Глава 29.

Джун

НА ЧАСАХ 20.07

ДВА ДНЯ ПРОШЛО С ТОГО МОМЕНТА. КАК МЕНЯ ОТПУСТИЛИ ИЗ БОЛЬНИЦЫ.

МНОГОЭТАЖНОЕ ЗДАНИЕ ОКСФОРД, СЕКТОР ЛОДО, ДЕНВЕР.

ТЕМПЕРАТУРА ВНУТРИ 72°F.

ДЭЯ ОТПУСТИЛИ ВЧЕРА В СЕМЬ ЧАСОВ УТРА. Я ЗВОНИЛА ему три раза с тех пор, но без ответа. Но пару часов назад я наконец-то услышала его голос в наушнике.

— Ты свободна сегодня, Джун? — Я дрожу от звука его голоса. — Непротив если я зайду? Мне нужно поговорить с тобой.

— Конечно, приходи, — отвечаю я. Это все, что мы сказали друг другу за столько времени.

Он скоро будет здесь. Мне стыдно признаваться, что, даже стараясь занять себя последний час уборкой квартиры и расчесыванием шерсти Олли, все о чем я действительно могу думать, о чем именно Дэй хочет поговорить со мной.

Так странно снова жить в своем собственном доме, с новой мебелью и незнакомыми вещами. Гладкие диваны, необычные люстры, стеклянные столы и деревянный пол. Роскошные вещи, среди которых я уже никогда не буду чувствовать себя комфортно. За окном в свете фонарей видно падающий снег. Олли спит рядом со мной на диване. После выписки из больницы, солдаты привезли меня сюда и первое, что я увидела, зайдя внутрь, был Олли, виляющий хвостом из стороны в сторону и упирающийся носом мне в руки. Мне сказали, что Электор давно распорядился отправить мою собаку в Денвер и хорошо о нем заботиться. Сразу после того, как Томас арестовал меня. И теперь они вернули его, маленькую частицу Метиаса мне. Интересно, что Томас думает обо всем этом. Последует ли он протоколу как обычно и будет кланяться мне при следующей встрече, обещая вечную преданность? Возможно, Андэн приказал арестовать его вместе с Коммандером Джемесон и Рэйзором. Даже не знаю, что именно я должна чувствовать из-за этого.

Вчера были похороны Каэде. Они хотели кремировать тело и написать ее имя на стене погребальной башни, но я настояла на чем-то более значимом для нее. Квадратный метр ее собственного пространства. Андэн был непротив. Если бы Каэде осталась жива, где она сейчас была? Приняла бы Республика ее в воздушные войска? Был ли Дэй уже на ее могиле? Винит ли он себя в ее смерти также как и я? Может быть, поэтому он ждал так долго, чтобы увидеться со мной после выписки из больницы?

Что сейчас будет? И что мы будем делать дальше?

На часах 20.12. Дэй опаздывает. Я не свожу глаз с входной двери, боясь даже моргнуть.

20.15. Тихий звонок раздается в квартире. Олли просыпается, поднимает уши и весело виляет хвостом. Он здесь. Я встаю с дивана. Дэй так тихо ходит, что даже моя собака не услышала его приближения.

Я открываю дверь и замираю, неспособная вымолвить ни слова. Дэй стоит передо мной, руки в карманах, одетый в новую униформу Республики (черная форма, с серыми полосами по бокам на брюках и рукавах, приподнятый воротник на пальто и элегантные белые перчатки с небольшими золотыми цепочками, торчащие из карманов брюк). Волосы у него водопадом спадают на плечи, как белый снег, покрывающий землю. Его прекрасные голубые глаза; несколько снежинок все еще сверкают на ресницах. Я с трудом вспоминаю как дышать. Только сейчас я вспоминаю, что никогда не видела его одетым в такую формальную одежду, тем более в форму солдата Республики. Я оказалась не готова увидеть его таким, к тому, как ярко может быть выражена его красота в определенных обстоятельствах.

Дэй замечает мое выражение и слегка улыбается.

— Это было нужно для фотографии, — говорит он, указывая на свою одежду, — меня, пожимающего руку Электору. Честно, это не моя идея. Лучше бы мне не пожалеть о том, что поддержал этого парня.

— Избегаешь встречаться с людьми на улицах?— наконец произношу я. — Ходят слухи, что люди хотят сделать тебя новым Электором.

Он нахмуривается и раздраженно вздыхает.

— Дэй — Электор? Ага. Я еще даже не смог полюбить эту Республику. Нужно гораздо больше времени, чтобы привыкнуть. Сейчас, избегать их, лучшая тактика. Лучше не встречаться сейчас с людьми. Я слышу нотки грусти в его голос,е и что-то подсказывает мне, что он все же был на могиле Каэде. Он неловко откашливается, замечая мой взгляд, и протягивает мне небольшую вельветовую коробочку. Он сохраняет дистанцию между нами, отчего мне становиться неловко. — Купил ее по дороге сюда. Для тебя, милая.

