ОТ АВТОРА 45 страницаслучился удар. Не приходя в сознание, Гришин скончался'' (Громыко Анат. А. В лабиринтах Кремля...С. 100).
Серьезно ослабив высшие органы партии (Политбюро, Секретариат и ЦК), Горбачев существенно укрепил авторитарный характер своей власти. Но, чтобы полностью выйти из-под партийного контроля, он ввел институт президентства и стал Президентом СССР.1 -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 ''Он воспользовался своими... политическими реформами, чтобы добиться независимости от партийного бюрократического аппарата, усилив власть президента. Для этого он создал многоступенчатую систему выборов, которая гарантировала ему президентский пост. По оценке Андрея Сахарова, основная политическая реформа Горбачева состояла в том, чтобы сконцентрировать в своих руках власти побольше, чем это было у любого из его предшественников со времен Сталина''. (Никсон Р. На арене. Воспоминания о победах, поражениях и возрождении. М., 1992. С.365).
Будучи Президентом СССР, Горбачев, как известно, требовал для себя чрезвычайных полномочий и получал их. Но ни разу по-настоящему не воспользовался ими. Его за это много раз бранили, упрекали в нерешительности, гуттаперчевой, так сказать, политике. По словам Н.И.Рыжкова, например, период правления Горбачева ''не только не опроверг историю авторитаризма в России, а, напротив, продолжил его традиции. Это так. Изо всех сил собирая то, что сам же разваливал, Горбачев постоянно стремился к абсолютной власти, то и дело требуя для себя, как Президента, "чрезвычайных полномочий". Он получал их, но никогда толком не мог воспользоваться. А точнее говоря, это приводило к еще большему разрушению того, что он собирал''.1 Последним уточнением, не вполне, быть может, со своей стороны осознанным,2 Н.И.Рыжков приближает нас к правильному пониманию побудительных причин стремления Горбачева к абсолютной власти. Они кроются, похоже, не столько в природной его страсти властвовать над людьми,3 сколько в осознании того факта, что решить стоящую перед ним задачу перехода к рынку и реставрации буржуазного строя в СССР, не прибегая к авторитарным методам правления, невозможно.4 С этой точки зрения Горбачев - автократ скорее поневоле. Что же скрывалось за стремлением генпрораба получить чрезвычайные полномочия? Дать однозначный ответ здесь невозможно. -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С.353. 2 В противном случае мемуарист вряд ли бы стал говорить о том, что Горбачев не мог толком воспользоваться предоставляемыми ему чрезвычайными полномочиями. 3 Вспомним, что Горбачев отдал власть Ельцину практически без сопротивления. Это как раз и свидетельствует о том, что власть для него не являлась самоцелью. 4 В этом старались убедить Горбачева и демократы, провозглашая характерные лозунги: ''Путь демократии - через диктатуру''; ''Демократия нужна для усиления власти лидера''; Диктатура - оплот демократии'' и т п. (Соловьев В., Клепикова Е. Борис Ельцин. Политические метаморфозы. С.284-285).
Надо сказать, что вопрос о расширении прерогатив Президента СССР проходил очень непросто. В сентябре 1990 года Горбачев запросил у Верховного Совета СССР чрезвычайные полномочия. Ельцин восстал: по его инициативе Верховный Совет РСФСР сделал предупреждение, что в случае предоставления подобных полномочий Россия оставляет за собой право предпринять все необходимые меры по защите своего суверенитета и конституционного строя. Тем самым Ельцин подал пример сепаратизма другим союзным республикам. Под впечатлением ельцинского демарша Верховный Совет СССР наделил Горбачева дополнительными полномочиями лишь в экономической сфере. ''Конфликт Кремля и Белого дома... притушен'',1 На IV Съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 года) вопрос о предоставлении Президенту СССР особых полномочий возобновляется. Вокруг него развернулась борьба. В конце концов Съезд внес ряд поправок в Конституцию СССР, расширивших полномочия президента, который получил дополнительные права: объявлять чрезвычайное положение, распускать выборные органы власти, вводить свое, президентское правление, единолично издавать указы и законы, непосредственно руководить правительством, преобразованным в Кабинет министров, возглавлять Совет Федерации, а также Совет Безопасности СССР. Горбачев настоял на избрании Янаева, вызывавшего неприятие у демократов, в должности вице-президента СССР.2 Съезд бурлил. Психоз на нем достиг крайнего предела. Не выдержали, казалось бы, самые выносливые деятели, прошедшие, как говорится, ''Крым, Рим и медные трубы'': Н.И.Рыжков свалился с инфарктом, а Э.А.Шеварднадзе впал в нервозное состояние, граничащее с истерикой. В тоне, весьма схожем с политическим кликушест- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 С о б ч а к А.А. Жила-была коммунистическая партия. СПб., 1995. С.ЗО. 2 С о г р и н В.В. Политическая история современной России,,. С.82; Соловьев В., Клепикова Е. Борис Ельцин...С.290-291.
