Глава 6. — Иисусе, снимите комнату, Гейтс, — сказал Брэдли, стоящий на краю танцпола со своей компанией

— Иисусе, снимите комнату, Гейтс, — сказал Брэдли, стоящий на краю танцпола со своей компанией. Уэстон просто поднял кулак, согнув средний палец, а затем снова вернул свою руку обратно ко мне. Он даже не смотрел на Брэдли.

Чтобы быть не проигнорированным, Брэдли подошел в несколько шагов туда, где мы танцевали, и вытянул шею к Уэстону.

— Я помню, когда вы были на этом танцполе в прошлом году, ты трогал Альдер каждый раз, когда у тебя был шанс. — Уэстон перестал танцевать и уставился прямо над моей головой, наверное, в никуда.

— Уэстон, — предупредила я, — не дай ему все испортить. Это все, что он пытается сделать.

Он сделал глубокий вдох, а затем отступил в сторону, снова танцуя.

Брэдли оглянулся назад и кивнул его группе друзей. Мик и Брендан стояли там с Тайсоном и Эндрю. Тайсон был единственным, кто не особо позабавился сценой с Брэдли, пытаясь не выдать себя. Брэдли повернулся к нам.

– Трахнешь Эрин в задницу сегодня вечером, как вы сделали это с Альдер в прошлом году? В задней части твоего грузовика?

Я замерла.

Брэдли рассмеялся.

— Он уже это сделал? Что, Эрин? Ты думаешь, он просто так с тобой?

— А где твоя девушка, Брэдли? — закипел Уэстон.

К этому моменту, все вокруг смотрели на нас, по-прежнему танцуя, но подойдя ближе, чтобы лучше видеть и слышать.

— В отличие от тебя, у меня есть стандарты: только две девушки, которых стоило привезти, но они скончались недавно. Вы помните их, не так ли? Друзья с детства? Твоя девушка? Девушка, которой ты сказал, что собираешься жениться?

Мое выражение лица меня выдало, и Брэдли посмотрел с просветленным удовлетворением.

— Он бросал тебе что-то вроде, «вы-будете-вместе-когда-нибудь-поженитесь», речи? Сроки? Он бросается этим так же легко, как вроде «я люблю тебя».

Как только песня закончилась, Уэстон повернулся лицом к Брэдли. Брайан подошел, держа руки между двумя врагами.

— Пошли, ребята. Это выпускной. Давайте вести себя цивилизованно.

Уэстон сделал шаг и наклонился, буквально в сантиметре от лица Брэдли.

— Если ты попытаешься разрушить эту ночь для нее, я даю тебе слово, что твоим родителям придется покупать смокинг, как только я закончу с тобой.

— Да, потому что пару сотен баксов будут такими трудностями, — усмехнулся Брэдли.

Уэстон взял мою руку и повел меня обратно к столу. Я стояла рядом, пока Уэстон глотал ледяную воду.

Брайан последовал за нами.

— Не беспокойся об этом, приятель.

Уэстон опустил свой стакан.

— Он просто пытается отвлечь внимание от того факта, что объявился здесь в одиночестве.

Я повернулась и почувствовала, как жидкость окатилась по моей коже, от моих губ к моей талии. Брэдли держал в руках пустую чашку. Красный пунш стекал с моего подбородка на платье. Его глаза выкатились из орбит, когда я развела руками по сторонам.

Уэстон набросился на Брэдли, но я прижала свою руку к его груди.

— Уэстон, это был несчастный случай!

Выражение лица Брэдли от удара превратилось в самодовольное удовлетворение.

— Это был не дерьмовый суп, но я уверен, что Альдер была бы столь же счастлива.

Он достал еще одну чашку из-за спины и начал лить ее мне на голову, но Уэстон повалил его на пол.

— Нет! Уэстон, остановись! — закричала я, красная жидкость стекала со лба.

Из каждого темного угла бросились сопровождающие на клубок из Уэстона с Брэдли, который превратился в возню из драки, хватания друг друга. Тренер Моррис, наконец, добрался до середины и растащил обоих по сторонам. Он схватил обоих молодых парней за их воротники.

