рамках

ГКЧП''. Люди, не посвященные в тайну происходящего и толпившиеся вокруг

российского руководства, конечно, боялись.

Так, Гайдару казалось, что ''вот-вот убивать будут''. Но он зря боялся,

ибо Крючков заверил Бурбулиса в том, что ''никакого штурма "Белого дома" со

стороны ГКЧП не намечается, что кому-то надо подогревать слухи вокруг этого

и что части, которые якобы будут принимать участие в штурме, продолжают

находиться в местах постоянной дислокации и никуда не выдвигаются. Если,

допустим, кому-то даже захотелось бы провести такой штурм, то это невозможно

сделать по той простой причине, что специальные подразделения просто не

успели бы подойти к назначенному времени к "Белому дому". Бурбулис в свою

очередь ссылался на достоверную информацию, называл час штурма - два часа

ночи, три часа ночи, затем

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 Там же. 4.2. С. 185.

2 Там же.

 

пять часов утра.1 Проходил один срок, второй - никакого штурма не было,

однако мне не показалось, что у обитателей,.Белого дома" от этого поднялось

настроение. Более того, создавалось впечатление, что они были явно

разочарованы''. Значит, среди российского руководства были лица,

заинтересованные в столкновении военных с находившимися возле Белого дома

людьми. Им нужна была кровь. И ее пролили, но не на подступах к Белому дому,

а в стороне от него.3

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --

1 По-видимому, то была информация от Грачева, переданная через Лебедя,

о чем уже шла речь. Не думал ли Грачев без санкции ГКЧП провести силовую

акцию у стен Белого дома, которую там так ожидали? Иначе трудно понять

уверенность Бурбулиса в предстоящем якобы штурме.

2Крючков В.А. Личное дело. 4.2, С.197. Об отсутствии намерения

штурмовать здание Верховного Совета РСФСР говорил Д.Т.Язов. В книге

В.В.Бакатина читаем: ''Вечером звонил из "Белого дома" Николай Столяров,

председатель комиссии партконтроля ЦК КП РСФСР. "Вадим Викторович, - сказал

он мне, - я говорю из кабинета Руцкого. Александр Владимирович просит Вас

как-то повлиять на маршала Язова. Нам известно, что войска готовятся к

штурму здания российского парламента. Попытайтесь уговорить министра обороны

не делать этого. У нас тут люди вооружены. Может пролиться много крови. Я

пообещал выполнить просьбу вице-президента России и тут же набрал номер

телефона маршала Язова. Он был у себя в кабинете. "Дмитрий Тимофеевич, -

говорю, - ваши десантники намерены штурмовать "Белый дом". Прошу Вас

отказаться от этого". "Вадим Викторович, - отвечает Язов, - мы с Вами давно

знакомы. Неужели Вы думаете, что я позволю десантникам штурмовать "Белый

дом"? Я гарантирую: никакого штурма не будет". Не знаю, почему, но мне

показалось, что Язов говорил со мной откровенно. Я тоже тогда не верил, что

десантные войска будут использованы для штурма "Белого дома"''. (Бака-тин В.

Избавление от КГБ. М, 1992. С. 15).

Провокационные действия предпринимались и около Белого дома. Д.Т.Язов

на допросе 22 августа свидетельствовал о том, что видел, как к военным,

находившимся у Белого дома, подвозили ''большое количество водки, целыми

автобусами. Тем самым пытались побудить солдат к нарушению своего долга.

Представьте, пьяные в БТР, это уже совершенно особая угроза'' (цит.

по:3енькович НА. Новости из Кремля Смоленск, 1998. С.47). Пьяных солдат

легко было вовлечь в кровопролитие. На это, по-видимому, и рассчитывали те,

кто поил их водкой. К счастью, кровь у Белого дома не пролилась.

 

Генерал Лебедь не сомневается в том, что пролитие крови было

предопределено. ''Сам я, - говорит он, - не был свидетелем тех событий, но

мне пришлось потом разбираться с очевидцами и даже некоторыми участниками

этой трагедии. Конечно, люди были в запале, всякий трактовал по-своему, но в

целом картина получилась следующая. В соответствии с приказом о

патрулировании начальника гарнизона генерал-полковника Калинина, по Садовому

кольцу в колонне шла рота на БМП. Шла по своей земле. Под броней этих машин