ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

 

Во всех учебниках по журналистике пишется, что слово «газета» произошло от итальянского «гадзетта»: в старой Италии была такая мелкая монета. Тогда имен­но столько стоил лист бумаги, на котором печаталась, говоря современным язы­ком, свежая информация.

Но, оказывается, есть и второе значение у слова «гадзетта». Профессор Лиана Фадда, когда мы разговорились на эту тему в Генуэзском университете на Via Vivaldi, 5, обвела рукой своды старинной аудитории:

- Вот здесь многие годы шли дискуссии, да и до сих пор спорят по поводу слова «гадзетта». Какого смысла там больше - экономического или собственно содержа­тельного? Ведь есть и второе значение у данного слова - «сорока», собирающая всё блестящее и не всегда чистоплотная в смысле еды.

Вспомнил однажды об этом разговоре в студенческой аудитории на лекции по «Психологии журналистики». И вот в связи с чем. Кто-то предельно жёстко сфор­мулировал главное противоречие развития нашего сообщества: «Журналистика — профессия творческая, её определяет или, по крайней мере, должно определять в идеале служение обществу, а развитие СМИ определяет рынок». Студенты тут же подсказали, что в одном из вариантов нового закона о СМИ предлагается это про­тиворечие устранить, мол, пусть будет только рынок. Понятно, что различные про­екты закона ещё обсуждаются, по этому поводу идут дискуссии, но раз есть такой вариант, следовательно, есть коллеги, считающие такое положение естественным. Толерантность для них - та самая терпимость: привыкнут журналисты, куда де­нутся, и к такому развитию событий.

Позднее возникла на эту тему дискуссия уже с коллегами по кафедре периоди­ческой печати Уральского государственного университета. Прежде всего по пово­ду того, что российская система журналистского образования довольно жёстко де­лит большинство предметов, даже из общепрофессионального цикла, - на теорети­ческие и практические. Правильно ли это? Привёл другие примеры. Как водится -из зарубежной практики.

В Швеции, в городе Кальмаре, где я был в 2005 году на стажировке в Институ­те повышения квалификации журналистов (FOJO), в этом же здании, буквально за стеной, располагается факультет журналистики Высшей школы. Конечно же, неоднократно были и у них. Спрашивал у коллег, в частности у Элизабет Идермарк, а также нашего тренера, известного шведского писателя и публициста Класа Тора: «А как у вас»?

Выясняется, в программе много курсов, не просто развивающих креативность сознания будущих журналистов, но и перебрасывающих «мостки» к освоению на первый взгляд сугубо теоретического материала. К примеру, в изучении шведской и зарубежной литературы обязательно делается акцент и на публицистическое твор­чество писателей. Ведь практически все из них с этого начинали или, наряду с со­зданием литературных произведений, активно сотрудничали с периодическими изданиями. Кстати, многие шведские писатели ведут практические спецкурсы для журналистов - кто как не они может научить создавать оригинальные тексты.

 

История журналистики активно «сопряжена» с курсами профессиональной этики и права. В их рамках, считают здесь, как нельзя лучше, можно наблюдать взаимоотношения общества и СМИ в развитии. Курс «Креативные коммуникации» предполагает освоение студентами практических основ владения родным языком, стилистикой, а также риторики и психологии. «Основы культурологии» взаимо­связаны с обязательными для освоения курсами профессиональной фотографии, графического дизайна и...музыки. На мои удивлённо поднятые брови реакция была незамедлительная:

- Интонации теле-или радиоведущего, раздражающие аудиторию, неумело подобранные интершумы или музыкальное сопровождение - это от того, что у вы­пускников-журналистов элементарно не развит музыкальный слух. Не согласить­ся с этим я просто не мог, потому что от многих коллег давно слышу о подобной взаимосвязи: ещё и на уровне неверных ударений в словах, стремлении к повыше­нию модуляции голоса и т.д.

Вообще, система подготовки будущих работников СМИ Швеции, Италии, Гер­мании, многих других стран имеет не только ярко выраженную практическую на­правленность, но и «подпитана» новейшими исследованиями в области психоло­гии. А разве у нас в России не так? Спросите у коллег: что они читают на досуге? Загляните в любой книжный магазин. Какая литература самая востребованная? «Зайдите» на любой психологический сайт и выясните число посещений... Про­должать не нужно: не только журналисты, но и представители других профессий активно постигают науку правильной организации межличностных коммуникаций, пытаются разобраться в своем внутреннем мире. А еще занимают «круговую обо­рону» от манипуляций и манипуляторов, число коих вокруг нас сегодня не счесть.

У журналистов же есть одно лекарство от манипуляций и от соблазна найти «обходной» путь к уму и сердцу аудитории - организация с ней по-настоящему диалоговых отношений и развитие профессиональной культуры. А еще развитие креативности сознания и постоянный поиск и повседневная разработка своих ав­торских технологий творческой деятельности. Как определить их результатив­ность? Первый признак - удовольствие, получаемое от ежедневной работы. Каким путем к этому идти? Секретов нет, есть личный опыт и отбор лучших вариантов достигнутого другими.