— Что за черт вселился в тебя, Уэстон? — спросил он, с трудом узнавая Брэдли.

— Посмотрите на нее! — сказал Уэстон, с дикими глазами.

Он указал на меня, и тренер Моррис моргнул, когда он увидел, что я была вся в пунше.

— Ты сделал это, Бекс? — спросил тренер Моррис, дергая Брэдли за шиворот.

Изо рта Брэдли шла кровь, и оба глаза уже начинали пухнуть.

— Это был несчастный случай! Она повернулась прямо на меня! — он заныл.

— Тогда, как ты добрался до ее волос? — спросил тренер, кипя от гнева.

Уэстон был отпущен, пока тренер с Брэдли рванул к выходу. Свет от фонарей снаружи ненадолго засветился в закрытом помещении, когда дверь открылась, до того, как она успела закрыться снова.

Тренер Моррис вернулся с пустыми руками и указал на Уэстона.

– К сожалению, Гейтс. Ты тоже. Но я хочу, чтобы ты дождался, пока он покинет стоянку.

Выражение лица Уэстона казалось мрачным.

– Я обещал ей, что не позволю Бредли сделать что-то подобное. Посмотрите на нее!

– Уэстон, — позвала я, трогая его за локоть.

– Посмотрите на нее! — он закричал снова.

Глаза тренера опечалились. Он вытащил пачку салфеток с ближайшего стола и протянул их мне.

— Мне очень жаль, Эрин. Ты по-прежнему выглядишь прекрасно.

— Может, она пахнет лучше, — пробормотала Джанель. Уэстон открыл, было, рот, чтобы защитить меня, но тренер Моррис поднял руку. Он указал на Джанель.

— Ты. Тоже.

— Что? — вскрикнула она.

– Забирай свои вещи и уходи. Кто-нибудь еще хочет испортить их ночь?

Толпа рассеялась, и Джанель подхватила свой клатч, ее глаза заблестели.

Она ждала Брайана.

— Пойдем! — Ее голос сломался, когда она топнула ногой.

Брайан покачал головой.

— Плохо, что ты неприятна Эрин. Уэстон мог нас подвезти.

— Брайан! — она заскулила.

Брайан похлопал Уэстону по плечу.

– Я сделал бы то же самое. Жаль, что нам придется уйти.

Уэстон кивнул, а затем Брайан подошел к другой стороне комнаты. Джанель резко развернулась и потопала к выходу, прижимая свой сотовый телефон к уху.

— Я... — начал Уэстон, но он не мог закончить. Он был слишком расстроен.

Тренер Моррис придвинулся к нам.

— Ладно, Гейтс. Он должно быть уехал. Я провожу тебя. Прости, Эрин.

Я покачала головой, моя кожа была липкой. Смущения не было. Меня больше беспокоил Уэстон, чем я. Он с нетерпением ждал выпускного вечера так долго, и теперь, мы должны были уехать. Мы держались за руки пока шли к лимузину, и хотя водитель показался потрясенным, увидев беспорядок Брэдли на моем платье, он ничего на это не сказал.

 

***

Уэстон крепко держал меня за руку, не говоря ни слова, пока мы шли через входную дверь.

— Не говори им, — сказала я, прежде чем вбежать вверх по лестнице.

Я слышала, как Джулианна и Сэм приглушенными голосами смешались с Уэстоном, когда я закрыла дверь в свою комнату и сорвала с себя платье. Я красиво положила его на кровать, а затем скинула свои балетки, затем поторопилась в душ.

— Эрин? — Джулианна позвала из зала.

— Я выйду через минуту! — сказала я, как можно бодро.

— С тобой все в порядке? Что случилось?

— Ничего. Это было просто потрясающе.

Она ничего не ответила.

Вода полилась мне на голову и кожу, смешиваясь с пуншем, превращаясь в светло-красный бассейн у моих ног перед спуском в канализацию. Я втирала шампунь в свои волосы, массируя быстро, а потом смывая. С телом делала то же самое, пока кожа не перестала быть липкой. Я выключила кран и сорвала с вешалки полотенце. Выйдя из душа, начала яростно стирать влагу из волос и кожи, и потом переоделась в удобные футболку, джинсы и кожаные балетки.