вом, он возгласил с трибуны Съезда: ''Наступает диктатура, -заявляю об этом со всей ответственностью. Никто не знает, какая это будет диктатура, кто придет, что за диктатор, какие будут порядки''. В.Соловьев и Е.Клепикова комментируют эти слова Шеварднадзе так: ''Несмотря на всю его неожиданность и сенсационность, предупреждение Шеварднадзе смутное - он знает больше, чем говорит, чем решается сказать - что-то его останавливает. Что? Недостаток мужества? Нежелание нарушить устав мужской дружбы, очень важный у него на родине в Грузии? А может быть, все-таки его подозрения в это время еще смутны? Тогда упреки ему, что он не дал полной информации о готовящемся перевороте, когда предупреждал о нем, снимаются. Не исключено, тем не менее, что благодаря этому его полуразоблачению готовящийся переворот был отложен''.2 Однако авторы, высказывая предположение о том, что ''готовящийся переворот был отложен'', вместе с тем говорят о не-ком подобии переворота, произошедшего в результате предоставления Горбачеву чрезвычайных полномочий. По их мнению, он ''пошел на самый решительный и одновременно самый рискованный в его политической карьере шаг - при формальной поддержке парламентского большинства изменил советскую Конституцию и присвоил себе чрезвычайные полномочия. А так как это произошло в самый разгар переживаемого советской империей глубочайшего и всестороннего кризиса, когда популярность Горбачева пала как никогда низко, и куда громче, чем призывы горбачистов к своему лидеру стать неограниченным диктатором, раздавались - как справа, так и слева - призывы к его отставке, эта его отчаянная акция больше всего смахивала на легализованный переворот, на замаскированную узурпацию власти - как раз в том самый момент, -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Пастухов С., Сорокин Е., Черешнев А. Жизнь стучится в двери Кремля// Правда, 1990, 21 декабря. 2 СоловьевВ., Клепикова Е. Борис Ельцин...С.291.
когда эта власть стала ускользать из его рук''. Более смягченную оценку происшедшему на IV Съезде народных депутатов СССР предлагает В.В.Согрин, который считает, что на этом Съезда ''альянс Горбачева с консерваторами проявился в открытой форме''.2 Мы смотрим на данную проблему иначе, чем Клепикова, Соловьев и Согрин. Наделение Горбачева чрезвычайными полномочиями имело существенное значение, причем, на наш взгляд, как политическое, так и психологическое. В плане политическом, надо отметить, Горбачев взял в руки мощные рычаги власти. Благодаря этому его положение становилось полностью неуязвимым со стороны верхушки КПСС. Вместе с тем он получал возможность использовать чрезвычайные полномочия в случае возникновения ситуации остановки или попятного хода ''перестроечного'' процесса. Ну, и, разумеется, Горбачев подстраховывал собственную политическую карьеру. Предоставление Президенту СССР чрезвычайных полномочий следует рассматривать, по нашему мнению, как продолжение, как новый этап ''легализованного государственного переворота'' или ''замаскированной узурпации власти'', начало чему было положено несколько раньше - с введением института президентства и превращением Верховного Совета СССР в учреждение парламентского типа, что подрывало существующую систему советской власти.3 Альянс Горбачева с ''консерваторами'', о котором рассуждает Согрин, - политическая игра со стороны президента, не более. Подлинный альянс, пусть даже краткосрочный, был между ними совершенно невозможен, поскольку задачи и цели ''контрагентов'' отличались решительным образом, и они -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Там же.С.288. 2 Согрин В.В. Политическая история современной России... С.82. 3 ''Генсек-президент - пишет В.И.Болдин, - сосредоточил в своих руках беспредельную власть, а получив чрезвычайные полномочия, мог осуществлять в стране любые реформы...'' (Б о л д и н В.И. Крушение пьедестала... С.354).
