Теория ценностей

В социологии ценности относятся, наряду с понятиями и нор­мами, к элементам культуры [Смелзер, 48—51]. Они представляют собой внутренний стержень культуры, концентрированное духов­ное выражение потребностей и интересов социальных общностей, центры мотивации человеческого поведения [Здравомыслов, 1986, 160-165]. «Различия в ценностях являются ключом к пониманию культур» [Гидденс, 1999, 674].

Ценностью для людей становится любое явление и предмет ок­ружающей действительности, любое человеческое качество, если оно приобретает значение для удовлетворения их потребностей и реализации интересов. Ценности можно рассматривать с двух сто­рон: предметной (значимые свойства реальных объектов) и норма­тивной (требования к поведению людей). Ценностями являются не сами по себе предметы окружающего мира, а их свойства, важные для людей. В первом значении ценности — это «объекты, вызы­вающие благоговейное отношение» (Т. Парсонс), во втором — «об­щепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться» (Н. Смелзер), и средств, которые он может использовать для достижения этих целей.

Во втором значении ценности делятся на терминальные (цен­ности-цели) и инструментальные (ценности-средства). В предмет­ной форме ценности транслируются из поколения в поколение и

[113]

составляют элемент традиции. В личностном воплощении они представляют собой усвоенные человеком социальные стандарты мышления и поведения. Парсонс называет ценности высшими принципами социального действия, которые обеспечивают объеди­нение индивидов в сообщество и согласие внутри этого сообщест­ва. Структура и характер ценностей, принятых в конкретном сооб­ществе, зависят от господствующих в нем представлений (поня­тий). Понятия обосновывают ценности. Система ценностей одно­временно интегрирует и дифференцирует людей, способствуя воз­никновению социальных классов, слоев, этнических групп, наций и народов. Она формирует «коллективный портрет» любой из этих общностей, обусловливает их своеобразие, отличие друг от друга. То, что приемлемо для одних общностей, оказывается неприемле­мым для других. Ценности выражают специфику способа адапта­ции социальных общностей к условиям внешней среды, способа их выживания и воспроизводства.

Вместе с тем существуют и совпадающие образцы поведения представителей разных народов (общечеловеческие ценности). Но даже эти общие стандарты поведения занимают различное место в системах социальных приоритетов разных народов. Точно так же общие для культуры конкретного народа ценности занимают раз­личное место в системах социальных приоритетов (субкультурах) классов и слоев, из которых этот народ состоит. Субкультуры включают специфические представления, ценности и нормы, отли­чающиеся от общепринятых.

Ценности обосновывают нормы — правила поведения людей в сообществе, соблюдение которых обеспечивается с помощью сан­кций. Превращение предметной формы ценностей в личностную осуществляется в процессе социализации (от лат. socialis — общест­венный): освоения индивидом существующих в обществе инсти­тутов, представлений, ценностей, норм, ролей и навыков. Она дает людям «возможность взаимодействовать и обеспечивает сохране­ние общества в ходе смены поколений» [Смелзер, 95]. В итоге со­циализации социально значимые объекты становятся предметами индивидуальных устремлений — ценностными ориентациями, сово­купность которых составляет основу мотивации поведения людей в любой сфере общественной жизни.

Различают первичную и вторичную социализацию. Первичная социализация начинается в семье и завершается в школе (началь­ной, средней, высшей). Здесь формируются базовые качества людей, которые в последующей жизни могут лишь модифициро­ваться, дополняться, уточняться в процессе освоения новых зна­ний, норм, ценностей и навыков (ресоциализации). Н. Смелзер подчеркивает, что социализация — непрерывный процесс, продол-

[114]

жающийся всю жизнь. Вторичная социализация (социализация взрослых):

1) меняет главным образом внешнее поведение, а не базовые ориентации;

2) осуществляется на основе критической оценки норм поведе­ния, а не механического их усвоения;

3) предполагает понимание социальных приоритетов, а не про­стое подражание образцам;

4) связана с выработкой специальных навыков, а не общей мо­тивации поведения [Смелзер, 108—109].

Причиной периодической ресоциализации являются цикличес­кие экономические, социальные и политические кризисы, а также утрата людьми ощущения идентичности (тождественности) с уста­ревшими ценностями и переориентация на новые ценности, соот­ветствующие изменившейся социальной ситуации. В то же время у каждого народа и класса существует набор базовых ценностей, которые сохраняются в различных ситуациях и образуют специ­фику его культуры (субкультуры). Выявление этих наборов (сис­тем) ценностей дает возможность понять мотивы и механизм по­литического действия населения различных стран. Политика с точки зрения теории политических систем и обычного человека не имеет самоценного значения, она служит достижению целей, выдвигаемых человеческим сообществом, т. е. представляет собой систему средств, обеспечивающих нормальное функционирование и поступательное развитие экономической, социальной и культур­ной подсистем (см. гл. 2). Служебная роль политики по отноше­нию к другим сферам обусловливает их определяющее воздейст­вие на нее. В рамках этого воздействия социальная стратифика­ция представляет собой объективный фактор политической жизни людей, а система ценностей (как ядро культурной подсистемы) — субъективный.

