Глава 11. Со стороны виднее 26 страница

…Когда я оттуда выныриваю, голова моя очень близка к тому, чтобы лопнуть. Воспоминания я возвращаю на место – нечего им тут валяться. Так и не оставившие меня в покое пикси радостно подхватывают их и тут же устраивают чемпионат мозга по квиддичу, используя мои мысли не только в качестве квоффла, бладжеров и снитча, но еще и в качестве метел, колец и свистка судьи. Очередная порция огневиски, заботливо предложенная Выручай-комнатой, приходится весьма кстати.

Залив своих пикси алкоголем по самые уши, я пытаюсь немного разобраться в увиденном. По правде говоря, никаких особых откровений во время пересмотра я не получил. Разве только пришел к выводу, что сейчас выгляжу несколько лучше, чем на пятом курсе. Но об этом я и так догадывался.

А Снейп… а что Снейп? Ну да, он как будто пытался сдержать усмешку, разглядывая имена магглорожденных и физиономию Кэрроу. Да, иногда он кажется недовольным, когда кто-то из них к нему обращается. Да, временами он вроде бы с неодобрением смотрит на Крэбба и как-то странно – на нас. Ну и что? Может, он не понимает, как нас земля носит, и думает: «Крэбб, я для чего тебя старостой школы назначил? Убей их!»? И с чего ему довольным быть? Если все они Волдеморту служат, это еще не означает, что Снейп должен быть от своих коллег без ума. По этой же причине мог и засмеяться – кто ему запретит?

А если сосредоточиться на словах… Ведь Снейп обычно ничего не говорит просто так. И к двусмысленностям у него отношение особое. Я к этому привык за два года и даже немного начал разбираться. Было ли нечто, что можно понять иначе, в этом учебном году? А ведь было…

Например, в его кабинете, когда он спрашивал нас об обязанностях старосты. На первый взгляд, все ясно: сидите тихо, слушайтесь старших, подчиняйтесь режиму. А если подумать? Да, староста должен соблюдать школьные правила и следить, чтобы их соблюдали все остальные. Но разве то, что творится сейчас в школе, – это правильно? Разве правильно – запирать студентов в подвале и применять Круциатус? То, что делают Кэрроу, это не правила, это – полное наплевательство на правила. И мы в данном случае как раз даем всем это понять.

И за младшекурсниками старосты должны приглядывать. А ведь мы, положа руку на сердце, поначалу о них почти забыли. Думали преимущественно об Армии Дамблдора и сопротивлении.

А вчера, когда Снейп меня на отработку забрал? Как он сказал? Что я получу «то, что заслужил», кажется. И вот я сидел в его лаборатории и резал слизней. Неприятная работенка, но, честно говоря, мне это не впервые пришлось делать. Не в таких, правда, количествах. Это я заслужил, по мнению Кэрроу? Вряд ли. Она бы из меня душу вынула, будь ее воля. Если бы Снейп меня из-под огня не вывел.

Да, все это так, конечно. Но… что, если я просто, как говорила Джинни, «вижу то, что хочу видеть»? У Джинни, правда, немного другая ситуация, но все же. Гарри поступил так, как считал нужным, пусть его поступок и выглядит немного странно. Прямо скажем, это далеко не единственный поступок Гарри Поттера, который выглядит странно. Но он ведь знает, что делает, не так ли? А если уж Гарри знает, что делает, то Снейп тем более. Он все-таки взрослее и опытнее. И умнее, не в обиду Гарри будет сказано.

Но… Мерлин, я уже ненавижу это слово! Оно всегда все портит! Как бы то ни было, риск, что я вижу то, чего нет, действительно велик. Надо смотреть правде в глаза, потому что лгать самому себе просто глупо. Я хочу его оправдать. Потому что я до сих пор скучаю по нему. По этим увлекательным разговорам, по его ироничным и дико смешным замечаниям, по насмешливому взгляду и презрительной ухмылке, по тонким рукам, порхающим над котлом, по бархатному завораживающему голосу… черт возьми, я до сих пор хочу его!