не могли выступить даже как временные попутчики. Правда, у ''консерваторов'', тогда не разгадавших генпрораба до конца, еще теплились какие-то в связи с этим надежды.1 Горбачев умело пользовался ими, тонко играя на ожиданиях, причем не только ''консерваторов'', но и ''либералов''. И тут мы сталкиваемся с психологическим эффектом предоставления ему чрезвычайных полномочий, на который, по всему вероятию, он и рассчитывал. Необходимо вспомнить, в какой обстановке президент запросил у Съезда чрезвычайные полномочия. Развал, распад и хаос - вот что ее характеризовало. Чтобы восстановить в стране порядок, нужны были экстраординарные меры. Это четко понимали те, кто выступал за сохранение существующего строя. И, казалось, Горбачев пошел навстречу их чаяниям, заявив на Съезде: ''Самое необходимое сейчас для преодоления кризиса - восстановить в стране порядок. Это упирается в вопрос о власти. Будут твердая власть, дисциплина, контроль за исполнением решений, тогда сумеем наладить и нормальное продовольственное снабжение, накинуть аркан на преступников, остановить межнациональную вражду. Не добьемся этого - неизбежны усиление разлада, разгул черных сил, распад государственности. В сложившихся чрезвычайных условиях нужны самые решительные действия. Без всякого промедления. Речь идет не о возвращении к осужденным и отвергнутым нами методам неограниченной диктатуры и произвола. Я имею в виду власть, действующую на основе закона, -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Общий смысл происходящего в стране уже не был загадкой. Н И.Рыжков с трибуны Съезда сказал так: ''В 1985 году мы выдвинули задачу перестройки, содержанием и целью которой назвали обновление социализма, преодоление допущенных деформаций. Но она не удержалась на этой позиции под воздействием деструктивных сил, многие из которых, как сейчас совершенно очевидно, имеют цель изменить характер общественного строя. Это делалось под видом отказа от идеологии социализма, но на самом деле это была замена одной идеологии другой'' (Правда, 1990, 20 Декабря).
способную в рамках законности обеспечить стабильность и гражданский мир, преодолеть кризисную ситуацию''.1 Чтобы поддержать пошатнувшееся доверие к себе со стороны приверженцев социализма, Горбачев повторил свою старую песню об обновлении ''нашего общества в рамках социалистического выбора, на путях движения к гуманному, демократическому социализму''.2 Певцу ''социализма с человеческим лицом'' снова, кажется, поверили, но он и пальцем не пошевелил, чтобы как-то оправдать это доверие. Горбачев бездействовал. Почему? Одно мнение, принадлежащее Н.И.Рыжкову, нам известно: Горбачев не мог толком воспользоваться предоставленными ему чрезвычайными полномочиями. Вот такой он ''неумелый'' и ''бестолковый''. Другое объяснение пассивности президента, обремененного чрезвычайными полномочиями, предлагает Д.Боффа: ''Горбачев добивается особых полномочий. Однако у него не оказалось рычагов, чтобы их реализовать. И не потому, что исчезли органы или ведомства, которые должны были выполнять распоряжения, а потому, что все они находились в состоянии паралича из-за отчаянной борьбы в КПСС, в парламенте, между двумя правительствами - России и СССР, между республиками и внутри их''.3 Нам несколько иначе видится причина бездействия президента Горбачева, наделенного чрезвычайными полномочиями, но так ими и не воспользовавшегося. Известно, что Горбачев не предпринимал каких-либо серьезных попыток, чтобы реализовать данные ему IV Съездом народных депутатов СССР властные права. Единственное, чего он захотел и (что важно подчеркнуть) добился, несмотря на сильное сопротивление демократов, а также сепаратистского руководства России и некоторых других союзных республик, -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Правда, 1990, 18 декабря. 2 Там же. 3 Б о ф ф а Д. От СССР к России. История неоконченного кризиса 1964-1994. М., 1996. С.234.
