Глава 11. Со стороны виднее 22 страница

– Вы так не любите огневиски?

– Кентавры не употребляют алкоголь, Джиневра. А огневиски стараются даже не нюхать. Правда, Хагрид постоянно об этом забывает, – добавляет он с легким раздражением.

– То есть сливочное пиво заказывать нельзя? – огорченно спрашиваю я.

– Отчего же? Заказывайте на здоровье, – улыбается Фиренце. – Вреда от него нет, и таких миазмов оно не источает. Тем более я все равно собирался немного прогуляться.

– Мы как будто из дома вас выгоняем, – виновато говорит Джинни.

– Вовсе нет. В пещере я провожу не так уж много времени. А в звездные ночи здесь вообще нечего делать. Приятных вам снов, – кивнув нам на прощанье, он уходит в лес.

Я вызываю Лауди. Он уже успел не только переодеться в полотенце, но, судя по всему, даже смириться с этим. Во всяком случае, выглядит он спокойно и так же независимо, как в костюме из драконьей кожи. Доставив нам пиво, он интересуется, будут ли еще приказания и, получив отрицательный ответ, исчезает.

– Странно это, правда? – тихо говорит Джинни, глядя на то место, где только что стоял наш эльф.

– Что именно?

– Все. У меня такое ощущение, что я ни о магии, ни о жизни в целом вообще ничего не знаю.

– Ну, не преувеличивай.

– Я не преувеличиваю. Суди сам. Ладно я, у меня домовых эльфов сроду не было, но ты ведь в них разбираешься. Ты мог вот такое ожидать?

– Не мог, – признаюсь я, – но я не настолько хорошо в них разбираюсь.

– В этом и дело! Раньше ведь ты не думал, что плохо их знаешь, правильно? Так невольно начинаешь задумываться: а чего мы еще не знаем? И кого? Может, и люди совсем не такие, какими кажутся? Может, мы просто выдаем желаемое за действительное? Как сказала Хелли, видим то, что хотим видеть, – Джинни закусывает губу и отворачивается.

– Что ты имеешь в виду? – обеспокоенно спрашиваю я. Значит, мне не показалось вчера, что ее что-то тревожит.

– Ничего.

– Джинни, пожалуйста! Ты ведь знаешь, что можешь говорить со мной, о чем угодно!

– Ладно, – она тяжело вздыхает. – Правда, не уверена, что смогу нормально объяснить. Ты ведь в курсе, что мы с Гарри расстались?

– Ну… да… Но ведь это временно!

– Не знаю… Пойми меня правильно, Невилл, я не пытаюсь сделать из муховертки громамонта! Просто… он как будто избавился от меня…

– Что за глупости? – спрашиваю я, не веря своим ушам.

– Ну, я же говорила, что не смогу, – снова вздыхает Джинни. – Понимаешь, я как будто не имею никакого отношения к его жизни! Возле озера со мной прогуляться можно, а в остальном – пошла прочь… И не говори мне про Министерство! – предупреждает она, увидев, что я собираюсь возразить. – Ты сам прекрасно помнишь, каким образом мы там оказались. И весной тоже не в нас было дело, а в том, что за Малфоем и Снейпом надо было следить. Понимаешь, о чем я? Он мне как будто не доверяет. Нет, я понимаю, что ему мог запретить Дамблдор, но я ведь даже о карте Мародеров случайно от Рона узнала!

– О какой карте?

– Ну вот, ты тоже не знаешь! Это карта Хогвартса, которую сделал его отец вместе с друзьями во время учебы. По ней можно узнать, где кто находится. Как бы она нам сейчас пригодилась, правда? Но нет, он даже ее мне не доверил!

– Я уверен, что он просто не успел передать тебе эту карту, – возражаю я, хотя в глубине души подозреваю, что он не «не успел», а «не подумал».

– Допустим. Может быть. Не это важно! – отмахивается Джинни. – Важно то, что он не рассказывает мне даже о том, о чем может рассказать. Держит меня в стороне. Вот Рон и Гермиона – это другое дело, им можно доверять, а я так – мимо пробегала. И именно Рон и Гермиона сейчас с ним, а я сижу тут, ничего не знаю и ни на что не имею права.

