Наталия Вико 20 страница

- Ой, дура я дура! – запричитала, передразнивая Серегина. – А я то думала, по любви. Значит, обманул ты меня Серегин? – опустила глаза на револьвер, потом снова посмотрела на Серегина.

- Пусти! Пусти меня! - задергался тот всем телом. - Не имеешь права! – почти выкрикнул он.

- Что? - Ирина затряслась от смеха. - Что ты сказал, гадина? Права не имею? А ты, Серегин? Считаешь, ты право имел? Думал, хозяином жизни стал - волен казнить и миловать, а сам бессмертен? - перестав смеяться, наклонилась к Серегину и прошептала, пристально глядя ему в глаза:

- Нет, милок, перед смертью-то все равны, – выпрямилась и продолжила говорить спокойно, почти равнодушно, как он тогда в Бологом:

- Но только нельзя тебе в спокойствии своей смертью умереть. Я теперь и свидетель, и судья, и палач. Хочешь спросить, кто мне право на это дал? Да ты же сам и дал вместе с дружками своими погаными! - замолчала, собираясь с силами, чтобы произнести ту единственную, главную, выстраданную фразу, ради которой собственно и жила все последние месяцы. - Решение мое одно - виновен в человекоубийстве! И приговор один - должен быть казнен! - выдернула подушку у него из-под головы и накрыла ею револьвер.

«Все-таки, получается как в дешевой пьеске, - с горечью подумала, будто увидев сцену со стороны».

- Убью я тебя, Серегин, - проговорила тихо, вдруг почувствовав опустошенность и смертельную усталость, взвела курок и направила ствол оружия ему в лицо. Задержала дыхание, как учил покойный отец, хоть целиться особенно и не надо было, и стала медленно нажимать на спусковой крючок, выбирая свободный ход. В глазах Серегина появился животный ужас, он зажмурился, побелевшее лицо перекосилось, рот оскалился в беззвучном крике, руки напряглись, тело выгнулось в ожидании нестерпимой, последней в жизни боли и... на его светло-бежевых брюках между ног начало расплываться темное пятно.

Ирина вначале даже не поняла, а когда поняла, сняла палец со спускового крючка и опустила оружие.

- Что это, Саша? - ее плечи затряслись от смеха. - Да ты... - не смогла выговорить. - Ты... при женщине… от страха? - подушка выпала из руки. - Да тебя и убивать-то уже не надо. Ты - и так уже умер! Ты - мертвец, Серегин! Мертвец! - расхохоталась и, бросив револьвер в сумочку, не оглядываясь, вышла из комнаты…

…Консьержка в подъезде привычно посмотрела сквозь покидавшую дом женщину...

 

* * *

 

Дождь обрушился на ночной город, жадно облизывая черепичные чешуйки крыш,

истосковавшиеся по влаге кроны деревьев, каменный панцирь мостовых и тротуаров, пропитанных дневным теплом.

"Зонтик я, конечно, оставила дома..." - подумала Ирина, ошеломленная хлынувшим с небес потоком, и растерянно огляделась по сторонам. Вынырнувшее из переулка такси, казалось, было ниспослано свыше.

- Как удачно, мсье, что вы оказались поблизости в начале нового всемирного потопа! - нырнув в автомобиль, скороговоркой сказала таксисту. - А то уж показалось, настал мой последний час! - смахнула ладошкой дождевые капли с лица.

- Жизнь, мадам, приобретает настоящий вкус только тогда, когда пахнет смертью! - повернув к ней лысоватую голову, глубокомысленно изрек усатый пожилой шофер, оглядывая пассажирку.

- О, поверьте, мсье, жизнь прекрасна всегда, особенно, когда достигаешь намеченной цели! - весело сказала Ирина.

- И какова же ваша цель, мадам?

- В данный момент… - она задумалась.

"Поехать домой? Николя, наверное, уже беспокоится. Нет. Надо немного побыть одной, прежде чем я ему все расскажу".

- …моя ближайшая цель - бульвар Сен-Мишель. Знаете кафе на углу?

 

* * *

 

- Ядреный корень! - выругался Серегин. - Живой! - изогнувшись, с трудом дотянулся зубами до узла на шнуре, притянувшем руку к спинке кровати. - Тугой... Где чёртова баба научилась так завязывать веревки? Все зубы обломаешь! – бормотал раздраженно. - Так, кажись пошло... Еще один... Слаба графиня буржуйская супротив нашего брата! За разговорами да терзаниями разве ж дело делают? Потому они, белокостные, и гражданскую просрали со своими барскими сантиментами. Слава богу, зубы крепкие... Кажись все - одну развязал... - опустил руку и несколько раз тряхнул кистью, стараясь разогнать застоявшуюся кровь. - Стрелять надобно молча и без разговору. В этом сила! – убежденно сказал он. - Так... Теперь другую...

