Объект умышленного причинения тяжкого вреда здоровью

 

В настоящее время в теории уголовного права возникает множество проблем, связанных с определением сущности объекта уголовно-правовой охраны. Причем большинство споров возникает, именно, при определении объекта преступлений посягающих на личность. Традиционно объект преступления - это то, против чего направлено преступное посягательство и чему причинялся или может быть причинен ущерб этим посягательством. Относя то или иное деяние к числу преступлений, законодатель исходит из степени общественной опасности этого деяния при существующих социально-политических условиях.

В ряде источников по исследуемым в данной работе преступлениям, встречаются некоторыми различия в определении объекта посягательства. Большинство авторов, рассматривая данные виды преступлений, объектом их признают здоровье человека. В то же время в литературе высказывается и иное мнение, что объектом данного преступления должно быть признано не здоровье человека, а его телесная неприкосновенность. Сторонники этой точки зрения мотивируют ее тем, что «признание объектом телесных повреждений телесной неприкосновенности человека правильно отражает действительное положение объекта преступлений в теории и практике»[6].

Однако данная точка зрения не выглядит убедительной, во-первых, потому, что телесная неприкосновенность может быть нарушена даже без причинения вреда здоровью, и, во-вторых, тяжкий вред здоровью может быть причинен и без нарушения телесной неприкосновенности (например, причинение психического заболевания в результате угроз и т.д.). Неприкосновенность личности является лишь правовой гарантией свободы личности и поэтому она как таковая не может быть объектом телесных повреждений. «Человеческое тело само по себе никак не может являться объектом преступных посягательств, противозаконное причинение телесных повреждений преследуется в уголовно-правовом порядке не потому, что оно воздействует на тело человека, а потому, что оно наносит ущерб здоровью отдельных граждан и тем самым интересам общества в целом».1

По - разному в юридической литературе давалось и определение понятия здоровья. Так, А. С. Никифоров дает такое разъяснение: «здоровье - общее нормальное состояние человеческого организма в целом, выражающееся в правильном его функционировании».2 П.А. Дубовец, возражая А.С. Никифорову, пишет, что подобное определение здоровья является весьма узким, так как, по мнению автора «всякая ткань человеческого организма выполняет определенные функции, а потому нарушение нормального функционирования тканей причиняет вред здоровью человека, хотя и не влечет за собой нарушения нормального состояния человеческого организма в целом».3

Н.И. Загородников пишет: «Здоровье - это состояние организма, при котором нормально функционируют все его части, органы и системы. Каждый человек, и безукоризненно здоровый, и страдающий различными недугами, обладает здоровьем в той или иной степени».4

Таким образом, объектом причинения вреда здоровью признается физическое здоровье человека, каким бы оно ни было.

Причинение вреда здоровью всегда должно быть результатом противоправного деяния. Так, состояние необходимой обороны, крайней необходимости, выполнение профессиональных обязанностей (врачом) и иные узаконенные основания исключают уголовно-правовое значение вреда, причиненного здоровью потерпевшего. Здоровье человека - это природой данное ему благо, которым он вправе распоряжаться по собственному усмотрению. Причинение самому себе тяжкого телесного повреждения уголовным законом не признается преступлением.

Исключение составляют лишь случаи, когда в случае самоутверждения нарушаются государственные или общественные интересы, иными словами, когда преступное посягательство направлено на другой объект, а повреждение здоровья в таких случаях выступает средством (способом) посягательства на этот объект.

Причинение вреда собственному здоровью (членовредительство) может наказываться, когда является способом совершения другого преступления и посягает на иной объект. Например, при уклонении военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем причинения себе какого-либо повреждения объектом посягательства следует считать установленный порядок прохождения военной службы.

Необходимо подчеркнуть, что согласие лица на причинение вреда его здоровью другим лицом само по себе, как правило, не исключает квалификацию деяния как определенного противоправного посягательства на здоровье человека. Согласие на причинение вреда здоровью в целях совершения преступления не устраняет уголовной ответственности за причиненный вред здоровью. Так, повреждение здоровья лица, пытающегося уклониться от несения воинской службы, должно квалифицироваться как соучастие в этом преступлении.

Причинение вреда здоровью участнику спортивных соревнований нельзя рассматривать как противоправное, если были соблюдены установленные для этого вида спорта обязательные правила.