Когда я спустилась по лестнице, Уэстон стоял у входной двери, засунув руки в карманы, все еще одетый в потрепанный смокинг. Кнопки повылетали во время заварухи, и его грудь была раскрыта больше, чем раньше. Пятнышки красного цвета различных размеров забрызгали белую ткань его рубашки, и я отпрянула, зная, что там не было его крови.

— Ты в порядке? — тихо спросил Уэстон. Я кивнула, подошла к нему и поправила его рубашку с галстуком, насколько это было возможным.

— Эрин? Что случилось? — спросил Сэм.

— Я сказала Джулианне наверху, что выпускной просто стал слишком ошеломляющим. Уэстон согласился отвезти меня домой, чтобы я могла переодеться.

Джулиана смотрела на меня, очевидно, мои слова ее не убедили.

— Эрин, дорогая, почему похоже, будто Уэстон был в драке?

Уэстон начал говорить, но я бросила взгляд на него.

— Эрин, — Сэм начал, но в дверь позвонили. Уэстон шагнул в сторону, и Сэм открыл дверь, Линн Бекс стояла на крыльце с Брэдли, Питером и Вероникой. Один глаз Брэдли был опухшим и закрытым, а другой намеревался стать таким же. Его верхняя губа была опухшей с темной запеченной кровью.

— Рад видеть, что вы остановили кровотечение, — сказал Уэстон.

— Уэстон! — Вероника сказала, в шоке.

— Ты сделал это?

— Вы, чертовски, правы. Я сделал это, и если он разольет пунш — нет, если он подойдет ближе, чем на десять футов к Эрин, он получит снова, — зарычал Уэстон.

Брэдли выглядел нелепо, стоя позади своей матери с различными травмами. Я не могла сказать, был ли он смущен или рад, что она пришла в качестве доказательства, но он был молчалив, что необычно.

— Разольет...что? — спросила Джулианна, голос поднялся на октаву выше. Она посмотрела на меня, ужаснувшись.

Она побежала вверх по лестнице, и меньше чем через минуту, спустилась вниз, ее рука зажала рот. Она взяла меня в свои обьятия и посмотрела на Сэма.

— Ее платье в пунше. Брэдли вылил пунш на нее! — Ее голос оборвался в печали и гневе.

— Она не жертва! — сказала Линн, указывая на меня. — Она привела к ненужной борьбе этих мальчиков! Они привыкли быть друзьями, а она натравила Уэстон на моего сына!

Джулиана завела меня за свой бок.

Питер взглянул на Уэстона и сказал:

— Брэдли говорит, что ты напал на него после того, как Эрин сама опрокинулась на его чашку пунша. Это правда?

Уэстон снова разволновался.

— Брэдли плеснул своей чашкой пунша в Эрин, а затем попытался пролить еще один над головой.

Линн усмехнулась.

— Это был несчастный случай. Она лжет.

— Я видел его, — сказал Уэстон. — Все видели его. Вот почему тренер Моррис выбросил нас вон.

Сэм сдвинул круглые очки.

— Линн, я думаю, вам лучше уйти.

Лицо Линн скривилось от отвращения.

— На моего сына напали, и ты просишь нас уйти? Вы должны перед нами извиниться! — Ее глаза издевалась надо мной. — Я не могу поверить, что на самом деле чувствовала себя счастливой, что у вас все хорошо. Я собиралась номинировать вас на премию в клубе. Как ты можешь спать ночью, зная, что ты создала такую ложь о моем сыне?

— Не обращайся к Эрин, — сказал Сэм. — Если у тебя есть что сказать, говори это мне.

— Ты мусор! – Линн бурлила, прищурившись на меня.

Джулиана спустилась на крыльцо, всего в нескольких футах от Брэдли и его матери.

— Линн, убери свою пафосную задницу с моего газона. Сейчас же.

