Глава 17 ЛЕДЯНОЙ ПОТОК

В обратный путь к реке Яннего и землям рода Калева Ильмо отправился уже на следующее утро. Ахти опечалился и долго уговаривал его погостить еще, но Ильмо проявил твердость — гостеприимством Кюллики он был сыт по горло.

Отплыли на заре, на двух лодках, под глухое ворчание рыбаков, которым приходилось делать большой крюк, чтобы отвезти Ильмо восвояси. Но ворчали они тихо, потому что в первой лодке сидел Ахти, — он в самом деле вызвался проводить приятеля до самого дома.

— Должен же я убедиться, что ты доплыл благополучно! — сказал он. — Высадим тебя прямо напротив горы Вяйнемейнена, сдадим учителю с рук на руки…

Вместе с Ахти в путь увязался и Аке Младший. Ильмо всерьез опасался, что на Лосиный остров варг возвращаться не собирается. Уж очень внимательно он прислушивался к разговорам про Вяйно, видимо собираясь обратиться к старому колдуну за советом. «Вот Ахти-то разозлится, — с тревогой думал Ильмо. — Ахти вспыльчив и скор на расправу, а варг есть варг, хоть он с виду и тихоня. Не поубивали бы друг друга…»

Над озером поднималось солнце, золотило паруса. Вот и берег Лосиного острова скрылся за горизонтом. Ильмо и Ахти, развалившись на корме, тихо разговаривали. Аке сидел рядом и время от времени вставлял слово, не забывая поглядывать по сторонам. Что-то вдалеке на севере привлекло его внимание. Несколько мгновений он всматривался в даль, в сизую дымку, затянувшую горизонт.

— Что там? — спросил Ахти, обращаясь к варгу.

— Тучи на севере. Идут сюда.

— Скверно, — ответил Ахти. — Не накрыло бы дождем до вечера.

Аке покачал головой.

— Эти тучи будут здесь задолго до вечера. Чувствуете, холодом повеяло? Ветер меняется. Ахти, я бы посоветовал повернуть обратно.

— Возвращаться? — Ахти нахмурился. — Но почему?

— Там снеговые тучи. И они идут прямо на нас. Похоже, будет буря.

Ильмо побледнел и уставился на темный горизонт. Ахти пренебрежительно махнул рукой.

— Чепуха. Снег — летом? Конечно, бывало всякое, но снежная буря…

Его слова прервал дробный неровный перестук. Со всех сторон слышались испуганные возгласы рыбаков.

— Смотрите! Что это?!

Большая щучья челюсть, привязанная у верхушки мачты на поперечной перекладине паруса, дрожала и дергалась, словно пытаясь спрыгнуть с мачты в воду. Один за другим рыбаки, бледнея, хватались за свои обереги. Щучьи зубы, ракушки, рачьи клешни — все они тоже шевелились на своих тесемках и шнурках.

— Я чувствую чары! — воскликнул вдруг Ильмо. — Очень сильное колдовство где-то рядом — то ли в воде, то ли в небе!

Аке кивнул и указал на тучу.

— Кто-то гонит на нас бурю, — мрачно сообщил он. Одного взгляда на прыгающую щучью челюсть Ахти хватило, чтобы принять решение:

— Поворачиваем! — закричал он, вскочил на ноги и замахал второй лодке, шедшей шагах в двадцати позади. — Эй, Куха! Возвращаемся!

Обе лодки развернулись. Ветер с каждым мгновением усиливался и становился все холоднее. Солнце потускнело, как будто небо затянуло серой дымкой. Только в воздухе что-то остро вспыхивало — и вправду, не снежинки ли? В борт ударила волна, Ильмо ухватился рукой за край и с изумлением обнаружил, что дерево заиндевело. Хотел показать диво Ахти, но вместо этого скорчился на корме, тяжело дыша. В глазах у него темнело, по лбу струился пот. Его, единственного в этой лодке, учили чувствовать магию, ее легчайшие проявление — но здесь сила ее была почти непереносима. Ильмо и представить себе не мог, что в карьяльских лесах появится такой могучий колдун. Да и колдун ли? Не слишком ли это для смертного? «Что, если здесь вмешались боги?»