При изучении ценностей в современной социологии обычно используют две методики массовых опросов [Клямкин, 44; Ла­пин, 34):

1) выявление отношения населения к словам, выражающим оп­ределенные ценности, например: «семья», «стабильность», «поря­док», «свобода», «демократия» и т. д.;

2) выявление степени согласия или несогласия с оценочными суждениями чаще всего противоположного характера, например: «свобода человека — то, без чего его жизнь теряет смысл» — «нужно благополучие, а свобода — это второй вопрос для челове­ка»; «главное в жизни — забота о своем здоровье и благополу­чии» — «главное в жизни — найти и выразить себя, даже в Ущерб своему здоровью и благополучию».

[115]

 

Рассмотрим основные результаты отечественных и зарубежных опросов населения, посвященных исследованию ценностей (см. работы: Андреенковой, Докторова, Инглхарта, Клямкина, Лапина, Рукавишникова и др.).

6.2. Иерархия ценностей современных обществ

В декабре 1991 г. в США и в ноябре 1993 г. в России были проведены массовые опросы населения, в ходе которых респон дентам был задан вопрос: Что вам необходимо для того, чтобы хо­рошо жить? В итоге выявлена следующая иерархия ценностей (табл. 8).

Таблица S Социальные приоритеты населения США и России

 

США	Ранги	Россия
Собственный дом		Здоровье
Машина		Счастливый брак
Счастливый брак		Дети
Дети		Много денег
Образование детей		Высокооплачиваемая работа
Интересная работа		Собственная отдельная квартира
Высокооплачиваемая работа		Стабильная жизнь
Сад, лужайка		Машина
Много денег		Собственный дом
Цветной телевизор		Верные друзья

Источник: ФОМ-ИНФО. Еженедельный бюллетень фонда «Общественное мне­ние». Вып. 0. 15 марта 1994. С. 4.

Сопоставление трех первых позиций американского и россий­ского представления о хорошей жизни свидетельствует об их суще­ственном отличии: совпадает здесь только ориентация на счастли­вый брак (3 и 2-е места соответственно), в остальном наблюдается полное расхождение. Так, если американцам для хорошей жизни нужны прежде всего собственный дом и машина, то россиянам — здоровье и дети. Конечно, нужно учитывать различие уровней ма­териального достатка и медицинского обслуживания, но это не главная причина несовпадения представлений о хорошей жизни. Если сравнить оба перечня из десяти важнейших ценностей в целом, то можно обнаружить, что у американцев в нем отсутству­ют такие понятия, как здоровье, стабильная жизнь и верные дру-

[116]

зья, а у россиян — образование детей, интересная работа, сад с лу­жайкой и цветной телевизор. Данные приоритеты отражают усло­вия повседневного быта населения США и России, однако сами эти условия являются воплощением свойственных культурам двух народов представлений о смысле, качестве и высшей цели жизни. Для американцев [Смелзер, 64—65] главными признаками высокого качества жизни является личный успех, активность, эффектив­ность и комфорт, а высшей целью — прогресс (поступательное улучшение условий жизни). Собственный дом с садом и лужайкой, машина, цветной телевизор — внешние воплощения этого качест­ва. Для жителей России признаками высокого качества жизни слу­жат благополучная семья (счастливый брак, воспитание хороших детей и обеспечение их будущего) и общение (с близкими, друзья­ми, соседями, коллегами).

Эти выводы можно сделать на основе обобщения результатов многолетних исследований ценностных ориентации населения оте­чественными научными центрами (Лапин. 1992, 1996; Советский простой человек..., 296—299; Соколов В. М. Социология нравствен­ного развития личности. М., 1986. С. 90—118; Субъективные пока­затели образа жизни. Вып. 1. М., 1989. С. 75; и др.]. Поэтому для основной части населения России наиболее значимыми (и в то же время наиболее присущими ему, с точки зрения населения других стран СНГ) человеческими качествами являются общительность (открытость, простота), гостеприимство, готовность прийти на по­мощь [Советский простой человек..., 144; 282], а высшей целью считается сохранение и расширение хороших отношений с людь­ми.