это - мартовский 1991 года референдум по вопросу о сохранении Союза ССР. Значит, рычаги власти у него еще были. Однако президент не только не воспользовался итогами референдума, 76% участников которого проголосовали за сохранение обновленного СССР, но в результате ново-огаревского сговора с республиканскими сепаратистами нарушил волю народа, подготовив к подписанию конфедеративный в своей основе союзный договор. Стало быть, суть дела состоит не столько в отсутствии у Горбачева рычагов власти, сколько в отсутствии у него желания привести их в действие. Более того, по нашему убеждению, возможность остановить распад страны и общества существовала вплоть до выступления гэкачепистов в августе 1991 года. Но у генпрораба был иной, разрушительный план. С учетом этого плана и следует оценивать психологический эффект предоставления Горбачеву чрезвычайных полномочий, о котором нами говорилось выше. Эффект этот заключался в появлении у консервативной части политической элиты новой томительной надежды на то, что президент, получив особые полномочия, наконец-то воспользуется ими с целью предотвращения распада общества и гибели СССР. Эти надежды Горбачев подогревал поручениями соответствующим лицам разработать меры на случай введения чрезвычайного положения в стране. Казалось, он созрел для нужных решений. Но то была игра, обман, применяемые с одной лишь целью: затуманить головы ''консерваторам'' и ослабить у них стимул к сопротивлению. Генпрораб ''перестройки'' получал выигрыш во времени и, следовательно, возможность еще ближе подойти к черте, за которой вводимые им перемены становились необратимыми. Наделение президента Горбачева чрезвычайными исполнительно-распорядительными полномочиями оправдало наихудшие прогнозы некоторых участников Съезда, связанные с опасением ослабления роли ''парламента и в целом представи-
тельных органов''.1 Это ослабление, помноженное на преднамеренную пассивность Президента СССР, державшего в своих руках все основные нити исполнительной власти, создавало ситуацию безвластия в стране, ускорявшего процесс всеобщего развала, что соответствовало изначальному и главному замыслу ''реформатора''. А.С.Черняев верно угадал логику начатого Горбачевым: ''режим, созданный за 70 лет, должен распасться, его надо развалить''.2 Именно ради этого ''преобразователь'' постарался развязать ''необратимые процессы распада''.3 Еще в мае 1989 года автор Дневника писал: ''Главное - это распад мифов и противоестественных форм жизни в нашем собственном обществе: распадается экономика, распадается облик социализма, идеологии, как таковой, нет, расползается федерация = империя, рушится партия, потеряв свое место правящей и господствующей, репрессивной и наказующей, власть расшатана до критической точки, а взамен нигде пока еще никакая другая не формируется. Протуберанцы хаоса уже вырвались наружу, поскольку былые грозные законы, державшие дисциплину, никто теперь не в состоянии заставить исполнять''.4 Отсюда ясно, что чрезвычайные полномочия были необходимы Горбачеву для того, чтобы, владея единолично высшей властью и не деля ее ни с кем, посредством бездействия этой власти дать новый мощный толчок хаосу и развалу на завершающем этапе организованного и управляемого крушения СССР, его социального и государственного строя.5 Добившись -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Пастухов С., Сорокин Е., Черешнев А. Решают судьбу людей, страны// Правда, 1990, 23 декабря. 2 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.13. 3 Там же. С. 16. 4 Там же. С. 17, 5 Ю.Я.Терещенко с полным основанием говорит, что ''свои широкие полномочия Президент СССР использовал вопреки конституционной клятве сохранять суверенитет и территориальную целостность СССР''. (Терещенко Ю. Я. К вопросу о конституционной реформе в СССР в период перестройки // Российское государство и общество XX век. М., 1999. С 244
монопольного владения этими полномочиями, президент устранял возможность легитимного применения чрезвычайных мер со стороны других органов власти, любая попытка которых в данном направлении легко могла истолковываться как противоправная, антиконституционная, что собственно и произошло с мерами, объявленными ГКЧП в августе 1991 года. Как видим, Горбачев, утверждая авторитарный способ правления, очень умело воспользовался предоставленными ему чрезвычайными полномочиями, намеренно не применяя их. Сидя на этих чрезвычайных полномочиях, ''как собака на сене'', он усугубил в стране атмосферу безвластия, сняв последние преграды, еще как-то сдерживающие падение страны в пропасть. Авторитаризм Горбачева явился своеобразным, подготовительным этапом установления, можно сказать, диктаторских методов властвования, проявленных Ельциным. Горбачев