"Молодец, Серегин!" - мысленно похвалил себя и тут же выругался. - Твою мать! Это ж надо, так вляпаться... с контрой! Обоссался еще, как пацан, - пробормотал зло. - Теперь ноги...

"Не узнал бы кто... Тогда - прощай партбилет. Товарищам в глаза не глянешь!" - засвербила в голове тревожная мысль.

- Вот гадина подколодная! Все! - сполз с кровати и сунул ноги в ботинки.

"Надо поспешать. Не вернулась бы сдуру!" – подумал обеспокоено и попытался завязать шнурки дрожащими пальцами. Шнурки не поддавались.

- Вот буржуи гадские! Понапридумывали! - хрипловатый голос дрожал от ненависти. - Как справно в сапогах-то было. Одел - и пошел! А, ну их, эти шнурки! - бросил бесполезное занятие. - Потом завяжу. Вот так... подоткну пока...

"Теперь - бегом на улицу... Не было б в подъезде засады какой!" - тревожно заныло в груди.

- Мне б только до посольства добраться... А уж потом я эту сучку достану! Кровью умоется, стерва! – процедил, задохнувшись от предвкушения. - Потому что живой!

«Живой, живой, живой…» - билась в голове счастливая мысль.

Пожилая консьержка на первом этаже, услышав гулкий топот, оторвалась от вязания и удивленно проводила взглядом растрепанного мужчину в ботинках с незавязанными шнурками, через три ступеньки сбегавшего по лестнице. Дверь подъезда хлопнула.

- Чёртовы шнурки! - послышался с улицы вопль на неизвестном ей языке. Отблеск фар резанул стекло двери подъезда. Рокот мотора и отчаянный хриплый крик, прерванный глухим ударом, заставили консьержку снова встревожено поднять голову.

-И кто придумал эти авто? Из-за них по улицам просто не пройти... - ворчливо

пробормотала она, поднимаясь с места и выглядывая наружу.

У края проезжей части посреди огромной лужи, вскипающей восторженными пузырьками проливного дождя, неестественно подвернув ноги без ботинок, лежал мужчина с оскаленным ртом. Его поднятая рука со скрюченными пальцами судорожно подрагивала, будто пыталась ухватить кого-то за горло...

 

* * *

 

От камина до телефона двенадцать шагов. Двенадцать туда и двенадцать обратно. Сколько раз он уже прошел этот путь, только чтобы не стоять на месте! Стрелку часов будто держит невидимая рука.

"Один, два, три, четыре, пять..." – мысленно считал Николя шаги.

Дребезжащий звонок разорвал тишину гостиной, заставив броситься к телефонному аппарату.

- Алло! Алло! Слушаю вас, мсье Поль!... А...Бернар... Да, я тоже рад был тебя видеть

сегодня... Нет, нет, все в порядке... Да, конечно, я все понимаю... Ты же мой брат... Послушай, Бернар, не обижайся, но я жду очень важный звонок... Конечно, позвоню... Позднее... Пока.

"Один, два, три, четыре..." – снова отсчет шагов.

Только сейчас, пожалуй, впервые в жизни, Николя так остро почувствовал деление времени на мгновения.

"...Пять, шесть..."

Еще два мгновения остались в прошлом, и на два мгновения стало ближе ожидаемое неизвестное.

«...Одиннадцать, двенадцать, разворот... Так, наверное, считают последние - неизмеримо ценные секунды - люди, осужденные на казнь, когда стоят на эшафоте, предощущая безразлично-холодное прикосновение ножа гильотины, которое неизбежно прервет их собственную, единственную, неповторимую, оказавшуюся столь неожиданно короткой, жизнь», - подумал он. - Один, два, три..."

Телефонный звонок оцарапал слух.

- Слушаю вас, мсье Поль! - выдохнул Николя. - Только имейте в виду - я больше не

буду ждать! Слышите, не бу-ду! - по слогам проговорил он. - Я немедленно выезжаю. Где Ирэн? В кафе?.. Да, я знаю это кафе. И что она там делает? Впрочем, глупый вопрос. Я выезжаю. Ждите меня у входа.

 

* * *

 

"Этот автомобиль совсем не едет! С такой скоростью впору сопровождать похоронные процессии! - раздраженно думал Николя, рассекая парижскую ночь. - Почему мсье Поль был взволнован? На него это совсем не похоже... Еще этот дождь..."