Международное сравнительное исследование ценностей (1991-1992) позволило установить среди населения России преобладание людей, «сфокусированных» на социальное окружение (социокуль­турный тип 1), над людьми, «сфокусированными» на самих себя (социокультурный тип 2). Представителям первого типа присуши такие социальные качества, как ориентация на общие цели и об­щепринятые нормы поведения; чувство включенности в ближай­шее окружение (семья, друзья, коллеги, соседи); понимание своего долга и приоритета коллективных интересов. Представителей вто­рого типа отличает ориентация на индивидуальные цели и внут­ренние импульсы поведения; стремление к самореализации и лич­ному успеху [Докторов, 4—19]. По исчисленным в исследовании значениям признаков первого социокультурного типа Россия пре­восходила все страны Западной, Центральной и Восточной Европы (за исключением Италии), а среди республик бывшего СССР ус­тупала только Украине (рис. 15).

[117]

В странах Центральной и Восточной Европы представители первого социокультурного типа преобладали над представителями второго. В странах Западной и Южной Европы наблюдалось пре­обладание как первого типа над вторым, так и второго над пер­вым. В среднем по Европе (а также в Германии, Франции и Испа­нии) существовал баланс обоих типов.

Следует отметить, что у разных возрастных групп населения России и Западной Европы зафиксированы существенные разли­чия в соотношении двух вышеуказанных типов мотивации соци­ального действия (рис. 16 и 17).

На этих гистораммах видно, что в младших возрастных группах населения и России, и Западной Европы преобладали представите­ли второго социокультурного типа, а в старших — первого. В сред­них возрастных группах наблюдалось приблизительно равное коли-

[118]

чество представителей обоих типов. Эти различия не исчезнут по мере взросления младших возрастных групп, поскольку они обу­словлены не возрастной динамикой, а спецификой условий пер­вичной социализации различных поколений людей. Решающую роль в этом процессе играют так называемые формативные годы — период жизни человека, непосредственно предшествующий зрелос­ти. «Жизненные ценности... отражают социально-экономическую ситуацию страны не в настоящий момент, а через временный лаг, определяемый формативными годами» [Вардомацкий, 50]. В эти годы складываются базовые ценности соответствующей когорты (от лат. cohortis — подразделение, отряд) — совокупности людей, достигших совершеннолетия в определенный исторический период [Там же, 51—53]. Многолетние (1970-1993) исследования ценнос­тей, проведенные под руководством Рональда Инглхарта, свиде­тельствуют о правомерности подобного утверждения [Inglehart, 1995, 13-14].

На основе математической модели, построенной с использова­нием данных вышеупомянутого исследования ценностей (1991— 1992), Б.З. Докторов делает предположение о том, что в перспек­тиве (2050—2075) общие характеристики российской и западноев­ропейской культуры по измеренным ее параметрам могут стать практически одинаковыми [Докторов, 18]. Этот прогноз станет ре­альностью в том случае, если в указанный период существенно сблизятся условия жизни населения Западной Европы и России. Культура помогает людям адаптироваться к меняющимся условиям жизни, поэтому образование сходных ее элементов (представле­ний, ценностей и норм) возможно только на основе приспособле­ния людей к одинаковым условиям жизни. Сближение (конверген­ция) культур означает не вытеснение традиционных российских Ценностей западными, а их взаимопроникновение и формирование новых ценностей, которые не будут похожи на традиционные за-

[119]

падные и традиционные российские. Здесь важно учитывать не только развитие сотрудничества и контактов между населением России и стран Западной Европы, но и субъективное отношение россиян к данному объективному процессу.

Всероссийские опросы населения, проведенные Фондом «Об­щественное мнение» (ФОМ) в 1993—1994 гг., выявили среди насе­ления страны две примерно равные группы [Клямкин 1994, 81]; 1) сторонников ориентации России на традиционно русские цен­ности (47%); 2) сторонников ориентации России на традиционно русские и западные ценности одновременно (44%). Важно отме­тить, что первая группа включала в основном представителей старших возрастных категорий, а вторая — младших. В средних возрастных категориях было примерно одинаковое количество представителей первой и второй групп. Здесь, как и в упомянутом в начале статьи международном исследовании, мы снова видим баланс противоположных ориентации в средних возрастных груп­пах и дисбаланс в младших и старших (рис. 18).