Мне дважды в течение 2005 года довелось участвовать семинарах Класа Тора, и могу сказать, что это была ежедневная непередаваемая атмосфера творчества. Пробуждение творческой фантазии, визуализация окружающего твоего читателя, телезрителя пространства постоянно должны были конкретизироваться в текстах, образах, метафорах. А ещё мы много дискутировали, проводили ролевые игры, про­ектировали и моделировали... Коллеги с журфаков - из МГУ, Ростова-на-Дону, Иркутска, как и я, конечно, удивлялись тому, как методически тонко и умело втя­нул нас Клас в этот процесс сотворчества.

Из тех предметов, которых нет пока в наших учебных планах, особо заинтересо­вали лично меня «бильд-редактирование», «креативные коммуникации», «новостная журналистика» и отдельно изучаемый курс «интервьюирования», «публицистичес­кое мастерство», «посткоммуникационные исследования», «проективный медиа-менеджмент» и ряд других. Все они в такой формулировке и акцентировании, на

 

мой взгляд, свидетельствуют опять же о сближении учебных планов шведских ву­зов и методик преподавания конкретных дисциплин с потребностями реальной жур­налистской практики.

FOJO известна в мире хотя бы потому, что в обучении журналистов-практиков здесь не просто подстраиваются под рынок, но отдают предпочтение анализу реа­лизованных творческих методик, развитию креативности работников масс-медиа. Отдельно взятую технологию, к примеру, борьбы за аудиторию, привлечения её внимания можно освоить за пару недель. Но и всей оставшейся жизни порой не хватит на то, чтобы все-таки сказать новое слово в нашей профессиональной дея­тельности. Этому нельзя научить, к этому человек приходит через состояния: не­удовлетворённости собой, своим творчеством, преломления своего «Я» сквозь приз­му чужого опыта, разочарования и достижения и т.д. Вот почему девиз Школы: учиться нужно прежде всего друг у друга, а когда не хватает конкретных знаний -пригласим эксперта или добившегося профессионального успеха коллегу.

Все вышеперечисленное тоже, на мой взгляд, должно включаться и в отече­ственный вузовский курс «Психологии журналистики». Я, как и многие другие коллеги, все более убеждаюсь в том, что массовая коммуникация - это область, в которой вполне применимы теории и исследовательские методологии, используе­мые в экспериментальной психологии и других отраслях науки. Сухие схоластич­ные теории не прикладного характера, а также хоть и продуктивная практика, но практика вчерашнего дня должны уйти с авансцены нашего профессионального образования. Иначе ее займут скороспелые коммерческие вузы и специалисты, да­ющие под видом журналистского образования нечто, попахивающее пропагандой и другими отнюдь не диалоговыми по сути видами массовой коммуникации.

Я уже неоднократно повторял, что в творческих профессиях, и в журналистике прежде всего, надо не столько учить, набивая порой студента огромным количе­ством не всегда востребуемых знаний, а разучать от установок, с которыми они потом приходят в профессию - бронированными и панцирными, то есть несво­бодными людьми. Несвободными от стереотипов, коим несть числа, от творчес­кой «зажатости». Установка заработать любым образом (и желательно быстро!) большие деньги - тоже сегодня не редкость. Но ведь наша профессия особая, она, словно линза, многократно увеличивает на газетных страницах или на телеэкра­не недостатки воспитания или образования конкретного журналиста, неумелость человека, и воспроизводит потом эти качества у аудитории. А приобрести состо­яние внутренней творческой свободы, истинный профессионализм (ведь творче­ство и есть суть личности) - значит войти, по выражению писателя Андрея Бито-ва, в сердце профессии.

На журфаковских лекциях, семинарах практиков у нас в России преподава­тель чаще всего апеллирует к знаниям аудитории. Но ведь знания в информацион­ный век столь объемны и многомерны, что тот же университет должен не столько учить чему-то, сколько указывать путь - где это можно взять. А еще задача препо­давателя — подключать мотивационную сферу, если хотите - этически просвещать и программировать поведение личности журналиста на истинно творческую дея­тельность в той или иной жизненной ситуации. Зачастую, и тогда, когда журна­лист один на один остается с проблемами.

 

Обо всём вышесказанном, уважаемые коллеги, можно много дискутировать. А можно поступить по-другому: для начала добросовестно освоить предлагаемый курс «Психологии журналистики». А в диалог давайте вступим на страницах на­ших газет и журналов, в эфире радио и телевидения. И не только друг с другом, а прежде всего с нашим читателем и зрителем - образованным, пытливым, по-насто­ящему свободным. Только прежде мы его должны воспитать таким.

С уважением.

 

Автор. 24 марта 2006 г.