– Спокойно! – прерываю я сам себя и залпом выпиваю еще огневиски. – Подумай о чем-нибудь другом! Подумай о… Филче!

В тот же миг на стене появляется такое натуральное изображение нашего завхоза, что я роняю стакан и сваливаюсь со стола, больно приложившись коленями о пол. Некстати возникшая эрекция исчезает примерно раз в пять быстрее, чем появилась. Вместе с ней исчезает и Филч.

– Спасибо, конечно, – мрачно говорю я, снова забираясь на стол и потирая ушибленные колени, – но если бы на его месте были Кэрроу, со стола бы свалился мой хладный труп. Только не надо проверять!

Немного успокоившись, я возвращаюсь к размышлениям. С наблюдательностью тоже получился полный пшик. Значит, остается интуиция. Могу ли я ей доверять? Ведь мне сложно судить объективно. С другой стороны, интуиция не имеет ничего общего с суждениями. Быть может, именно у меня есть шанс почувствовать и понять, что вообще происходит? Быть может, именно мне чутье подскажет правильный ответ?

Что, если вообще не думать о том, что делает и говорит Снейп, будучи ставленником Волдеморта? Что, если вспомнить, что он делал и говорил, когда был просто деканом Слизерина и нашим преподавателем? Я опасливо кошусь на думоотвод. Нет, так я отсюда никогда не уйду! Сам как-нибудь разберусь.

Со Снейпом я общался в течение почти двух лет. Зачем это было нужно мне, понятно. Сначала СОВ хотел сдать, потом привык к нему, потом начал видеть его во сне и уже не мог отказаться от того, чтобы видеть наяву. А вот зачем это было нужно ему?

Конечно, можно предположить, что у него был какой-то хитрый план, согласно которому он собирался переманить меня сначала на свою сторону, а потом и на сторону Волдеморта. Но ведь никаких попыток он не предпринимал. Даже рассказал о распределении, которое вообще противоречит всей этой чистокровной теории. Так зачем? Ну, допустим, изначально ему как преподавателю действительно было не очень приятно смотреть, как я занимаюсь черте чем. Ну, а потом? Ведь в прошлом году мы об учебе мало разговаривали. Все больше о жизни, о магии, даже о моей ориентации.

Кстати, если вспомнить пятый курс, то странно еще, что он посты у Выручай-комнаты не выставил. Ведь знал же, что мы несколько месяцев ЗОТИ изучали! И наверняка знал, где мы это делали. Возможно, конечно, что ему просто нравится смотреть, как мы пытаемся дергаться. Чувство юмора у него весьма своеобразное.

Не только это в голове не укладывается. Еще мой дед, для которого он готовил зелье. Или Луна, которую он вытащил из комы. Как я летом рассуждал? Репутацию хотел создать? Ну да. Почему, в таком случае, обо всем этом никто не знает? Да он даже в Международной ассоциации зельеваров не захотел создавать репутацию – просто в Хогвартсе заперся!

И мне он очень помог. Хоть и говорил, что не помогает, а просто не мешает. На самом деле, дело ведь даже не в зельях. И не в оценке «превосходно». Я бы и «удовлетворительно» пережил как-нибудь. Дело в отношении. Спраут, восхищаясь моими способностями, не знает меня самого. Она знает какого-то неизвестного талантливого и застенчивого мальчика, которого ей очень жаль и которого она по возможности старается опекать. А я и застенчивым-то никогда не был. Просто не люблю высовываться. И жалость не люблю, и опекать меня не нужно. Не привык я к опеке и не хочу привыкать. Бабушка меня никогда не опекала – она давала четкие распоряжения, которые нужно было выполнить. Я привык заботиться о себе сам, хоть мне и не всегда это удавалось. Когда тебя не узнают собственные родители, ты уже к пяти годам понимаешь, что иначе нельзя. Нет, Спраут совсем меня не знает.

Родственники тоже всегда видели во мне кого-то другого. Но тут уже я сам виноват. Наверное, давно нужно было как-то повлиять на ситуацию. Сейчас, конечно, все меняется.