– Надеюсь, ты хоть к Гермионе его не ревнуешь?

– Ну, конечно, нет! – она даже не улыбается. – Просто я хочу быть причастной, понимаешь? А он мне не позволяет. Это больно, Невилл, очень больно! Он сказал, что есть вещи, которые он должен сделать один… Но ведь он не один, разорви меня горгулья! С ним Рон и Гермиона, они имеют на это право, а я – нет.

– Джинни…

– Подожди, не перебивай! Да, он говорил, что беспокоится за меня, не хочет подставлять под удар, но я ведь уже под ударом, Невилл! Как сестра его друга, как дочь магглолюбцев и предателей крови! Да и кто вообще заметил, что мы расстались? Это ведь произошло в день отъезда, а объявлений в «Пророк» он не давал! Вот я думаю… может, все совсем не так? Может, он просто решил избавиться от меня, удалить из своей жизни, частью которой я никогда по-настоящему не была? Я уже ничего не понимаю! – она отшвыривает в сторону опустевшую бутылку и прячет лицо в ладонях.

Я смотрю на ее хрупкую фигурку и чувствую нарастающую ярость. Никто во всем мире не стóит слез Джинни Уизли! Даже Гарри Поттер, будь он хоть трижды Избранным! Может, и есть какой-то намек на логику в его поступке, но он должен был подумать о ее чувствах! Обязан был подумать!

– Послушай, Джинни, – я стараюсь говорить спокойно и мягко, – я уверен, что Гарри очень тебя любит… Теперь ты не перебивай, ладно? – она кивает, не убирая рук от лица, и я продолжаю: – Просто он переживает за тебя, поэтому и старается держать подальше от всего этого. Я бы тоже старался на его месте, правда. Если бы ты была сейчас с ним, ему пришлось бы постоянно думать о твоей безопасности, действовать, с оглядкой на тебя. А он не может себе этого позволить, понимаешь?

– А расставшись со мной, он может вообще обо мне не думать, да? Со спокойной душой делать свое дело, потому что я больше не его девушка и за меня можно не переживать? – сквозь слезы шепчет она.

– Вовсе нет! Не в этом дело! Конечно, его поступок на первый взгляд не слишком логичен, но ты же знаешь Гарри! Когда он вообще пользовался логикой? Сейчас ему нельзя ни на что отвлекаться, пойми! Поэтому он убедил себя, что ты будешь в безопасности, если вы расстанетесь. Может, это и глупо, но ему это нужно! И ты не должна думать, что он решил от тебя избавиться.

– Ты так считаешь? – неуверенно спрашивает Джинни, убирая, наконец, руки с мокрых щек.

– Ну, конечно! – заверяю я, обнимая ее за плечи. – Тебе просто нужно подождать, когда все это закончится. Гарри обязательно справится и вернется к тебе. А что касается Рона и Гермионы, то, согласись, боевые соратники – это совсем не то же самое, что любимая девушка. Он хочет уберечь тебя, только и всего.

– Невилл, ты такой замечательный! – Джинни поворачивается ко мне лицом, улыбаясь сквозь слезы, и крепко обнимает, уткнувшись мокрым носом мне в шею. – Ты даже не представляешь, насколько ты замечательный! Не знаю, что бы я без тебя делала…

– Ты меня с кем-то путаешь, – усмехаюсь я, поглаживая ее по спине.

– Ничего подобного, – возражает она. – Какому-то парню очень с тобой повезет.

– Давай не будем обсуждать то, чего нет, – предлагаю я, отгоняя неприятные и идиотские мысли. – А лучше выпьем еще по бутылке и ляжем спать. Все-таки нам с утра еще в школу возвращаться.

Чуть позже, я лежу на шкурах, вслушиваясь в лесные шорохи и шелест плюща. Джинни, к счастью, окончательно успокоилась и теперь спит, прижавшись ко мне, и чему-то улыбается во сне, хотя на слипшихся ресницах еще блестят слезы. Я уважаю Гарри и понимаю, почему он поступил именно так, правда, понимаю. Но если бы он сейчас оказался здесь, я сломал бы ему нос. Жаль, нельзя сделать это при помощи нашей ментальной связи.