 

* * *

 

- Добрый вечер, мсье Поль! Я доехал даже быстрее, чем ожидал. Ирэн в кафе? -

возбужденно спросил Николя, протягивая руку встречавшему его у входа пожилому

сыщику. Обычно жизнерадостный и полный энтузиазма мсье Поль выглядел подавленным и растерянным.

- Видите ли, мсье граф… - почему-то указал глазами на понуро стоящего неподалеку без зонта пожилого мужчину, по лысой голове которого на намокшие обвислые усы стекали струйки воды. – Нет, пусть лучше Пьер расскажет. Он - сотрудник моего сыскного бюро и все видел своими глазами.

- Понимаете, мсье граф! - срывающимся от волнения голосом, смахивая рукой текущую по лицу воду, начал Пьер. - Этого никто не ожидал. Она была такая веселая. Когда я ее сюда вез, все шутила со мной... Я и в кафе зашел вслед за мадам графиней... - замолчал, опустив голову.

- Что с Ирэн? - глухо, не узнав своего голоса, спросил Николя, боясь услышать то, во что никак невозможно поверить, цепляясь, как утопающий за соломинку, за мысль о том, что раз этого пока не сказали, может, ничего и не произошло. - Только не говорите мне, что она... - не смог выговорить страшное слово. – Да почему вы молчите? Что

случилось, мсье Поль? – повернулся к сыщику. - Да говорите же, наконец! – почти прокричал он.

- Сожалею, мсье, - наконец, выдавил из себя сыщик.

- Она такая красивая... - добавил Пьер и опустил голову. – И веселая… С минуты на минуту приедет полиция. Я уже вызвал.

- Кто ее... убил? - с трудом выговорил Николя, почувствовав, как предательски ослабели ноги. - Серегин? - ухватился за плечо мсье Поля.

- Серегин не смог бы этого сделать. Он мертв, - уверенно ответил сыщик, подняв глаза.

- Тогда кто? Вы что, не знаете? - голос Николя задрожал от бешенства, пальцы впились в плечо старого сыщика.

- Видите ли, мсье... - нерешительно начал тот.

- Проводите меня к ней, - все еще отказываясь верить, тихо приказал Николя.

- Вам лучше бы туда не ходить, мсье, - пробормотал Поль.

- Меня ждет жена! - упрямо сказал Николя, делая первый, самый трудный шаг.

Кафе встретило его перепуганными глазами официантов и поваров, жавшихся к стенам. На полу возле столика у окна, за колонной, раскрашенной под мрамор, закрытая с головой белоснежной скатертью с проступившим с левой стороны багровым пятном, лежала Ирэн. Рядом валялся револьвер. Николя, все еще надеясь на чудо, опустился на колени и медленно отогнул край скатерти... Лицо Ирэн с закрытыми глазами было красиво и спокойно, словно перед смертью она, наконец, смогла получить ответ на свой самый главный вопрос.

- Она умерла сразу. Выстрелила себе прямо в сердце, - донесся до него голос мсье

Поля. – Я закрыл ей глаза… - будто оправдываясь, добавил он.

Из-под края скатерти выглядывала сжатая в кулак рука. Николя осторожно разжал пальцы. Старинный перстень в виде книги, еще хранивший остатки живого тепла, скатился ему на ладонь.

"Я еще не дочитала. Правда, осталась всего одна страница. Дочитаю - расскажу. Совсем скоро. Обещаю", - зазвучали в ушах слова, сказанные Ирэн утром. Сегодня утром…

Наклонился к лицу и почувствовал знакомый тонкий аромат, будто последний парижский вечер на прощание опрокинул на нее флакон русских духов. Или - духов? Кто разберется в этих русских ударениях...

- Почему?! - в полной тишине спросил Николя, оглядывая присутствующих мертвым

взглядом. - Почему??!!

- Я тут ни при чем! Отпустите меня! Слышите, не толкайте! Меня это не касается!

Суета и возня за спиной заставили Николя повернуть голову.

- Это официант, который обслуживал графиню, - хмуро пояснил Пьер, легонько

подталкивая в спину упирающегося молодого человека. - Подойди, расскажи графу,

что видел.

Николя с трудом поднялся с колен, тяжело опустился на плетеный стул и поднял

глаза на официанта.

- Что видел, что видел... – недовольно пробормотал тот. - Видел, что и все... Ну, вошла мадам графиня в кафе. Села за этот столик, - указал рукой. - Я, мсье, сразу подошел! – пояснил торопливо, будто оправдываясь. - Придвинула пепельницу. Не эту. Другую... - проследил взгляд Николя. - Я два раза менял. Два раза! – показал на пальцах. - В той, что перед вами, - последняя папироска, которую выкурила мадам.

Николя посмотрел на окурок со следами губной помады, раздавленный так безжалостно, будто курившая женщина хотела затушить свою боль об дно пепельницы.