Но, кем бы ни был Снейп – слугой Волдеморта или шпионом Ордена – именно он первым увидел во мне личность. Увидел именно меня, а не какого-то непонятного паренька. Быть может, и не сразу, но увидел. Он поверил в меня. Поверил не как в героя или лучшего ученика или еще кого-нибудь, а просто как в человека. А ведь это самое важное, не так ли? Ведь все герои, отличники, министры магии, чемпионы, ученые – в первую очередь люди. Он поверил в меня, а я…

Да, в этом весь вопрос: верю ли я ему? Для этого мне и нужна интуиция. Только она может дать ответ. Одно из двух: да или нет. И если ответ будет положительным, то я должен просто верить, забыв обо всех «но», не обращая внимания на то, что о нем говорят. А если ответ будет отрицательным, я должен отбросить в сторону все аргументы в его защиту и считать его врагом – раз и навсегда.

Это сложно. Более того – опасно. В первом случае я рискую поставить под удар ребят из АД. Во втором я могу стать предателем. Ни того, ни другого мне не хочется. Имею ли я право идти на такой риск? И есть ли у меня вообще выбор? Разве будет легче, если я продолжу колебаться? Ведь это будет мешать мне нормально мыслить, нормально рассуждать, заботиться о безопасности. Нет, я должен решить прямо сейчас. Прислушаться к себе и решить, верю я Снейпу или нет. Интуиция – она все знает.

И что же она мне говорит? Ведь я же… я всегда ему верил… Ну, пусть не всегда, но, насколько я помню… Когда же это началось? После того, как я узнал, что он – шпион Ордена Феникса? Или не совсем? Нет.

Это было в тот день, когда из Азкабана сбежал весь этот сброд. Я тогда прятался в школьных коридорах от любопытных взглядов и еще больше расшатывал свои и без того расшатанные нервы. Снейп поймал меня и повел к себе отпаивать успокаивающим зельем и приводить в чувство. А, когда мы проходили мимо Гарри, Гермионы и Рона, сделал вид, будто бы назначил мне взыскание, чтобы избавить меня от неудобных вопросов и объяснений. И сделано это было с такой легкостью, буквально походя, словно он привык становиться объектом всеобщей неприязни, помогая другим. Гарри, Рон и Гермиона после этого еще долго сердито косились на него, а в их перешептываниях легко можно было разобрать нечто вроде: «бесчувственная сволочь» и «не может же он не знать». И в тот же вечер я узнал, что он – Пожиратель смерти, а потом догадался о шпионаже.

И ни разу с тех самых пор я в нем не усомнился. Так почему же сомневаюсь сейчас? Ведь факты – это, по сути, ничто. Все можно подстроить, если есть желание. Крестный Гарри провел двенадцать лет в Азкабане потому, что против него были факты. Это ли не доказательство их ненадежности? Ведь многого я просто могу не знать, поэтому даже фактов и сведений у меня недостаточно. Я в нем не сомневался. И сейчас не буду. И пошло оно все куда подальше! Я ему верю и буду верить и дальше. И не просто верю, я знаю, что он на нашей стороне. Просто знаю, и все! Тем более…

– Мерлин, какой же я дурак! – восклицаю я, с такой силой шарахая кулаком по столу, что от боли даже в глазах на секунду темнеет. – Я просто невероятный дурак! Как я мог об этом не подумать?

Ведь это же от Снейпа – именно от него! – я узнал о своей ментальной связи с Гарри! И если бы он был слугой Волдеморта, тот еще летом прибрал бы меня к рукам и обязательно попытался извлечь какую-то пользу из этой связи. А если бы извлечь не получилось, то хоть убил бы, чтобы Гарри сопутствовало меньше удачи. Но ничего подобного он не сделал, и это может означать только одно – Волдеморт об этой связи не знает, следовательно, Снейп до сих пор с нами. Он всегда был с нами, он защищает нас, а я чуть было не совершил самую страшную ошибку в своей жизни.