У Линн отвисла челюсть, и она схватила Брэдли за руку, прежде чем рвануть в сторону своего внедорожника.

— Будут последствия! — она окликнула, ее короткие волосы подпрыгивали, когда она шла.

Питер усмехнулся.

— Она понимает, что мы юристы, верно?

Вероника пристально смотрела на внедорожник Бекс, в то время как Линн уезжала.

— Она забывает, сколько я знаю. Брэдли приходит домой и смеется вместе с ней над тем, как он хулиганит в школе. Она поощряет его. Линн думает, что эти дети находятся под ее контролем. Она верит в душу Бредли. Линн пологает, что его жестокость — это смешно, а теперь имеет наглость притворяться, что он невиновен. Просто убого.

— Я просто разочарована из-за премии, — сказала я. — Я действительно с нетерпением ждала её.

Наши отцы залились смехом, утирая слезы наших матерей.

— Ох, Эрин, – сказала Джулианна, обнимая меня, — ты удивительная.

Уэстон не был удивлен. Я взяла его за руку и сжала ее. Уэстон погладил Веронику по плечу.

— Я думаю, э-э... я думаю, что мы можем исправить вечер. Не так ли, сынок?

Уэстон некоторое время обдумывал, что она имела в виду, но после его глаза загорелись.

— Мы можем! — Он потащил меня через двор, я рада, что надела балетки вместо каблуков. Он открыл входную дверь, держа меня за руку, пока мы не оказались у двери подвала.

— Подожди здесь! — сказал он, исчезая вниз по лестнице, и пару минут спустя музыка стала плавно растекаться вверх из подвала. Когда он открывал дверь, его волосы были сглажены, и он улыбался, предложив свою руку.

— Давай.

— Что происходит?

Уэстон повел меня вниз по лестнице, и я ахнула.

— Что... когда ты сделал все это? — спросила я.

Весь подвал был задрапирован в оранжевый, красный, синий, белый стримеры. Журнальный столик был сделан из воображаемого костра, и белая гирлянда была нанизана через верхние части стен. Широкая улыбка растянулась на его лице.

— Я не был уверен, что ты действительно захочешь пойти, так что это был план Б.

— Ты думал, я откажусь?

— Вплоть до того, как мы сели за стол.

— Так...ты сделал для нас наш собственный выпускной?

Он засунул руки в карманы и пожал плечами.

— Мама помогала.

Я обняла его.

— Я люблю тебя. Я так, — я отрицательно покачал головой, — влюблена в тебя. Я не знаю, почему ты меня так сильно любишь, но мне так повезло.

— Да? — сказал он.

Медленная песня заиграла по радио, и Уэстон сцепил руки у меня за спиной. Я посмотрела на него.

— Мне жаль, что ты не до конца побыла на своем последнем выпускном.

— Не. Этот лучше. Мы должны были приехать прямо сюда после торжественного марша.

Я не собиралась рассказывать ему, что я чувствовала то же самое. Вместо этого, я оперлась щекой к его груди, впервые за эту ночь, позволяя себе расслабиться. Никто не следит, и никто не судит или придумывает заговор и распространяет слухи. Это было просто нашим, в нашем пространстве, именно так, наша история началась. Он прикоснулся губами к моему уху.

— Ничего из сказанного Брэдли не было правдой.

— Я знаю, — сказала я, выдыхая слова.

Здесь не нужно было говорить ему, где держать руки или не целовать меня слишком долго. Мне понравилось, что это наш выпускной, только для нас. Его губы путешествовали по моей шее, и он потянул за воротник моей рубашки, чтобы поцеловать мое плечо. Я направила пальцы в его волосы и посмотрела в его глаза, когда он отстранился. Он уставился на меня с такой интенсивностью, когда держал меня так близко к себе, что я упала, потерявшись в данный момент, чтобы не запрыгнуть.