Ильмо уже не осознавал, что находится в лодке среди с детства знакомого озера Кемми. Ему чудилось, что всё вокруг остывает, темнеет, останавливается. Медленно гаснет свет, опускается ледяное звездное небо. Снизу, из-под воды, поднимается волна черного холода. А в середине — он один, теплый, живой — словно сигнальный огонь на зимнем берегу.

Нечто приближается из глубины. Оно ищет именно его, Ильмаринена, чтобы сожрать. Оно погубит и остальных, смахнет лодку, едва заметив ее, — но нужен ему только один он. Ильмо попытался вспомнить какие-нибудь укрывающие чары, но это было все равно что закрываться лопухом от урагана. Нечто страшное происходило вокруг, и противостоять этому он был бессилен.

Ильмо вернули в явь встревоженные крики. Рыбаки теперь сидели на веслах и гребли изо всех сил. Аке стоял на руле, распоряжался, ругал неповоротливые и медлительные рыбацкие лодки. Но бранился он напрасно — лодка неслась быстро… даже слишком быстро.

— Будь у нас самый паршивый драккар, мы бы вырвались!

— Что случилось? — спросил его Ильмо, преодолевая оцепенение.

— Опусти руку в воду — и поймешь, — бросил Аке, не оборачиваясь.

Ильмо не понадобилось выполнять его совет, он и так все понял: от воды веяло холодом, лодка скользила в ледяной каше.

— Мы попали в течение! — крикнул Куха, старшина рыбаков. — Здесь никогда не было никакого течения. А теперь — настоящий поток, и он нас куда-то тащит!

Нечто темное и холодное снизу все приближалось. Ильмо очнулся окончательно. Он вцепился в скамью и заорал:

— Держитесь!

В тот же миг лодку потряс мощный удар снизу. Лодка затрещала и накренилась. Столкнулись весла, раздались вопли тех, кому прищемило руки.

Солнце окончательно скрылось в низких сумрачных тучах. Течение увлекало обе лодки куда-то влево, словно по огромному кругу. Аке ухитрился поймать ветер, и первая лодка выскользнула из ловушки, но не успели они вздохнуть, как течение вильнуло и подхватило их снова.

— Смотрите!

Ледяная крошка хлынула в разные стороны, и рядом с лодкой из воды показалась гребнистая зеленоватая спина. Тускло блестела крупная чешуя, топорщились острые красноватые плавники… Рыба? Змея? Спина неведомого чудовища была такой ширины, что на ней можно было бы ехать верхом, а длина казалась бесконечной. Туловище длилось и длилось; наконец из волн с шумом вырвался раздвоенный плоский хвост и ударил по воде рядом с бортом. На лодку обрушилась волна.

— Вычерпывайте воду! — заорал насквозь мокрый Куха, бросая весло.

— Ильмо, что это за тварь? — крикнул с носа Ахти.

— Не знаю, — пробормотал охотник. Ему как раз явилась мысль, которая повергла его в ужас, но в глубине души он знал, что мысль верна. «Водяная тварь явилась за мной, — мысленно произнес он. — Выкиньте меня за борт — и все останутся живы». Но у него не хватило сил выговорить эти слова — губы отказались шевелиться.

Из низких туч пошел снег. Сначала редкие снежинки, танцуя, падали в воду, звездочками сверкали в волосах рыбаков. А потом повалило, словно зимой. Над водой показалась спина чудовища: на этот раз успели разглядеть длинные челюсти и выпуклые неподвижные рыбьи глаза. Огромная рыбина направлялась прямо к лодке.

— Дайте мне копье! — раздался громкий голос Аке, не потерявшего самообладания. — Здесь есть копье?!

«Откуда тебе в лодке копье? — успел подумать Ильмо. — Сюда бы меч Ахти, что защищает от хийси!»

Однако копье нашлось — короткий тяжелый гарпун с иззубренным лезвием. Кто-то сунул его Аке в руки, но тут же подоспел Ахти, свирепо сверкая глазами.