Лишь при направленности действий потенциального причинителя вреда здоровью на достижение социально-полезных целей согласие совершеннолетнего психически нормального лица исключает преступность содеянного. Если лицо, которому причинено расстройство здоровья, давало на это согласие (например, в целях научного эксперимента или для спасения и излечения другого человека - операция пересадки кожи, внутренних органов и т.п.), то содеянное нельзя квалифицировать как причинение вреда здоровью.

В связи с вышеизложенным, представляется правильной позиция Д.С. Читлова, Н.И. Загородникова, И.А. Исмаилова, а также А.А. Пионтковского, М.Д. Шаргородского, считающих объектом причинения вреда здоровью здоровье человека, как необходимое условие физического существования, нормальной трудовой деятельности и отдыха граждан.

Отдельно следует рассмотреть случай причинения тяжкого вреда здоровью, выражающееся в неизгладимом обезображивании лица. Объектом данного преступного посягательства, определяющим его общественную опасность, является не здоровье потерпевшего, а красота его лица. Законодатель, признав данное деяние тяжким преступлением против личности, исходит, прежде всего, не из того, что этим деянием причиняется вред здоровью потерпевшего, а из того, что это деяние неизгладимо обезображивает лицо потерпевшего, придает ему отталкивающий, безобразный, неприятный вид. Видимо, было бы более правильным исключить признак неизгладимого обезображивания лица из числа признаков состава причинения тяжкого вреда здоровью и предусмотреть ответственность за это деяние в самостоятельной статье Особенной части уголовного законодательства.

Важно отметить следующее. Вред здоровью может наноситься в связи с посягательствами на самые различные общественные отношения: отношения собственности (разбой, грабеж), основы государственного строя (бандитизм, террористический акт), при нарушении правил безопасности движения и эксплуатации транспорта и др. Причинение вреда здоровью является преступлением тогда, когда объектом посягательства стало здоровье человека. Если же виновный, причиняя вред здоровью потерпевшего, преследовал другую цель (хищение имущества, подрыв и ослабление государственной власти и др.), то в его действиях будет отсутствовать состав преступления против здоровья. Поэтому для правильной квалификации деяния суды должны учитывать все обстоятельства дела в частности характер и направленность действий виновного и на этой основе определить те общественные отношения, которым наносится ущерб1.

Таким образом, непосредственным объектом причинения тяжкого вреда здоровью является здоровье человека, которое подлежит уголовно-правовой охране от начала жизни до ее завершения. Объектом уголовно-правовой охраны является здоровье любого человека, независимо от фактического состояния здоровья.

В понятии начального момента жизни человека в уголовно-правовой литературе нет единого мнения. Одни авторы предлагают считать начальным моментом жизни начало дыхания или полное отделение ребенка от утробы матери. Другие начальным моментом жизни ребенка признают начало физиологических родов2. Эти авторы свою точку зрения обосновывают тем, что момент начала физиологических родов свидетельствует о достаточной зрелости плода и приобретении им всех необходимых качеств для внеутробной жизни. Н. Д. Дурманов считает, что «здоровье ребенка может явиться объектом преступного посягательства с момента его рождения»3. Автор имеет в виду родившегося ребенка, начавшего внеутробную жизнь, жизнеспособного.

Думается, последняя точка зрения наиболее правильна, т.к. умышленно причинить повреждения ребенку в процессе рождения практически немыслимо. Подобные действия могут быть совершены либо неосторожно, либо свидетельствуют о стремлении уничтожить ребенка, т.е. об умысле на убийство.

С какого момента начинается человеческая жизнь? На этот вопрос нет единого ответа. Дело в том, что нередко смешиваются понятия «жизнь как биологический процесс начинается человеческая жизнь? На этот вопрос нет единого ответа. Дело в том, что нередко смешиваются понятия «жизнь как биологический процесс» и «жизнь как объект уголовно – правовой охраны». А их следует различать. О начале жизни как биологического процесса можно говорить с момента зачатия или с несколько позднего периода, когда у человеческого зародыша сформировалось полностью его органы. Несомненно, посягательство на жизнь плода с биологической позиции является посягательством на жизнь человека. А что касается жизни как объекта уголовно – правовой охраны, то здесь вопрос гораздо сложнее. Одни авторы считают, что начальным моментом жизни как объекта посягательства при убийстве является начало физиологических родов1. При этом они ссылаются на ст. 106 УК РФ, где, в частности, предусмотрено убийство ребенка во время родов. Роды начинаются до рождения ребенка и рождением ребенка не заканчиваются. Так как роды являются сложным завершающим беременность физиологическим процессом, то их начало (выделение околоплодной жидкости и ритмические сокращения маточной мускулатуры) еще не свидетельствуют о рождении ребенка. Как только плод начинает выходить наружу (достаточно появления любой его части) и налицо признаки его жизнедеятельности: дыхание, сердцебиение, движение мускулатуры, с этого момента можно говорить о рождении ребенка.