Я слегка смущаюсь от удивления.

— Спасибо. — Я забираю у него коробочку, любуясь ей пару секунд, затем поднимаю на него взгляд. — Что за повод?

Дэй убирает волосы за ухо, стараясь казаться равнодушным.

— Просто подумал, что она выглядит мило.

Я осторожно открываю коробочку. От увиденного внутри у меня перехватывает дыхание — серебряная цепочка с небольшим каплеобразным рубином с россыпью бриллиантов.

— Она.... великолепна, — говорю я. На щеках выступил румянец. — Наверное, она очень дорогая. — С каких это пор я начала разговаривать с Дэем официальными фразами?

Он качает головой.

— Кажется Республика подкинула мне немало деньжат для счастья. Рубин ведь твой камень по зодиаку, да? Я просто подумал, что у тебя на память обо мне должно остаться что- то получше кольца из бумажных скрепок. — Он гладит Олли по голове, осматривая мою квартиру. — Неплохое местечко. Очень похожа на мою. — Дэю дали похожую хорошо охраняемую квартиру в нескольких кварталах отсюда.

— Спасибо, — говорю я снова, осторожно кладя коробку на кухонный стол. Затем с улыбкой поворачиваюсь к нему и подмигиваю. — Хотя мне больше нравится мое кольцо из скрепок.

На долю секунды его лицо озаряется счастьем. Мне хочется обвить его шею руками и прижаться к нему губами, но его скованность останавливает меня.

Может быть я смогу узнать, что беспокоит его.

— Как Иден?

— С ним все хорошо. — Дэй еще раз осматривает комнату, затем снова поворачивается ко мне. — Если взвесить все «за» и «против», конечно.

Я опускаю глаза в пол.

— Я..... сожалею о том, что произошло с его глазами. Он....

— Он жив, — мягко прерывает меня Дэй. — Для счастья мне достаточного и этого.— Я неловко киваю в знак согласия, и мы оба замолкаем.

Я решаю прервать молчание.

— Ты хотел поговорить.

— Да. — Дэй опускает голову, нервно перебирает в руках перчатки, затем вместе с ними убирает руки в карманы. — Я слышал о том, что предложил тебе Андэн.

Я отворачиваюсь от него и сажусь на диван. Не прошло и сорока восьми часов, а на Информщитах уже появились новостные сообщения об этом:

ДЖУН ИПАРИС БУДЕТ БОРОТЬСЯ ЗА МЕСТО ПРИНЦЕПСА.

Я должна быть рада от того, что именно Дэй заговорил об этом — я подыскивала слова, чтобы рассказать ему, но теперь это ни к чему. Но сердце в груди бьется как сумасшедшее. Возможно, он расстроен, что я сразу об этом не сказала.

— И что ты уже успел узнать? — спрашиваю я, когда он садится рядом со мной. Его колено слегка задевает мое бедро. Даже такое легкое прикосновение вызывает у меня дрожь во всем теле. Я смотрю ему в лицо, чтобы понять сделал ли он специально, но Дэй плотно сжимает губы в тонкую линию, как будто знает, что сейчас последует неприятный разговор и не хочет начинать его.

— Если верить сплетням, ты должна будешь тенью ходить за Андэном по пятам, да? Ты будешь проходить специальные тренировки, чтобы стать Принцепсом. Это правда?

Я делаю глубокий вдох, опуская голову на руки. Услышав эти слова от Дэя, я понимаю, какая обязанность лежит на моих плечах. Конечно, я понимаю из каких практических соображений Андэн сделал это — надеюсь я действительно именно тот человек, который сможет изменить Республику. Вся моя военная подготовка и все, что мне говорил Метиас — я знаю, что идеально подхожу для правительства. Но..... — Да, это правда, — отвечаю я, затем быстро добавляю, — это не предложение руки и сердца — ничего такого. Это профессиональное предложение и я буду одной из многих претендентов. И на это потребуются недели.... или.... скорей все месяцы. Вдали от.....— Вдали от тебя, хочу сказать я. Но это звучит как-то глупо, поэтому я так и не решаюсь закончить предложение. Вместо этого я рассказываю ему обо всем, что приходит в голову. Я говорю ему об изматывающем расписание борьбы между претендентами, как я планирую взять передышку, если вообще соглашусь на все это, что я не уверена, на сколько готова отдать всю себя республике. Через какое-то время я понимаю, что говорю всякую ерунду, но так приятно высказать все, что хранится на душе, обнажить все свои страхи тому, кто мне так сильно дорог, что я даже не хочу останавливаться. Если кто в моей жизни и заслуживает знать обо мне все, это Дэй.