Я спрыгиваю со стола. Впервые в жизни мне искренне жаль, что я не умею ни петь, ни танцевать. Дико хочется сейчас сделать нечто подобное. Но я действительно не умею, поэтому просто смеюсь. Смеюсь громко и от души. Смеюсь, не обращая внимания на то, что из глаз катятся слезы. Смеюсь так, что не могу удержаться на ногах и сажусь на пол, привалившись к стене. Смеюсь до тех пор, пока меня не окатывает ледяной водой с головы до ног.

– Муховертку мне в задницу! – выкрикиваю я, вскакивая на ноги. – Что за выходки?

Поток теплого воздуха тут же высушивает мою одежду. Я вытираю мокрые щеки и глубоко вздыхаю. Уж не знаю, как все это выглядело со стороны, но сильно подозреваю, что смех мой был истерическим, поэтому Выручай-комната, в сущности, правильно поступила.

На столе появляется очередной – тролль его знает, какой по счету – стакан огневиски. Я выпиваю его, втягиваю носом воздух и удовлетворенно вздыхаю.

– Ты прелесть! – доверительно сообщаю я Выручай-комнате.

Бросив взгляд на часы, я понимаю, что все это, конечно, прекрасно, но пора возвращаться в гостиную. Гулять после отбоя сегодня не стóит – опять дежурят Кэрроу. У них вообще слабость к дежурствам по выходным – больше студентов поймать можно, поэтому лучше не высовываться лишний раз. Какое-то время у меня еще есть, но лучше не терять его понапрасну.

Вежливо попрощавшись с этим очаровательным помещением, я выхожу наружу с четким намерением прямо сейчас отправиться в гриффиндорскую башню.

Как это часто бывает, осуществить намерение удается не сразу. На пятом этаже я нос к носу сталкиваюсь с Пивзом. Года три назад это событие меня бы напугало, но сейчас я испытываю абсолютно противоположные эмоции. Тем более, мне приходит в голову любопытная мысль. В самом деле, а почему бы и нет?

– Привет, Пивз! – радостно здороваюсь я. – Ты очень-очень вовремя!

– Да неужели? – подозрительно кривится Пивз. – А ты не боишься, что я уроню бладжер тебе на голову?

– Во-первых, у тебя нет бладжера, а во-вторых, если ты это сделаешь, то я тебя обездвижу и запру в чулане для метел.

– Я смотрю, маленький, пугливый Лонгботтом чересчур осмелел.

– Совершенно верно, – подтверждаю я. – Поджечь на себе штаны ты меня больше не заставишь. И вообще, давай не будем ссориться. Мне нужна твоя помощь.

– С чего это я вдруг должен тебе помогать, Лонгботтом? – ворчливо интересуется он.

– Можешь не помогать, – я пожимаю плечами. – Мне просто показалось, что ты захочешь немного позлить кое-кого из наших так называемых учителей.

– О! Это совсем другое дело! – Пивз подлетает ко мне поближе, потирая руки. – Что ты придумал?

– Здесь услышать могут. Поговорим в туалете для девочек на втором этаже.

– Там, где постоянно торчит это прыщавое чучело? – он кривится, словно унюхал что-то неприятное.

– Ну да. Там нас не подслушают. Да и она мне тоже нужна, так что не пугай ее и не выгоняй.

– Ладно уж, – неохотно соглашается Пивз и улетает.

Я спускаюсь вслед за ним. Быстрый полтергейст, конечно, успевает добраться до цели гораздо раньше, поэтому его вопли и завывания Миртл я слышу еще до того, как захожу в туалет.

– Потише нельзя? – сердито спрашиваю я. – Вас за милю слышно!

– Он меня оскорбляет! – выкрикивает Миртл, тыча пальцем в Пивза. – Меня все оскорбляют! Ты тоже пришел меня оскорблять?

– Нет. Если мне не изменяет память, я тебя еще никогда не оскорблял. Начинать не собираюсь. Просто выслушайте меня, ладно?

– Постой-ка, – перебивает Пивз и протягивает мне небольшой флакон с бледно-желтой жидкостью: – Выпей вот это сначала.

– Пивз, если ты думаешь, что я попадусь на твои уловки, то ты ошибаешься, – усмехаюсь я. – Что это вообще такое?