Глава 32. Вроде бы все логично

Остаток учебной недели проходит относительно спокойно. Если, конечно, не считать уроки Кэрроу. Впрочем, летальным исходом эти уроки ни для кого не заканчиваются, что уже, по-моему, неплохо. Ребята, к счастью, держатся и не нарываются, поэтому этим двоим Пожирателям практически не к чему придраться. Ну, а нам пока приходится вести себя тихо. Вот проведем собрание Армии Дамблдора, выработаем план, тогда и начнем предпринимать активные действия.

Как и следовало ожидать, урок маггловедения начинается с того, что нам заявляют, будто бы профессор Бербидж была гнусной лгуньей, и все эти годы нагло нас дезинформировала. На самом деле, магглорожденные вовсе никакие не волшебники, а просто где-то украли волшебные палочки и каким-то образом научились ими пользоваться. Я замечаю, что Симус собирается прокомментировать данное заявление и наступаю ему на ногу. Как назло, Кэрроу это видит и не замедливает ко мне прицепиться. Впрочем, подозреваю, что она бы в любом случае ко мне прицепилась – очень уж я ей нравлюсь.

Назначать взыскание она не спешит – просто просит повторить собственные слова. Мысленно попросив прощения у Гермионы, Джастина, Колина и всех остальных магглорожденных, я повторяю. Кэрроу скрипит зубами, но отстает.

Ее братец оказывается ничуть не лучше. Только на свинью немного больше похож, чем сестрица. Он много, долго и нудно рассказывает о Непростительных заклятиях, причем, повторяет одно и то же раза по три. То ли у него с памятью проблемы, то ли он сомневается, что мы и с одного раза все понять можем. По его словам Непростительные заклятия – это прямо-таки вершина Темных искусств. Лишь избранным удается овладеть ими в полной мере, и он – о, чудо! – берется обучить этим заклятиям самых способных учеников. Так и подмывает спросить, читал ли он «Темнейшие искусства». Непростительным до них далеко. Читал, наверное, только силенок не хватает, вот и несет чушь. Или думает, что нас все это заинтересует? Вот уж вряд ли.

Малфой, как и все прошедшие годы, повсюду таскается с Крэббом и Гойлом. Отличий только два. Первое: сейчас с ними таскается еще эта новая староста с неприличным именем Астория. И второе: командует парадом отнюдь не Малфой. Точнее, он командует, но его уже мало кто слушает. Гойл же и в особенности Крэбб цепляются ко всему, что движется. Поскольку ума у них немного, на их оскорбления очень легко не обращать внимания. Вот я и не обращаю. Хотя хочется челюсть сломать, видит Мерлин! Паркинсон тоже себе не изменяет – верещит с перерывами на еду и сон. Здравомыслящие люди на это никак не реагируют. Как известно, громче всех лают самые маленькие и никчемные собачки. Первокурсники, правда, с непривычки немного пугаются.

Радует, по правде говоря, только Пивз. Как может, старается напакостить. В общем, он ведет себя примерно так же, как после фееричного отбытия близнецов. И из студентов цепляет только слизеринцев. Правда, на территорию подземелий и, соответственно, Кровавого Барона проникать все-таки не решается.

В четверг последним уроком у нас гербология, и мне, наконец, предоставляется возможность поговорить со Спраут. Я задерживаюсь после урока и иду вслед за ней в самую дальнюю теплицу, где нас никто не сможет подслушать.

Какое-то время Спраут вполголоса ругает «этих мерзавцев Кэрроу», затем долго пытает меня на тему физического самочувствия, душевного состояния, руки Крэбба и вызванных ею отработок. Я стоически терплю и заверяю, что все настолько прекрасно, насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

– То есть отвратительно, – резюмирует Спраут.

– Можно и так сказать, – я решаю не спорить, тем более, она, в сущности, права. – Бессмысленно об этом говорить. Поэтому лучше посмотрите, что я вам привез.