создал условия (и общественно-политические и социально-психологические), позволившие Ельцину не скачкообразно, а сравнительно плавно (а потому поначалу незаметно) включить авторитарный механизм управления Россией. После своего избрания на пост российского президента Ельцин приступил к созданию мощного, непосредственно ему подчиненного управленческого аппарата, не подконтрольного парламенту и правительству. Формировалась структура, опираясь на которую Ельцин ''накачивал мускулы'' авторитарной власти, бесконтрольной и безответственной.1 Администрация российского президента вызывает в настоящее время ассоциации с ''аппаратом бывшего ЦК КПСС''.2 Усилению авторитаризма Ельцина в значительной мере способствовала практика издания президентских указов, подменившая во многих случаях правотворческую работу законо- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Л у ч и н В.О. ''Указное право'' в России. М., 1996 С.14). 2 Там же.
дательной ветви власти. Член Конституционного суда России В.О.Лучин отмечает: ''Б.Н.Ельцин, с момента своего избрания Президентом Российской Федерации, начал активные действия по отмене Конституции, коренному пересмотру законодательства. Это отвечало общей стратегии тех политических сил, которые привели его к власти: полному отказу от социализма, кардинальному изменению всего уклада общественной и государственной жизни. Не имея возможности осуществить эти цели легитимным путем и желая придать своим акциям видимость правомерности, он параллельно с существующей системой законов начал создавать систему собственных конкурирующих нормативных актов - указов''.1 Так родилось президентское указно-кулачное право. Примечательно, что роль коллективной повитухи взял на себя V Съезд народных депутатов России, проходивший в октябре 1991 года. Народные депутаты РСФСР, ошалелые от ''всеобщей демократизации'' и ''суверенизации'', бездумно предоставили Ельцину ''право издавать в течение года указы в экономической области, даже в том случае, если те не соответствовали закону, с последующим утверждением их на сессии Верховного Совета''.2 Но, как говорится, ''лиха беда - начало''. Вскоре Ельцин, резонно опасаясь противодействия со стороны большинства народных депутатов форсированным изменениям в России, чреватым тяжелыми последствиями, стал действовать ''в обход законодательства, инициируя беспрерывный поток указов, захлестнувший правовое поле Российской Федерации, что нашло свое юридическое выражение в подмене закона указом, а в ряде случаев поставило указ выше закона и даже самой Конституции''.3 В.О.Лучин, завершая анализ указной практики Ельцина, говорит: ''Расширение дискреционной власти Президента, стремление преувеличивать значение Указа по отношению к Закону отражают сущест- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. С.З 2 Там же. С.4 3 Там же.
вующую авторитаристскую тенденцию, направленную против принципа разделения властей, следовательно, и против правового государства, основанного на верховенстве Закона''. Обнаруживается еще один из главных источников указного ''вдохновения'' российского президента: наказы ''дядюшки Сэма'', чьи длинные уши на этом ''поприще'' видны, по известному выражению, за версту. В зарубежной прессе появились сведения, согласно которым Счетная палата США, контролирующая расходование правительственными ведомствами бюджетных средств, установила, что Гарвардский институт международного развития (IID), руководимый Дж.Саксом, получил 60,4 млн долл. для ''помощи'' России. Из этой суммы 20 млн долл. было затрачено на ''поддержку законодательной деятельности'' российского правительства реформ. С.С.Сулакшин резонно спрашивает: ''Что означает эта загадочная фраза?''. И отвечает: ''А вот что! Только с 1994 по 1996 год IID подготовил, написал и передал Ельцину сотни проектов указов Президента России. Соответственно, проекты превращались в Указы Ельцина и в постановления правительства Черномырдина''.2 Еще более значительную сумму (325 млн долл.), предназначенную, помимо прочего, для оплаты формирования законодательных основ в России, получило правительственное Агентство международного развития (АЮ). ''В переводе на русский язык, - пишет С.С.Сулакшин,- это означает, что правовые нормативные документы, управляющие экономическими решениями в нашей стране, писались также на американские деньги''.3 Естественно, что внедрение в жизнь такого, с позволения сказать, законодательства могло быть осуществлено только посредством независимой от народа авторитарной власти. Ныне действующая Конституция Российской Федерации, написанная ''под Ельцина'', в некоторых отношениях предос- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. С.24. 2Сулакшин СС Измена М, 1998. С 69. 3 Там же. С 70.