– Отрезвляющее зелье.

– Что? – ошеломленно переспрашиваю я.

– Что слышал! – Пивз брезгливо морщится. – Уж не знаю, где ты умудрился надраться, Лонгботтом, но огневиски от тебя разит так, что я сам уже окосел. За такое тебя бы и раньше по головке не погладили, а уж теперь… – он хватает себя за горло и высовывает язык, очевидно, изображая повешенного.

Я чувствую, как к щекам приливает жар. Сколько я выпил? Особого опьянения не чувствую, запаха тоже, а ведь со стороны это заметно. А если бы я Пивза не встретил и в гостиную пришел в таком виде? Что бы я ребятам сказал? Не задумываясь больше, я выхватываю у Пивза флакон и залпом выпиваю.

В голове сразу же проясняется. Надо же, а мне казалось, что я абсолютно трезвый.

– Слушай, а где ты его взял?

– У Слагхорна в кабинете на столе стояло, – поясняет Пивз. – Он теперь постоянно что-то пьет. Огневиски, медовуху, эль, успокаивающее, зелье сна без сновидений. Я все жду, когда до яда дойдет, – он гнусно хихикает и осведомляется: – Так чего ты хотел-то?

– У меня просьба к вам обоим… – начинаю я.

– Сразу нет, – перебивает полтергейст. – Я не собираюсь иметь дело с этим убожеством!

– Он назвал меня убожеством! И ты тоже так думаешь! – обвиняюще сообщает мне Миртл, заливаясь слезами.

– Конечно, убожество! Толстая, прыщавая…

– Так, хватит! – останавливаю его я. – Пивз, давай без оскорблений, ладно? Миртл, не стóит принимать все так близко к сердцу! И вообще, нам с вами не с руки сейчас ссориться. Мы все должны держаться вместе.

– Это еще почему? – скептически осведомляется Пивз.

– Потому что… – я на секунду задумываюсь, подбирая подходящую ассоциацию. – Это как лесной пожар, понимаете?

– Какой еще пожар?

– Ну, когда в лесу случается пожар, все животные спасаются вместе, – поясняю я. – Хищники не нападают на травоядных, а травоядные не боятся хищников. Потом все возвращается на круги своя. Но перед общей угрозой животные всегда объединяются. Вот и мы должны объединиться. Хотя бы временно. Даже Шляпа об этом пела.

– Ну, допустим, – неохотно соглашается Пивз. – Давай уже конкретней говори.

– Хорошо. Какие у тебя планы на сегодняшнюю ночь?

– Издеваешься?

– Уточняю. Сегодня дежурят Кэрроу. Было бы здорово, если бы смог составить им компанию. Чтобы у них даже минутки спокойной не было. А когда они лягут спать, дай им минут десять и устрой какое-нибудь шоу. Не мне тебя учить.

– Ты вообще соображаешь, что это опасно, Лонгботтом? – сердито уточняет он.

– Ну, убить же тебя они не могут.

– Убить не могут, но навредить – очень даже.

– Ну, если ты боишься, тогда ладно… – я делаю вид, что собираюсь уйти.

– Эй, постой! – окликает меня Пивз. – Я такого не говорил. А Миртл тут при чем?

– А при том, что, мешая Кэрроу дежурить, ты должен будешь, во что бы то ни стало, держать их как можно дальше от туалетов. А ты, – я поворачиваюсь к Миртл, которая даже рыдать перестала, заинтересовавшись нашим разговором, – в это время затопишь туалеты.

– Какие именно?

– Все.

– Вообще все? – нахмурившись, уточняет она.

– Ну, за исключением факультетских, конечно. И личные ванные комнаты преподавателей тоже лучше не трогать, – поясняю я. – А все остальные должны быть затоплены. Причем, затоплены так, чтобы, как говорится, реки вышли из берегов. Ну что, могу я на вас рассчитывать?

– Ладно уж, Лонгботтом, – снисходительно кивает Пивз и издает звук, который заставляет меня невольно принюхаться.

– Миртл?