– Ну-ка, ну-ка… – Спраут наклоняется над столом и берет пакетики с семенами по одному, внимательно рассматривая содержимое. По мере рассматривания ее брови ползут вверх, а глаза округляются: – Невилл, это же… это…

– Это Ризус Моверия, мадам, а в другой руке у вас Инсания¹, – подтверждаю я. – А вот Астринг² на столе лежит, вы его еще не смотрели.

– Но это же незаконно! – восклицает Спраут, когда к ней возвращается дар речи.

– О каких законах может идти речь, если школой и Министерством управляют Пожиратели смерти?

– Это верно, – соглашается она, подумав. – Но где ты все это взял?

– Дядя Элджи достал. Вы же его помните?

– Помню, конечно, способный был мальчик. Тогда другой вопрос: как ты доставил все это в школу? Надеюсь, не с помощью своего эльфа?

– Разумеется, нет, профессор, я ведь знаю, что с ними нельзя аппарировать! – возмущенно отвечаю я.

– Тогда как? Вас же обыскивали на входе! Детекторы распознают…

– Во рту.

– …не только запрещенные предметы и артефакты, но и… Прости, что?

– Детекторы, может, и распознают запрещенные к продаже семена. Вот только ими, как правило, водят вдоль тела и выше шеи никогда не поднимают. Перед выходом из кареты я уменьшил пакетики и засунул в рот, – объясняю я. – Они достаточно герметичны, и мне оставалось только не болтать и не жевать во время проверки.

Спраут открывает и закрывает рот, смешно хлопая глазами.

– Гениально! – наконец, выдыхает она, и я чувствую, что начинаю краснеть. Ну что такого, в самом деле? Любой бы догадался на моем месте – это же очевидно.

– Так вы согласны их посадить? – уточняю я.

– Еще бы я была не согласна! Во-первых, лишнее оружие нам не помешает, а, во-вторых, кто же откажется от возможности выращивать такую прелесть? – Спраут с нежностью смотрит на пакетики с семенами. Я отворачиваюсь, пряча улыбку. Вот хоть сейчас навскидку человек двадцать назову, которые не только откажутся, но и ужаснутся при одной мысли об этом. – Ты, надеюсь, заглядывать будешь?

– Я постараюсь, профессор. Но не уверен, что получится. Сами понимаете, ситуация сейчас такая… И потом, если меня часто будут видеть у вас, могут решить, что мы сговорились.

– Н-да, пожалуй, – расстроено бормочет Спраут. – Ну да ничего, справимся. В любом случае, можешь на меня рассчитывать.

Мне кажется, или в последнее время эта фраза пользуется какой-то особой популярностью у наших преподавателей? Не то, чтобы я возражал…

Получение отработки мы планируем на пятницу. О плане я рассказываю Фиренце, который целиком и полностью одобряет мое намерение притащить в пещеру толпу студентов. Более того, он заявляет, что, видите ли, изначально полагал, что студенты в пещере будут частыми гостями, и очень рад быть полезным.

План наш состоит в попытке написать на двери директорского кабинета: «Альбус Дамблдор». Идея на редкость идиотская и к результату привести никак не может, но нам он и не нужен.

После ужина мы отправляемся к кабинету. Я прячусь в соседнем коридоре – у меня с отработками и так полный порядок, а невидимый Лауди бродит где-то неподалеку – он должен предупредить ребят о появлении Снейпа. Сами ребята – Эрни, Терри, Майкл, а также Джинни и Симус, которые не пожелали оставаться в стороне, – толпятся у кабинета, готовые в любой момент начать упражняться в каллиграфии.

Наконец, я слышу, как они начинают обсуждать, какими заклинаниями, и в каких цветах лучше сделать надпись – значит, Лауди уже подал сигнал. Я прислушиваюсь, стараясь не дышать, поскольку Снейп даже на расстоянии вполне способен меня засечь.

– Что вы здесь делаете, позвольте узнать? – раздается через минуту его холодный голос.

– Мы это… ну…

– Крайне информативно, мистер Финниган.