— Это должен делать я! — Он отобрал копье у варга. — Дай мне!

Аке уступил беспрекословно. Ахти зорко взглянул на рыбину, примерился, взвесил гарпун на руке, обмотал запястье веревкой. Потом передумал и быстро примотал веревку к мачте.

Чудовищная рыбина проплыла мимо второй лодки, не обратив на нее никакого внимания. В тот момент, когда ее спинной плавник снова показался над волнами, Ахти метнул гарпун. Попал он точно туда, куда метил, — в жабры. Рыбина метнулась и толкнула лодку так, что несколько рыбаков вылетели за борт. Ахти бы наверняка последовал за ними, если бы не привязал веревку к мачте. Заскрипело, затрещало — лодка клюнула носом, чуть не перевернувшись. Веревка натянулась как струна. Всех спас Аке — он успел перерубить веревку ножом, прежде чем лодка ушла под воду вслед за рыбиной.

Ветер свистел и выл, валил снег. Казалось, наступает зимняя ночь. С носа лодки раздались новые вопли ужаса. Ильмо посмотрел вперед — и кровь застыла у него в жилах — впереди бурлил огромный водоворот, затягивая в себя лодки. Разумеется, прежде никакого водоворота тут не было.

«Сейчас погибнем!» — понял Ильмо и почувствовал, что колдовское оцепенение проходит. Позади лодки снова вынырнула рыбина, распахивая зубастую пасть. Предлагать самопожертвование было поздно — не тратя времени на слова, Ильмо встал и бросился с кормы за борт, прямо в пасть чудовища. Последнее, что он ощутил, — как в него впиваются острые рыбьи зубы…

«Не может быть, — подумал Ильмо, когда сознание вернулось к нему и тьма перед глазами начала расступаться. — Это уже было! Я сплю…»

Он снова лежал на дне лодки. Над ним голубело небо и склонялись ошалевшие лица рыбаков. Он узнал Ахти и Аке, увидел в их глазах изумление не меньшее, чем испытывал сам, и тогда очнулся окончательно.

Куда подевалась снежная буря? Где ледяное течение, где водоворот и ужасная рыбина?

Ильмо рывком сел на дне лодки.

— Где рыба?

— Уплыла, — ответил Аке, поглядывая на него как-то странно. — И сразу прекратился снег.

Проследив за его взглядом, Ильмо опустил глаза и вздрогнул — вся его одежда была покрыта бурыми разводами крови. Только тогда он ощутил боль, словно его искололи сотнями игл.

— А я? Почему я здесь, а не у нее в брюхе?

— Дружище, — сказал Ахти, — мы сами ничего не понимаем. Мы думали, ты придешь в себя и сам всё объяснишь. Признайся, ты колдовал? Других объяснений нет. Мы видели, как ты бросился за борт, как рыба схватила тебя и утащила… И тут вода словно закипела. Тебя выбросило на поверхность, а рыбина только хвостом махнула и ушла в глубину. А буря сразу же успокоилась! Мы подобрали тебя — ты был весь в крови, но она даже кусочка мяса от тебя не отъела…

— Воистину чудеса, — встрял старшина рыбаков, — ведь щучьи зубы загнуты так, что никакая добыча из них не вырвется…

— Так это была щука?!

— Это был демон из Похъёлы, — убежденно сказал Куха. — Похъёльское зло проникло в лес, теперь оно отравляет и воду. Вот попомните мои слова, скоро к рыбакам станут относиться так же, как к охотникам: если не бросил промыслы, значит, продался нечисти.

Ильмо закатал рукав рубашки и увидел множество проколов на коже — отметины от зубов. Казалось, огромная щука схватила его поперек туловища, но, вместо того чтобы перекусить пополам, с отвращением выплюнула и уплыла.

— Я не колдовал, — пробормотал Ильмо, стягивая через голову мокрую одежду.

— Тогда зачем прыгал за борт?! Ильмо кое-как объяснил.

