ГЛАВА 41ерез несколько дней после того, как Бартоломео одержал сокрушительную победу над остатками армии Валуа, Эцио, прихватив с собой Лиса, отправился в убежище Ассасинов на острове Тиберина, куда Эцио приказал явиться всем членам Братства. - Каково положение дел в Риме? - спросил Эцио. - Все хорошо, Эцио. Французская армия в смятении, Чезаре потерял важного союзника. Твоя сестра, Клаудиа, сказала, что послы Испании и Священной Римской Империи поспешно вернулись к себе на родину, а мои люди справились со «стоглазыми». - Но нам предстоит сделать еще много... Они добрались до убежища, где во внутренней комнате уже собрались их товарищи. В центре комнаты в очаге уже горел огонь. Они поздоровались и заняли свои места. Макиавелли встал и произнес по-арабски: - Laa shay’a waqi’un moutlaq bale kouloun moumkine. В этих словах заключена мудрость наших предков. Мы работаем во Тьме, но служим Свету. Мы - ассасины. Эцио тоже встал и обратился к сестре: - Клаудиа, мы посвятили свою жизнь защите свободы человечества. Марио Аудиторе и его брат, Джованни, наш отец, когда-то точно так же стояли у огня. И теперь я предлагаю тебе присоединиться к нам. Он протянул руку, и она взяла ее. Макиавелли вытащил из огня знакомое железное тавро для клеймения, оканчивающееся двумя половинками кольца, которые соединялись с помощью рычага на ручке. - Все дозволено. Ничто не истинно, - спокойно проговорил он. И остальные - Бартоломео, Лис, Эцио - повторили эти слова. Макиавелли, как когда-то Антонио де Маджианис в момент принятия Эцио в Братство, торжественно сомкнул тавро на безымянном пальце Клаудии, навсегда выжигая на нем символ ассасинов. Клаудиа вздрогнула, но не закричала. Макиавелли убрал тавро и отложил в сторону. - Добро пожаловать в Братство, - официально сказал он Клаудии. - Сестры тут тоже есть? - поинтересовалась она, нанося на обожженный палец успокаивающую мазь, пузырек с которой протянул ей Бартоломео. Макиавелли улыбнулся. - Разумеется. Все смотрели на него, и Макиавелли повернулся к Эцио. - Мы с тобой расходимся во многих вопросах, - начал он. - Никколо, - возразил Эцио, но Макиавелли предупреждающе поднял руку. - Но с тех пор как ты увидел богиню в Сокровищнице под Сикстинской капеллой, ты раз за разом доказывал нам, что ты - тот человек, который необходим Ордену. Ты выступил против Тамплиеров, ты гордо и высоко нес наше знамя, ты постепенно возродил Братство после поражения в Монтериджони. - Он оглядел всех собравшихся. - Друзья мои, настало время официально назначить Эцио на ту должность, которую он уже занимает по нашему общему согласию - лидера Братства. Я рад представить вам Эцио Аудиторе ди Фиренце - великого магистра нашего Ордена. - Макиавелли посмотрел на Эцио. - Друг мой, отныне ты будешь носить имя Наставник - хранитель Братства и его тайн. У Эцио от волнения закружилась голова, хотя какая-то часть его по-прежнему хотела оставить такую жизнь, в которой главная цель отнимала все время, оставляя на сон лишь пару часов. Тем не менее, он шагнул вперед и уверенно повторил слова из Кредо. - Там где другие ограничены моралью или законом, мы, в достижении священной цели, всегда должны помнить: все дозволено. Ничто не истинно. Ничто не истинно. Все дозволено. Другие повторили за ним эти слова. - А теперь, - сказал Макиавелли, - пришло время нашему новому члену Ордена совершить Прыжок Веры. Они отправились к церкви Санта-Мария-ин-Космедин и влезли на колокольню. Сопровождаемая Бартоломео и Лисом, Клаудиа бесстрашно бросилась в пустоту. Золотые лучи солнца, поднимающегося на востоке, отразились от серебристого платья девушки и превратили их в золотые. Эцио увидел, что сестра благополучно приземлилась и ушла вместе с Бартоломео и Лисом к ближайшей колоннаде. Макиавелли и Эцио остались наедине. Макиавелли уже собирался прыгнуть, когда Эцио его остановил. - С чего такая перемена в отношении ко мне, Никколо? Макиавелли улыбнулся. - Какая перемена? Я всегда поддерживал тебя. Я всегда был предан нашему общему делу. Я виноват лишь в независимости мышления. Именно это заставило сомневаться во мне тебя и Джильберто. Но теперь все наши разногласия позади. Я никогда не хотел становиться лидером. Я скорее... наблюдатель. Давай вместе совершим прыжок веры, как друзья и напарники по Кредо! Он протянул руку, Эцио улыбнулся в ответ и принял ее. А потом они вместе прыгнули с колокольни. Едва они присоединились к товарищам, как подъехал курьер и, задыхаясь, сообщил: - Маэстро Макиавелли, Чезаре вернулся в Рим после последнего похода в Романью. Один. Он направился в замок Сант-Анджело. - Спасибо, Альберто, - кивнул Макиавелли, курьер развернул коня и умчался обратно. - Итак? - спросил Эцио. Макиавелли развел руками. - Решение за тобой, а не за мной. - Никколо, лучше продолжай мне говорить все, что думаешь. Мне важно мнение моих самых верных советников. Макиавелли улыбнулся. - Тогда тебе уже известно мое мнение. Оно не изменилось. Борджиа должны быть уничтожены. Иди и убей их, Наставник. Заверши то, что начал. - Хороший совет. - Конечно, - согласился Макиавелли и оценивающе посмотрел на друга. - Ты чего? - поинтересовался Эцио. - Я собирался написать книгу о средствах, которыми Чезаре добивается цели. Но теперь думаю уравновесить её тем, что подробно опишу твои методы. - Если ты собрался писать обо мне книгу, - проговорил Эцио, - пусть она будет короткой!
|