– Мимо проходили, – подсказывает Терри.

– Гуляли, – уточняет Майкл.

– Неужели? – усмехается Снейп. – Почему же, в таком случае, до меня доносились слова «написать», «Дамблдор» и «дверь», прозвучавшие в одном предложении? Как я должен это понимать?

– Что Дамблдор написал слово «дверь»? – невинным голоском предполагает Джинни.

– Или дверь написала слово «Дамблдор»? – задумчиво изрекает Майкл.

– Нет, Дамблдор дверью слово написал! – радостно восклицает Терри.

Я пытаюсь засунуть в рот кулак, чтобы не расхохотаться. Кулак не помещается. Нет, эти рейвенкловцы при желании кого угодно с ума свести могут!

Снейпу, судя по всему, это смешным не кажется.

– Заткнитесь, – угрожающе цедит он. – И ответьте на простой вопрос. Что. Вы. Здесь. Делаете?

– Позвольте мне, сэр, – с убийственной вежливостью произносит молчавший до этого Эрни. – Видите ли, сэр, дело в том, что нашей целью было донести до всех учеников и преподавателей Школы волшебства Хогвартс информацию о том, кто на самом деле является директором данного учебного…

– Достаточно, мистер Макмиллан, – сухо перебивает Снейп. – По тридцать баллов с каждого факультета. И явитесь сегодня на отработку в Запретный лес вместе с Лонгботтомом. А теперь проваливайте отсюда и не приближайтесь к моему кабинету, пока я сам вас не вызову, иначе вам придется об этом пожалеть.

Через минуту ребята, давясь от хохота, присоединяются ко мне, и мы вместе отходим на безопасное расстояние от кабинета директора. План сработал, да так чисто, что впору отметить этот день в календаре!

– Никогда еще не ждал отработки с таким нетерпением! – заявляет Симус, когда мы возвращаемся в гостиную.

Не могу с ним не согласиться – мне и самому не терпится пообщаться с ребятами без каких-либо опасений, что нас могут подслушать. Конечно, составить сегодня четкий план у нас не получится – все-таки не все смогут прийти, вряд ли им понравится, что мы приняли какие-то решения неполным составом. Но провести небольшое предварительное совещание – это тоже неплохо.

– Эх, Невилл, видел бы ты его физиономию, когда Майкл и Терри несли всю эту чушь! Я думала, что лопну от смеха, – хихикает Джинни и тут же серьезно добавляет: – Надо бы извиниться перед Майклом за то, что я называла его чувство юмора дурацким.

– Эрни тоже неплох, – замечает Симус.

– Вы все молодцы, – искренне говорю я.

Ближе к ночи мы пробираемся к хижине, где нас уже ждут остальные ребята и мрачноватый Хагрид.

– Вы Гарри, что ли, переплюнуть решили, а? – сердито спрашивает он. – Отработка за отработкой, ну что это такое?

– У Снейпа спроси, – советует Джинни.

– Я б спросил, так он же за это и прибить может, – печально вздыхает Хагрид. – Ладно, пошлите, нарушители режима.

До пещеры мы добираемся, весело болтая. Хагрид, правда, поминутно на нас шикает и призывает к тишине. Вот только шикает он громче, чем мы болтаем, поэтому принимать всерьез его предостережения как-то не получается.

В пещере обнаруживается еще и Ронан, притащивший Фиренце очередную тушу.

– Невилл, тебе настолько наскучило наше общество, что ты решил привести сюда всех своих сокурсников? – спокойно интересуется он, после того, как я здороваюсь с обоими кентаврами и представляю Ронану ребят.

– Нет, я просто решил передислоцировать сюда школу, – серьезно отвечаю я. – В Хогвартсе сейчас слишком нездоровая атмосфера.

– И ты хочешь, чтобы она и в Запретном лесу такой же стала, надо полагать? – хмыкает Ронан.