— Я не знаю, что сказать Андэну, — заканчиваю я. — Он не стал давить на меня, но я должна ответить как можно скорее.

Дэй не отвечает. Между нами снова повисает тишина. Я не могу описать всю смесь эмоций на его лице — но что-то как будто исчезло из его взгляда. И осталась лишь глубокая печаль, пугающая меня. О чем же думает Дэй? Верит ли он мне? Считает ли он, как и я сначала, что Андэн предложил это, потому что у него ко мне личный интерес? Или он грустит, понимая, что мы почти не будем видеться около десяти лет? Я смотрю на него и жду, пытаясь угадать, что он скажет. Конечно, он не будет счастлив от этой идеи, конечно, он будет против. Ведь я и сама не рада…

— Прими предложение, — внезапно говорит он.

Я наклоняюсь ближе к нему, потому что не уверена, что расслышала его правильно.

— Что?

Дэй внимательно изучает мое лицо. Он сжимает кулаки, как будто хотел дотронуться до меня, но силой остановился.

— Я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что ты должна принять предложение, — повторяет он мягко.

Я не верю своим ушам. Взгляд притупляется белой пеленой. Это не может быть правильным ответом — я ожидала десятки других ответов от Дэя, все кроме этого. Или может не его слова так сильно шокировали меня, а то, как он произнес это. Как будто он отпускает меня. Я смотрю на него, ища признаки того, что я все это придумала. Но выражение его лица — печальное, отстраненное — остается неизменным. Я отворачиваюсь и отсаживаюсь на край дивана, и сквозь оцепенение могу произнести лишь одно слово, пришедшее в голову:

— Почему?

— А почему нет?— спрашивает Дэй. Его голос звучит отстранено.

Я не понимаю. Может быть, это был сарказм. Или может он на самом деле собирается сказать, что все еще хочет найти способ быть вместе. Но он больше ничего не добавляет к своим словам. Почему он сказал мне принять предложение? Я думала он будет счастлив, что все, наконец, позади, что мы могли бы начать новую нормальную жизнь, что угодно. Я бы легко смогла найти какой- то компромисс предложению Андэна или просто ответить отказом. Почему он не предложил этого? Я думала из нас двоих, Дэй более подвержен эмоциям.

Дэй горько улыбается, не услышав моего ответа. Мы сидим далеко друг от друга, позволяя целому миру повиснуть между нами, я даже могу слышать, как тикают часы. Он делает глубокий вдох и говорит:

— Я...... должен еще кое-что сказать тебе.

Я молча киваю, ожидая продолжения. Боясь того, что он может сказать. Боясь того, что он объяснит причину своих слов.

Он долго молчит, но когда наконец начинает говорить, он трясет головой и горько улыбается мне. Я точно могу сказать, что он передумал, снова закрывая в сердце свой секрет.

— Знаешь, иногда я думаю, чтобы было, если бы я просто....однажды повстречал тебя. Как все нормальные люди. Если бы я только встретил тебя на улице солнечным днем, подумал бы, какая ты красивая, пожал руку и сказал: Привет,я — Дэниел.

Я закрываю глаза, представляя себе все это. Как бы легко тогда все было.

— Если бы, — шепчу я.

Дэй пальцем цепляет золотую цепочку на перчатке.

— Андэн — Электор всей Республики. Другого такого шанса может никогда не быть.

Я знаю, что он пытается сказать.

— Не беспокойся, даже если я откажусь, это не значит что я не смогу повлиять на изменения в Республике. Это не единственный способ…

— Джун, выслушай меня, — говорит он нежно, поднимая обе руки перед собой. — Я не знаю хватит ли у меня мужества сказать это еще раз. — Я дрожу, когда он произносит мое имя. От его улыбки что-то внутри меня разбивается. Не знаю почему, но мне кажется, что он смотрит на меня так, как будто прощается. — Ну же, мы оба знаем, что должно произойти. Мы знаем друг друга лишь пару месяцев. Но я потратил полжизни, борясь против системы, которую сейчас Электор хочет изменить. И ты.... твоя семья пожертвовала многим, так же как и моя. — Он замолкает, смотря куда-то вдаль. — Возможно у меня хорошо получается произносить речи с балкона и влиять на толпу. Но я ничего не знаю о политике. Я могу только быть марионеткой. Но ты... ты всегда была именно тем, что нужно людям. У тебя есть шанс все изменить. — Он берет меня за руку, пальцами касается того места, где было его кольцо. — Я чувствую мозоли на его руках и боль от нежности его прикосновений. — Конечно, это должно быть твое решение, но ты знаешь, как должно быть. Не принимай решения только потому, что ты считаешь себя виноватой или еще что-то. Не беспокойся обо мне. Я знаю, что из-за этого ты сомневаешься, я вижу это на твоем лице.