Противники подобного мнения утверждают, что нередко при рождении отсутствует первый вдох и крик ребенка в силу задержки легочного дыхания. Но указанный признак является характерным, но не единственным признаком жизнедеятельности новорожденного. Наряду с этим о нем свидетельствует и сердцебиение, и движения мускулатуры, и другие признаки.

После рождения ребенка проходит заключительная стадия родов: отделение плаценты от стенок матки и изгнание последа.

Что касается насильственного прекращения биологической деятельности плода до рождения ребенка, то ответственность в этих случаях может наступать за причинение тяжкого вреда здоровью матери.

Как и начало жизни, ее окончание - это не одномоментный акт, а процесс, имеющий протяженность во времени и способный протекать по-разному.

В соответствии с Инструкцией Минздрава России1 смерть человека наступает в результате гибели организма как целого. В процессе умирания выделяют следующие стадии: агонию, клиническую смерть, смерть мозга и биологическую смерть. Агония характеризуется угасанием внешних признаков жизнедеятельности организма (сознания, кровообращения, дыхания, двигательной активности).

После остановки дыхания и кровообращения наступает стадия клинической смерти продолжительностью 5 – 6 мин. При охлаждении этот период может увеличиваться до 10 мин. и более. При клинической смерти патологические увеличиваться до 10 мин. и более. При клинической смерти патологические изменения во всех органах и системах носят полностью обратимый характер.

Смерть мозга проявляется развитием необратимых изменений в головном мозге, а в других органах и системах частично или полностью обратимых.

Биологическая смерть выражается посмертными изменениями во всех органах и системах, которые носят постоянный, необратимый, трупный характер. Посмертные изменения имеют функциональные, биологические и трупные признаки: отсутствие сознания, дыхания, пульса, артериального давления, рефлекторных ответов на все виды раздражителей.

Констатация смерти человека наступает при смерти мозга или биологической смерти человека.

Моментом наступления смерти человека с точки зрения медицины считается полное прекращение работы сердца и деятельности мозга в результате распада клеток центральной нервной системы. Это — биологическая смерть. В отличие от нее клиническая смерть характеризуется приостановкой работы сердца. Жизнь еще может быть восстановлена. Преступное воздействие на больного даже в данный период с целью сделать процесс необратимым надо считать убийством. Часть 2 ст.9 Закона РФ от 22 декабря 1992 года № 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (в редакции от 29.11.2007 г.) гласит о том, что заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Министерством здравоохранения Российской Федерации.1

Приказ Минздрава РФ от 10.08.1993 № 189 «Об утверждении инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга» содержит следующее. Смерть мозга наступает при полном и необратимом прекращении всех функций головного мозга, регистрируемом при работающем сердце и искусственной вентиляции легких. Смерть мозга эквивалентна смерти человека. Решающим для констатации смерти мозга является сочетание факта прекращения функций всего головного мозга с доказательством необратимости этого прекращения. Право на установление диагноза смерти мозга дает наличие точной информации о причинах и механизмах развития этого состояния.2

Диагноз смерти мозга не рассматривается до тех пор, пока не исключены следующие воздействия: интоксикации, включая лекарственные, первичная гипотермия, гиповолемический шок, метаболические эндокринные комы, а также применение наркотизирующих средств и миорелаксантов.

Поэтому первое и непременное условие установления диагноза смерти мозга заключается в доказательстве отсутствия воздействия лекарственных препаратов, угнетающих центральную нервную систему и нервно - мышечную передачу, интоксикаций, метаболических нарушений (в том числе тяжелых электролитных, кислотно-основных, а также эндокринных) и инфекционных поражений мозга. Во время клинического обследования больного ректальная температура должна быть стабильно выше 32 град. С, систолическое артериальное давление не ниже 90 мм рт. ст. (при более низком АД оно должно быть поднято внутривенным введением вазопрессорных препаратов). При наличии интоксикации, установленной в результате токсикологического исследования, диагноз смерти мозга до исчезновения ее признаков не рассматривается.