– Я все сделаю, – заверяет она и, приблизившись, спрашивает: – А ты будешь заходить ко мне в гости?

– Сколько раз тебе говорить, Миртл, – ты мертвая! – выкрикивает Пивз, согнувшись пополам от хохота. – И сколько бы ты сюда парней не зазывала, они все равно не смогут тебя…

– Пивз! – прерываю его я, с трудом удерживаясь от смеха.

– … да и не захотят, – заканчивает он и делает кувырок в воздухе.

– Перестань, – говорю я. – А ты, Миртл, не обращай внимания. Я постараюсь к тебе заглянуть, но обещать не могу – у меня действительно много дел.

– Ладно, – вздыхает она. – Ты хоть не врешь.

Взгляд, брошенный на часы, вынуждает меня подпрыгнуть на месте. До отбоя всего восемь минут! Я быстро уточняю у Пивза и Миртл, все ли они поняли, получаю клятвенное обещание, что «все будет сделано в лучшем виде» и, торопливо попрощавшись, мчусь к гриффиндорской башне.

Глава 36. По одну сторону

Просыпаюсь я в таком хорошем настроении, какого у меня не было уже давно. Такое ощущение, как будто у меня вообще никогда не было настолько хорошего настроения. Я даже насвистываю, пока привожу себя в порядок и собираю учебники. Спустившись вниз, вместо обычного приветствия целую девчонок в щеки. Я бы и Симуса поцеловал, но ему это вряд ли понравится. Эти гетеросексуалы такие нервные. Мое поведение их всех слегка удивляет, но они списывают его на предвкушение отличного зрелища и попытку извиниться за вчерашнее. Надо бы все же чуть поумерить пыл. Слишком радостное настроение сейчас неуместно и подозрительно.

А оно у меня по-настоящему великолепное. И даже грандиозная выволочка, которую мне вчера устроили, никак на него не влияет. Вернуться до отбоя я все-таки успел. Стоило показаться в гостиной, как на меня чуть ли не с кулаками налетели. Как оказалось, все то время, что я торчал в Выручай-комнате, они безуспешно пытались связаться со мной через галеоны и едва с ума не сошли от беспокойства. А я и не заметил, что монетка нагревалась – так был увлечен своими рассуждениями. С ребятами с Хаффлпаффа и Рейвенкло тоже связывались. Естественно, никто из них ни о чем не знал. Пытались и Лауди вызвать, но он их самым наглым образом проигнорировал. Джинни даже собиралась пойти меня искать, но Симус ее не пустил. В итоге они решили предпринять небольшую вылазку, если я не вернусь к отбою. Как же хорошо, что я успел!

Конечно, рассказать им обо всех своих похождениях я не мог при всем желании. Поэтому пришлось сказать, что я пытался убедить эльфов доставать для нас зелья, но выяснилось, что это невозможно, что, впрочем, никого не удивило. И, разумеется, рассказал о задании, которое дал Пивзу и Миртл. Думал, это смягчит их праведный гнев. Наивное дитя. Они, наоборот, рассердились еще больше, потому что я, видите ли, ничего с ними не обсудил. Отлично просто! Им, значит, можно цеплять Кэрроу, ругаться с Крэббом и Гойлом, получать отработки и ничего мне об этом не рассказывать, а я должен советоваться с ними из-за каждой ерунды? Кто из нас, спрашивается, руководитель Армии Дамблдора? Зачем вообще нужно было меня выбирать?

Высказывать все это я им, конечно, не стал. Тем более промах я все-таки допустил. Как руководитель я не имел никакого права игнорировать сообщения на галеоне. И тот факт, что мне было не до этого, оправданием не является. Руководитель всегда должен быть на связи, чем бы он при этом ни занимался.

Постепенно и Симус, и девчонки успокоились и даже начали посмеиваться, предвкушая масштабы трагедии.