Я продолжаю молчать. О чем он говори? Что видит на моем лице? Как я сейчас выгляжу?

Дэй вздыхает, не дождавшись моего ответа.

— Джун, — говорит он медленно. За всеми этими слова его голос звучит так, как будто вот-вот сорвется. — Между нами ничего бы не получилось.

И вот истинная причина почему. Я трясу головой, не желая слушать дальше. Только не это. Пожалуйста, не говори этого Дэй, пожалуйста, не говори.

— Мы найдем способ, — начинаю я. — Сначала я могу работать в патруле. Во всяком случае, это более реальный вариант. Работать на Сенаторов, если я действительно захочу окунуться в политику. Двенадцать Сенаторов…

Дэй даже не смотрит на меня.

— Мы не можем быть вместе. Слишком...слишком много всего произошло. — Он понижает голос. — Слишком много всего…

Его слова как будто с силой ударяются об меня. Все то, не имеет ничего общего с местом Принцепса. Дэй сказал бы все это, даже если бы Андэн ничего мне не предложил. Наша ссора в подземном туннеле. Я хочу сказать, как сильно он ошибается, но я не могу спорить с ним. Потому что он прав. Как я вообще могла подумать, что после всего, что я ему сделала, не будет никаких последствий? Как я могла быть настолько самонадеянной, что считала, что для нас все закончится хорошо, что пара хороших поступков компенсируют всю боль, которую я причинила ему? Правда никогда не изменится. Неважно как сильно он старается, каждый раз, когда он смотрит на меня, он видит то, что случилось с его семьей. Он видит то, что я сделала. Это будет всегда преследовать его; это всегда будет стоять между нами.

Я должна отпустить его.

Я чувствую, как глаза наливаются слезами, но не решаюсь дать им волю.

— Так, — шепчу я, мой голос дрожит от напряжения. — Это все? После всего что было? — Даже произнося это, я понимаю, что нет никакого смысла. Боль никуда не денется. Нет пути назад.

Дэй наклоняется вперед, закрывая лицо руками.

— Мне так жаль, — шепчет он.

Секунды тянутся так долго.

Кажется, проходит целая вечность. Я не стану плакать. Любовь нелогична, у любви свои последствия — я сама во всем виновата. Прими же это, Джун. Это я должна сожалеть. Наконец, вместо того, чтобы сказать то, о чем я думаю, я усилием воли стараюсь придать своему голосу уверенность и решимость. И говорю то, что должна.

— Я дам Андэну знать.

Дэй запускает руку в волосы, открывает рот, чтобы сказать что-то, но молчит. Я уверена, что он что-то скрыл от меня, но я не хочу давить на него. Это ничего не изменит, в любом случае, уже достаточно причин, почему мы не можем быть вместе. В его глазах отражается лунный свет. Еще пара секунд проходят в молчании, наполненные лишь звуками нашего дыхания.

— Ну, я...— Он замолкает, сжимая клаки. Он сидит неподвижно пару секунд, стараясь успокоиться. — Тебе нужно выспаться. Ты, наверное, устала. — Он встает, одергивая пальто. Мы обмениваемся кивками на прощание. Затем он вежливо склоняет голову, разворачивается и идет к выходу. — Спокойной ночи, Джун.

Мое сердце разорвалось на тысячи кусочков, истекая кровью. Я не могу отпустить его вот так. Мы прошли через многое, чтобы расстаться незнакомцами. Прощание между нами должно быть чем-то большим, чем просто вежливой поклон.Наконец я снова могу чувствовать свое тело и бегу за ним как раз в тот момент, когда он подходит к двери.

— Дэй, подожди…

Он поворачивается. Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, он делает шаг мне навстречу и берет мое лицо в свои ладони. А затем целуют в последний раз, накрывая меня своим теплом, вдыхая жизнь, любовь и боль в меня. Я обвиваю руками его шею, а он прижимает меня ближе к себе. Мои губы становятся частью его, он отчаянно, жадно поглощает каждый мой вдох. Не уходи, молю я про себя. Но я чувствую прощание на его губах и уже не могу сдерживать слезы. Он дрожит. Его лицо мокрое от слез. Я крепче прижимаюсь к нему, как будто он может исчезнуть, если я отпущу его, как будто я останусь одна в это темной комнате. Дэй, парень с улиц, у которого не было ничего, кроме старых вещей за спиной и искренности в глазах, целиком и полностью владеет моим сердцем.

Он прекрасен и снаружи и внутри.

Он лучик надежды в этом темном мире.

Он мой свет.