Глава 11. Онория вонзила шприц в резиновую крышечку флакона с густым коллоидным серебром, пытаясь не обращать внимания на то

Онория вонзила шприц в резиновую крышечку флакона с густым коллоидным серебром, пытаясь не обращать внимания на то, как содрогнулся брат. Игла должна быть достаточно большой, чтобы втянуть вязкую жидкость – значит укол причинит адские страдания. Но самое ужасное начнется, когда серебро вступит во взаимодействие с вирусом, и Чарли охватят болезненные судороги.

Иногда лечение оказывается хуже недуга. Но в данном случае это вообще не было никаким лечением. Уколы просто ненадолго замедляли процесс, даря им еще немного времени.

– Ну давай, Чарли, – пробормотала Онория. – В какую руку?

– В правую, – вздохнул тот, протягивая тонкую словно у пугала ручонку. На сгибе локтя уже красовалось несколько мелких шрамов. При таких частых инъекциях вирус не мог излечивать раны.

Онория туго затянула кожаный ремешок на плече брата и привычным движением ввела иглу в вену. Чарли закусил губу, сдерживая слезы.

– Скоро все пройдет, мой маленький мужчина, – приговаривала она, наблюдая за медленно убывающим металлом. – Еще чуть-чуть. Всего несколько минут.

Потом коллоидное серебро соединится с вирусом, и Чарли придется сдерживать уже крик. Господи, как же Онория это ненавидела. Должен быть способ получше! Профилактическая вакцина подействовала на обеих сестер Тодд, так почему же не сработала с Чарли?

Всегда находилось несколько людей, к которым вирус не цеплялся. И отец Онории экспериментировал, смешивая их кровь, не в состоянии что-либо объяснить, но готовый вакцинировать этой невосприимчивой кровью всех желающих. И в большинстве случаев срабатывало. Наверное, только один из нескольких сотен испытуемых проявлял симптомы болезни. И лишь по жестокой иронии судьбы Чарли оказался в их числе.

А может, и нет. Онория всегда подозревала неладное. Отец как-то оцарапал ее шприцем, который уже использовал на пациенте из Института, но утверждал, мол, это случайность. А вдруг такая же «случайность» произошла и с Чарли? От подобных мыслей становилось дурно, но ведь для мистера Тодда наука была всем. А поиск вакцины – смыслом жизни.

– Ну вот и все. – Онория вынула иглу и прижала к ранке марлевую подкладку.

Чарли дрожал, изо всех сил стараясь лежать спокойно. Затем пронзительно, по-звериному, вскрикнул от боли и уткнулся лицом в подушку. Онория отложила шприц в сторону и погладила худенькую спину, чувствуя пальцами каждое ребро...

– Удалось сдержать завтрак?

Он помотал головой и что-то задушено промычал. Онория скользнула на кровать рядом с братом, обхватила руками его крошечное тельце и, крепко прижав к себе, запела колыбельную, что отец напевал им в детстве:

– Тише, мой Чарли, малютка моя,

Папа подарит тебе соловья.

Если же он не споет нам ни слова,

Папа найдет короля заводного.

Если и эта игрушка сломается…

Прошло много бесконечных минут, прежде чем слезы брата иссякли. И еще больше потребовалось, чтобы он перестал мучительно содрогаться. Боль забрала все силы, и Чарли устало распластался на простынях.

Онория переплела свои пальцы с его:

– Все закончилось, Чарли. На сегодня все.

– Хочу, чтобы навсегда закончилось, – прошептал он.

Ком встал в ее горле.

– Не говори так. Ты же не имеешь в виду…

– Имею. – В голосе брата звучали слезы. – Ты не представляешь, каково это.

– Тс-с. – Она погладила его по спине; сердце болезненно сжалось.

«Отец, я обещала тебе, что буду о нем заботиться. Но как я могу защитить его от этого? От самого себя? Ты же клялся, что все получится! Что вакцина подействует…»

Но она не подействовала, а отец так и не довел лекарство до ума. Оставались только записи в его дневнике и…

Рука Онории замерла. Мистер Тодд зашифровал большую часть записей, но она знала шифр. Возможно, ей удастся закончить работу отца.

Отчаянный шаг. Но Онория как раз была на грани отчаяния. Долгое время она лгала себе, но правда состояла в том, что Чарли становилось все хуже.

Приподнявшись на локтях, Онор заглянула в лицо брата. Ресницы подрагивали на его щеках. Боль его изнурила. После инъекции он обычно спал часами…

Онория соскользнула с кровати и, быстро нацарапав записку для Чарли, оставила ее на соседней подушке. Затем поцеловала брата в холодный лоб и прихватила с собой шаль, чтобы не замерзнуть. До Института путь неблизкий.

 

* * *

Ничего. Они целый день убили, прочесывая трущобы, и не нашли даже намека на вампира. Блейд вышагивал по крыше, балансируя на черепице, и хмурился.

– Ну где-то ж он должен быть, – пробормотал следующий за ним по пятам Уилл.

– В Нижнем городе. Мы тока там еще не искали.

– Хренов ад.