— Ну и дурак! — заявил Ахти, выслушав его. — Больше никогда так не делай! Тебе просто повезло, что ты пришелся рыбе-хийси не по вкусу. Если кому и надо было прыгать за борт, чтобы отвлечь демона, так мне, старшему. Но такая бессмысленная дурость мне даже на ум не пришла.

Последние облака растаяли в небе — как будто ничего и не было. Сколько времени заняло нападение щуки? Кажется, совсем немного… Вторая лодка, невредимая, качалась неподалеку на волнах. Из первой пропали двое — их не успели выловить из воды, когда щука толкнула лодку. По лицу одного парнишки текли слезы — наверно, потерял отца или брата. Ильмо хотел ему сказать что-то сочувственное, но не нашел слов. Его терзала мысль, что рыбаки погибли из-за него. Ахти же, наоборот, был доволен, что они так легко отделались.

— Если бы не ты, мы погибли бы все, — сказал он. — Эй, парни! Возвращаемся домой!

На берегу их встречала толпа. Жители Лосиного острова видели тучи над озером, и хотя снегопад задел их самым краем, но грозные знамения колдовства остров не обошли, и перепуганные родичи были счастливы видеть рыбаков живыми. Со всех сторон раздавались радостные возгласы, откуда-то уже доносился плач по погибшим. Впереди всех стояла смертельно бледная Кюллики. Она бросилась к Ахти, порывисто обняла его и долго не хотела отпускать. Позднее Ильмо поймал на себе ее взгляд, полный укоризны и почти ненависти, и не на шутку встревожился — только вражды колдуньи ему сейчас и не хватало. Вдруг Кюллики решит, что живой Ильмаринен слишком опасен для ее обожаемого сына?

Так что, когда под вечер Кюллики вежливо, но категорично предложила ему, не мешкая, убраться с острова другим путем, Ильмо с радостью согласился.

На этот раз ехать предстояло через ярмарку в Брусничном, куда Ахти вскоре должен был вести обоз с рыбой и другим добром на продажу.

— До Брусничного доедете вместе, а дальше — сам, — напутствовала гостя Кюллики. — Лесные дороги на север тебе наверняка знакомы.

— Всего-то пять дней пути через Тапиолу, — не удержавшись, съязвил Ильмо, который никак не мог научиться следить за своим языком. — Я наверняка доберусь к Вяйно живым.

Он думал, что Кюллики вспылит, но она как будто даже слегка смутилась.

— Не хочешь идти через лес? Что ж, это в самом деле небезопасно… Погоди, я кое-что вспомнила. В паре дней от Брусничного стоит селение рода Сарелайнен, в просторечии Заельники. Лет двадцать назад там жил очень сильный чародей, бывший райден по имени Тиира. Я не слышала, чтобы он умер.

Ильмо пожал плечами.

— А я вообще о таком ничего не слышал.

— Должно быть, он живет уединенно. Тиира всегда отличался сварливым нравом. Но защитить тебя от похъёльца он возьмется с удовольствием и о Похъёле расскажет тебе все, что пожелаешь. В старые времена он много сражался с тунами, и нет в землях карьяла никого, кто бы их так ненавидел, как Тиира. Возможно, он тот, кто тебе нужен.

— И где мне его искать, этого борца с тунами? — спросил Ильмо с невольным любопытством.

— Вот в Брусничном и узнаешь. Найди на торгу кого-нибудь из Заельников, да и спроси.

Слова Кюллики врезались в память Ильмо. Он размышлял над ними весь вечер. Кто знает — может, этот Тиира и в самом деле тот, кто ему нужен? К тому же он бывший райден! Первый, после Вяйно, настоящий райден, которого он увидит своими глазами! Райден — союзник и наставник… Не об этом ли он мечтал столько лет?

С этими мыслями Ильмо отправился спать. А ночью ему приснился странный сон. Как будто пришел на гору к Вяйно юноша из народа саами, невысокий, узкоглазый и плосколицый, в парке из шкуры водяного зверя и остроконечном узорчатом колпаке с ушками. А на ногтях у него были нарисованы саамские колдовские руны, да такие страшные, что Ильмо проснулся посреди ночи в холодном поту. И весь следующий день перед ним незримо маячило лицо неизвестного саами.