А трагедия получилась знатная. Не знаю, что именно Миртл сделала с туалетами, и как ей это удалось, но такого наводнения я, честно говоря, не ожидал. Можно подумать, что в Хогвартсе настала эпоха Слизерина (что, впрочем, так и есть) – вода буквально везде. Причем, залиты не только туалеты и прилегающие коридоры. Вода ручейками стекает по ступеням и капает с потолков, а в некоторых коридорах доходит до щиколоток. Про коридоры возле туалетов вообще молчу – еще чуть-чуть, и там можно было бы плавать. Даже в холле и в Большом зале местами наблюдаются солидные лужи.

Младшекурсники радуются, наверное, впервые с начала учебного года. Они бегают по коридорам, брызгают друг в друга водой и весело смеются. При появлении на горизонте преподавателей, конечно, затихают. Старшекурсники веселятся не меньше. Держатся, конечно, с бóльшим достоинством, но нет-нет, да и пустят на пол струйку воды из волшебной палочки. Солидную такую струйку, чтобы нашим мучителям работы прибавить. Увидев, как это делает четверокурсник с Хаффлпаффа, я не могу не почувствовать гордость за родную школу. Агуаменти все-таки только на шестом курсе изучают. И кто-то еще будет говорить, что Хаффлпафф – это факультет для неудачников!

Штат Хогвартса реагирует на происшествие и справляется с ним тоже по-разному. Кэрроу похожи на очень мокрых и очень откормленных индюшек. Бесятся страшно, пытаются как-то убрать воду, но получается пока слабо – слишком уж ее много. То, что они явно не выспались, тоже свою роль играет. Наши учителя по традиции даже не пытаются решить возникшую проблему. Спраут вообще на воду внимания не обращает – с ней в теплицах и не такое случалось. Флитвик окружил себя какими-то мудреными заклинаниями, поэтому сейчас является одним из двух счастливых обладателей не только сухой одежды, но и сухой обуви, поскольку вода на него не попадает вообще. МакГонагалл, судя по всему, сделала одежду и обувь непромокаемыми, – вода стекает по ним, не впитываясь.

Снейп передвигается по школе, не снижая скорости, и является вторым счастливым обладателем абсолютно сухих ботинок. И защитные заклинания тут не при чем. Просто там, где он идет, воды нет. Либо он колдует со сверхзвуковой скоростью, либо вода сама в страхе жмется к стенам, чтобы не дай Мерлин не соприкоснуться с ним. Замечаю это не только я.

– Дементор его поцелуй, как он это делает? – восклицает Симус, провожая взглядом худую черную фигуру. – Ты смотри, там, где он только что прошел, опять вода!

Выглядит это впечатляюще. Готов спорить, магглы при виде такого причислили бы Снейпа к лику святых, несмотря на его диаметрально противоположный внешний вид. Все-таки он потрясающий!

Тот факт, что организаторами Всемирного Потопа являются Миртл, которая затапливает туалеты с завидным постоянством, и Пивз, который всю ночь развлекал и отвлекал Кэрроу, очевиден для всех. Алекто, естественно, косит на меня глазом и заявляет, что их явно подговорил кто-то из студентов. МакГонагалл резонно возражает, что Пивз студентов вообще не слушается, а от Миртл ученики сами стараются держаться подальше. Кэрроу продолжает гнуть свою линию. До тех пор, пока с МакГонагалл не соглашается Снейп, – после этого ей остается только скрипеть зубами. Снейп, конечно, как всегда, поступает по-умному. Он вызывает на допрос старост факультетов. На этот раз и девушек тоже. И не всех вместе, а в порядке строгой очереди. Кэрроу это успокаивает.

Ну а я с трудом сдерживаю ликование. Со вчерашнего вечера думал, как бы мне поговорить со Снейпом один на один. Особенно радует, что я еще и самым последним на допрос пойду. Значит, можно никуда не торопиться.

К вечеру влажность постепенно снижается. Пивза и Миртл нигде не видно – думаю, они еще долго будут прятаться. При первой же возможности надо будет поблагодарить их за замечательную работу. Весь день я терпеливо жду своей очереди. От ребят, уже побывавших у Снейпа, приходят краткие сообщения. Наш директор заставляет их подробно и детально расписывать, чем именно они занимались вчера вечером. Им даже врать не приходится. А вот за меня они беспокоятся – я-то как раз алиби не имею и пропадал непонятно где. Заверив друзей, что обязательно выкручусь, я, наконец, отправляюсь в кабинет Снейпа.