Да уж, с этим Блейд был полностью согласен. Нижний город служил убежищем для бездомных и бедняков, что не могли себе позволить платить дань Эшелону или скрывались. Отчаявшиеся. Правили Нижним городом банды тесаков, прячась в туннелях, которые когда-то являлись проектом Восточной ветки подземной железной дороги, соединяющей районы, но затем все рухнуло, заживо похоронив под обвалом сотни рабочих. Разразившийся скандал привел к краху железнодорожной компании, и строительство остановилось за недостатком средств. Дальнейшие попытки очистить туннели лишь привели к токсичным взрывам из-за вскрывшихся газовых месторождений, а затем поползли слухи о призраках, раздирающих живых на клочки. Эшелон в кратчайшие сроки объявил о закрытии проекта и заколотил туннель досками.

Там внизу был долбанный муравейник. Идеальное место, чтобы спрятаться. Блейд сразу заподозрил, что именно туда тварь и направилась, но понадеялся, что ошибается.

Легкий ветер принес с собой знакомый аромат. Дернув головой, хозяин трущоб оглядел улицу. Десятки людей плелись домой с работы. Блейд никого не узнавал… и все же совершенно отчетливо чуял запах Онории. Где она?

Явно не та старуха на углу. И не безвкусно разряженная шлюха, что грызла ногти, разглядывая не слишком-то богатую уловом толпу. Улица бурлила благодаря шайке местных мальчишек, играющих в переулке с вертуном. Они носились туда-сюда вслед за заводным вертящимся мячом, который с равным воодушевлением отскакивал от стен, телег и прохожих. Цель игры – поймать вертуна раньше всех или хотя бы до того, как его раздавит проезжающий мимо экипаж.

Мяч промчался мимо черноволосой девушки с палкой на плечах, на краях которой балансировали ведра с углем. Механическое жужжание становилось все громче – верный признак того, что завод вертуна подходит к концу. Девушка пошатнулась, когда мимо пронеслась толпа мальчишек, с гиканьем и длинными крючковатыми палками, что использовались для ловли мяча – ну или для подножек друг другу.

– Да чтоб меня… – пробормотал Блейд.

Онория измазала волосы и лицо угольной пылью так сильно, что стала почти неузнаваемой. В Лондоне полно таких вот молодых женщин, продающих уголь, дабы свести концы с концами. Чертовски хорошая маскировка. Даже Блейд поначалу не обратил на нее внимания.

Возможно, помогло то, что двигалась Онор чересчур неуверенно, слегка опуская голову всякий раз, как кто-то на нее смотрел. А вот опрятные чистые ногти выдавали ее с потрохами. У угольных девчонок таких рук не бывает.

– Вот же дьявол! – выругался Уилл, едва не налетев на друга.

– Дуй домой. Передохни. Я скоро.

– Не стоит она энтого.

Блейд знал, чем вызвана такая неприязнь помощника. Уилл презирал большинство женщин – или вообще их избегал. После того, как мать продала его за пять фунтов, он послал всех баб к черту.

И, конечно, возникло некоторое недоразумение пару лет назад, когда двое мужчин договаривались о кормлении. Уилл был молод, в расцвете сил и с минимальным сексуальным опытом – если таковой вообще имелся. И он очень бурно отреагировал на кормление. В теле его вспыхнули такие чувства, к которым в обычные дни Уилл, вероятно, был не склонен. Блейду потребовалось некоторое время, чтобы понять, с чего это помощник отныне избегает встречаться с ним взглядом. А затем настал тот злополучный вечер, когда Уилл потянулся к господину, наплевав на все правила.

Они все уладили. Блейд мягко разжал хватку Уилла.

– Ты себя угрохаешь. Она проблема! У тебя башка не варит, – рычал вервульфен. – Если так невтерпеж, наведайся в один из притонов или прям на улице выбери шлюху. Вокруг полно девок, с которыми можно кувыркнуться.

– Хочу эту.

– Почему?

Блейд пожал плечами. Он даже себе не хотел признаваться, не то что обсуждать с Уиллом, но Онория его заинтриговала.

– Забудь, Уилл. – Блейд шагнул на расположенную под углом черепицу крыши и скатился вниз к сточному желобу. – Скоро вернусь.

Не обращая внимание на бормотание помощника об упрямых дураках – Уилл наверняка знал, что господин услышит, – Блейд оттолкнулся и приземлился на мостовую. Его добыча только что скользнула в переулок, ведущий на Петтикоут-лейн. Куда она собралась?

Блейд следовал за Онорией сквозь толпу пешеходов на Петтикоут-лейн и вдоль всей Уайтчепел-хай. Она направлялась к Олдгейт. В город. В самое сердце Эшелона.

Внутренности скрутило, и перед глазами внезапно всплыло лицо Бэрронса, так что пришлось сжать кулаки. Если Онор встречается с этим голубокровным, Блейд должен знать. Он еще не совсем двинулся, чтоб с кем-то делить женщину. Онория приняла защиту господина. А значит, любого посягательства на нее со стороны другого мужчины достаточно, чтобы оного убить.

Блейд вслед за беглянкой шагнул под тяжелую кирпичную крышу Олдгейта, и людям хватало одного взгляда на его лицо, чтобы тут же убраться с дороги.

«Какая жалость. Ведь Бэрронс мне почти понравился».