- Заказала бокал красного вина, - продолжил рассказ официант. - Я, как обычно, предложил мадам свежую газету на русском языке. Графиня здесь всегда их читала. Она отказалась, а потом согласилась. Сначала спокойно читала, а потом вдруг начала смеяться. Да-да, смеяться! – повторил недоуменно. - О, как она смеялась, мсье! Как смеялась! Я давно не слышал такого смеха. Даже наш повар, - указал на высокого худощавого мужчину в белом колпаке, - услышав смех, выглянул с кухни... У нее были такие глаза, мсье! Полные слез... от смеха... Потом мадам вышла, извините, в туалетную комнату. Потом вернулась. Положила перед собой газету, выкурила папиросу, допила вино, рассчиталась по счету, - чаевые дала такие щедрые, - закатил глаза к потолку, - снова развернула газету, будто прикрылась ею... И вдруг... этот ужасный выстрел... все его слышали, - официант обвел рукой присутствующих, - даже вот этот мсье, - указал на Пьера. - Он-то первый и подбежал к графине и потом скатертью ее прикрыл. Так что я здесь ни при чем, мсье. Совсем ни при чем.

- Газета, - услышал Николя за спиной голос мсье Поля, - на столе перед вами. Вы

ведь читаете по-русски?

Вначале строчки поплыли перед глазами Николя, а буквы никак не хотели складываться в слова. Наконец, смог сосредоточиться. "К приезду торговой делегации из Советской России" - гласил заголовок статьи на первой странице. На крупной фотографии были видны сосредоточенно-настороженные лица членов делегации, под снимками были перечислены их фамилии по порядку - слева направо. Третьим значился представитель Наркоминдел Ракелов Николай Сергеевич. С фотографии на Николя глянуло благообразное лицо мужчины средних лет с небольшой бородкой.

Николя зажмурился и откинулся на спинку стула…

Собравшись с силами, открыл глаза и впился в газетные строчки. Так... долги... облигации... признание Францией большевистской России... поставки древесины... Вот... Комментарий.

"Представитель Наркомата Иностранных Дел Николай Ракелов, в прошлом - помощник

главы Временного правительства, по слухам, даже расстрелянный большевиками в 1917 году, чудом выжил, удачно женился на дочери влиятельного большевистского руководителя и вполне успешно нашел себе место в советском аппарате. Ныне он преданно отстаивает интересы своих новых красных хозяев..."

- Я нашел рядом с телом графини вот это, - услышал Николя голос мсье Поля и взял у него карту, похожую на игральную, но со странным рисунком, с изображением скелета, вооруженного косой, человеческих голов, ступней и рук, выглядывающие из земли и радуги над горизонтом…

 

* * *

 

У входных дверей послышались громкие голоса и началась суета.

- Подъехал инспектор и полицейские... - пронесся по кафе торопливый гомон.

- Пойдемте, мсье граф. Я должен вам еще кое-что показать, - Николя услышал голос старичка Поля и почувствовал легкое прикосновение к плечу. - Мне кажется, вам следует это увидеть.

- Да, да, конечно, - с трудом поднявшись, Николя проследовал за сыщиком в туалетную комнату.

- Графиня писала губной помадой, - указал сыщик на зеркало. - Она, видно, не смогла дописать то, что хотела. На полу у зеркала я нашел пустой тюбик... Вот он…

"ПРОСТИ ЗА МОЮ ЛЮБОВЬ, НИК"… - размашисто, будто второпях было написано по-русски на зеркале.

Николя медленно провел указательным пальцем по надписи, посмотрел на кончик пальца со следами губной помады, медленно направился к выходу, но вдруг резко обернулся, словно почувствовав отчаянный взгляд.

На него равнодушно смотрела бездонная зеркальная гладь...

 

22.

 

- Признаю, с газеткой ты сильно сыграл! - печальные глаза белого ангела строго глянули на соперника, протянувшего руку к поверженной фигурке белой королевы.

- Играю, как могу! - в голосе черного ангела послышались самодовольные нотки. - А что мне оставалось делать после того, как ты не позволил ему завязать шнурки?

- Играю, как могу! - передразнил противника белый ангел. - Да только кажется мне, эта девочка переиграла нас обоих, - глянул насмешливо.

- И что ж? По-твоему опять ничья? - пальцы, прикоснувшиеся было к фигурке ферзя, нехотя разжались.

- Красивая женщина! - будто не услышав вопрос, задумчиво сказал белый ангел, подхватывая королеву с доски.

- Опять будем с ней играть? - убирая руку, удрученно поинтересовался черный ангел.

- А как же? Непременно сыграем! И думается мне, в следующей игре развязка будет иной...