Я только посмеиваюсь и предлагаю ребятам располагаться на шкурах. Джинни, которая здесь уже была, сразу же устраиваются поудобней, а вот ребята мешкают и опасливо косятся на кентавров. Ничего удивительного, в первый раз я и сам так себя чувствовал. Даже несмотря на то, что они оба мне сразу же руку пожали. А ведь для кентавров рукопожатие равнозначно признанию за волшебником права вести себя с ними сколь угодно непринужденно. В разумных пределах, конечно. Но если уж они огневиски Хагрида терпят…

Наконец, все мы с комфортом устраиваемся на шкурах.

– Послушай, Хагрид, напомни мне, когда ты последний раз был у Граупа? – невинным голосом спрашивает Фиренце.

– Дык это… – Хагрид хмурится и чешет пятерней бороду, – в понедельник, кажись… Ой, твоя правда, долго я его не навещал! Сходить бы надо… А ну, ребята, кто компанию составит?

Я внимательно изучаю отцовские часы. Джинни разглядывает свои ногти. Терри старательно удаляет с мантии налипшую грязь. Идти с Хагридом никто не жаждет.

– Оставь их в покое, Хагрид, – мягко советует Фиренце. – Дети устали, а до пещеры Граупа путь неблизкий. Пусть отдыхают, пока могут – неизвестно, что на них завтра свалится.

– И то верно… Ну, ладно, один пойду. Не скучайте тут.

– А Марс сегодня яркий, не правда ли, Ронан? – произносит наш бывший преподаватель после того, как Хагрид, громко топая, скрывается в ночи.

– Очень яркий, – соглашается Ронан. – В последнее время он виден даже днем. И, я думаю, нам следует изучить его как можно внимательней, чтобы знать, чего ожидать.

– Согласен с тобой. И не понимаю, почему мы до сих пор здесь…

С этими словами кентавры, не обращая на нас никакого внимания, решительно направляются к выходу.

– Чувствуйте себя как дома. Здесь вас никто не подслушает, – обернувшись, говорит Фиренце и, взмахнув хвостом, покидает пещеру.

– Так ты что, договорился с ними? – недоверчиво спрашивает Майкл, после того, как мы получаем по бутылке сливочного пива от Лауди.

– Ну да. Не мог же я без разрешения Фиренце все это затеять.

– Они оба еще и руку тебе пожали, просто поразительно! – качает головой Эрни.

– Фиренце вам всем тоже руки пожал, – замечаю я.

– Да, но второй-то – нет, – резонно возражает Эрни. – И потом, Фиренце все-таки наш преподаватель, друг Дамблдора – это совсем другое дело.

– Да какая разница? – нетерпеливо перебивает Симус. – Мы ведь не для того сюда пришли, чтобы кентавров обсуждать. У нас сейчас, получается, первое собрание Армии Дамблдора.

– Предварительное, – поправляю я. – Полноценное собрание неполным составом проводить некорректно. А первое я думаю назначить на понедельник.

– Ты думаешь? – вскидывает голову Майкл. – А что остальные думают, тебе не интересно?

– Что вы думаете, ребята? – спрашиваю я, решив с ним не спорить.

– Понедельник – это оптимальный вариант, – соглашается Эрни, и все остальные тоже кивают.

– А мне кажется, лучше на выходных!

– Майкл, перестань нести чушь! – возмущается Джинни. – До воскресенья у Невилла отработка. Или ты предлагаешь еще неделю ждать?

Майкл открывает было рот, чтобы возразить, но тут же скисает под ее насмешливым взглядом.

– Значит, вам нужно сообщить всем остальным. Думаю, можно сделать так: после ужина мы все идем в гостиные и сидим там какое-то время. Затем Лауди проводит нас в Выручай-комнату безопасной дорогой, а потом я отправляю его за вами, – тему галеонов я решаю пока не затрагивать. Объясню всем сразу, чтобы не повторять по сто раз.

– Отлично, – кивает Терри. – А Кэрроу точно не смогут туда вломиться? Амбридж ведь это удалось…

– Ну, это же Выручай-комната, – напоминаю я. – Если попросить ее не пускать их, она не пустит. Да и им точно неизвестно, чем конкретно мы там можем заниматься, а без этого внутрь не попасть. Сейчас ведь у нас несколько иные цели.