Эти данные позволяют утверждать, что не существует непре­одолимой границы между российской и европейской политичес­кими культурами и что сближение их основных характеристик вполне возможно. Оно будет происходить по мере вступления в активную экономическую и политическую жизнь новых поколе­ний россиян, первичная социализация которых будет протекать в новых социально-экономических и политических условиях. Эти люди постепенно создадут новую российскую культуру и новые ценности. В связи с этим необходимо обратить внимание на одно очень важное обстоятельство, обнаруженное в ходе международно­го исследования ценностей. По уровню межличностного доверия, важнейшему элементу устойчивого культурного синдрома, обу­словливающему стабильность демократии [Inglechart 1995, 49],

[120]

Россия приближается к наиболее развитым западным странам [Ру­кавишников, Халман, Эстер, Рукавишникова 1995, 88]. Члены ев­ропейской группы по исследованию ценностей (European Value Study Group) рассматривают этот факт как «традиционную черту российской народной культуры и русского национального характе­ра, не связанную с уровнем материального благополучия» и на этой основе делают вывод об «объективной предрасположенности и готовности россиян к восприятию ценностей... демократии во всем объеме» [Там же, 80]. Разумеется, предрасположенность одной половины россиян к восприятию одного типа ценностей сопровождается предрасположенностью другой их половины к восприятию противоположного типа. Это делает неоднозначными трансформации общества. Однако анализ возрастных различий ценностных ориентации населения России позволяет сделать вьвзод о том, что удельный вес новых элементов политической культуры будет увеличиваться, а старых — уменьшаться. На дан­ной основе может постепенно сформироваться симбиоз традици­онных европейских и традиционных российских ценностей. Это будет способствовать синхронизации экономического, социального и политического развития России и других европейских стран.

В упомянутом выше исследовании ФОМ респонденты отнесли преимущественно к традиционно русским (и советским) ценнос­тям: верховенство государственных интересов над интересами лич­ности, гарантии социальных прав личности. Преимущественно за­падными были названы ценности: гарантии политических прав, невмешательство государства в частную жизнь. Можно сказать, что опрошенные довольно правильно дифференцируют отечественные и западные ценности. Важно отметить, что ориентация на запад­ные либеральные ценности у половины опрошенных сочетается с ориентацией на сохранение традиционно русских ценностей.

Равнозначная ориентация на ценности частной и государствен­ной жизни обнаружена в ходе репрезентативных опросов населе­ния Санкт-Петербурга, проведенных в апреле 1991—феврале 1992 г. Петербургским социологическим научно-исследовательским цент­ром [Смена. 1992. 3 марта. С. 1]. Ответы на вопрос «Что вас вол­нует в большей степени: то, как решаются проблемы вашей семьи, или то, как решаются проблемы, стоящие перед Россией?» Распределились следующим образом (табл. 9).

В 1992 г. зафиксировано практически равнозначное распределе-Ние социальных предпочтений респондентов по трем основным позициям (семья — 31%, семья и Россия — 34%, Россия — 33%). Несмотря на локальный характер опроса, важно то, что он прово­дился в Санкт-Петербурге — городе, население которого в боль-

[121]

Таблица 9 Приоритеты населения Санкт-Петербурга

 

Вариант ответа
Только проблемы семьи
В большей степени проблемы семьи
В равной степени проблемы семьи и России
В большей степени проблемы России
Только проблемы России

шей степени, чем население остальных регионов России, подвер­жено влиянию либерализма (на выборах депутатов Государствен­ной Думы в декабре 1999 г. кандидаты от СПС и «Яблока» набра­ли больше голосов избирателей, чем кандидаты КПРФ, лидировав­шие на федеральном уровне). Причиной такого совпадения ориен­тации служит многовековая зависимость российской семьи от го­сударства.

Сейчас, несмотря на либеральные реформы, в руках государства сосредоточены основные ресурсы страны, а большинство россий­ских семей (в отличие от американских) не располагает никакими накоплениями и живет от зарплаты до зарплаты (см. § 5.2). Из-за этой зависимости от государства население России связывает ре­шение проблем своей жизни не столько с собственной активнос­тью и предприимчивостью, сколько с наличием порядка, при ко­тором все блага распределялись бы в соответствии с проделанной человеком работой, а не в зависимости от его близости к власти. Исследование Российского независимого института социальных и национальных проблем, проведенное в августе 1995 г. [Власть. 1996. № 5. С. 51], обнаружило, что большинство (64,5%) опрошен­ных «часто» испытывало в этом году чувство «стыда за нынешнее состояние страны». Руководитель опроса Н. Е. Тихонова отмечает, что это ощущение «связано не столько с особенностями индивиду­альной жизненной ситуации респондентов, сколько вытекает из их чрезвычайно болезненной реакции на то, что происходит в стране в целом» (Там же]. Можно сказать, что это ощущение нераздель­ности жизни своей семьи и своего государства составляет специ­фику менталитета россиян.

Ценностные ориентации населения определенной страны, в от­личие от экономических интересов и политических пристрастий, создаются не текущими ситуациями, а всей историей этой страны и составляют инвариантный набор выработанных в ходе этой ис-

[122]

тории мотивов социального действия, который отличает один его тип от другого.