тавляет российскому президенту более широкие полномочия в сравнении с теми, которые, скажем, предоставляли царю Основные законы 1906 года. Например, ст.80.2 Конституции разрешает президенту принимать своей властью меры ''по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости и государственной целостности'', а также обеспечивающие ''согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти''.1 Растянутость этих формулировок (под них при желании можно подвести любые меры) позволяет президенту, опираясь на них, обходиться без Думы и Совета Федерации при решении различных вопросов, включая де- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Эти меры, согласно данной статье, президент принимает ''в установленном Конституцией Российской Федерации порядке''. Однако такой порядок в Конституции четко не установлен. Точно так же обстоит дело с внутренней и внешней политикой государства, основные направления которой, согласно ст. 80.3, определяет президент ''в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами''. В.О.Лучин ставит обоснованный вопрос: ''Кто и каким образом способен измерить "соответствие Конституции и федеральным законам" определяемых единолично Президентом основных направлений внутренней и внешней политики? Ведь нет ни одной важнейшей функции в арсенале государственной политики, которую нельзя было бы не соотнести с понятием ''основные направления внутренней и внешней политики''. При систематическом толковании статьи 80 Конституции РФ возникает неопределенность: допустимо ли Президенту действовать вне рамок конкретных полномочий, установленных статьями 83-90,111,114,115,117 Конституции РФ? Если допустимо, зачем понадобилось, наряду со статьей 80, вводить в Конституцию целую дюжину норм, фиксирующих точно определенные права Президента? Формула об определении ''направлений внутренней и внешней политики'' почти буквально воспроизводит отмененную ст. 6 Конституции СССР 1977 года с той лишь разницей, что КПСС выступала все-таки как коллегиальный субъект, в то время как Президент управляет страной единолично'' (Лучин В.О. ''Указное право'' в России. С. 12) 2В качестве примера можно привести войну в Чечне 1994-- 1996 гг. (Никонов В.А. Эпоха перемен: Россия 90-х глазами консерватора. М., 1999 С.291-358). Импульс чеченской войне, являющейся по сути войной против собственного народа, дал секретный президентский Указ No 2137 от 30 ноября 1994 года ''О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской республики'' (Лучин В.О. ''Указное право'' в России. С. 16).
ла законодательного характера, на осуществление которых по Конституции же требуется согласие обеих палат. Между тем ст. 86 Основных законов 1906 года (пусть это правило на практике и нарушалось) недвусмысленно провозглашала принцип обязательного соучастия тогдашнего парламента (Государственной Думы и Государственного совета) в законодательстве, подчеркивая, что ''никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной Думы...''.1 87-я статья Основных законов, правда, позволяла императору в чрезвычайных случаях (в перерывах между занятиями Думы) законодательствовать без санкции палат. Однако потом обязательно следовало испросить их согласие на соответствующую меру. В противном случае она теряла силу. В нынешней Конституции такой оговорки нет. Аналогичную повышенную устремленность к авторитаризму наблюдаем и в сфере исполнительной власти. В Российской империи после реформы Совета министров в 1905 году установился порядок, по которому от главы правительства (ранее такой должности вообще не существовало) фактически не зависели министерства Военное, Морское, Иностранных дел, Императорского двора, подчиняясь непосредственно государю. Министерство же внутренних дел было подведомственным председателю Совета министров,2 значение которого (следовательно, и правительства) в системе власти было весьма существенным. Случалось, правительству удавалось добиться от царя отмены уже принятых им ранее решений.3 Взаимоотношения монарха с правительством
|