– А как насчет Захарии Смита? – спрашивает Майкл. – Он с нами?

– Я не считаю присутствие Смита в Армии Дамблдора целесообразным, – веско говорит Эрни. – Сьюзен и Ханна со мной солидарны. Он настолько рьяно выражает согласие с нынешней политикой Министерства, что это не вызывает никакого доверия.

Это сообщение встречается плохо скрываемым облегчением. Смит никому особенно не нравился, и о его отсутствии вряд ли будут жалеть.

– Не забудьте сообщить Луне о собрании, – на всякий случай прошу я. Не зря.

– Может, обойдемся без этой Лавгуд? – поморщившись, предлагает Майкл. – Все-таки мы не в игрушки играем, сейчас все серьезно…

– Неужели? – ехидно ухмыляется Джинни. – Между прочим, Луна была с нами в Министерстве магии и сражалась с Пожирателями смерти весной. А ты где был?

– Э-э-э… ну…

– Луна должна быть, – твердо говорю я, – иначе не будет нас.

– Мы все ей передадим, – вмешивается Терри, – не беспокойтесь.

Мы обсуждаем еще некоторые менее значительные вопросы, для порядка ругаем Кэрроу и Снейпа и допиваем пиво в почти дружелюбной атмосфере.

Выходные тоже проходят на удивление гладко. Наверное, это потому, что перед возвращением в школу мы клятвенно пообещали друг другу не нарываться, ни с кем не связываться и не выходить из гостиных. Ну, только в Большой зал, чтобы поесть.

Наконец, наступает долгожданный понедельник. С помощью Лауди мы быстро добираемся до Выручай-комнаты и, отправив его за остальными, удобно устраиваемся на подушках. У меня такое ощущение, будто я вернулся домой после долгого отсутствия. А ведь дома я чувствую себя далеко не так комфортно. Выглядит комната почти также, как в прошлом году. Но не совсем. Не знаю даже, в чем именно различие, но оно точно есть. Наверное, дело в том, что два года назад Выручай-комнату открывал Гарри, а сейчас – я. Мы, должно быть, о разном думали. Во всяком случае, я вспоминал наши занятия и думал о том, что нам нужно какое-то подобие штаба, в который не смогут попасть наши враги. Правда, я не очень хорошо себе представляю, как именно должен выглядеть штаб. Подушки на полу точно другие. Тогда они были самыми обычными, а сейчас – всех цветов радуги. Наверное, мне в жизни не хватает ярких красок.

Приходят рейвенкловцы, а затем и хаффлпаффцы и тоже рассаживаются, выбирая подушки самых симпатичных цветов. Собрание можно начинать. Или сначала попросить Лауди принести пива и чего-нибудь сладкого? Нам это не помешает…

– Пива бы сейчас… – задумчиво произносит Симус, словно читая мои мысли, и тут же изумленно восклицает: – Ого! Вот это сервис!

Проследив за его взглядом, мы с удивлением обнаруживаем целую батарею бутылок и внушительную груду шоколадных лягушек.

– Надо же! – качает головой Сьюзен. – Эта комната что, вообще все желания выполняет?

– Не думаю, что комната, – возражаю я. – Закон Гэмпа еще никто не отменял.

– Точно, – подтверждает Энтони. – Наверное, эльф решил, что нам это пригодится. Они ведь такие услужливые.

Я мысленно усмехаюсь, стараясь не смотреть на Джинни. Взяв по бутылке, мы, наконец, приступаем к тому, зачем сюда пришли.

– Мне кажется, вначале нам нужно решить организационные вопросы, – солидно произносит Эрни. – Выбрать руководителя.

– На этот раз руководитель должен быть с другого факультета! – заявляет Майкл.

– Это еще почему? – немедленно вскакивает Джинни и свирепо смотрит на него, уперев руки в бока.

– Прошлый руководитель был с Гриффиндора, – напоминает он, тоже поднимаясь.

– И что? Чем он тебя не устраивал? Или ревнуешь?

– Я? Тебя?