Другая песня началась, и мы раскачивались взад и вперед. Это не имело значения, если бы я была хороша в танце, или, если я была слишком близка или, если я наступила бы ему на пальцы. Это было такое облегчение, такая свобода. Оптимистичная песня началась, и Уэстон начал прыгать вокруг, качая головой. Я понаблюдала за ним пару минут, подняв бровь, и затем присоединилась к нему, поднимая свои руки над головой, пока тряслись волосы и прыгая по кругу. Мы были свободны и счастливы. Он принял меня как никто другой. Он всегда принимал. Его и мое хихиканье наполнили комнату. Несколько раз было, что я смеялась так долго, в унисон с Уэстоном. До сих пор это был мой лучший день, моя любимая ночь, и все между этим.

Как только песня закончилась, мы задыхались, пыхтели с нелепыми ухмылками на лицах. Знакомая медленная песня заиграла, и Уэстон протянул ко мне руки.

— Большая часть об этом? Мне не придется беспокоиться о какой либо резке.

— Я не хочу танцевать ни с кем, кроме тебя.

Уэстон ослабил свой галстук, и я помогла ему стянуть его над головой. Это небольшое движение обрушило лавину нежных поцелуев, и сильные руки схватили мое тело, они становились более интенсивными, как необходимость. Я побрела назад к дивану, потянув его за собой, и он заулыбался в мои губы. Мы вместе сидели на потертых подушках, занимаясь этим так много раз прежде, но на этот раз было по-другому, и мы оба знали это.

Это было такое клише — предсказуемый секс на выпускном вечере, но я уже готова отдать ему свою девственность. В течение некоторого периода времени в нашей жизни было много новинок, которые объединяли нас. Восемнадцать существовало только сейчас, потому что мы не знали, а что, если в следующий раз, когда мы бы открыли наши глаза на миг — наша юность закончилась. По этой причине мы нарушали правила, делали ошибки, намеренно выбрав неправильный поворот. Мы живем в последние дни оправданные юностью. Однажды, когда мы оглянулись бы назад на это время, если бы было больно смотреть, можно было сказать, что мы были просто детьми. Это было то, что я сказала себе, когда Уэстон поднял мою рубашку над моей головой. На мгновение я задержала дыхание и плотно закрыла глаза. Мое сердце гремело в груди, но я заставила себя присутствовать, чтобы больше не жить с опущенной головой. Первое, что я увидела, когда открыла глаза снова, обожание в глазах Уэстона. Этот взгляд обещал, что бы ни случилось между этим моментом и до конца нашей жизни, я никогда не забуду, как я чувствовала себя в эту секунду бесконечности.

— Ты такая красивая.

Он прошептал слова, настолько погруженный в раздевании меня. Его прикосновение было благоговейным, заставляя меня чувствовать, что его руки самое ценное в мире. После восемнадцати лет хочется быть свободной. Все, о чем я могла думать, принадлежать мужчине, который притянул меня к себе, как будто он нуждался во мне, как в воздухе. Столько мыслей и эмоций боролись друг с другом в моей голове, все это ведет к тем же самым желаниям. Я не могла говорить. Я не знаю, что сказать в любом случае. Все, что я знала, что ночь была нашей, и он был моим. Добравшись до края, я прикоснулась к его груди и почувствовала, как его изящно вылепленное тело прогибается под ладонью. Я потянула его рубашку. Мои пальцы были неуклюжими, когда я возилась с кнопками. Как только я расстегнула каждую, развела по сторонам полы рубашки и проложила дорожку поцелуев по его груди. Вынимая каждую сторону рубашки, я потянула ее вниз по рукам, и Уэстон вылез из рукавов, в это мгновение его глаза были прикованы ко мне.

Он думал, что я была красивой, но он был совершенством.

— Ложись на спину для меня.

Его просьба звучала почти мольбой. Откинувшись обратно на диван, мое дыхание перехватывало, когда он направился на меня. Тепло его тела накрыло меня, заставляя ноги дрожать. Если бы это было все, что произошло, было бы достаточно. Хотя, это только начало. Благодаря этой мысли, я вздрогнула еще раз. Уэстон поцеловал каждую сторону моего лица, его теплое дыхание защекотало мне ухо.

— Ничто в моей жизни никогда не будет чертовски милее этого, — сказал он легко, прежде чем направил свой вес на меня.