– Профессор Снейп, мне нужно с вами поговорить! – заявляю я с порога.

– Надо же, какое поразительное совпадение, Лонгботтом. Именно за этим я вас сюда и вызвал, – сухо говорит он и кивком головы указывает на кресло, но я остаюсь на месте.

Директора на портретах с любопытством поглядывают на меня, ожидая, что будет дальше. Особенно пристально смотрят Дамблдор и интеллигентного вида волшебник с остроконечной бородкой. Конечно, они все знают, – иначе и быть не может, – но разговаривать в их присутствии мне совсем не хочется, поэтому я неуверенно спрашиваю:

– Сэр, а мы можем поговорить… не здесь?.. Просто… – я снова бросаю взгляд на портреты.

– Вы меня прямо-таки заинтриговали, Лонгботтом. Ну что ж, будь по-вашему, – произносит Снейп с недоброй усмешкой, затем пересекает кабинет и останавливается возле двери, которую я раньше почему-то не замечал.

Впрочем, оно и неудивительно. На первый взгляд это как будто и не дверь – только ее очертания. Если не приглядываться, то и не увидишь. Открыв ее, Снейп жестом предлагает следовать за ним.

Просторная комната, в которой мы оказываемся, напоминает довольно уютную гостиную. Стеллажи с книгами (интересно, он вообще может находиться в помещении, где их нет?), массивный стол, заставленный приборами различного назначения, резные стулья возле него, возле противоположной стены столик поменьше и два удобных и мягких на вид кресла, рядом – широкий диван с высокой спинкой. В камине горит огонь, а в дальнем конце комнаты – несколько ступенек и еще одна дверь, ведущая предположительно в спальню. Вообще, все помещение оформлено в слизеринском стиле, как бы подчеркивая факультетскую принадлежность директора. При Дамблдоре тут, наверное, все было красно-золотым. А сейчас не только обивка дивана и кресел, но и занавески на широких окнах серебристо-зеленые. Сами окна меня поначалу повергают в состояние ступора. Я, конечно, волшебник, но когда в соседних окнах видишь и хижину Хагрида, и озеро, и поле для квиддича, первым делом хочется протереть глаза. Это потом уже становится понятно, что и заклинание не такое уж сложное, и директору нужно видеть все, что происходит на территории школы.

– Лонгботтом, быть может, вы уже скажете, о чем хотели поговорить? – раздраженный голос Снейпа заставляет меня вздрогнуть. – Или начну говорить я.

Я набираю в грудь побольше воздуха. Ну же, давай, Невилл!

– Я знаю, что вы на нашей стороне, сэр!

– Прошу прощения? – он даже в лице не меняется. Вот это выдержка!

– Я знаю, что вы на нашей стороне, – повторяю я. – Правда, знаю.

– Весьма любопытно, – его голос звучит невыразительно, а в глазах – только скука. – И кто вам сказал такую глупость?

– Никто, сэр, – я качаю головой. Так и знал, что он до последнего будет отпираться. – Я сам это понял.

– Что же позволило вам прийти к столь странному выводу?

– Не нужно передо мной притворяться, профессор, – тихо прошу я. – Я действительно это знаю.

– Я жду объяснений, Лонгботтом, – цедит Снейп сквозь зубы и скрещивает руки на груди, требовательно глядя на меня.

– На самом деле, я давно должен был догадаться, – смущенно признаюсь я. – Просто я обратил внимание, что вы как будто прикрываете нас. Защищаете от Кэрроу. И начал думать. Сначала не получалось прийти ни к чему конкретному, но потом я вспомнил, что это именно вы рассказали мне о ментальной связи с Гарри. Ума не приложу, как это могло вылететь у меня из головы! Ведь я об этой связи не раз размышлял, и…

Неожиданно Снейп, до этого сверлящий меня своими черными глазами, отводит взгляд, и все тут же становится на свои места. Ну конечно! Следовало сразу же об этом подумать…