– Ну хватит! – Энтони тоже встает. – Никто ничего не имеет против Гарри! Но в чем-то Майкл прав – будет логичней назначить руководителем кого-нибудь с…

– С Рейвенкло, ага! – насмешливо перебивает Сьюзен.

– Почему нет? Всем известно, что на нашем факультете учатся самые умные. Вот даже Гермионе предлагали…

– Гермионе, может, и предлагали, а учится она все равно у нас! – вскакивает и Лаванда. – И нечего ее заслуги своему факультету приписывать!

Этот выпад несколько сбивает всех с толку. Лаванда Гермиону никогда не жаловала, особенно после истории с Роном, и тут вдруг…

– Давайте не будем переходить на личности, – предлагает Эрни, присоединяясь к уже стоящим, – а обсудим все с точки зрения логики. Логично ли назначать руководителем гриффиндорца? Не вполне, поскольку гриффиндорец лидером уже был. Что же касается рейвенкловцев, то нельзя не вспомнить некую мисс Эджкомб, которая…

– И вот это называется «не переходить на личности»? – возмущенно перебивает Падма. – Между прочим, нельзя судить по одному человеку обо всем факультете. Если уж на то пошло, то ваш Смит…

Я откидываюсь на подушки и отключаюсь от этой безумной дискуссии. Ну, смешно же, право слово! Будто дети малые! Сказал бы я им, как все это называется, да при девушках не хочется. Ничего. Пусть выговорятся, а потом обсудим все по-человечески.

Через пять минут я начинаю злиться, а через десять мне уже хочется запустить в них чем-нибудь тяжелым. В перепалке не принимает участия только Луна. Сидит себе на подушке в позе лотоса и разглядывает ребят с равнодушным любопытством человека, которому заранее известен результат эксперимента, но наблюдать за процессом все равно приходится.

Через двадцать пять минут я теряю самообладание окончательно, озираюсь в поисках бьющегося предмета и вскоре обнаруживаю хрустальный шар – такой же, как у Трелони. Размахнувшись, я с наслаждением запускаю его в полет до ближайшей стены. Раздается звон, ребята испуганно вздрагивают, перестают ссориться и смотрят на меня, как на сумасшедшего.

– Невилл, ты что вытворяешь? – сердито спрашивает Симус.

– Нет, это вы что вытворяете? Мы зачем сюда пришли – отношения выяснять? Или все-таки за чем-то другим?

– А ты не указывай, что нам делать! – повышает голос Майкл.

– Он, вообще-то, прав, – замечает Терри. – Давайте просто спокойно выберем руководителя и займемся делами. Пусть каждый выдвинет кандидатуру и аргументирует свой выбор. А потом проголосуем.

С этим, к счастью, соглашаются все. Ну вот неужели сразу нельзя было так и сделать?

– Давай ты первая, Джинни, – предлагает Симус.

– Невилл, – твердо говорит она.

Это предложение встречается одобрительным кивком Луны и молчаливым недоумением всех остальных. Кто бы сомневался…

– Невилл? – недоверчиво переспрашивает Падма. – Почему?

– Он привел нас и сюда, и в пещеру к Фиренце. Он догадался поговорить с эльфами и сумел убедить их помочь нам. Больше никому это даже в голову не пришло, – спокойно поясняет Джинни. – Он половину лета посвятил подготовке к сопротивлению. Кто-нибудь еще хоть пальцем шевельнул?

– А ты? – немедленно спрашивает Майкл.

– Так я и не свою кандидатуру предлагаю, – парирует она и добавляет: – Кроме того, Невилл очень умный и талантливый.

– Умный – и даже трансфигурацию не сдал, – хмыкает Майкл. – Удивляюсь, что зелья умудрился на «выше ожидаемого» сдать, да и ЗОТИ…

– По зельеварению у меня «превосходно», если тебя это так интересует, – сухо информирую я, окончательно устав от этого словесного поноса. – В следующий раз принесу тебе табель. Может, кто-нибудь другой уже выскажется, а?

Но оставлять тему меня ребята никак не желают. Бросают оценивающие взгляды, задумчиво закатывают глаза.